Он ответил не сразу. Он всегда думал, что любил, но никогда всерьез об этом не задумывался и тем более не собирался обсуждать это с Давиной.

— Да, люблю, — просто ответил он.

— Ей определенно повезло, — сказала Давина, наклонив голову. — Мне очень жаль, что этот ребенок… возможно, ребенок кузена…

— Почему возможно? — переспросил Эйдан, переступив порог комнаты. — Давина, ты чем-то испугана?

Она положила руку на живот.

— Пожалуй, это может показаться глупым, но я боюсь за своего ребенка.

— Если ты чувствуешь себя нездоровой, я пошлю за Бесс.

Давина задумчиво пошевелила рукой.

— Нет, не надо.

Она поглядывала в сторону большого зала и выглядела испуганной.

— Прошу тебя, не говори об этом здесь. Нас могут подслушать. Я обещаю, что попытаюсь не скомпрометировать тебя.

На ее губах появилась улыбка — та самая улыбка, которая ему так нравилась.

— Несколько минут — это все, что я могу тебе уделить. Мне еще надо посмотреть, как дела у жены, — нахмурившись, сказал Эйдан.

Ему почему-то казалось, что за ними кто-то следит. Но коридор за его спиной оказался совершенно пустым. Эйдан покачал головой, вспомнив слова Сирены о зле, которое поселилось в этом доме.

Давина прошла по ковру к зажженному камину и зябко поежилась.

— Что тебя волнует? — снова спросил Эйдан.

— Я совершила ужасную ошибку, — ответила Давина, прикрыв ладонью рот. — Однажды я хотела вызвать у Джона Генри хоть немного ревности и… не смогла. Понимаешь, он не любит меня. А с тех пор как мы переехали в Лондон, вообще забыл обо мне.

— Ты получила то, что хотела, — ответил Эйдан. — Это человек с деньгами и властью.

Нет, он не злорадствовал, он меньше всего хотел, чтобы Давина подумала так. Он просто сказал правду.

— Я знаю, что причинила тебе боль, Эйдан. Я была тогда глупа и ничего не понимала. Мне очень жаль.

Эйдан ей верил. Возможно, Давина наконец повзрослела, но, увы, слишком поздно.

— Мужчина, который помог мне обмануть Джона, оказался нечестным. Когда я не приняла его посулов, он отказался молчать. Словом, я не знаю, чей это ребенок, и… не знаю, что делать.

Эйдан схватил Давину за плечи.

— Этот человек заставил тебя?

Давина закрыла глаза.

— Он сказал мне, что я сама не знаю, чего хочу…

— Да кто он?! О ком ты говоришь?

— Джариус, брат Урсулы.

Эйдан повернулся и направился в большой зал.

— Нет, Эйдан! — крикнула Давина. — Ничего не говори Джону. Этот Джариус опасен.

Эйдан остановился.

— Он обладает непонятной властью над людьми, — начала рассказывать Давина. — Я не знаю почему, но все делают то, что он хочет.

Эйдан заметил, как щека Давины увлажнилась.

— Я лично слышала, как он говорил, что его последователи сделают все, что он прикажет. Даже пойдут на убийство.

— Давина, ты готова повторить это, если я обращусь к правосудию?

— Нет, но я могу многое рассказать. Спиртное развязывает язык, и я слышала часть их застольных откровений. Двое приятелей просили Джариуса дать им власть над людьми. Он согласился, и с тех пор этих двоих никто не видел.

Эйдан на мгновение прикрыл глаза.

— Среди этих двоих не мог быть Лахлан?

— Нет, но я думаю, они знают, что с ним случилось. Я лично слышала, как Урсула говорила Джону Генри, что получила от тебя письмо. Не верь ей, она лжет.

— Для меня очень важно то, что ты сейчас сообщила, и я буду об этом молчать. Но тебе следует рассказать мужу о многом. Ведь ты ни в чем не виновата, просто наделала глупостей.

Давина удивленно уставилась на Эйдана.

— Я не смогу, — наконец сказала она, — но спасибо тебе на добром слове.

Она положила ладонь на руку Эйдана, и он почувствовал, что она холодна как лед.

— Эйдан, заклинаю тебя, не приближайся к Джариусу ночью. Он принимает настойку опиума и вступает в контакт с… Он называет его Повелителем тьмы. Это главный, а есть твари и помельче.

Эйдан усмехнулся:

— Не верь ему. Этот человек просто свихнулся. Этих тварей видит только он.

— В том-то и дело, что нет. Я тоже их видела.

Давина задрожала и сжала руку Эйдана.

