Однако то, что он прочел, никак не прояснило ситуации, а только еще больше разожгло его любопытство. Маркиз с нетерпением поглядывал на часы, понимая, что придется ждать еще не менее часа, пока проснется его бабушка и он сможет узнать то, что Мина написала ей. Маркиз надеялся, что в том письме она хоть как-то объяснила причину своего поспешного отъезда, сильно смахивающего на бегство.

Сейчас же ему ничего не оставалось, как разглядывать листок с несколькими строчками, написанными аккуратным почерком Мины. Слова «Я никогда Вас не забуду», которые пылали перед его глазами на почти пустом листке бумаги, не только тревожили, но и пугали его.

Маркиз не мог представить себе, за что должен ее простить, но слова о том, что она никогда не забудет всего, что произошло в Вент Роял, означали только одно — Мина не собирается сюда возвращаться. Можно было подумать, что она прощается с ним навсегда.

В конце концов, будучи не в состоянии сидеть и ждать в неизвестности, он приказал подвести Светлячка к парадному входу и отправился на прогулку по парку.

То ли Светлячок почувствовал, что его хозяин чем-то расстроен, то ли растерялся от того, что на нем ехала не Мина, как это было на протяжении последнего времени, но норовистый жеребец вдруг начал проявлять самые отвратительные черты своего характера.

Это наконец вывело маркиза из глубокой задумчивости, так как ему пришлось сконцентрировать все свое внимание на том, чтобы не в меру расшалившийся конь не сбросил его с седла, шарахаясь или вставая на дыбы от каждой тени, пересекающей их тропинку.

В конце концов Светлячок понял, что маркиз — его настоящий хозяин с твердой рукой и не менее твердой волей, и прекратил свои фокусы. Он смирился, покорился воле человека и помчался дальше галопом и скакал до тех пор, пока маркиз не решил, что пора возвращаться, так как его бабушка уже должна была проснуться и прочитать письмо от Мины.

Маркиз знал, что старая леди всегда очень трепетно относилась к своему внешнему виду и много времени уделяла утреннему одеванию, и поэтому терпеливо дождался в гостиной до половины десятого, пока маркиза не позволила ему наконец войти в ее спальню.

Перед его приходом она открыла и прочитала письмо Мины, которое передала ей Агнесс. Поэтому, едва ее внук показался на пороге, старая леди вместо приветствия спросила:

— Что это все значит, Тиан? Куда уехала Мина? И каким образом она могла нас обмануть?

— Я вынужден подождать со своими предположениями до тех пор, пока не прочту письмо, которое она написала вам. В ее послании ко мне всего несколько слов, которые вообще ничего не объясняют.

Маркиз подошел ближе, и бабушка протянула ему письмо.

Он внимательно прочитал его, затем принялся читать снова, а маркиза в этот момент наблюдала за выражением его лица, словно надеялась узнать что-то, что могло пролить свет на странный поступок Мины.

— «Я не та, за кого себя выдавала», — тихо повторил маркиз, словно разговаривая сам с собой. — Что она хотела этим сказать?

— Агнесс говорит, что Мина получила телеграмму накануне вечером. Ты случайно не знаешь, какие там были новости?

— Да, мне тоже это сказали. Но она взяла ее с собой, потому никто не знает содержания телеграммы, бабушка.

— Если она — не Кристин Лидфорд, как следует предположить из этой записки, — сказала маркиза, пытливо глядя на внука, — то кем же она может быть? Как ты думаешь?

— Не имею ни малейшего представления, — отозвался маркиз. — Надин сказала, что посылает ко мне свою падчерицу, и когда она приехала в экипаже, что я послал за ней в Лидфорд-хауз, у меня не возникло никаких подозрений, что прибывшая девушка может оказаться не дочерью лорда Лидфорда.

— Я ничего не понимаю, — заметила маркиза. — Мина такая милая и добрая девушка. Могу поклясться, что каждое сказанное ею слово, каждая мысль в ее хорошенькой головке были честными и искренними.

Маркиз ничего не ответил, и через несколько минут старая леди продолжила:

— Я так привязалась к ней. Она показалась мне такой славной и ласковой. Иногда я даже представляла себе, что она моя внучка, которую мне всегда хотелось иметь.

Маркиз молча подошел к окну и выглянул в сад, туда, где по зеленой траве лужайки расхаживали белые голуби.

