Бриттани Черри - Волны, в которых мы утонули

Я закрыл глаза, вспоминая слова миссис Райли.

Она пыталась покончить с собой.

Она повернулась ко мне и нахмурилась, увидев выражение отчаяния на моем лице.

– Боже мой! Я хотела отвлечь тебя от твоих проблем, но в итоге сделала только хуже.

– Нет-нет. Я просто невероятно сочувствую вам. Я даже не знаю, что сказать на все это.

– Не переживай. Я бы тоже не знала. – Чайник засвистел на кухне, и она закричала: – Стэнли, ты слышишь?

Я прищурился, глядя на миссис Бун, и она замолчала. Через несколько мгновений она поняла свою ошибку и поспешила на кухню, а затем вернулась с чаем. Мы сидели и молча потягивали отвратительный чай. Когда пришло время уходить, я встал и поблагодарил миссис Бун за то, что она впустила меня не только в свой дом, но и в свою историю.

Когда она открыла входную дверь, я задал ей последний вопрос:

– Поэтому вы сказали, что хотите приходить к Мэгги в гости? Потому что она напомнила вам вашу дочь?

– И да, и нет. У Мэгги много общего с моей Джессикой. Но есть и большие различия.

– Какие?

– Джессика разочаровалась в жизни. У Мэгги время от времени появляются проблески надежды. Я замечаю их все чаще и чаще. С ней все будет в порядке. Я знаю это. Я должна верить, что с ней все будет в порядке. Знаешь, в чем самая большая разница между ними?

– В чем?

– У Джессики никого не было. Она ото всех закрылась. Но Мэгги… У нее есть друзья. У Мэгги есть ты.

– Спасибо, миссис Бун.

– Пожалуйста. Перестань винить себя.

Я улыбнулся.

– И вы тоже.

Она кивнула.

– Да, да, я знаю. В глубине души я знаю, что это не моя вина, но иногда, когда ты сидишь в одиночестве, твои мысли блуждают там, где им быть не следует. Иногда мы сами себе злейшие враги. Нужно научиться разбираться в собственных мыслях. Мы должны понимать, когда наш разум пытается нас обмануть. Иначе мы навсегда останемся в кандалах непосильной борьбы, в которые сами себя заковали.

Мэгги

Я не разговаривала с ним пять дней, и мне казалось, что это были самые долгие пять дней в моей жизни.

– Что читаешь? – спросила миссис Бун. Она сидела напротив меня за обеденным столом. Я попросила папу передать миссис Бун, что мне нездоровится, но она ответила, что я глупое дитя и мне нужно выпить чаю. Также она заявила, что причина моей фальшивой болезни заключается в том, что я никогда не сушу волосы после душа.

Я прижала книгу к груди и пожала плечами, затем повернула ее, чтобы она увидела название.

– Хм. «Прежде чем я упаду» Лорен Оливер. О чем она?

Я прищурилась. Вот вечно она так. Задает вопросы, хотя знает, что я не могу на них ответить. Если учесть, что она не позволяла мне пользоваться бумагой и ручкой, было очень похоже, что она на меня давит. А это мне нужно было меньше всего.

Я положила книгу на стол и, поморщившись, отхлебнула отвратительный чай.

– Сегодня ты снова ненавидишь чай, да? – сказала она.

Я снова пожала плечами.

– А где твой парень?

Я еще раз пожала плечами.

Она закатила глаза.

– Еще раз пожмешь плечами, и до конца жизни будешь так ходить. Как это по-детски. Он за тебя беспокоится. Кому ты делаешь лучше, отталкивая его? Никому. К тому же это очень грубо. Он хороший мальчик.

Хороший мальчик? В жизни не слышала, чтобы миссис Бун о ком-то хорошо отзывалась.

– Входи, Брукс, – крикнула миссис Бун в сторону кухни.

Брукс вышел из-за кухонной двери, поднял руку и застенчиво помахал ей.

Что он здесь делает?

– Я его пригласила, – сказала миссис Бун, снова читая мои мысли. – Садись, Брукс.

Он сделал то, что ему было сказано.

– А теперь я буду говорить, а вы – слушать. Вы два идиота, – вот это было больше похоже на миссис Бун, которую я любила ненавидеть. – Вы же любите друг друга? Так почему этого недостаточно? Перестаньте заморачиваться. Просто будьте счастливы. Мэгги, перестань вести себя так, будто ты недостойна счастья. Если бы счастья были достойны только люди с безупречным прошлым, то никакой любви бы не существовало. А теперь поцелуйтесь и помиритесь, идиоты.

