Значит, идет обсуждать дело с папой.

— Вообще-то, мам, — я закрываю глаза, — мне на самом деле не хочется ехать.

Я улыбаюсь, стиснув зубы. Мама смеется.

— Тогда зачем же спрашиваешь?

Я потираю лоб.

— Рассчитывала, что ты откажешь. Вам же без меня не обойтись. Но я обещала Рэйчел спросить.

Мама ласково смотрит на меня.

— Милая, что происходит? Ты же знаешь, нам с папой нравится, когда ты помогаешь, но мы бы не хотели, чтобы ты чувствовала, что чем-то жертвуешь ради семейного дела.

— Но это же семейное дело, — подчеркиваю я. — И когда-нибудь оно перейдет ко мне.

— Нам бы очень этого хотелось. — Мама обнимает меня, а потом отстраняется и смотрит мне в глаза. — Но, если я правильно понимаю, тут замешан не только семейный бизнес и спектакль?

Я отвожу взгляд.

— Я очень дорожу дружбой с Рэйчел. Ты знаешь. И хотя у Духа Прошлого Рождества даже нет реплик, я все равно хочу увидеть ее на сцене. Но… дело в том… в общем, Калеб пригласил меня в выходные познакомиться со своими родными.

Мама изучает мое лицо.

— На месте твоего папы я бы уже бронировала билет.

— Точно, — отвечаю я. — Я веду себя глупо, да?

— То, что ты чувствуешь — вовсе не глупо, — говорит мама. — Но не буду врать, нас с папой эта ситуация очень беспокоит.

— Мам, скажи, — я пытаюсь прочесть по глазам ее мысли, — Эндрю вам что-то рассказывал?

— Он говорил с твоим отцом, — отвечает она. — И теперь тебе тоже надо с ним поговорить.


— Но это же «Рождественская песнь»! — сокрушается Рэйчел.

Я лежу на кровати, с телефоном у уха и ладонью на лбу. Рэйчел, притворяясь, что прячется от папарацци, смотрит на меня с фотографии на стене.

— Дело не в том, что я не хочу на спектакль, — объясняю я. Я могла бы соврать, что родители меня не отпускают, но мы с Рэйчел всегда были честны друг с другом.

— Тогда садись на поезд! Клянусь, если дело в том парне…

— Его зовут Калеб. И да, дело в нем. Рэйчел, в выходные я встречаюсь с его семьей. После этого у нас останется лишь несколько дней до моего… — В трубке что-то щелкает. — Ты слушаешь?

Бросаю телефон на стол, зажимаю рот подушкой и кричу. Выпустив пар, решаю использовать оставшиеся силы на разговор с папой.

Он несет к машине маленькую елку.

— Нет, сейчас слишком много дел, — бросает он на ходу. По его резкому тону я понимаю, что он просто не готов со мной говорить. — Мы с мамой будем подсчитывать прибыль, и… Нет, Сьерра, я не могу.

Звонит Хизер и спрашивает, отпустят ли меня печь печенье с ребятами. Я даже не спрашиваю разрешения. Мама же сказала, что не хочет, чтобы семейный бизнес мешал моей личной жизни. Поэтому, когда приезжает Девон, я просто говорю, что ухожу, сажусь в его машину, и мы уезжаем.

Мы заруливаем на стоянку супермаркета. Калеб просит Девона припарковаться подальше от елочного базара Хопперов, чтобы избежать неловких расспросов, почему он давно не заходил.

— А ты бы покупал и у них тоже, — говорю я. — Я люблю Хопперов. Конечно, тогда придется аннулировать твою скидку, но…

Хизер смеется.

— Сьерра, мне кажется, ты должна объяснить Калебу значение слова «аннулировать».

— Ха. Очень смешно, — отвечает Калеб. — Я знаю, что это значит. Догадался по контексту.

Мой телефон вибрирует: сообщение от Элизабет. Прикрывая экран рукой, читаю. Она пишет, чтобы я хорошо подумала о том, кто из моих друзей останется со мной через много лет. Видимо, бросив трубку, Рэйчел сразу позвонила ей. Во втором сообщении Элизабет пишет, что ей жаль, что я веду себя так из-за парня, которого совсем не знаю.

— Все в порядке? — спрашивает Калеб.

Я выключаю телефон и кладу его в карман.

— Так, разборки в Орегоне, — отвечаю я.

Какая наглость, думаю я, особенно учитывая, что к этому подключилась Элизабет! Неужели они думают, что мне так просто далось это решение? И что Калеб ничего для меня не значит? Мне совсем не легко. Я не стану одной из тех девчонок, которые из-за парней забывают о подругах, но я не собираюсь вычеркивать из календаря те дни, которые могла бы провести с ним.

Мы выходим из машины, и Калеб повыше приподнимает воротник и втягивает голову в плечи, чтобы мистер Хоппер его не заметил. Хотя мы слишком далеко и нас вряд ли кто-то может увидеть, я делаю то же самое, и мы бежим к супермаркету.

Хизер складывает список покупок пополам, делит его на две части и вручает половину мне и Калебу. Забрав себе другую половину, она берет Девона под руку. Договариваемся встретиться у восьмой кассы. Мы с Калебом идем в отдел молочных продуктов в глубине супермаркета.

— Ты, кажется, была расстроена, когда мы за тобой заехали, — говорит он. — Все в порядке?

В ответ я могу лишь пожать плечами. Ничего не в порядке. Рэйчел злится, что я не приеду на ее спектакль. Папа разозлится, узнав, что я ушла.

— И это все? Больше ничего не скажешь? — спрашивает Калеб. — Ну спасибо. Ты очень общительна.

