Сегодня же графини рядом с ней не было, и она предвкушала удовольствие слушать профессора весь отведенный на урок час, а кроме того, и у нее были важные новости, которыми ей не терпелось поделиться с учителем. Сердце ее сжималось от волнения, она ощущала нечто подобное страху перед предстоящим разговором, хотя обычно Заза не отличалась особой робостью.

Еще на подходе к музыкальной гостиной она услышала, как профессор мощно и самозабвенно играет на рояле какую-то незнакомую ей сонату. Исполнение его было великолепным.

Как музыкант он в молодости пользовался огромным успехом в Париже и в ряде других европейских столиц, но потом его охватила, словно болезнь, неуемная страсть к путешествиям, и он уже не мог подолгу оставаться на одном месте. Музыкант странствовал по городам и странам, где люди о нем никогда не слышали, редко давал концерты, а накопленные сбережения щедро тратил.

Зато он повидал в чужих краях много диковинного, познакомился с интересными людьми, приобрел массу друзей и необычайно расширил свой кругозор.

За это все ему пришлось расплатиться тем, что, вернувшись в Париж, он понял, что о нем как о музыканте совершенно забыли. Однако Франсуа Дюмон не стал огорчаться из-за этого.

Он написал книгу о своих путешествиях, которая особого успеха у читателей не имела, а позже и философский трактат вызвавший интерес только в узких ученых кругах.

И вот тогда Франсуа Дюмон вдруг осознал, что слишком стар для того, чтобы начать музыкальную карьеру с самого начала. Он чувствовал себя утомленным, ослабевшим от редких болезней, которыми он переболел в путешествиях по экзотическим краям, к тому же пальцы его с возрастом стали менее подвижны.

Узнав, что он гостит в Мелхаузене, великая герцогиня вспомнила, как еще девочкой она присутствовала на одном из его концертов. Она не замедлила тут же пригласить его во дворец и поинтересовалась, не согласится ли он давать уроки музыки ее дочерям.

Профессор охотно принял это предложение. Однако он даже не мог предвидеть, какую радость доставит ему получить в ученицы такое очаровательное и в то же время весьма смышленое и талантливое создание, как юная принцесса Мария-Селеста.

После первых же дней знакомства он убедился, что это подарок судьбы. И она стала для старого музыканта самой большой привязанностью в его одинокой жизни. И это было не только потому, что сам он не имел собственных детей и страдал от одиночества.

Мария-Селеста была той ученицей, о которой мог только мечтать всякий учитель. Она буквально на лету схватывала все его мысли, и в ее лице он как бы передавал послание человечеству о том, что скрывалось в тайниках его души, что никак не удавалось высказать ему самому.

— Вы должны всегда отстаивать право на свободу мышления, — повторял он это вновь и вновь.

Заза согласно кивала, хотя была далеко не уверена, как она может добиться этого, находясь под властью строгого отца и под неусыпным надзором классной дамы.

Когда она открыла дверь музыкальной комнаты, профессор тут же оставил клавиши и вскочил со стула.

— Bonjour, та princesse! — приветствовал он ее и с удивлением добавил:

— Разве мадам графиня не с вами?

— Нет, она заболела, — объяснила Заза.

— Это хорошо, очень хорошо, так как у меня есть новости для вас.

— И у меня тоже, — слегка робея, произнесла Заза. Но профессор ее не расслышал или не обратил внимания на ее слова. Его глаза искрились, и он был настолько взволнован, что принцесса поняла — ее учитель не в силах сдерживаться. Ему не терпелось поделиться с ней своей новостью.

— Говорите скорее, пожалуйста, — попросила она.

— Я получил письмо от друзей из Парижа с просьбой срочно прибыть туда. Назревает нечто необычайное, и они пишут, что ждут меня.

— Вы отправляетесь в Париж?! — воскликнула Заза. Сердце ее дрогнуло. Ей было безумно жаль расстаться с учителем даже на короткое время.

Но профессор словно не замечал ее огорченного вида, он был охвачен нетерпением.

— Да, я уезжаю завтра. Я не говорил вам об этом раньше, моя принцесса, не желая огорчать вас, но я уже давно готовился к этой поездке. Я должен разобраться в происходящем. Я должен окунуться в этот бурный поток. Я не могу больше продолжать жить и ждать бесславной кончины в стоячей воде.

Заза не обижалась на его манеру выражаться, потому что подобные изречения она выслушивала из его уст довольно часто.

