— Спасибо, Сэмюел. А у них найдется место для Каллума, Коннора, Бесс и вас?

— Да, они предоставили в наше распоряжение все комнаты, которые прежде занимала их прислуга.

— Хорошо, мы выезжаем завтра с первыми лучами солнца. Вы не знаете, нет ли кого-нибудь, кто захочет поехать с нами?

— Многие хотят. В этом доме творятся такие дела, что многие богобоязненные люди, в том числе и мы с Бесс, поедут с вами.

— А люди знают, куда и зачем мы едем?

— Знают.

— Это может быть опасно.

— Я знаю. Не переживайте, лэрд Маклауд. Мы поможем вам спасти брата и леди Давину.


Бесс шла рядом с Эйданом по коридору дома Стэнтонов.

— Заснула, совсем умаялась, — проговорил Эйдан, тихонько открывая тяжелую дверь. — Прямо в кресле у камина и заснула.

Сирена спала в кресле, даже во сне сжимая на груди рукоятку меча. Эйдан подошел, чтобы накинуть на нее одеяло. Он вдруг понял, что сделал бы для ее спасения все, на что способен.

Казалось, что в янтарном свете камина Сирена светилась изнутри. Такой красивой Эйдан ее еще не видел. Она была похожа на ангела, но ее грезы, похоже, были не столь невинны. Тонкий белый плащ скорее подчеркивал, чем скрывал пышные формы Сирены, и Эйдану хотелось зарыться в них, чтобы забыть зловоние смерти. Теперь и он чувствовал, что в том доме жило зло.

Подошла Бесс и положила ладонь на руку Эйдана.

— Я могу приготовить вам ванну и прослежу за тем, чтобы вашу жену никто не побеспокоил.

Эйдан был благодарен Бесс, но сейчас, как только за ней закроется дверь, он решил разбудить Сирену.

— Спасибо, я не хочу причинять вам неудобства.

— Стэнтоны считают, что вы и ваши люди совершили подвиг, и теперь вы можете просить у них многое, — произнесла Бесс. — И мне кажется, у вас уже есть такое желание.

Пристальный взгляд Эйдана скользнул по спящей Сирене, и он ответил:

— А вы проницательны.

— Я скажу Сэмюелу, — хихикнула Бесс и закрыла за собой дверь.

Эйдан присел возле своей спящей красавицы, и слабый цветочный аромат пролил бальзам на его чувства. Он протянул руку и хотел провести пальцем по ее щеке, но палец был черным от гари, и Эйдан поспешно убрал его. Ему оставалось лишь сидеть рядом и обозревать каждый дюйм ее великолепного тела.

Внезапно пристальный взгляд Эйдана наткнулся на меч, от которого исходило золотое сияние. Он осторожно прикоснулся к одному из драгоценных камней на рукоятке, и меч сердито засверкал красным.

«Да он живой, и я ему явно не нравлюсь!»

В этот момент Сирена пошевелилась, зевнула и открыла глаза.

— Эйдан?!

— Да. А кого еще ты хотела увидеть?

Сирена с минуту смотрела на Эйдана, словно хотела убедиться в том, что он не ранен.

— Отнюдь не забавное приключение, — произнесла она. — Ты, я вижу в порядке. А как остальные?

— Ну, нам удалось потушить пожар. Никто не ранен.

С прелестных розовых губ Сирены слетел вздох облегчения, и она устало откинулась в кресле.

Янтарный свет камина придавал белому плащу Сирены телесный оттенок. Казалось, что сквозь тонкую ткань проступают ее формы.

Эйдану вдруг захотелось погладить холмы ее грудей, прижаться губами к пупырышкам ее сосков, которые хорошо были видны из-под тонкой ткани. А потом отстраниться и наблюдать, как колышутся они под мокрым пятном, которое оставили его губы. А еще смотреть и смотреть на таинственную тень, которая четко проглядывала ниже ее живота, и на легкую полутень ее бедер.

— Эйдан, ты что?.. — Сирена замолчала, когда в нее уперся пристальный взгляд Эйдана.

В наступившей тишине где-то скрипнула дверь, и с Сирены слетела пелена гипноза.

— Пошли в постель, любимая! — в порыве страсти заговорил Эйдан.

— Зачем? — нахмурилась Сирена. — Мне хорошо у очага.

— Бесс приготовила ванну, и я не хочу оставлять тебя в таком виде здесь. Сейчас сюда придут люди, — сказал Эйдан, взял Сирену за руку и попытался поднять с кресла.

— Что за глупости, Эйдан? — Сирена заглянула под плащ. — Ну хорошо, я завернусь поплотнее…

Эйдан выхватил у нее плащ прежде, чем она успела снова завернуться в него.