Перед его мысленным взором предстала Мина с вытянутыми руками, на которых сидели птицы, как это было в то утро, когда он нашел ее на берегу озера, заросшего белыми кувшинками.

С тех пор это повторялось на его глазах не раз. Но именно в тот первый раз, когда маркиз увидел ее поразительную власть над птицами, он впервые подумал о ней как о самой Афродите.

И именно тогда Тиан понял, что эта юная, прелестная, как сама весна, девушка является символом того возвышенного, прекрасного чувства, которое он так давно ждал.

Он знал, что среди сидящих на крыше голубятни белых голубей или среди тех, кто копошился в траве, где-то была голубка, которой Мина вылечила сломанную лапку. С тех пор как голубка присоединилась к другим, ее было невозможно отличить, она стала совсем здоровой.

Разве мог человек, способный вызывать такое доверие у птиц и животных, не иметь чистую, добрую, светлую душу, а именно такой маркиз всегда воспринимал девушку.

Так почему же она написала: «В действительности я обманывала Вас все это время».

— Одно мне совершенно очевидно, — сказала маркиза, прежде чем он успел что-либо ей ответить. — Та особа, которой хотела помочь Мина, это Кристин Лидфорд. Видимо, девушки являются подругами.

Маркиз еще раз взглянул на письмо, которое продолжал держать в руке, и прочитал вслух: «Нет оправданий тому, что я так поступила, кроме одного — я должна была помочь дорогому мне человеку».

— Да, конечно, это должно быть именно так, — сказал он, испытывая неожиданное облегчение.

Маркиз скорее всего сам не мог бы объяснить почему, но когда он прочитал слова «дорогому мне человеку», то ощутил внезапный прилив ревности, так как сразу решил, что речь идет о мужчине.

Он вновь подошел к пожилой леди.

— Так вы предполагаете, бабушка, что раз Мина заняла здесь место Кристин, то она таким образом хотела ей помочь? Но как? И почему? И если это именно так, то где же тогда Кристин?

— Я могу только догадываться, — ответила маркиза, — что, по-видимому, Кристин была не согласна с планом своей мачехи отправить ее сюда, поэтому Мина приехала вместо нее.

Подобная мысль никогда бы не пришла в голову маркизу. Как так, девушка не хотела приехать к маркизу Вентнору? Однако он ничего не сказал, и маркиза продолжала:

— Молоденькие девушки, как правило, всегда имеют собственное мнение и часто стараются делать все по-своему. Я совершенно уверена, что, не спросив мнения Кристин, ее мачеха просто объявила ей, что она должна покинуть школу и отправиться в Вент Роял. Можно предположить, что девушке это не понравилось.

И тут маркиза словно током ударило, ему в первый раз пришло в голову, что Надин Лидфорд могла оказаться настолько несдержанной, что каким-то образом до падчерицы дошли слухи о коварных намерениях мачехи, то есть о ее желании женить на своей падчерице маркиза.

Если только это произошло, у Кристин могли оказаться очень веские причины не согласиться с выбором своей мачехи и не захотеть выходить замуж за мужчину, которого она никогда прежде не видела, даже если учесть, что ее не оскорбили отношения между Надин и маркизом.

Мысль об этом заставила маркиза понять, что он попросту попал в ловушку, устроенную ему этой хитроумной женщиной. Ему пришлось согласиться с планом Надин только потому, что она так все устроила, чтобы у него не оказалось времени поразмыслить обо всем и отказаться. После того как он получил ее письмо, маркиз уже не мог ничего предпринять.

Таким образом, он послал экипаж в Лондон, как она ему и велела, чтобы забрать девушку, которая к тому времени должна была приехать в Лидфорд-хауз из школы.

Теперь-то задним числом он понимал, что сама эта идея в целом, как плод неуемной фантазии Надин Лидфорд, была, несомненно, оскорбительна для любой девушки с достаточно чувствительной и романтичной душой.

Он был достаточно проницателен, чтобы понять: Кристин не могла не возмущаться поведением своей мачехи, теперь-то он догадался, что Кристин, несомненно, невзлюбила женщину, которая заняла место ее матери, тем более когда узнала, что та изменяет ее отцу. Можно было себе представить, что она думала о нем!

— Как я мог быть таким слепцом? — спрашивал себя маркиз.

Теперь он понял, почему Мина с самой первой их встречи смотрела на него с таким страхом, а иногда с презрением, что очень удивляло его тогда.