— Я могу понять, профессор, как вы взволнованны, и не смею отговаривать вас от поездки, но мне трудно представить свою жизнь здесь, во дворце, без вас. Мне нечем будет заполнить свою жизнь…

— Надеждой! — воскликнул профессор. — Надеждой на лучшее, мое дитя. Грустно, конечно, что вы не можете поехать со мной. Как бы вам понравилось общение с самыми блистательными умами, словесные баталии, схватки интеллектов, когда слова, словно кинжалы, сверкают и звенят, скрещиваясь. Это ли не настоящая драма? Это ли не спектакль, которым можно наслаждаться бесконечно? Однако, к несчастью для вас, бедная принцесса, это недоступно.

Никогда еще Заза не видела своего учителя в таком радостном возбуждении. Казалось, он помолодел на два десятка лет. Но его восторженность только усугубила ее печаль.

— Итак, завтра вас уже здесь не будет, — произнесла она упавшим голосом.

— Да, я отправляюсь на рассвете. Мне бы следовало забрать с собой свою племянницу, но она, на беду, подхватила простуду.

— В Мелхаузене все, кажется, простужены.

— За исключением вас и меня.

Его улыбка, обращенная к Заза, была ободряющей. И она решилась поделиться с ним и своими новостями.

— Мне тоже есть что вам сказать, профессор. Я не в силах вынести то, что вы оставите меня именно в этот момент.

Только сейчас он заметил на лице принцессы какое-то странное, незнакомое ему дотоле выражение глубокой озабоченности.

— Что беспокоит вас, моя принцесса? Что случилось?

— Папа сообщил мне, что он договорился о моем браке с принцем Аристидом Валуаром.

— О вашем браке?! — вскричал профессор. — О мое бедное дитя! Вы погибнете! Вы будете совершенно потеряны для мира! Вам придется переезжать из одного дворца в другой, и в этом будет заключаться вся ваша жизнь. И никакой надежды не брезжит впереди. Несомненно, этот принц так же скучен, напыщен и глуп, как и все другие, которых мы с вами перевидали в достаточном количестве.

Профессор был весьма невысокого мнения о монаршей власти вообще, а тех ее представителей, которые приезжали в Мелхаузен, откровенно презирал.

Соискателей руки принцессы Марии-Селесты среди них было предостаточно. Но даже ее отец, при всей своей ограниченности, понимал, что дочка достойна лучшего выбора. И вот он сделал свой выбор. Хотя принц Аристид, по мнению Заза, ничем не выделялся в толпе отвергнутых женихов.

Конечно, профессор был прав. Жизнь ее замужем будет абсолютно такой же, как и в отцовском дворце. Лишь изменится вид за окном, мебель, обои и гобелены на стенах.

— Как мне жаль, дорогая моя принцесса, — воскликнул профессор, — что ваш блестящий ум и все ваши способности будут похоронены в этих скучных стенах, вы будете скованы этикетом и никогда не сможете высказать собственное мнение.

Заза печально вздохнула и со слабой надеждой спросила:

— Но что я могу сделать?

— Вы должны отказаться от замужества! — воскликнул профессор, запустив пальцы в седую гриву. — Вы должны объявить забастовку и выкинуть флаг в защиту свободы.

Заза в ответ снова вздохнула. Профессор говорил, конечно, очень красиво, но это были лишь риторические восклицания. Если б она повторила их при своем папаше, то тот бы только иронически усмехнулся. Она даже представить себе не могла, как бы он отнесся к ее заявлению, что она отказывается от замужества с благородным принцем, которого он выбрал ей в супруги.

Если б была жива ее мать, она, конечно, сделала бы все для счастья дочери, но матери уже не было на свете. Великий герцог очень любил свою жену и после ее кончины решил не вступать в брак. Всю свою любовь он отдал двум дочерям, но эта любовь превратилась в железные оковы, мучительные и для Марии-Селесты, и для ее младшей сестры.«

Конечно, по совету профессора она должна была бы явиться к отцу и заявить, что не желает вступать в брак, Но станет он слушать ее? Не сочтет ли ее поведение капризом неразумного ребенка? Ведь он был уверен, что желает ей только добра.

Между тем профессор продолжал свой монолог, бегая по комнате и терзая пальцами седую шевелюру.

