Анастасия Медведева - Война Евы

Я была очень удивлена нашей встречей. Ещё больше удивилась, когда поняла, что он тоже узнал меня…

- Я увидел твоё лицо в толпе, - отвечает молодой человек, глядя в мои глаза, - твой взгляд отличался от других. Я почувствовал, что ты не смеешься надо мной, не презираешь меня и не негодуешь о том, что я нарушаю общественный порядок. Я почувствовал, что ты понимаешь меня.

- Это странно, - неловко улыбнувшись, опускаю взгляд, - то, что ты запомнил меня. Но ты был прав: я действительно понимала. И сочувствовала тебе.

- Из-за своей матери? - задаёт вопрос Сева.

- Из-за неё в том числе, - киваю, не вдаваясь в подробности.

- Твой взгляд мне помог. Я потом долго вспоминал его. И понял, что я не один такой. Что есть и другие люди. И что им также сложно. Но они держат себя в руках.

- И ты решил стать таким… невозмутимым?.. - недоверчиво усмехаюсь, - Из-за меня?..

- Из-за тебя. Из-за себя. Во имя мира на всей земле, - нисколько не стесняясь и не заботясь о том, что о нём подумают, спокойно отвечает Сева.

Смотрю на него, слегка очарованная. Знать, что ты (хоть и частично, но) являешься причиной существования такого яркого и интересного человека… это лестно. Но теперь мне было ясно, что он, как и я, скрывает свои истинные чувства.

А это тоже неправильно. Я - далеко не образец для подражания.

- Ты узнала всё, что нужно? - неожиданно спрашивает студент, внимательно глядя на меня.

- Да… - не очень понимая, куда он клонит, отвечаю.

- Тогда перестань уже увиливать и сделай то, о чём я попросил тебя.

- А о чём ты попросил? - почувствовав волнение внутри себя, уточняю - без особой надобности.

- Я просил поцеловать меня.

Кто-нибудь, скажите ему, что не обязательно быть таким прямым! Это, черт возьми, смущает.

- Ты слишком нетерпеливый, - замечаю, не двигаясь с места.

- А ты слишком скована предрассудками, - произносит парень и делает шаг ко мне; достаёт руки из карманов и кладёт их на моё лицо, - ты очень красивая, - произносит, убирая локоны за уши.

- А ты всё ещё торопишься... в самом деле… не обязательно так гнать, - говорю, глядя ему в глаза.

- Но ты не просишь остановиться, - замечает молодой человек, приближая своё лицо к моему, а затем на спеша накрывает мои губы своими… теплыми, мягкими…

Я говорила, что мне нравится целоваться с этим студентом? Так, вот, я повторюсь… Мне нравится с ним целоваться!

Его руки аккуратно направляют меня к нему навстречу, а затем осторожно укутывают в теплую дутую куртку… я оказываюсь внутри кокона, почти лишенная возможности маневрировать, и абсолютно очарованная спокойной уверенностью этого молодого человека… Едва ли меня можно назвать доступной и открытой для отношений, но он умудрился пройти сквозь мой панцирь, не пробивая его.

Как это вообще возможно?..

- Я тебя хочу.

- И ты опять торопишься, - продолжая дышать с ним одним воздухом, отвечаю.

- Я же не предлагаю заняться сексом здесь и сейчас. Я просто сообщаю тебе, что ты вызываешь у меня это желание, - ровно отвечает Сева.

- Какой ты рассудительный, - не сдерживаюсь и позволяю улыбке появиться на губах.

- Мне нравится, как ты улыбаешься… - он вновь ловит мои губы своими и затягивает в ещё один поцелуй.

- А мне нравится, как ты целуешься, - признаюсь, ведомая неизвестным мне ранее чувством… доверия.

Мне тепло. Мне хорошо. Мне приятно. И мне совсем не хочется, чтобы это заканчивалось.

- Правда, нравится?

Его спокойный голос и спокойный взгляд совсем не сочетаются с его возрастом. Разве он не должен сейчас прижимать меня к машине и склонять на быстрый перепихон на заднем сиденье?.. И почему у меня вновь возникает ощущение, что это мне - девятнадцать, а ему - мои тридцать?

И ещё один вопрос начинает вертеться где-то на краю сознания: а будет ли он таким же неспешным, размеренным и уверенным в себе - в постели?..

- Боже! - вырывается из меня с лёгким стоном.

Ну, как можно в один момент превратиться в такую пошлячку?!

- Это была реакция не на меня, - замечает Сева, отрываясь от моей шеи.

