Двери разъехались — из лифта вышла пожилая супружеская пара с чемоданами. Отто отвернулся.

— Вот, — сказал бармен и поставил стакан на стойку. Отто посмотрел. Красота. Бежевато-коричневый цвет, консистенция ближе к густой — ликер там, что ли? На бортике стакана — ломтик лайма. Соломинка. Ну да, только коктейля нам не хватало. Самое то понизить сейчас градус. Зря не настоял на виски. Впрочем, ему было все равно. Он и хотел напиться. Тренировка завтра, и черт с ней. Сегодня он вернется в пустой номер, где уже не будет Рене.

Он сам не заметил, как прикончил этот коктейль. Зажег сигарету. Подумал, может вернуться в «Драй Фуксе». Может, Ноэль еще там. И перед герром Риддлем неудобно как-то — он от души предложил весь ужин за счет заведения, но у них вечеринка не задалась, заказали кучу всего и ни черта не съели, разбежались. Но отверг эту идею, как идиотскую. Пешком идти далеко, а еще одной поездки на такси он не вынесет — его слишком сильно укачивало по пьяни. Да и что он может сказать Ноэлю? Зачем им сегодня еще видеться? Вполне возможно, Ноэль уже тоже вернулся к себе — он, в отличие от первого номера своей команды Граттона и от текущего лидера Кубка Мира — Отто Ромингера — пока не заслужил номер в Райндле. Он остановился в очень даже неплохом отеле, в котором Отто приходилось бывать несколько раз — в четырехзвездочном Mercure.

— Повтори, — бросил он бармену.

— Одну минуту.

Он хотел посмотреть, что входит в эту адскую смесь, но забыл, отвлекся на разглядывание бутылок на полке, а потом опять приехал лифт. Он заставил себя не оборачиваться, закурил еще сигарету, не понимая, почему ему так неудобно это делать. Потом сообразил — он уже держал одну. Отродясь не пробовал курить сразу две сигареты. Двери на улицу разъехались, закрылись. Вот и все… Она ушла. Сейчас он допьет этот стакан и таки вытребует себе виски. А если этот не нальет — он поднимется в пустой номер и выпьет бутылку из минибара, пусть втридорога, плевать.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил бармен.

— Превосходно, — буркнул Отто. И вдруг сообразил, что у него в голове действительно немного прояснилось. — Чем ты меня напоил?

— Мой собственный рецепт коктейля, помогает протрезветь немного, а главное, похмелье будет не таким тяжелым.

— У меня не бывает похмелья, — напыщенно изрек Ромингер.

— Вот и ладно. Еще один?

— Да, пожалуй.

Он не хотел трезветь, потому что ему предстояла первая ночь без Рене. Но не следовало забывать и о его великой карьере. Завтра, черт бы его подрал, тяжелый день…

Он подошел к своему номеру на третьем этаже уже почти не стукаясь об стены. Почти ровно. Не надо было пить этот «вытрезвитель», если он хочет сейчас нормально вернуться к себе. В пустой номер. Ключ с мягким щелчком отпер замок, дверь открылась. Мягкий неяркий свет автоматически включился, заливая шикарный сьют.

Волна облегчения была настолько сильной, что все еще довольно пьяный Отто даже издал какое-то тихое восклицание — Рене не ушла. Она спала, свернувшись в калачик в огромном мягком кресле. На ней было только полотенце.

Он мог быть как угодно пьян, но знал, что не уронит ее. Он аккуратно поднял ее на руки. Полотенце упало.

— Отто? — прошептала она сквозь сон.

— Да, малыш. — Он нежно переложил ее в постель, накрыл одеялом. Он должен был бы извиниться, но он не мог это сделать. Он не умел. Он не знал, как. И потом… извинение точно вывело бы как-то всю проблему на новый уровень. Поэтому он молча пошел в душ, надеясь, что сможет не провалиться сразу в пьяный сон и будет в состоянии что-нибудь с ней сделать.

Но ничего из этого не вышло. Он хотел ее разбудить, но ее лицо во сне выглядело таким усталым, таким бесконечно несчастным. Он просто пожалел ее.


[1] Напиток из пива и лимонада в пропорции 1:1

[2] «Drei Füchse» (нем.) — «Три лисы»

[3] Grüß Gott — приветствие, характерное для баварского диалекта немецкого языка

[4] На баварском диалекте — Oans, zwoa, drei, g'suffa! (Раз, два, три, выпили!

[5] особая манера пения, с характерным быстрым переключением голосовых регистров, то есть с чередованием грудных и фальцетных звуков.