— Боже мой! Ваш брак с этим идиотом, с человеком, который удостоен короны лишь только потому, что его папочка, дедушка и прадед носили этот идиотский золотой обруч на голове. И вы будете обречены жить с таким человеком? И не увидите всего того, что творится в огромном и прекрасном мире? В конце концов вы превратитесь в тупое животное, подобное графине Гликсбург.

Эти последние слова профессора более всего укололи девушку. Она чуть не взвилась до потолка.

Принцесса представила себе, как в последующие пятьдесят лет она будет выслушивать графов и графинь, подобных этому занудному чудовищу — графине Гликсбург, и сама начнет превращаться в такое же жуткое существо.

Этим страшным предсказанием профессор нанес ей болезненный удар. Ее серо-голубые глаза расширились настолько, что заняли половину лица. Она спросила у своего учителя:

— Скажите, пожалуйста, что я должна делать? Профессор вскинул руки вверх, как это часто делают темпераментные французы.

— Бежать, моя милая девочка! Удирать отсюда, пока еще не поздно! Пока на вас еще не надели кандалы и вы не стали узницей в золотой клетке.

Заза похолодела. Ей представилось, как разгневается отец и как слуги будут искать ее по всему дворцу, и что будет с послом государства Валуар, который столько сил положил для того, чтобы заключить этот важный политический союз. Он, наверное, умрет от разрыва сердца, если узнает, что принцесса сбежала.

Здравый смысл подсказывал ей, что надо немедленно заткнуть уши и не слушать профессора. Но влияние учителя на ученицу было настолько велико, что она внимала ему, раскрыв рот.

— Нет! Это немыслимо! — кричал старик и сжатым кулаком ударил по клавишам драгоценного» Бернстейна «.

Рояль, возмутившись, отозвался на это жестокое обращение с ним немыслимым аккордом.

— Нельзя, чтобы с женщиной обращались, как с бездушным предметом! Это возмутительно! Его высочество герцог заявили, что вы должны выйти замуж, и вы должны покориться его воле! Но почему? Только потому, что вы слабая беззащитная женщина?

— А я и есть такая, — согласно пробормотала Мария-Селеста.

— Если б вы были мужчиной, все могло быть по-другому. Вы имели бы право заявить:» Я должен подумать… Я должен сам выбрать себе супругу… Я не хочу быть похожим на бандероль, посланную из одной страны в другую… тем более что эта страна мне неизвестна… и вообще мне не нравится!«

— Конечно, вы правы, профессор, абсолютно правы! — кивала Заза. — Но ведь папа и слушать меня не захочет!

Профессор не мог с ней не согласиться. Он был прекрасно осведомлен об упрямстве великого герцога и о его умении не слушать то, что ему не нравилось. Эта глухота ко всем здравым возражениям и помогала ему править таким государством, как герцогство Мелхаузен.

— Я считаю, что ваше образование уже закончено. Учителя по литературе и истории ничего нового преподать вам не могут. Они забивают ваш ум только банальными истинами. А ваши уши и ваши глаза должны воспринять все богатство культуры окружающего мира. Вы, дорогая, стоите на пороге жизни, и вам решать — идти ли вперед или отступить назад.

Заза понимала, что жизнь ее в Валуаре будет такой же, как и в родительском дворце, и ничего нового она не увидит, и никаких новых чувств, кроме скуки, она не испытает. Но ведь она была женщиной, а судьбу женщин решают мужчины, поэтому она спросила у профессора:

— Скажите, учитель, как мне поступить?

— У вас нет выбора, — твердо заявил он. — Или стать заживо погребенной, или бежать.

— Как бежать?! И куда? — воскликнула Заза.

— Куда угодно! Наша планета велика… И беглянке вроде вас в этом огромном мире найдется место. И оно будет не хуже, чем ваша увешанная гобеленами тюрьма, поверьте мне.

— И все же, куда я могу уехать? — задала вполне разумный вопрос принцесса Мария-Селеста.

— Без сомнения, в Париж! — воскликнул профессор. — Это самый гостеприимный город на свете. Там вы встретите людей, которые думают так же, как и мы с вами. Людей, которые верят в прогресс и которые хотят жить полной жизнью, вдыхать воздух свободы, а не дворцовую пыль.

Заза чуть не задохнулась, представив себе эту картину.

Увидеть Париж — разве не снилось ей это по ночам? Она много читала об этом городе в книгах, которые давал ей профессор, и знала, наверное, каждый его памятник, каждую достопримечательность, рынки, бульвары, кафе и мастерские художников.