- Прости, «мои мысли - мои скакуны», - вздыхаю, качая головой.

Позор, Ева. Просто. Позор.

- О чём же ты подумала, что так отреагировала? - парень заглядывает мне в глаза.

Ох, лучше бы тебе не знать…

- Я немного устала, - поднимаю взгляд на его лицо, - к тому же вчера не выспалась… думаю, мне пора возвращаться.

- Хорошо, - спокойно соглашается студент, - спокойной ночи.

И он так легко отпускает меня?

Мне реально интересно, что творится в его голове...

- На следующей неделе, - произносит Сева, когда я отстраняюсь и поправляю волосы, - хочу позвать тебя в кино.

- Зови, - на моих губах вновь появляется улыбка.

- Что ты любишь?

- Давай пойдем на то, что любишь ты? - предлагаю в ответ.

- Ладно, - кивает молодой человек.

Какой он послушный…

Смотрю на его лицо и не могу перестать улыбаться.

- Что? - спрашивает Сева.

- ЧуднОй ты, - отвечаю, закутываясь в свой палантин.

- А ты притягательная. Я не могу от тебя глаз оторвать, - признается парень.

- Езжай уже, - махнув рукой в сторону его машины, отзываюсь не без веселья.

Сева подходит ко мне, осторожно притягивает моё лицо, мягко целует в лоб и уходит к своей машине. Вот, так, ничего не объясняя. Садится внутрь и, бросив на меня взгляд, трогается с места.

Широко улыбаясь, слежу за тем, как он уезжает.

Непостижимый молодой человек. Кажется, он мне действительно нравится.

Отворачиваюсь от него, начиная идти к своему подъезду, но останавливаюсь, заметив, как из большой и слишком знакомой машины выбирается мой начальник… а затем, не торопясь, идёт ко мне.

Это… как?..

- Я написал вам кучу сообщений, - без эмоций произносит Глеб.

- Я не видела… мой телефон остался в квартире… - не зная - напрягаться мне или нет, отвечаю; он мог приехать только что… он мог не застать нашего прощания… - Но вы же видели время?

- Когда я работаю, я про него забываю, - всё также, словно робот, отвечает Глеб Самойлович.

- Сейчас второй час ночи, - на всякий случай информирую его.

Несколько секунд исполнительный директор стоит, не глядя на меня, а его желваки ритмично двигаются из стороны в сторону…

- Ему же не больше двадцати, - неожиданно произносит он.

- Вы зачем приехали, Глеб Самойлович? - жестко произношу, не желая развивать тему.

Боже мой… Если он расскажет кому-то в офисе…

- Это дополнение к контракту Стефании, - он протягивает вперёд файл с заполненным листом, - я весь вечер консультировался с адвокатами; здесь учтены все риски. Она должна подписать его, если хочет и дальше вести дела с нашим издательством.

- Вы проделали… большую работу, - взглянув в документ, произношу ровным голосом.

Больше я просто не знала, что сказать… потому молчала, глядя на асфальт.

- Завтра ознакомьтесь с ним. И с тем потоком сообщений, что я вам отправил, - выдавливает из себя Глеб, которому стало неожиданно сложно со мной разговаривать.

- Обязательно, - отзываюсь из другого мира, надеясь, что он сам первым закончит этот разговор и уйдет… или - что скажет хоть что-то по поводу того, что увидел…

Чёрт, он не должен был этого видеть! Никто не должен был!

- Вы… - вновь выдавливает из себя Глеб и вновь замолкает, - вы меня удивляете.

- Разве я способна на подобное? - подняв брови, замечаю не без иронии, - Когда вы впервые приехали к моему дому, то решили, что мне нравятся девочки.

- А теперь выясняется, что вам нравятся молоденькие мальчики, - отзывается начальник, всё также не глядя на меня.

- Вас не должно касаться - кто мне нравится, а кто нет, - без эмоций отвечаю.

- Вы правы, - наконец, ставит жирную точку Глеб и уходит к машине.

Я точно также, без лишних слов, разворачиваюсь к подъезду и скрываюсь за железной дверью. Затем вхожу в квартиру и иду к своей сумке - искать сотовый.

Так и есть. Десять сообщений с неизвестного номера. Вот, почему он не высветился на экране макбука - он просто не был добавлен в контакты…

Начинаю читать смс-ки - одну за другой… В первых нахожу вопросы на тему договора, а в каждой следующей - ответы и новые вопросы.

