Барбара Картленд - Волнующее приключение

— Мне доставляет наслаждение все, что вы делаете. Я бы всю жизнь смотрел, как вы улыбаетесь, как вы моргаете своими длинными ресницами… и даже как краснеют ваши щечки при некоторых моих неосторожных замечаниях. Я так влюблен в вас, что не знаю, могу ли я в будущем полюбить вас еще сильнее.

Заза вскинула руки в протестующем, но беспомощном жесте.

— Этого не может быть! Как могло так получиться? Мы ведь совсем мало знаем друг друга.

— А много ли времени нужно, чтобы разжечь пламя любви? Ведь это чувство возникает молниеносно. Стрела Купидона летит со скоростью света и вонзается в чье-то сердце, когда обладатель его даже этого не замечает.

Прежде чем продолжить свою речь, Пьер лукаво улыбнулся.

— Вот как раз это и произошло вчера, когда я увидел ваше личико, высунувшееся из окошка купе второго класса. Никогда не подумал бы, что во втором классе железнодорожного вагона может находиться существо, которое воплощает все мои идеалы.

— А что вы делали на железнодорожной станции? — внезапно захотела узнать Заза.

— Ничего особенного, — беспечно ответил он. — Я ехал во встречном поезде, который лоб в лоб столкнулся с вашим. Думаю, что это все были проделки бога любви Купидона.

— Это весьма дорогостоящий способ устраивать свидания. Особенно для железнодорожных компаний, — заметила Заза.

— Но зато благодаря ему я встретил вас. Чтобы отгородиться от его пристального взгляда, девушке пришлось закрыться ладонью.

— Не надо меня так разглядывать, — попросила она. — Пройдет пять минут, и вы найдете во мне тысячу недостатков. И тогда мне придется убежать от вас.

— Куда бы вы ни убежали, я все равно вас найду. Хоть на краю света Что-то такое было в его голосе, что насторожило Заза.

— Мне нравится быть с вами в кафе Мне нравится наша беседа, но я думаю, что нам пора возвратиться в отель.

— Зачем? — — Я беспокоюсь о дядюшке.

— Я уверен, что он, наоборот, счастлив, что мы отсутствуем, потому что может предаться своим философским размышлениям без всяких помех.

С этими словами Пьер потянулся через столик к Заза, и его руки крепко обхватили ее запястья.

— Неужели вы до сих пор не догадались, что мы просто созданы друг для друга?

Ее руки вдруг ослабели, голова поникла.

— Ответьте мне, — потребовал он.

— Я люблю… вас, — призналась Заза. — Только не знаю… как это могло случиться.

— Значит, вы действительно принадлежите мне всей душой, как я и надеялся?

На какое-то мгновение Заза вспомнила о своем папаше и о своем высоком положении наследной принцессы Марии-Селесты. Но голос рассудка опять отступил перед настойчивым взглядом глаз Пьера Бувье, она вспомнила вкус его поцелуя на своих губах, и дрожь опять пробежала по ее телу.

Едва слышным шепотом она подтвердила:

— Да, я ваша, Пьер. Целиком и полностью. Она увидела, как огонь вспыхнул в его глазах, они светились перед ней, словно два маяка.

— О моя дорогая, моя возлюбленная, — сказал он, — как я ждал от вас этих слов. Наверное, и в других наших жизнях мы принадлежали друг другу. Я догадался о вашей любви уже давно, но мне хотелось услышать от вас подтверждение. Значит, вы уверены, что любите меня?

— Да… я уверена. — Заза кивнула. — Но мне нелегко вам признаться в этом.

— Почему?

Она чувствовала себя растерянной, потому что не знала, что должно последовать за этим признанием в любви, и абсолютно не догадывалась, что он подразумевал, когда просил подтвердить, что она будет принадлежать ему целиком.

Заза вновь подумала о том непреодолимом препятствии, которое воздвигло между ними ее происхождение. Она была членом семьи владетельных герцогов, и воспитывали ее совсем иначе, чем обычных детей. Девушка знала, что у нее есть особые обязанности и этим своим долгом она не имеет права пренебрегать.

Все эти мысли ей было трудно облечь в слова, но она прекрасно понимала разницу между собой и любой другой девушкой из простой семьи. Она была обязана выйти замуж за человека, который был выбран для нее отцом ради интересов ее страны, а не потому, что она влюбилась в него.

Вряд ли ее в жизни ждала истинная страсть, если, конечно, не произойдет чуда и они полюбят друг друга, уже став супругами.