В комнату вошла мама.

– Что здесь происходит? – спросила она. Она выглядела усталой, словно не спала несколько дней, волосы ее были растрепаны. Ее взгляд метнулся к Бруксу, и на ее лице промелькнула тень разочарования и потрясения. – Тебя здесь быть не должно.

Миссис Бун выпрямилась.

– Кэти, прежде чем ты начнешь кричать на детей, я хочу, чтобы ты знала. Это устроила я.

– Вы? Вы сказали ему прийти сюда?

– Да. Дети грустили, так что я подумала…

– Хватит. Вон из этого дома, – сказала мама.

– Ой, да прекрати, это смешно. Дай мальчику…

– Нет, я обращаюсь к вам, миссис Бун. Хватит. Вон из этого дома. Сегодня вы перешли все возможные границы. Отныне двери моего дома для вас закрыты.

Я вскочила со стула. Слова матери ошеломили меня. С каждым днем она казалась мне все более чужой.

Нет!

Я стукнула кулаками по столу. Я стучала, пока мои руки не покраснели, но я не обращала на это внимания.

– Брукс, ты тоже уходи. С тобой мы уже разговаривали. Думаю, я достаточно четко выразила свою мысль. Мэгги, иди к себе в комнату.

Нет! Нет!

Брукс опустил голову и вышел. Миссис Бун встала и покачала головой.

– Это неправильно, Кэти. Эти дети… они помогают друг другу.

– Не обижайтесь, миссис Бун, но Мэгги – не ваша дочь, и я бы предпочла, чтобы вы перестали обращаться с ней так, будто это вы за нее в ответе. Она не Джессика, и вы не можете сделать этот выбор за нее. Я не позволю своей дочери закончить как…

– Как? – рявкнула миссис Бун. Она явно была обижена до глубины души. – Она схватила свою сумочку и крепко сжала ее в руке. – Как моя дочь?

В глазах мамы промелькнуло чувство вины. Она моргнула.

– С этого момента вы больше не будете приходить на послеобеденный чай. Я очень ценю, что вы проводите время с Мэгги, миссис Бун, но с этого момента ваши визиты закончены.

Когда миссис Бун направилась к входной двери, мама пошла за ней, а я последовала за ними.

– Я понимаю, что ты хочешь сделать, Кэти. Правда. Я тоже пыталась сделать это с моей дочерью. Ты считаешь, что поможешь ей, если оградишь ее от мира, от места, которое причинило ей боль, но это не так. Ты ее душишь. Ты лишаешь ее того голоса, который у нее остался, – свободы выбора. Выбора любить и открываться. Ты воруешь его у нее.

Мама опустила голову.

– До свидания, миссис Бун.

Она отослала моего парня и лучшую подругу, и я не понимала, чем заслужила такое наказание. Я начала колотить по ближайшей стене, чтобы привлечь внимание мамы.

Посмотри на меня. Обрати на меня внимание!

Она повернулась, но мои попытки оставили ее равнодушной.

– Иди в свою комнату, Мэгги.

Нет, – я стучала все сильнее и сильнее, и она набросилась на меня, обхватив руками. – Нет!

– Прекрати, – приказала она. – Подумай, как бы из-за тебя сложилась жизнь Брукса. Ты действительно хочешь, чтобы он бросил свои мечты и остался здесь с тобой? А если бы он путешествовал по миру и устраивал свою жизнь – как бы ты поддерживала ваши отношения? За что ты так с ним? Это неправильно – ни по отношению к нему, ни к тебе. Он заслуживает большего, чем свидания в этом доме. Ты заслуживаешь одиночества. Тебе нужна помощь.

Помощь?

А что если мне не нужна помощь? Что если я просто такой человек?

Где папа? Мне нужно, чтобы он пришел домой. Мне нужно, чтобы он попытался разобраться в маминой голове. Мне нужно, чтобы он все исправил. Она тащила меня вверх по лестнице, а я продолжала сопротивляться.

– Это для твоего же блага, Мэгги. Прости меня, но это для твоего же блага.

Я сопротивлялась, но она не отпускала меня. Она не отпускала меня. Я моргнула и увидела его.

Дьявола.

Он извинялся за то, что причинил мне боль, за то, что ткнул меня пальцами в шею, от чего мне становилось все труднее и труднее дышать.

