Шаг за шагом — и копыта уже ступают по прибрежной траве. Плотная стена гибких ветвей — и река шумит теперь за полосой кустарника.

Жаккетта соскочила с седла, не зная, что теперь дальше делать, куда бежать и кого спасать.

Выбрался из кустов рыжий.

— Без костра не обойтись! — заметил он. — Собирай сушняк, вон там мы привал сделаем. А я проедусь вниз, помогу им. Не бойся пока ничего, еще рано.

«Рано что?» — не поняла Жаккетта.

* * *

…Без помощи Жерара Жанна, скорее всего, утонула бы. Платье спеленало ее, как мешок, в котором топят преступников. А стылая, просто ледяная осенняя вода словно втягивала в себя, обещала на дне реки покой.

Жанна не захлебывалась, уверенно держала голову над водой и спокойно боролась, но проигрывала, хотя берег был рядом — кусты, деревья, корни. Но сил хватало лишь на то, чтобы держаться на плаву. Лес кругом был молчаливый, равнодушный, лишь голосили невидимые гончие.

Жерар догнал ее, и Жанна с облегчением вцепилась ему в плечи, перелагая на него всю борьбу. Размашистыми движениями рук Жерар приближал их к спасительной суше.

Сама выйти на берег Жанна не смогла: платье, набравшее воды, придавило ее, словно коваными веригами. Казалось, та часть реки, что осталась в платье, тянула его вместе с хозяйкой назад, обратно в мать-реку.

Жерар тоже много сил отдал спасению любимой женщины и поэтому галантный поступок — вынести даму на руках — совершить был не в состоянии. Он просто помог ей подняться из воды.

— Ага, вот вы где! — продрался к ним сквозь заросли рыжий. — Неудобное время вы выбрали для купания, госпожа Жанна, откровенно не сезон. Прошу в кусты.

— Он нас догнал? — шепнула Жанна.

— Практически догнал, — ободрил ее рыжий.

Он не шутил.

На том берегу реки, где они так недавно были, появились собаки и всадники с факелами.

Теперь только река отделяла их от Волчьего Солнышка. Была ли она преграда для хозяина Шатолу? Собаки довели охотников до того места, где кони беглецов вошли в воду.

Затаившиеся в кустах на противоположной стороне беглецы смотрели на преследователей.

Бежать смысла не было — если Волчье Солнышко пересечет реку, он их догонит.

А что, собственно говоря, мешает ему это сделать?

Жанна, промерзшая до костного мозга, лежала в кустах и отчаянно стучала зубами. Рядом затих такой же мокрый и замерзший Жерар, он лишь пытался согреть ее пальцы, обхватив их своими ладонями. Смешная, нелепая попытка.

Черные всадники на той стороне подъезжали к воде.

— Извините за праздное любопытство… — прошептал лежащий чуть поодаль рыжий. — Не хочу отвлекать вас, шевалье, пустяками, но просто интересно, как скоро виконт пересечет реку?

— Не пересечет, — сказал Жерар.

— А что ему помешает? Страшное клацанье зубов из кустов? — остался верен себе рыжий.

— Это хитрый брод, — даже не обиделся Жерар. — Его надо знать.

— Но что же тут знать? Собаки же вывели их… — прошептала синими губами Жанна.

— Разве вы не заметили, госпожа Жанна, что мы не сразу встали на переправу? — удивился, что приходится объяснять простые вещи, Жерар. — Именно ради этого мы и проехали водой вдоль берега несколько туазов, прежде чем начали пересекать реку. А потом, надо знать ориентиры на этом берегу, иначе собьешься, как вы сбились.

— И все-таки интересно, — не унимался рыжий, — неужели ты единственный знаток этого брода в округе?

— Нет, — голос у Жерара, вроде бы совсем не к месту, стал веселым — Охотники прекрасно его знают.

— Ну и?.. — подбодрил рыжий.

— Этим бродом ребята частенько без ведома господина виконта ездят в ближний городок к женщинам.

— Вот самое разумное из всего, что ты сказал! — шепнул рыжий. — Теперь я железно знаю, что предателей, желающих открыть виконту тайну этого брода, не будет.

На том берегу разыгрывались сценки, подтверждающие слова рыжего.

Охотники въезжали в воду, кони теряли опору под ногами, их начинало сносить, приходилось выбираться на берег.

— А если они вплавь? — шепнула Жанна.

В ее глазах страшный виконт Волчье Солнышко был способен на все.

