Ты ничего не знаешь из Шекспира.

– Да, Мэгги, но суть не в этом! Суть в том, что они другие, талантливые и… – Она прервалась. – «Быть или не быть, вот в чем вопрос!» Вот видишь! Я знаю кое-что из Шекспира! Я, между прочим, колледж окончила.

И из какой это пьесы?

– Боже, мы что, на викторине? Отвали, сестренка! И послушай их, когда мы закончим. Мне кажется, Кельвин пытается что-то для них сделать – что-то вроде того, что в свое время сделали для них, учитывая, как в свое время их самих обнаружили в Интернете.

Очень круто.

– Я и с Бруксом поговорила, – сказала Шерил, и я наклонила голову, стараясь не обращать внимания на то, как у меня все переворачивается в животе.

У него все хорошо?

– Ага. Выглядит очень здорово. Знаешь, он счастлив. Просто устал. У него так сильно отросла борода, как будто он не брился несколько лет или что-то в этом духе. Оказывается, прошло всего несколько месяцев, но ему идет. Он выглядит взрослым.

И счастливым?

Она кивнула.

– И счастливым.

Хорошо. Хорошо.

Я хотела, чтобы он был счастлив. Он заслуживает счастья.

Когда я узнала, что он встречается с Сашей, я не могла больше ему отвечать. Было слишком больно понимать, что, когда он читал мои книги, она могла сидеть рядом с ним. И, кроме того, это было бы несправедливо по отношению к ней.

Я закрыла глаза, пытаясь представить, как он сейчас выглядит. В последний раз я видела его, когда смотрела вручение премии «Грэмми». Тогда ребята выиграли премию «Альбом года». Там он тоже выглядел счастливым, как будто достиг всего, о чем только можно было мечтать.

– Ты счастлива, Мэгги? – спросила сестра.

Я улыбнулась и кивнула. Но она не заметила, как я один раз стукнула по ноге под столом.

Трудно быть счастливой, сидя в одиночестве в своей спальне. Особенно когда твой любимый человек любит другую.

Пока мы с Шерил разговаривали, мама начала кричать:

– Я не ломала ее, Эрик! Я пыталась ее починить. Ты сказал, что сделаешь ее несколько недель назад, но так и не удосужился.

– Я же просил тебя не лезть. Ты сделала только хуже, – рявкнул папа в ответ.

Шерил нахмурилась.

– Из-за чего ругаются на этот раз?

Посудомоечная машина.

Она больше ничего не спрашивала. У мамы и папы было два режима отношений: беззвучный и сердитый.

Если они не молчали, они кричали.

Если они не кричали, они проходили мимо друг друга как призраки.

Мы с Шерил еще немного поболтали, а потом она начала зевать и отправилась спать.

Когда мы договорили, я нашла Romeo’s Quest на YouTube. Я стучала пальцами по животу, чувствуя, как меня накрывают звуки музыки. Шерил понимала мой разум и мою душу, и когда солист начал петь, я почувствовала это – стрелу в сердце.

Я посмотрела и пересмотрела все их видео. Больше всего мне понравилась «Broken Nightmares». Эта песня была грустной, но какой-то обнадеживающей.

Найди меня во тьме, ведь там я живу,

Открой свое сердце и впусти туда тьму.

Я несколько раз моргнула, пытаясь представить, что чувствовали участники группы, когда писали эти стихи. Благодаря музыке я никогда не чувствовала себя одинокой. Момент, когда я услышала музыку и слова песни, был мощным. Словно автор прочитал мои мысли, мысли одинокого человека, и написал песню только для меня, напоминая мне, что где-то на свете есть человек, который чувствует то же, что и я.

Уверена, Бруксу бы она понравилась.

Глава 24

Брукс

– Бирмингем, вы сегодня были просто великолепны! Мы – The Crooks. Спасибо, что позволили нам украсть ваши сердца! – кричал Кельвин в микрофон, обращаясь к битком забитому залу в Бирмингеме, Англия. Более шестнадцати тысяч проданных билетов, более шестнадцати тысяч фанатов, выкрикивающих наши имена и поющих наши песни.

Это никогда мне не надоест. Мне никогда не надоест стоять перед людьми, благодаря которым я смог во всеуслышанье жить своей мечтой.

Мы четверо жили своей мечтой в течение последних десяти лет. Мы начинали с выступлений на подогреве у нашей любимой группы. А сейчас мы и сами даем концерты. Наша жизнь была далека от нормальной.