– Мама! Отпусти ее! – сказал Кельвин. Он вышел из своей комнаты и попытался оттащить маму от меня, но она оттолкнула его.

– Не вмешивайся, Кельвин. С твоей сестрой все в порядке.

Нет. Ничего со мной не в порядке. Ты делаешь мне больно.

В коридор вышла Шерил, и я увидела в ее глазах страх. Я была уверена, что и она видела его в моих глазах.

Помоги мне.

– Мама, – начала она, но мама быстро заткнула и ее.

Она потащила меня в мою комнату и втолкнула внутрь. Она поспешно захлопнула дверь, а затем прижалась к ней снаружи, не давая мне открыть ее.

– Ты поймешь, Мэгги. Я делаю это для тебя. Чтобы тебя защитить.

Да что на нее нашло? Почему она ведет себя как сумасшедшая? Я колотила в дверь, изо всех сил стараясь открыть ее, но она не поддавалась. Я толкала ее всем своим весом, снова и снова.

Выпусти меня! Выпусти! – Мои руки обвились вокруг моей шеи, и я чувствовала, что он там, со мной. Он душит меня. Он убьет меня. – Выпусти меня! Выпусти меня!

Я не могу дышать. Не могу дышать… Я не знаю, что мне еще делать.

Я не знала, что мне делать, поэтому сделала то единственное, что пришло мне в голову.

Я упала на пол.

Прислонилась лицом к ковру.

Открыла рот.

И закричала.

Мэгги

Я моргнула.

Дверь распахнулась. Папа бросился ко мне. Я забилась в угол своей комнаты, закрыв уши ладонями.

Я моргнула.

Мама вошла в комнату вслед за ним, но он резко развернулся и закричал, чтобы она вышла.

Я моргнула.

Мама заплакала и попыталась подойти ко мне, но Кельвин и Шерил не дали ей этого сделать.

Я моргнула.

Папа наклонился и посмотрел мне в глаза, проверяя, все ли со мной в порядке.

– Мэгги, – прошептал он, шумно втягивая воздух. – Мэгги.

Я моргнула.

Он запустил руку мне в волосы и поднял меня.

– Дайте мне ее услышать, – умоляла мама.

Папа уложил меня в постель, а потом выставил маму из комнаты.

Я моргнула.

Я чувствовала его. Почти как на самом деле. Он снова душил меня. Не давал мне дышать. Он вернулся. Это не сон. Это не сон…

Я моргнула.

Папа вышел из комнаты и начал кричать на маму. Они только и делают, что кричат. Ко мне пришли Кельвин и Шерил.

Я моргнула.

Они забрались ко мне на кровать и обняли меня. Они крепко сжали меня, а я дрожала в их объятиях.

Я моргнула.

Шерил без конца повторяла, что со мной все в порядке, Кельвин без конца с ней соглашался, а я рыдала в свои простыни, дрожала и чувствовала, что я сломлена, что я растеряна. Что мне страшно. Мне было так страшно.

«Тише…

Тише…»

Зачем мама это сделала? Зачем потащила меня? Зачем дьявол это сделал? Зачем он убил ту женщину? Зачем попытался убить меня?

Я моргнула.

Я закрыла глаза. Я не хочу чувствовать. Не хочу существовать. Я не хочу моргать. Я закрыла глаза.

Я не хотела видеть, но все равно видела. Я видела его. Я чувствовала его прикосновения. Я чувствовала его вкус. Я видела и маму. Я видела ее. Я чувствовала ее прикосновения. Я любила ее.

Я ее ненавидела.

Зачем она причинила мне боль?

Зачем она прогнала дорогих мне людей?

Все вокруг стало темнее.

Все вокруг погрузилось в тени.

Все погрузилось в темноту.

Мэгги

– У тебя сегодня все хорошо, Магнит? – спросил Брукс, стоя на пороге моей комнаты. Ему не разрешали приходить к нам всю прошлую неделю, и, поскольку мамы не было дома, я предположила, что его впустил папа. Он попросил маму уехать на несколько дней погостить к сестре. Я была счастлива, что она на какое-то время исчезла.

Увидев Брукса, прислонившегося к дверному косяку, я очень расстроилась.

Как это было возможно?

Как можно скучать по тому, кто стоит всего в нескольких шагах от тебя?

Он не попросил разрешения войти в мою комнату, как обычно; он остался на пороге, засунув руки в карманы.