— Тебе он не нужен.

— Посмотри, что ты наделал!

Сирена попыталась стереть черный отпечаток ладони на снежно‑белом плаще.

— Если ты сейчас же не спрячешься под одеяло, я оставлю еще один след на твоей красивой заднице.

Сирена что-то недовольно пробормотала, но пошла к кровати.

— Лэрд Маклауд, ваша ванна остывает, — донесся из-за двери женский голос.

— Входите, — ответил Эйдан, устраиваясь на стуле.

Испачканный плащ Сирены он бросил на колени, чтобы скрыть свое возбуждение, что не укрылось от нее.

— Сомневаюсь, что они вообще заметят что-нибудь, — ехидно сказала Сирена, когда в комнату, сгибаясь под тяжестью ведер с водой, вошли три девушки.

Эйдан обернулся и увидел, что Сирена выглядывает из-под одеяла и зловредно улыбается, слушая соблазнительные слова девушек. Меж тем девушки наполняли водой бадью, предварительно подтащив ее поближе к очагу.

Девицы были и вправду симпатичны. Эйдан не сомневался в том, что Сирена сойдет с ума от ревности, когда рыжеволосая предложила свою помощь в том, чтобы ни много ни мало его искупать. Тем не менее, он старался казаться серьезным.

— Спасибо за предложение, но я буду принимать ванну вместе с женой, — ответил он.

Как только дверь за хихикающими девицами закрылась, Эйдан решительно отбросил плащ.

— Ты не хочешь помочь мне? А то боюсь упасть, если наклонюсь. Голова кружится.

Это не было правдой. Но Сирена встала с постели и, виновато глядя на Эйдана, усадила его в кресло.

— Извини, я не думала… Мне казалось, что у тебя все в порядке.

Она опустилась к ногам Эйдана и принялась стаскивать мягкие кожаные сапоги. Впрочем, Эйдан не так уж и кривил душой. Ему очень хотелось взять маленькую ладошку Сирены и положить ее на пульсирующий бугор своих клетчатых штанов. Останавливала только мерцающая слеза в глубине ее глаз. Сирена опустила голову, и Эйдану стало неловко из-за того, что он только что играл с ней.

— Посмотри на меня! Что не так? — Эйдан поднял пальцем ее подбородок.

«Проклятие, как же я раньше не заметил темные круги под глазами и напряженно сжатые губы?» Но вероятно, собственный гнев и страх застилали ему глаза, а теперь, когда он сбросил все это в борьбе с пожаром, ему открылось то, чего прежде он не видел. Но Сирена должна была сама рассказать ему об этом.

— Лахлана удерживают люди, которые хотят выпустить в этот мир темных лордов. И это еще не все. С ними человек, который ненавидит нашу семью — тебя и Лахлана. Нам грозит смертельная угроза.

— Меня не так-то легко убить. Давина сказала мне, что церемония начнется на следующий день, ближе к полуночи. А до тех пор Лахлану ничто не грозит, и мы успеем вовремя, Сирена.

При упоминании о Давине на лицо Сирены легла тень. Эйдан видел, что она едва сдерживает слезы.

— Почему ты плачешь?

Сирена вытерла щеку рукавом платья.

— Я не плачу. Сегодня вечером Лахлан говорил со мной. Он настолько слаб, что его голос больше походил на шепот. Он там один и не хочет, чтобы мы приезжали. Лахлан предупредил об опасности и сказал, что уже слишком поздно, чтобы что-либо можно было сделать.

Сирена положила голову на колени Эйдана. Тот закрыл глаза, пытаясь не думать о том, что пришлось пережить его брату. Слова Давины не шли у него из головы. Он просто не мог все рассказать Сирене, во всяком случае, не теперь. Единственное, о чем он жалел, — это то, что она была одна, когда Лахлан связывался с ней.

— Не волнуйся, мой ангел, мы придем на помощь вовремя, — успокоил ее Эйдан. — Ты это хотела мне сказать, когда связала Коннора и пошла за мной?

Сирена едва заметно кивнула, и Эйдан погладил ее волосы. Он был поражен, когда узнал, что Сирена ради него рисковала жизнью.

— Господи, Сирена, я как подумаю, что могло случиться с тобой… Тебе следовало идти сразу в большой зал, а не…

— Что я и сделала, — ответила Сирена, глядя на Эйдана, в глазах ее стояли слезы. — Я пошла в большой зал, нашла тебя, но ты был слишком занят Давиной, чтобы меня заметить.

Сирена поднялась с кровати. Эйдан попытался удержать ее, но она решительно отвела его руку.

— Вы так мило пошли в ее комнату, что у меня не хватило решимости потревожить вас.