Маркиз вспомнил, как Мина напряглась, когда он в разговоре случайно упомянул ее мачеху, не подумав, какой эффект произведут на нее эти слова. Ведь тогда она просто сопоставила положение, которое занимала Барбара Кастлмейн при короле Чарльзе II, с положением Надин Лидфорд по отношению к нему самому.

Но он-то хорош! Как он мог не догадаться, что ни одна девушка, обладающая достоинством и чувствами, ни за что не согласится стать женой любовника своей мачехи.

А затем с неожиданно вспыхнувшей в душе надеждой он вдруг понял, что вся эта история с коварными замыслами леди Лидфорд не имеет лично к Мине никакого отношения.

Мина — не Кристин Лидфорд, а значит, не существует, по крайней мере, этой непреодолимой пропасти между ними.

— Мне кажется, тебе вот что следует сделать, Тиан, — сказала маркиза, решив наконец вывести внука из глубокой задумчивости. — Ты должен найти Мину и привезти ее в Вент Роял.

— Ну конечно, бабушка. Это именно то, что я и собираюсь сделать.

— Мне кажется очень странным, что она так внезапно и поспешно покинула нас, даже не попрощавшись. Я уверена, Мина привязалась ко мне. Никто, даже если бы очень постарался, не мог так искусно притворяться, излучая радость и любовь к этому дому, ко всем этим животным и птицам… Нет, меня никто не убедит, что девочка была неискренней.

— Я с вами совершенно согласен, бабушка, — сказал тихо маркиз. — Она была здесь, без всякого сомнения, очень счастлива, и ее все любили, даже мой своенравный Светлячок, грумы, слуги… да, что говорить!

Маркиза чуть было не добавила еще кое-кого к этому списку, но затем решила, что еще рано говорить о том, что было у нее на уме. Вместо этого она взяла за руку своего внука и твердо сказала:

— Найди ее, Тиан, найди ее, хотя бы ради меня. Я буду сильно огорчена, если ты не вернешь ее обратно. Она столько радости и любви принесла в наш дом… Я не хочу потерять ее.

Маркиз поднес к губам руку старой леди.

— Я обязательно найду ее и привезу в Вент Роял, — пообещал он, — место Мины здесь. — И она поняла с радостью, что эту клятву Тиан обязательно сдержит.


По пути в Лондон, куда маркиз отправился почти сразу после разговора с бабушкой, он снова и снова перечитывал письмо, которое Мина написала маркизе, надеясь, что найдет там подсказку, которая поможет ему догадаться, куда она могла поехать и кто она такая на самом деле.

Он понимал, что свои поиски ему следует начинать с дома лорда Лидфорда и надеялся, что первый этап его розысков окажется довольно простым.

Однако, покидая Лидфорд-хауз, маркиз вынужден был признать, что знает не больше того, что знал до прихода сюда. И вот тогда он начал по-настоящему беспокоиться.

Следующий шаг был тоже очевиден: ему следовало выяснить, куда уехала Кристин Лидфорд из школы, и уехала ли на самом деле. Это означало, что ему предстоит долгий путь в Бакингемшир, туда, где находилось поместье лорда Лидфорда.

Маркиз невольно подумал о том, какой шум и волнение среди слуг вызовет его приезд туда. Возникнут всевозможные сплетни, причем не только среди челяди лорда Лидфорда. Слухи могут поползти по всему графству, ведь лорд Лидфорд был слишком заметной фигурой, чтобы все, что происходит в его доме, могло остаться незамеченным.

К тому же маркиз был не настолько наивен, чтобы не понимать, что слуги Надин Лидфорд, особенно те, что жили с ней в Лондоне перед ее отъездом в Индию, были прекрасно осведомлены о взаимоотношениях, которые установились у него с их госпожой за время отсутствия ее мужа.

И если он сейчас начнет задавать вопросы об исчезновении падчерицы леди Лидфорд, это, по меньшей мере, может показаться весьма и весьма странным.

Он отдавал себе отчет, что все это неизбежно вызовет поток всевозможных домыслов, которые тут же достигнут ушей всех ближайших соседей и, более чем вероятно, вскоре достигнут Лондона, а этого ему совсем не хотелось.

Может быть, впервые за долгие годы своей беспечной жизни, в которой он с неизменным успехом играл роль дон-жуана, маркиз впервые почувствовал некоторую неловкость и раскаяние за свои поступки, порочащие репутацию женщин.