На это почти нельзя было надеяться, однако жизнь часто приносит неожиданные сюрпризы. Например, ее отец и мать были счастливы в браке. Когда Заза подросла достаточно, чтобы немного разбираться в вопросах любви, и могла взглянуть на отца и мать не только как на родителей, но как на мужчину и женщину, то поняла, что отец обожает мать и считает ее прекраснейшей из женщин.

С другой стороны, как казалось Заза, ее мать не испытывала подобных чувств к отцу, однако она всегда была ласкова с ним в те редкие часы, когда семья была предоставлена самой себе.

«Иногда, впрочем, Заза улавливала в глазах матери легкую печаль, тщательно ею скрываемую. Но о настоящих ее чувствах, разумеется, никто не догадывался. Великая герцогиня умела хранить свои сердечные тайны.

Посчастливилось ли ей испытать в жизни настоящую любовь, а не только вынужденную привязанность к мужчине, за которого ее выдали замуж, — этот секрет мать Заза унесла с собой в могилу.

У девочки не было возможности ни разу поговорить с матерью об истинной любви. Но зато она прочитала множество романов и поэм, где говорилось о любви и несчастной и счастливой, и все эти книги она обсуждала с профессором, который утверждал, что любовь проявляется во множестве явлений и в самых неожиданных формах.

И в той музыке, которую профессор исполнял ей и она сама играла на рояле, ей слышалась могучая и завораживающая мелодия любви.

Сейчас ей показалось, что именно страстное желание испытать любовь заставило ее покинуть стены дворца, где ей так трудно дышалось и где не было ни малейшего намека на то чувство, которое зовется любовью.

И вот наконец, глядя на Пьера, сидящего напротив нее за столиком маленького кафе, она осознала, что поиски ее увенчались успехом. Любовь пришла к ней!

Чувство это было таким всепоглощающим, будто какой-то смерч закружил ее тело, сделав его невесомым. Она испытывала ощущение свободного полета, и казалось, что она растворилась в пронизанном солнцем воздухе и осталось в мире только сердце, исполненное жаждой любви.

Пьер сжал в своих ладонях ее тоненькие пальчики.

— Почему-то вы снова убежали куда-то далеко-далеко в своих мыслях. Я боюсь, что так могу потерять вас. Вернитесь, Заза, вернитесь ко мне!

Она рассмеялась, и смех ее был нежен.

— Я здесь!

— Я не хочу отпускать вас. Я хочу, чтобы вы принадлежали мне полностью — и душой и телом. Но у меня такое чувство, что некая преграда стоит между нами.

— Как вы догадались? — спросила Заза не без опаски, — Потому что я могу читать у вас в душе.

— Неужели?! — встрепенулась она.

— Я знаю, как чисты ваши помыслы, каким пылким и благородным сердцем вы обладаете, дорогая Заза. О, моя милая, какое счастье, что мы с вами встретились.

— Я хочу всегда быть с вами, — прошептала Заза.

Сказав это, она тут же поняла, что обманывает его и себя, что их мечты никогда не осуществятся, но ей хотелось жить только одним настоящим и забыть о будущем.

Обратный путь занял у них много времени, потому что Пьер повел ее окольными старинными и удивительно очаровательными улочками, где почти не встречалось прохожих, и они были предоставлены сами себе.

Заза никогда не была раньше так счастлива. И это ощущение радости, излучаемое ею, передавалось и Пьеру.

Отступив на шаг и оглядев ее с ног до головы, он вдруг сказал:

— Не зря говорят, что влюбленная женщина становится красивее, чем была раньше. У меня такое чувство, что завтра мне придется вызывать военную охрану, чтобы уберечь вас от посторонних взглядов. Весь Париж влюбится в вас.

Заза рассмеялась и лукаво спросила:

— Но тогда армия будет защищать меня и от вас тоже?

— Пожалуй, это может случиться, поэтому мне лучше взять на себя вашу охрану. Я опасаюсь, что ваш дядюшка тоже обратит внимание на перемены в вашем облике.

— Вряд ли, — сказала Заза. — Дядюшка Франсуа слишком занят проблемами своих друзей. Боюсь, что вчерашний разговор с ними был ему очень неприятен и взволновал его. Могли бы вы как-нибудь успокоить его?

Пьер пожал плечами.

— Право, не знаю, что я могу ему сказать. Мне кажется, что Лорен и Бюссе — отвратные личности, без которых символисты прекрасно смогли бы обойтись. Но если я начну критиковать их, то, несомненно, мне укажут на дверь, и я перестану быть членом их кружка.