— У него есть книга, он никогда не расстается с ней. Как же он называл ее? Гримория, иногда Гримуар Гонория. Поговаривают, что в ней содержатся заклинания, которые вызывают злых духов. С ними-то он и говорит.

— И ты этой ерунде веришь?

А почему бы и нет?

Эйдан вдруг подумал, что в это можно поверить. У него самого жена была из Волшебного королевства, а брат оказался наполовину из этого королевства.

— Верю, — ответила Давина. — Вы их не видели, а я видела. Демоны появлялись на Самайн[3], на другие праздники.

Давина вновь положила руку на живот.

— Я боюсь за ребенка.

В ответ на недоуменный взгляд Эйдана она произнесла:

— Они говорили о жертве… жертве невинного младенца. Пожалуйста, Эйдан, помоги мне.

— Хорошо, — ответил Эйдан, беря в ладонь ее руку. — Я помогу тебе, Давина. Оставайся в своей комнате, никуда не выходи. Я пришлю к тебе Каллума, он будет тебя сопровождать.

Уже выходя, Эйдан спросил:

— А когда вы празднуете Самайн?

— Праздник начинается завтра, когда взойдет луна. Я слышала, что говорила Урсула. Эта ночь должна стать завесой между нашим и каким-то другим царством, а жертвой они хотят выпустить на свободу какого-то повелителя тьмы. Урсула сказала, что ее магия достаточно сильна, чтобы открыть дверь, и она посчитает за честь сделать это самолично. Но, знаешь, она увлекается опиумом, и я не уверена, что можно доверять всему, что она говорит. Иногда она говорит какие-то безумные вещи. Например, о крови других… из Волшебного королевства. Их кровь, если ее пить…

Сердце Эйдана тревожно забилось, он шагнул к Давине и взял ее за руку.

— Кровь? — переспросил он.

— Подожди, Эйдан, мне больно, — ответила Давина. — Я не понимаю, почему…

Эйдан отпустил руку Давины и попытался успокоиться.

— Мне очень жаль, но это крайне важно. О чьей крови говорила Урсула?

— Я понимаю, Эйдан, что ты не веришь мне…

— Заклинаю тебя, Давина, просто ответь на вопрос!

Эйдан сжимал и разжимал кулаки, Давина отошла от него и сказала:

— Она говорила о крови тех, кто пришел из другого мира, но…

— Запри за мной дверь! — резко приказал Эйдан.

Гнев переполнял его, пульсируя в каждой жилке.

Эйдан захлопнул дверь и держал ее, пока не услышал, как Давина опустила засов.

«Здесь живет зло», — вспомнились ему слова Сирены. Да, она это чувствовала с самого начала, а он не слушал ее. Сейчас он пойдет прямо к ней, чтобы убедиться в ее безопасности, а затем разберется с Урсулой и ее братом. Нет, вначале он узнает, где они держат Лахлана.

— Вы куда-то торопитесь, лорд Маклауд? — прозвучал сзади насмешливый голос.

Эйдан не успел обернуться, как тяжелый удар обрушился ему на затылок. Чернота залила глаза, колени подогнулись, и последней его мыслью было то, что надо спасать Сирену.


Сирена горестно вздохнула. Она обошла уже оба этажа дома, но Лахлана нигде не было. Она попыталась вызвать его, но ответом стала пугающая тишина. Его действительно нигде не было, если только она сама не «оглохла» от взрыва эмоций и огорчения по поводу измены Эйдана.

Когда Сирена бродила по коридорам, ей посчастливилось, если можно так выразиться, вновь увидеть Эйдана. Он зашел в спальню, обнимая Давину. Сирене было тяжело думать о том, что Эйдан предал ее, однако она не могла не признать, что за то время, когда они были вместе, они ничего не обещали друг другу. Получалось, что Эйдан ее не обманул и не предал. И он не виноват в том, что она с каждым днем все больше и больше влюблялась в него. За углом галереи Сирена услышала тяжелый стук и отчетливый стон. Она побежала на звук и увидела в тупике троих мужчин, склонившихся над кем-то. Боясь вздохнуть, Сирена прокралась вдоль каменной стены и спряталась в маленькой нише. Она увидела, как эти трое связывают кого-то крупного, а когда один из них поднялся на ноги, Сирена различила знакомую фигуру.

Это Эйдан! У них Эйдан!

Сирена почувствовала, как сердце выпрыгнуло из груди, а колени ослабли. Спустя мгновение раздался приглушенный женский крик, какой-то скрежет и тишина. Оглушительная тишина.

— Не забудьте про девку. Ее тоже надо доставить наставнику. Мастер и леди Урсула будут ждать здесь. А я пойду с вами, как только свяжу веревки, — прокаркал человек.