– А еще я хочу поздравить с днем рождения моего подельника, которому сегодня исполнилось двадцать восемь. С днем рождения, Кельвин! Земля шатается, потому что ты поешь.

Толпа зааплодировала, требуя выхода на бис. Этого нам нельзя было делать, потому что время – деньги, а деньги – то, что менеджмент терпеть не может тратить впустую.

Мы поспешно ушли со сцены, и я вихрем влетел в свою гримерку. Ко мне тут же подошла Мишель, моя личная помощница, со списком радиостанций и телеканалов, которые мне нужно посетить в предстоящую неделю.

– Отличное сегодня было шоу, Брукс, – сказала она, улыбаясь и жонглируя своим айпадом, айфоном и пачкой «Скиттлз». – Так, сегодня афтерпати в «Урбане».

– В том самом «Урбане», в котором мы были в прошлом году? Это не там Рудольф умудрился ввязаться в драку из-за того, что в его тунце было мясо дельфина? – спросил я, подходя к раковине и протирая лицо влажной тканью.

– Ага, тот самый. Сегодня вечеринка в честь дня рождения Кельвина.

Я вздохнул. Я ненавижу клубы, но люблю своих лучших друзей.

– Поэтому я должен быть там.

– Ты должен быть там, по крайней мере чтобы сфотографироваться, а после ты можешь в любое время уйти. К пяти утра тебе нужно быть в офисе радиостанции KISS 94.3, там у тебя интервью. После этого, к семи, мы должны быть на The Morning Blend, а к девяти – на прямом эфире The Mix 102.3. К двенадцати мы едем на ток-шоу Крейга Саймона, к трем должны быть на саундчеке, в четыре тридцать запланирована встреча с фанатами. После этого – ужин, выступление разогрева, фотосессия с репортерами, в восемь – концерт. Вопросы есть?

– Ага, да. А спать мне когда?

Она хихикнула и начала печатать на своем телефоне.

– Ты же знаешь мой девиз, Брукс…

– После смерти отосплюсь, – подхватил ее. Сел в кресло и взял посылку, которую собрал днем перед началом представления. – Сходишь завтра на почту?

Мишель нахмурилась.

– И когда мне, по-твоему, это делать?

Я ухмыльнулся.

– Ты же знаешь мой девиз: почему бы не ходить на почту каждый день?

– Это не твой девиз. Но я сделаю это. – Она выхватила книгу у меня из рук и, прищурившись, посмотрела на меня. – Тебя это беспокоит?

– Что беспокоит?

– Что она больше не присылает книги.

Мэгги не присылала мне книги с прошлого года, с тех пор, как я сказал ей, что встречаюсь с Сашей.

Беспокоит ли это меня? Постоянно. Скучаю ли я по розовым закладкам? Все время. Покажу ли я, что мне больно? Никогда.

– Нет. Вообще-то я больше не жду ответа.

– Наверное, ты сделал что-то ужасное, раз она перестала отвечать.

– С чего ты решила, что это моя вина?

Она улыбнулась.

– У тебя пенис в штанах, – Она направилась к двери. – Очень надеюсь, что кем бы ни была эта девушка с книгами, у нее огромная библиотека, как в «Красавице и чудовище». Она ей пригодится, учитывая, что в последнее время ты просто забросал ее книгами. Иди в душ, и мы выезжаем в «Урбан». У тебя двадцать минут.

С этими словами она ушла.

Я сел напротив зеркала и вздохнул. Как же я изменился. Мне двадцать восемь, а у меня мешки под глазами, и очень заметные. Их не видно только стараниями нашего визажиста – настоящего мастера своего дела. На руках у меня были татуировки. Их я сделал в юности, по пьяни, когда мы ездили с концертами по США. Я отрастил бороду, и она была длиннее, чем мне бы хотелось, но мой менеджер, Дэйв, сказал, что бороды сейчас в моде, и не разрешил мне сбрить ее.

Интересно, что бы сказала Мэгги, увидев мое заросшее лицо?

Что бы она об этом подумала?

Думает ли она обо мне так же, как я думаю о ней?

– Эй, волосатое чудовище, – раздался голос, вытащивший меня из моих мыслей.

Я повернулся к Саше, чувствуя укол чувства вины. Как же я ненавижу, когда Саша рядом, а я погружен в мысли о Мэгги Мэй. Это нечестно. По отношению ко всем.

Саша подошла и села мне на колени.