— Тогда, пожалуйста, не говорите ничего, — поспешно произнесла Заза. — Если вас прогонят, у нас будет меньше возможностей видеться, а этого я не переживу.

— Я тоже, — сразу же согласился с ней Пьер и, подумав, добавил:

— Самым разумным выходом из положения будет то, что мы будем сидеть, помалкивать и слушать их разглагольствования.

— Может быть, дядюшка Франсуа сможет как-то повлиять на них, чтобы они не делали глупостей?

— Да, конечно, в прошлом профессор пользовался большим авторитетом в кругу символистов, но с тех пор много воды утекло, и можно только пожалеть, что в их рядах произошел раскол.

— Да, я тоже жалею об этом, — сказала Заза. — Но как вернуть их к славному прошлому?

— Я скажу вам, что постараюсь сделать. Я внушу вашему дядюшке мысль о том, что вы очень хотите послушать стихи и музыку сегодня вечером. Ведь он столько рассказывал вам о сборищах истинных символистов. Я уверен, что и сам он не откажется сыграть на скрипке, а также некоторые из его друзей, несомненно, обладают талантами не только в области изготовления бомб в домашних условиях. Хотите, я заявлю об этом во всеуслышание?

— Нет-нет, пожалуйста, не говорите таких вещей при них.

Пьер Бувье, успокаивая девушку, обнял ее за плечи.

— Не волнуйтесь, я просто пошутил. Но вообще мне эти люди не кажутся такими уж опасными. Во всяком случае никто не станет кидать бомбу в такое очаровательное существо, как вы, Заза. А если и найдется такой сумасшедший, то я, поверьте, обеспечу вам защиту.

Он явно подсмеивался над ее страхами, но Заза подумала, что он недооценивает этих зловещих людей, собирающихся под сводами кафе.

В ее памяти всплывали их мрачные лица, и в ушах раздавались произносимые ими проклятия в адрес коронованных особ и буржуазии.

Вспомнились ей и страхи ее отца, и то напряжение, с которым он вглядывался в толпу, приветствующую герцогский кортеж на улицах столицы Мелхаузена — Дорна. Теперь она поняла, что им всем — и отцу, и ей, и Рейчел — угрожает рука невидимого убийцы, и лишь только по одной причине, что им выпал жребий родиться в монаршей семье.

— Если вам будет угодно, я могу настоять на том, чтобы ваш дядюшка разрешил нам отужинать где-нибудь в другом месте, там, где вы не будете слышать всю эту чепуху.

— Вы считаете это чепухой? — с надеждой спросила Заза.

— Уверен, что да, — твердо заявил Пьер Бувье. — Анархия — такая же мода, как несколько лет назад были всякие другие общественные течения — кабалисты, инструменталисты и дюжины прочих, им подобных. Они возникают и исчезают, словно листва с деревьев осенью.

Заза не могла удержаться от восхищенного возгласа:

— Какой же вы умный, Пьер! Я так ценю вас.

— А я ценю вас за вашу женственность. Страх — это истинно женское чувство, и оно мне в вас нравится. Меня просто в дрожь кидает от вида этих современных женщин, которые ничего не боятся и еще более агрессивны, чем некоторые мужчины. Я говорю о феминистках.

— О боже! Я никогда не буду принадлежать к их числу, — поспешила заверить его Заза.

— А я вам и не позволю сделать это, мадемуазель Заза. Вы должны оставаться такой, как сейчас. Вы воплощение моих грез, мой идеал, мое счастье!

Заза безмолвно кивала в ответ на его ласковые слова.

За этими разговорами они незаметно приблизились к отелю. Прежде чем войти в вестибюль, Пьер задержал ее на ступенях, и его губы вновь прижались к ее губам!

Каких же усилий стоило ей оборвать этот поцелуй.

— Бувье сказал мне, что вы желаете послушать стихи и музыку сегодня вечером. Я постараюсь выполнить ваше желание, моя принцесса.

Профессор был явно в хорошем настроении. Да и выглядел он гораздо лучше.

Заза воскликнула:

— Благодарю вас! Наконец-то я смогу увидеть и услышать то, о чем вы мне так увлекательно рассказывали. Профессор грустно покачал головой.

— К сожалению, те времена ушли в прошлое. Но кое-что я все-таки постараюсь восстановить.

Заза поняла, что он очень разочарован в своих прежних друзьях и даже потрясен тем, насколько они поменяли свои взгляды.

У него выдался нелегкий день. Как она узнала, в его гостиничном номере перебывало немало посетителей.

— Вас эти люди не утомили, дорогой профессор? — с беспокойством осведомилась Заза.