[6] традиционное женское платье альпийских немецкоговорящих регионов (Бавария, Тироль), состоит из белой блузки с открытыми плечами и глубоким вырезом и облегающего лифа или корсета и широкой пышной юбки с фартуком

Глава 29

Он проснулся от заказанного на 7 звонка. Рене спала рядом — она даже не пошевелилась. Вчерашний бармен обещал, что у Отто не будет тяжелого похмелья, а тот гордо заявил, что у него никогда и не бывает, но они оба ошиблись. Голова болела ужасно, во рту будто носорог нагадил, руки тряслись так, что впору было идти просеивать сухой цемент. При одной мысли о завтраке становилось дурно. Отто вытащил из сумки пакет со стратегическим набором джентльмена — помимо пяти дюжин презервативов (которые они почему-то почти не использовали) там должна была остаться парочка растворимых таблеток аспирина, а может быть, даже алка-зельтцера.

Повезло. После алка-зельтцера и ледяного душа Отто оказался в состоянии спуститься в ресторан и проглотить пару чашек двойного эспрессо. За это он расплатился бешеным сердцебиением, но головная боль почти совсем прошла. За кофе он перекинулся парой слов с Джеми Бэйтсом — номером 1 штатовской сборной. Еще его слегка приободрила легкая перепалка с Регерсом, который начал выступать насчет вчерашней пропущенной тренировки. Но Отто не вложил душу в эту перепалку, слабо огрызнулся пару раз и пошел к выходу.

Высокого темноволосого мужчину, с которым он столкнулся в дверях, он не ожидал увидеть здесь, потому что тот не нуждался в отеле — он жил в Гармише. Эйс, Оливер Айсхофер собственной персоной. Отто знал его, а вот Эйс Ромингера — нет. В прошлом году Отто только пару раз отличился на взрослых этапах, а Эйс — человек не того масштаба, чтобы снисходить до знакомства с какими-то там юниорами или узнавать их в лицо. Но на этот раз ситуация немного изменилась. Эйс внимательно посмотрел на Ромингера. Сверху вниз — он был выше. Отто со своим ростом в 185 тут же почувствовал себя почти что карликом.

— Так-так, — протянул Эйс, с интересом глядя на Отто. — Ромингер?

— Привет, Эйс.

Мужчины оценивающе осмотрели друг друга.

— Ну, не все тебе выигрывать, когда-то это кончится, — сказал Эйс.

— Надо же. Я тебе то же самое хотел сказать.

Отто был младше Эйса на 8 лет, а в отношении достижений, регалий и титулов — просто никто, но не желал принимать даже видимость подчиненного положения. Только на равных. Айсхофер приподнял брови:

— Смело. Ну посмотрим… Ромми.

— Посмотрим, Эйс.

Это было как дополнительный холодный душ. Отто было трудно запугать или заставить нервничать, чего Айсхофер, очевидно, и хотел добиться. Зато Ромингер совсем взбодрился и поднялся к себе в номер уже вполне готовым к тренировке.

Рене еще спала, и в любом случае, ему было уже некогда приставать к ней. Пусть спит. Он быстро натянул на себя стартовый комбинезон Descente — спортсмены выходили на официальную тренировку в комбинезонах сборной, в тех же или таких же, в каких послезавтра выйдут на старт в самой гонке. Хвост низко на шее, теплая вязаная шапка с логотипом Каррера. Подшлемник и шлем — высокотехнологичное чудо от Дорелль — с собой. Очки Каррера. Обе эти фирмы подписали с Отто соглашение о дополнительных призовых. Если он победит послезавтра — сразу поднимется почти на полмиллиона франков. Перчатки Ройш (пока соглашение не подписано!), теплая куртка — сегодня еще похолодало, термометр показывал -11. Быстрый взгляд в сторону кровати (темные волосы, раскинувшиеся по белой спине, рука на той стороне постели, где спал он) и Отто вышел из номера — времени оставалось совсем мало, а опаздывать он всю жизнь терпеть не мог.

Когда дверь за ним закрылась, Рене села в кровати. Она не спала уже довольно давно — ее разбудил щелчок замка, когда Отто вернулся из ресторана после завтрака. Она просто не захотела сейчас разговаривать с ним. Она еще не решила, что она ему скажет. Она боялась говорить с ним. Ей было проще притвориться спящей — она знала, что он ее не станет беспокоить. Так и вышло.

Она вроде бы выпила вчера совсем немного, куда меньше, чем Отто — пока он пил, она сначала металась тут по номеру, а потом танцевала с Ноэлем, но сегодня и ее не минула горькая чаша — с похмелья было сухо во рту и немного болела голова. Плохо начавшийся день обещал продолжаться в таком же духе. Рене со стоном опустила ноги на пол и кое-как встала. Ей еще никогда не приходилось испытывать похмельные страдания.