– Сегодня все прошло потрясающе. Ты потрясающий, – прошептала она, целуя меня в нос.

Чувство вины испарялось всякий раз, когда Саша подходила ко мне. Она прекрасна не только внешне, но и душой. Когда ты на вершине славы, сложно найти таких нежных и добрых людей, как она.

– Спасибо, – ответил я, целуя ее в подбородок. – Сегодня вечером мы должны появиться в «Урбане».

Она застонала. Она не любила клубы так же сильно, как и я.

– Серьезно? Я надеялась, что мы вернемся в отель, включим джакузи и закажем еду в номер.

– О, не соблазняй меня.

Она легко поцеловала меня. Губы ее на вкус были как красное вино. Она всегда пила красное вино за кулисами, когда ей удавалось выбраться на наши концерты.

– Я улетаю утром. У меня фотосессия в Лос-Анджелесе, потом показ на подиуме в Нью-Йорке.

– Ты приехала всего несколько дней назад, – запротестовал я. С тех пор как начался тур, мы с Сашей виделись всего несколько раз, но каждый вечер находили несколько минут для разговора по FaceTime. Она прилетела в Бирмингем четыре дня назад. Несмотря на то что мы были в одном городе, я все равно вертелся как белка в колесе. Это было несправедливо по отношению к нашим отношениям, но Саша все понимала. Я летал к ней, когда у меня было время, но она работала над своей карьерой так же усердно, как и я над своей.

– Знаю. Я скучаю по тебе. Даже тогда, когда ты рядом.

Я притянул ее ближе к себе и прислонил голову к ее лбу.

– А как тебе такой вариант? На часик заедем в «Урбан», а потом вернемся в отель, закажем еду в номер и полежим в джакузи?

Ее тело напряглось, и на губах появилась приятная улыбка.

– Разве завтра ты не занят? Когда ты будешь спать?

– После смерти отосплюсь, – пошутил я, издевательски вспоминая слова Мишель. – Я серьезно. Лучше я буду уставшим, но проведу время с тобой. Отдохну в другой день.

Она положила руки на мои щеки и наклонилась, чтобы поцеловать меня.

– Я от тебя без ума, мистер Гриффин. А теперь иди прими душ и приготовься к сегодняшнему вечеру.

Мы пробыли в «Урбане» полтора часа – дольше, чем планировали, но оно того стоило. Кельвин прекрасно провел время, и как здорово было видеть его счастливым. Стейси была рядом с ним, там же, где она была с восьмого класса.

Когда мы с Сашей выходили в свет, что-то в нас привлекало людей. Своим присутствием мы могли скрасить любое мероприятие: мы смеялись, пили, танцевали. Мы всегда без остановки болтали с людьми и договаривали фразы друг за друга. Общаться с Сашей Риггс было легко. Мы так хорошо ладили друг с другом, что никто не мог усомниться в том, что нам суждено было встретиться больше года назад.

В журналах нас называли it-pair[22].

Новые Бред и Анджелина.

Новая королевская чета Америки.

Соответствовать этому уровню было непросто, но мы делали это со свойственным нам очарованием. Я не знал никого, кто мог бы угнаться за моими словами – за моим голосом.

В отель мы с Сашей вернулись уже изрядно пьяными. Всякий раз, когда она напивалась, у нее начиналась икота, и это было самое милое зрелище на свете. Мы целовались всю дорогу до нашего номера. Когда мы вошли внутрь, она сбросила свои высокие каблуки и поспешила к джакузи.

– Возьми меню обслуживания номеров и закажи все, что захочешь. И картошку фри. Много картошки фри.

Я направился к телефону, чтобы заказать еду, но остановился, увидев лежащую на журнальном столике книгу «Бегущий за ветром».

Я начал листать книгу и читать закладки Мэгги, и в груди у меня все сжалось.

– Я сделаю с пузырьками. Не знаю, стоит ли, но я сделаю, – прокричала Саша.

Я не ответил. Я просто продолжил листать.

– Весело сегодня было, да? Мне понравилась толпа. Сколько было…

Она все говорила, но я уже не слушал. Меня снова накрыло чувство вины, когда я прочитал заметки Мэгги. Я не должен этого чувствовать. Я не должен скучать по ней. Не должен вспоминать о ней каждый раз, когда открывал одну из присланных ей когда-то книг.

– Заказал? – спросила Саша, подходя ко мне. Я быстро засунул книгу в прикроватную тумбочку.