Сирена узнала его по голосу. Это был тот, с кем познакомила его Урсула. Кажется… Колин. Он, как и тогда, был в маске.

Тяжело ступая, из другого конца коридора к ним подошли еще люди.

— Она ушла, лорд Ламон, — услышала Сирена. — Там, правда, какой-то парень лежит связанным на кровати, шевелится.

«Коннор! — догадалась Сирена. — Слава Богу, они оставили его живым».

Внезапно другая мысль сразила Сирену. Ламон! Эйдан говорил, что все погибли в огне пожара. Все, кроме Ангуса.

— Немедленно найдите ее! Уже через час мы должны отправиться в Гластонбери.

Это название заставило Сирену содрогнуться. Именно там и находился один из порталов в подземный мир.

— А мне показалось, что мы останемся здесь до утра.

— Планы переменились. Сестра Джаспера сболтнула лишнее.

— Так вы хотите, чтобы мы заставили ее молчать?

— Нет, не стоит, да и поздно уже. Найдите женщину, и мы выезжаем отсюда.

— Что нам с ней сделать?

— Оставьте ее живой. Она нам не нужна, но мастер захочет пообщаться с ней.

Ламон ногой перекатил Эйдана, и Сирена сильнее сжала рукоять меча.

— Этого тоже не убивайте. Пусть Маклауд послушает, как будут кричать его жена и брат. Да, пусть он посмотрит, как умирает его семья, как когда-то выпало мне. А затем я вырву его грязное сердце за то, что он сделал с моей семьей.

Никем не видимая Сирена бессильно сжимала зубы и кулаки. Их было шестеро, так что оставалось только ждать. Пусть она и отобьется, но у них в заложниках оставался Эйдан. Страх больше не сковывал ее руки. Теперь ее наполнял холодный, смертельный гнев.

Вдруг большая грубая ладонь легла на ее рот. Сирена схватилась за рукоятку меча, но достать не смогла. Другая рука тяжело легла поверх.

— Тише, это я, Каллум!

Сирена в ответ кивнула, и здоровяк Каллум отпустил ее. Он взял ее за руку и тихо увел в пустую комнату, где лежал раненый Коннор. Прикрыв за собой дверь, он для надежности прислонился к ней. Когда Каллум поднял белокурую голову, Сирена увидела в его глазах горе.

— Они убили трех наших, — сказал Каллум. — Перерезали им горло, когда они спали.

— Нет! — воскликнула Сирена и опустила лицо в ладони. — Мне очень жаль, Каллум.

Сирена с силой провела рукой по лицу. Да, она не могла оживить погибших. Но она могла отомстить за них. Сирена положила ладонь на руку Каллума.

— Эйдану пока ничего не грозит. Они держат Лахлана в Гластонбери, куда должны живыми доставить Эйдана и Давину.

— Вы знаете, где это?

— Нет, но нам помогут Бесс и Сэмюел. Разыщите их и приведите в мою комнату. А сами возвращайтесь и присмотрите за Коннором.

— А как же вы и лорд Маклауд?

— Не беспокойтесь, я смогу освободить Эйдана.

— Но вы одна, а их…

В ответ Сирена обнажила меч, который светился алым.

— Со мной меч, и потому мне никто не нужен.

— Да, — только и смог ответить Каллум.

Сирена осторожно приоткрыла дверь. По коридору шли двое мужчин, третий сзади нес перекинутое через плечо тело. Сирена различила на серой ткани плаща рыжий локон и поняла, что это Давина. Первой ее мыслью было освободить ее, но риск был слишком велик, и Сирена решила вначале позаботиться об Эйдане.

— Не забудьте, встречаемся в моей комнате. А сейчас надо спешить, — сказала Сирена, ободряюще сжимая руку Каллума. — С Богом!

— Да поможет вам Бог, — ответил Каллум.

Сирена напоследок обернулась в коридоре, Каллум смотрел ей вслед. Сирена не боялась. С ней волшебный меч, и сегодня она была готова показать всю его силу. Впереди уже звучали голоса:

— Тяжелый…

Сирена выглянула из-за поворота и увидела, как один отдувается и вытирает лоб.

Немного отдохнув, эти двое тащили Эйдана по коридору. Ламон шел сзади, останавливаясь у каждой двери. Они проверяли каждую комнату. Процессия неспешно продвигалась вперед, и у Сирены было время. Она выждала момент и подбежала к Эйдану, пока Ламон со своими людьми находился в комнате. Какое-то мгновение она смотрела на мужа. Он был ранен, но сейчас заниматься ранами было некогда.