— Чтобы потом такой же мокрой курицей сидеть в кустах? Сейчас осень, а место здесь широкое. Он, конечно, малость безумный, но не дурак, чтобы плескаться в осенней воде. Мокрым не поскачешь.

Волчье Солнышко, видя, что от людей толку немного, попытался сам нащупать брод. И также безуспешно. Река не открывала своих тайн. Верные и преданные слуги тоже.

Всадники постояли у воды, и виконт двинул свой отряд восвояси.

— Они домой? — с надеждой спросила Жанна.

Ей было уже даже не холодно. Сладкое оцепенение охватывало замерзающее тело, слипались дремотой глаза.

— Если бы, — с трудом поднялся рядом Жерар. — Они лишь поехали к ближнему известному господину броду. У нас форы часа четыре, не больше.

— Тогда давайте не мешкать. Купаться в такую пору и так вредно, а сидеть в кустах в мокром платье после этого еще вреднее, — вскочил рыжий. — Будем сушить вас у огня.

Жанне уже ничего не хотелось…

* * *

Жаккетта, даже не подозревая, что они были на волосок от гибели, усердно занималась устройством лагеря.

Когда Жанна и мужчины дошли до нее, сушняк был уже собран, кони привязаны в сторонке, мокрое седло с искупавшейся лошадки снято, а Жаккетта расчищала место для кострища.

Рыжий достал кресало, сноровисто выбил искру. Загорелся трут, и скоро костер весело трещал, сразу сделав место их короткой остановки уютным и родным.

У Жерара в притороченной седельной суме нашлась сухая смена белья, он переоделся, хорошенько выжал свои походные суконные куртку и штаны и при большой нужде мог теперь опять пуститься в путь, даже не просушивая их у огня. Одним словом, Жерар снова был в порядке.

С Жанной было сложнее.

Платье, с которого отжали хорошую лужу воды, потеряло весь свой шик и сиротливо висело около костра на ветвях. От него шел парок.

«Накрылся бархат… — грустно думала Жанна, — все-таки для побегов это непрактично. Мягкое флорентийское сукно лучше. И выглядит вполне благородно…»

Слышали бы ее думы рыжий с оруженосцем, вот бы перекосились от удивления их лица!

Жанну пришлось одевать с мира по нитке. Она стояла в коротких для себя Жаккеттиной нижней рубашке и нижней же юбке. Рыжий отдал ей плащ. Больше свободной сухой одежды не было.

Жанна подставила для просушки распущенную копну золотых волос. Уже отогрелись руки и ноги, запылали румянцем щеки.

С другой стороны костра грелся Жерар и изо всех сил старался не смотреть на ее тонкие лодыжки.

Рыжий занимался седлом Жанны.

— Первый кусочек нашей авантюры прошел успешно… — подытожил он. — Если не считать того, что на хвосте у нас вошедший в раж виконт. Да, кстати, я торжественно возношу благодарность небесам и тем неотразимым женщинам, ради которых топчут тайные тропы и ищут скрытные броды.

— Это ты про нас? — уточнила Жаккетта, пропустившая все самое интересное.

— И про вас, неотразимая госпожа Нарджис, тоже! Скажи, маленькая, ты не обидишься, если узнаешь, что обязана спасением лишь тому обстоятельству, что мужчины из замка тайком от хозяина бегают этим бродом к веселым девицам? Ведь Волчье Солнышко был от нас на волосок, мы в кустах чуть от страха не описались.

— Только порадуюсь, — трезво рассудила практичная Жаккетта. — Да пусть бегают себе на здоровье и дальше. Главное, что и нам пригодилось.

— Золотые слова! — Рыжий пошел седлать лошадь Жанны.

Глава XVII

Бегство продолжалось.

Теперь они ехали к городку Этревиль, который играл важную роль в крае.

От деревни он отличался наличием, по крайней мере, четырех важных вещей: крепостной стены, защищающей безопасность горожан, рынка, на котором происходил практически весь товарооборот округи, церкви Святой Женевьевы, покровительницы лесов, и здания городского совета, где по совместительству в подвале была и городская тюрьма.

Ну и бордель в нем, конечно, был — источник возникновения тайного и прямого пути из Шатолу в Этревиль.

* * *

Вот по этому-то натоптанному пути сейчас они и мчались галопом.

— Это приятно, — заметил рыжий в одну из коротких остановок. — Елки-палки, только вдумайтесь, мы ведь едем с нерушимой гарантией, что этот путь самый короткий!

Жанна же, одобряя короткость пути, совсем не одобряла восторги рыжего. Червивенькие мысли зашевелились в ее голове: слишком уж уверенно Жерар ведет их самой короткой дорогой…

Но Жанна одернула сама себя и решила не путать божий дар с яичницей.