— Ничего личного, Сирена. Она боялась за свою жизнь, за жизнь своего ребенка и просила у меня защиты. А я… я только слушал ее…

— А кто обнимал ее, прикасался к ее животу, словно это был его ребенок?

— Мой?

— Ну может, не твой, но ты ведь хотел этого?

Сирена сложила на груди руки, и ее ладонь легла на живот, как тогда рука Эйдана. Увы, Сирена была права. Эйдан и Давина любили друг друга. Но Эйдан этого не хотел и потому в дальнейшем избегал интимных встреч с ней. Эйдан знал, что Сирена хочет от него ребенка, только боится, что это дитя не будет любимым, как не любил Лахлана его отец.

— Сирена, с тех пор как я последний раз видел Давину, прошло почти четыре года. Этот ребенок просто не может быть моим. Иди сюда!

Эйдан потянул Сирену за руку, и она неохотно шагнула к нему.

— Возможно, это даже не ребенок Джона Генри, — продолжил он. — Скорее всего это ребенок Джариуса, брата Урсулы. Вот кто стоит за всем этим безумием, которое здесь творится! Давина подслушала, как Урсула рассказывала своим людям о жертве невинного младенца. Это собираются сделать во время церемонии, и Давина боится, что они имели в виду ее ребенка. Ты понимаешь, что я не могу отказать ей в защите?

— Понимаю, — ответила Сирена. — Мне очень стыдно, я должна учиться доверять тебе.

Сирена подняла глаза, и Эйдан стер пятнышко сажи с ее щеки.

— Честно говоря, с моей стороны было бы глупо ожидать от вас преданности, — неожиданно произнесла Сирена, переходя на вы. — Вы ведь так и не произнесли слова клятвы.

Эйдан почувствовал себя так, словно его ударили мечом в живот.

— Но, во имя Христа, мы же и так женаты? Какие еще клятвы нужны от меня?!

Сирена выдержала его пристальный взгляд. Эйдан взял ее подбородок в ладони и сказал:

— Пойми, ты нужна мне. Ты и только ты. Я ни одну женщину не хотел так, как тебя. С тобой я стал смеяться, улыбаться. Тебе я могу признаться в том, в чем никогда не признался бы никому другому. Сирена, ты мне жена, и этим все сказано!

Сирена заставляла его чувствовать себя уязвимым и даже слабым. Но сейчас он был искренним, как никогда.

Сирена с улыбкой взяла руку Эйдана, нежно прижалась губами к ладони, а затем села Эйдану на колени и принялась стаскивать с его ноги второй сапог. Она стащила с него штаны и сказала: «Твоя ванна остывает», словно это объясняло ее сладкую пытку.

Эйдан едва сумел подавить стон.

— Ты хорошая жена, Сирена. Теперь ты понимаешь, что наш брак настоящий?

— Ты ранен, Эйдан. Тебе нужна помощь, — произнесла она, настойчиво стаскивая с него штаны на колени.

Ее тонкие пальчики соблазнительно двигались по коже. Эйдан даже чувствовал теплое дыхание Сирены.

— Распорядись, пусть принесут горячей воды. Эта остыла.

Сирена говорила, и каждое ее слово горячей волной отдавалось на чувствительной коже, а шелковистые волосы щекотали его естество. Эйдана охватывало дикое желание, а Сирена действовала так, словно купала ребенка! Очевидно, добившись своего, Сирена отодвинулась.

— Подожди! — охрипшим от страсти голосом сказал Эйдан.

Ему хотелось, чтобы она снова и снова наклоняла голову, но Сирена уже встала и протянула руку, намереваясь подвести его к очагу, у которого грелся чан с водой.

Эйдан с наслаждением погрузился в горячую воду.

Меж тем Сирена встала на колени у края деревянного чана и принялась сплетать свои распущенные волосы в тугой узел. Эйдан смотрел, как ее груди под зыбким покровом плаща трутся о край чана, а Сирена, в блаженном неведении того, что он испытывает сейчас, ответила лишь невинной улыбкой.

То, что Сирена приняла за улыбку, было судорожно сжатыми зубами. Эйдану хотелось схватить Сирену, затащить в воду и сорвать с нее этот тонкий плащ.

Однако Эйдан закрыл глаза и напомнил себе, что она просто желает помочь ему принять ванну. Он смотрел на Сирену и видел, что сейчас она меньше всего хочет бурных объятий. Эта ночь и так была слишком бурной.

Мягкие руки Сирены скользнули по плечам и рукам Эйдана, и он застонал. Шелковистые локоны ее волос щекотали нос. Эйдан с наслаждением вдыхал их аромат. Сирена намыливала Эйдана мылом с опьяняющим ароматом лаванды.