Завтрак уже подходил к концу, когда она собралась и спустилась в ресторан. И сразу же услышала свое имя. Она повернулась и расплылась в улыбке. Девушки, с которыми она познакомилась вчера — Сабрина, Ева и Ивонн.

— Привет! — весело поздоровались они. — Катаемся сегодня?

— Конечно! — обрадовалась Рене. Ей ничуть не светила перспектива провести весь день в одиночестве, растравляя свои раны. С девушками куда веселее. Через полчаса они уже ехали на бесплатном лыжном автобусе к станции канатки, чтобы подняться на Цугшпитце.

Отто повезло — на старт Кандагара он поднимался один. Сегодня он не был особо расположен к болтовне. Похмельная муть накатывала волнами, настроение снова было хуже некуда. Он гадал, все ли тут уже в курсе, что вчера вытворяла Рене в «Драй Фуксе» или нет.

На нем красовалась стартовая майка с номером 23. Вторая группа, как он и предполагал. Тренировка должна была начаться с минуты на минуту — вроде бы он слышал эхо объявления, что на трассу вышел первый открывающий.

Одиночеством при подъеме он воспользовался, чтобы как следует разглядеть трассу и поизучать ее схему, которую ему утром подсунул Регерс. Вчера большинство спортсменов вышло сюда на ознакомительную тренировку, но Отто и Ноэль знали Кандагар неплохо, поэтому решили сразу стартовать на официальной тренировке, результат которой не имел ни малейшего значения — главное, что спортсмен вообще прошел трассу. А за время бороться нужно на гонке. Официальную тренировку не то чтобы все, но многие проходили не спеша, пристреливаясь. Отто собирался поступить именно так. Сегодня он был не в состоянии ставить спортивные рекорды.

Оба открывающих прошли трассу, пока Отто еще ехал на канатке, и это тоже было хорошо — он смог рассмотреть некоторые нюансы, о которых успел не то чтобы забыть — к сегодняшней гонке в рельеф внесли небольшие изменения. Одного из открывающих он увидел аккурат на Панорамашпрюнг — большом прыжке в самом начале трассы. Ого — похоже, теперь этот прыжок стал еще длиннее. Отто чуть улыбнулся — на его взгляд, Кандагар был хоть и скоростной и кое-где опасной, но все же довольно скучной трассой, и, если спуск сделали повеселее, то он от этого только выиграет. Ему показалось, что на верхней части трассы на поворотах Зеле могло бы быть больше снега, но — что есть, то есть. Больше он ничего не успел рассмотреть — доехал до высадки.

Хорошо, что сегодня придется ждать только старта двадцати двух участников — это явно не 53, как было на достопамятном супер-джи в Зельдене. Уже дали старт первому — канадцу Майку Дину.

Зрителей сегодня было мало, операторов и журналистов тоже, было бы еще поменьше парней из FIS, которые бдительно следили за всем, так совсем бы курорт получился. Отто отметился в стартовом списке и потихонечку побрел разминаться.

Кругом царила обычная предстартовая суета — спортсмены, тренеры, лыжи, комиссионеры, Бог знает, кто и что еще. До старта Отто почти час, если никаких эксцессов не случится.

Он уже нашел свободный пятачок неподалеку от подъемника, где собрался разминаться в тиши и покое, когда его окликнули. Он обернулся.

Молниеносную реакцию Отто Ромингера отмечали многие специалисты и эксперты, на этот раз она спасла его как минимум от выбитого зуба. Ноэль был ничуть не слабее Отто и ничуть не менее коварным противником — он воспользовался преимуществом внезапности. Обернувшись, Отто увидел кулак, летящий в направлении его челюсти — времени защищаться уже не было. Все, что он успел — слегка отклониться под углом к вектору удара, и это в значительной степени погасило поражающую мощь хука. Но и так ему мало не показалось — удар в скулу не был его любимым способом начинать разминку.

Он замахнулся, чтобы дать сдачи, но остановился. Черт с тобой, Пелтьер, бесись как хочешь. Отто не собирался драться. И понимал, что больше нападения не будет — что за прикол бить человека, который ленится отвечать.

— Какого хрена? — устало спросил он.

— Знал, что ты мудак, но чтоб до такой степени! — рявкнул Ноэль.

— А-а, ну да, — сказал Отто, снимая куртку и бросая ее на снег. Сверху упал шлем и подшлемник, очки он пристроил внутрь шлема. Нужно было хорошо разогреться, только неплохо бы Ноэль отвалил уже. У Отто не было никакого настроения препираться и что-то объяснять. Но приятель ни черта не собирался отваливать, он еще не все сказал.