Жаккетту же больше волновала погоня на хвосте. Обещанные Жераром четыре часа форы истекли. Как бы опять не услышать за спиной переливы собачьих теноров и басов.

Уже светало, и это было очень кстати — с рассветом городские ворота раскроют и можно будет беспрепятственно попасть в городок.

Короткий путь в конце концов вывел их на обычную, наезженную дорогу.

По ней уже тянулись повозки с товарами, крестьяне спешили успеть занять хорошее место на рынке.

Теперь беглецов возглавил рыжий. Жерар переместился в арьергард отряда.

Рыжий ехал расчетливо, стараясь держаться подальше от повозок, чтобы не возбуждать излишнего любопытства странным видом Жанны.

Не доезжая городка, он свернул в дубовую рощу. На желудях этой рощи выкармливало свиней не одно поколение горожан. Там их ждал мусульманин из свиты рыжего.

— Привал! — объявил пират.

— Почему? — недовольно спросила Жанна, спешившаяся первой. — Ведь до города рукой подать. Так хочется поскорее до безопасного места добраться!..

— Так надо! — остался на удивление кратким рыжий.

Он о чем-то долго говорил по-арабски со слугой.

Жанна, Жерар и Жаккетта ждали.

Рыжий переговорил со своим человеком и принял от него тюк. Весело сказал:

— Организовать ваше бегство, дамы, выходит куда дороже, чем выкупить вас, даже если бы виконт заломил цену, которую платит за красивых женщин турецкий султан.

— И откуда вы взялись на нашу голову, непостижимо благородный и удивительно богатый морской разбойник? — язвительно спросила замерзшая и проголодавшаяся Жанна.

«Госпожа, похоже, начала выздоравливать…» — заметила про себя Жаккетта.

Жанна продолжала:

— Просто необъятна щедрость вашей души! Тратить собственные средства, спешить в дебри и болота и там, рискуя жизнью, вытаскивать из беды двух попавшихся безумцу женщин. Ваше имя, случайно, не святой Иоанн Милостивый[15]? Почему вы все это делаете?

— Я не откажусь выслушать хвалебную оду в свой адрес еще разок, в свободное время. — Рыжий слушал ехидные вопросы Жанны и распаковывал тюк, вытаскивая из него одежду. — Одевайтесь. И ты, маленькая.

Жанне достался мужской костюм, хороший, но не новый. И что удивительно, точнехонько впору.

Жерар сменил свой плащ и шляпу на другие. Теперь узнать его с первого взгляда было труднее.

Жаккетта получила самое обычное, затрапезное платье, рубашку, фартук, чепчик и даже разочаровалась. Нет бы что-нибудь более загадочное! Так она и дома ходила, и в замке Монпезá, пока камеристкой не стала… Обидно как-то…

Они с госпожой зашли за дуб и принялись переодеваться.

Рыжий говорил, обращаясь к шуршащей за деревом Жанне:

— Раз есть минутка обменяться любезностями, то скажу, что святой Жан Александрийский и вправду я. Собственная доброта поражает меня до глубины души, и каждое утро я уговариваю себя: «Жан, старина, плюнь на добрые дела! Вдовы, старики, сироты и сбегающие из гаремов красавицы обойдутся без твоего участия. Живи, как живут другие!» Увы, ничего не выходит. Но здесь я с сугубо корыстными целями. Просьба Абдуллы пока продолжает действовать, вы еще не добрались туда, куда хотели. Кроме этого я преследую личный интерес. Но если вы, госпожа Жанна, задумаете на досуге вышить новую икону, что-то вроде «Святой Иоанн спасает графиню от лап волка-оборотня», я не стану возражать. Только нимб сделайте побольше и на плаще голубые незабудки.

— Вышить?! — прошипела Жанна из-за дуба. — Никогда!!!

Одетая в крестьянский наряд Жаккетта обошла дерево и вопросительно уставилась на рыжего. К ней присоединилась Жанна, из которой получился неплохой, но субтильный юноша.

— В город мы попадем раздельно, — объяснил рыжий. — Мы с госпожой Жанной составим одну группу. Жерар и Саид — вторую. Жаккетта пойдет пешком. В городе найдите проулок между зданием магистрата и церковью Святой Женевьевы. Там нас ждут Али, Ахмед и Махмуд. Если кто-то по каким-то причинам не попадет в проулок, идите в харчевню «Звонкий кочет». К закату туда подойдет Ахмед. Все, пора.