Он действительно работал всё то время, пока я писала роман. И закончил он только во втором часу ночи. Какой юрист согласился помогать ему в такой час? И, если согласился, то, что у Глеба за власть такая?..

Падаю в кресло, закрывая лицо ладонью.

Только этого мне не хватало… ну, почему ему приспичило ехать ко мне в такое позднее время?! Неужели нельзя было дождаться завтрашнего дня?

Вспоминаю, что завтра воскресенье… и со стоном откидываюсь на спинку кресла.

Чувствую, наше перемирие, если таковое и имело место быть, к понедельнику плавно сойдет на нет.

Простите меня, Роман Николаевич. Я правда считала себя профессионалом, который полностью отдаёт себя работе. Оказалось, что Глеб меня обскакал.

- Как теперь пережить понедельник? - шепчу, крепко зажмурившись.

- Стойко, - тихонько добивает меня Ксюша и бесшумно удаляется от окна - в свою спальню.

Спасибо, Ксюша. Мне стало легче.

Как ни странно, в воскресенье я проснулась бодрой и полной позитивного настроя. Половину дня потратила на работу, вторую половину - на отдых. Отдыхала, не особо изощряясь, за макбуком, продолжая писать свой роман.

Ксюша активно делала вид, что ей совсем не интересно, что происходит в моей жизни. Я активно делала вид, что не замечаю её «отсутствия интереса».

Так мы и приблизились к заветному дню, знаменующему начало новой рабочей недели.

И первым, что мне нужно было сделать, переступив порог издательства, это зайти к главному редактору и обсудить дополнение к контракту Стефании.

Оно было… жестким.

- Роман Николаевич, мы правда на это пойдём? - спокойно уточняю у главвреда, стоя в его кабинете.

- Да, соглашусь, для Стефы это почти невыполнимо, - соглашается начальство, - она вряд ли сможет выдержать подобный ритм, учитывая выпускные экзамены…

- Суть даже не в экзаменах. Это рабский контракт. А мы не в Корее, и она не айдол, чтобы так упахиваться в свои семнадцать. Фотосессии и интервью, конечно, можно сделать обязательным пунктом договора, но Стефания никогда и не отказывалась от подобного. Здесь же… здесь буквально расписана её жизнь на ближайшие три года, - смотрю на страницы «дополнения» с лёгким недоумением.

Глеб сделал действительно много. Но это «много» в данном случае откровенно «слишком».

- Но, согласись, это невероятно заманчивый контракт. Для нас. Имея его и подпись Стефании на нём, мы гарантируем постоянный интерес к её творчеству и новые романы три раза в год! - глаза Романа Николаевича загораются.

- Мы не на заводе, - напоминаю ровно, - а я не могу гарантировать вам, что Стефания сможет писать по три романа в год. Чтоб вы понимали, я напомню, что я её редактор. И за пару лет совместной работы могу сказать точно - она не выдержит. Никто не выдержит, будучи учеником одиннадцатого класса.

- Нужно обсудить это с её мамой, - дипломатично отзывается Роман Николаевич.

- Эта женщина согласится на всё, что мы ей предложим - потому что у неё нет времени в этом разбираться.

- И что ты мне предлагаешь? - главный редактор складывает руки на груди.

- Я предлагаю дождаться Стефанию - она сегодня должна зайти ко мне с синопсисом, - и поговорить с ней прямо. Надо учесть все минусы и плюсы нового договора. Но также надо не забывать, что мы имеем дело с ребёнком. Выжать из неё всё, а потом выкинуть за ненадобностью - это слишком жестоко, шеф. Мы не можем так поступить.

- Кто сказал, что мы её выкинем? - демонстративно изумляется главвред.

- Если она не сможет больше писать после нескольких месяцев или даже года подобной гонки - то у нас не останется причин держать её в штате. Вот, только, кому она будет нужна в тот момент, не имея ни законченного образования, ни какого-либо полезного опыта за спиной? Выгореть в подобном случае очень легко. А вот встать на ноги после такого падения…

- Я тебя понял, но ты драматизируешь, - останавливает меня Роман Николаевич.

- Может быть. Но я учитываю все варианты.

- Хорошо. Скажи конкретно, чего ты хочешь? Ты же не просто так весь этот разговор затеяла.

- Я хочу, чтобы вы переговорили с Глебом Самойловичем и нашли возможность смягчить контракт. Место в штате - это очень приятный бонус. Но плюсов всё же должно быть больше, чем минусов, - четко проговариваю, глядя ему в глаза.