Но я не хочу ничего обсуждать в магазине. И теперь Калеб тоже расстроен. Идет на шаг впереди. Но у холодильника с молоком резко останавливается и берет меня за руку.

Я смотрю туда же, куда и он, и вижу Джеремайю. Тот кладет в тележку пакет с молоком. Какая-то женщина — видимо, его мама — разворачивает тележку, и мы сталкиваемся нос к носу. Я узнаю эту женщину: пару дней назад она заходила на базар. А когда я предложила свою помощь, она буркнула что-то про высокие цены и прошла мимо.

Джеремайя вежливо нам улыбается. Его мать пытается нас объехать.

— Калеб, — натянуто произносит она вместо приветствия.

— Здравствуйте, миссис Мур, — спокойно отвечает Калеб. И не успевает она отойти, как он добавляет: — Это моя подруга Сьерра.

Миссис Мур глядит на меня, по-прежнему толкая тележку вперед.

— Очень приятно, дорогая.

Я встречаюсь с ней взглядом.

— У моих родителей елочный базар, — говорю я и разворачиваюсь в том же направлении, что и они. — Кажется, вы недавно к нам заходили.

Она неуверенно улыбается и поглядывает на Джеремайю.

— Да, ведь мы так и не купили елку.

Калеб сжимает мою руку, но я стараюсь не обращать на него внимания и продолжаю разговор. Я иду рядом с их тележкой и тащу его за руку.

— А вы еще заходите. Дядя сегодня привез новую партию. Деревья только что срубили.

Миссис Мур уже менее холодно смотрит на Калеба, но обращается ко мне:

— Зайдем, наверное. Приятно познакомиться, Сьерра. — Она везет тележку дальше, и Джеремайя спешит ее догнать.

У Калеба глаза на мокром месте. Сжимаю его руку, чтобы он знал: я рядом. А еще чтобы извиниться, что навязала ему эту ситуацию. Но в одном я не сомневаюсь — они с Джеремайей должны были остаться друзьями.

Однако сказать ему об этом я не успеваю. Позади раздается сердитый голос.

— Моему брату не нужны неприятности, Калеб. Он, в отличие от тебя, нормальный.

Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. За нами стоит сестра Джеремайи, уперев руки в бока, и ждет, как отреагирует Калеб. Но он молчит. А потом опускает голову и смотрит себе под ноги. Тогда я делаю шаг вперед.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я. — Кассандра, да? Послушай, Кассандра, Калеб тоже нормальный. Тебе и твоему брату следовало бы это знать.

Она переводит взгляд с меня на Калеба. Наверное, удивляется, почему я говорю за него. Я склоняю голову набок, готовясь задать ей тот же самый вопрос о Джеремайе.

— Я тебя не знаю, — шипит Кассандра, — а ты не знаешь моего брата.

— Зато я знаю Калеба.

Она мотает головой.

— Я не позволю Джеремайе в это ввязываться. Хватит и одного раза. — И она уходит.

Мы смотрим ей вслед. Она заворачивает за угол, и я крепче сжимаю руку Калеба.

— Извини, — шепчу я. — Я знаю, ты и сам можешь за себя постоять. Но я не удержалась.

— Люди все равно будут думать, что хотят. — Напряженная ситуация позади, и к нему постепенно возвращается спокойствие. Видимо, за годы он научился не придавать значения таким стычкам. — Ну что, выговорилась?

— Я могла и кулаки в ход пустить, если что.

— А почему, ты думаешь, я держу тебя за руку?

К нам подходят Хизер с Девоном. Он несет корзинку с яйцами, глазурью и посыпкой.

— Пойдемте скорее печь печенье! — заявляет Хизер и смотрит на наши пустые руки. — Где ваши покупки? Вам досталась короткая часть списка!

Мы вчетвером добираем все необходимое и подходим к кассам. Через две кассы от нас стоят Джеремайя, его мать и Кассандра. Они не смотрят в нашу сторону. Точнее, готовы смотреть куда угодно, только не на нас.

— Тебя не задевает, что он даже посмотреть тебе в глаза не может? — спрашиваю я Калеба.

— Задевает, конечно, — отвечает он. — Но я сам виноват. Не загоняйся.

— Ты шутишь? — закипаю я. — Это они должны…

— Прошу тебя, Сьерра. Забудь.

Калеб, Хизер и Девон выкладывают покупки на ленту, а я тем временем бросаю на семейство Джеремайи гневные взгляды. Миссис Мур случайно ловит мой взгляд и присматривается. Кажется, ей неловко, что я на нее таращусь.

— Заходите завтра! — кричу я. — Друзьям и родственникам скидка!

Кассандра щурится, но молчит. Калеб делает вид, что выбирает жвачку.

Девон спрашивает смущенно:

— А можно и мне скидку?


К моему большому удивлению, на следующее утро Джеремайя и Кассандра действительно появляются на базаре. У брата вид такой, будто его только что достали из-под одеяла, сунули в треники, натянули толстовку с капюшоном и нахлобучили бейсболку. А вот сестра, похоже, встала по будильнику, успела выпить кофе, позавтракать, уложить волосы, накраситься и только потом разбудила братца.

Джеремайя выбирает елку, а Кассандра заходит в контору.

— Пришли за скидкой? — спрашиваю я.

— Мама ни в какую не хотела упускать такой шанс, — бурчит она. Но я рада, что она вообще со мной заговорила.

— Не благодари, — отвечаю я.

Она склоняет голову и смотрит мне в глаза.

— Почему ты предложила скидку?

— Если честно, я надеялась, что придут ваши родители и я смогу с ними поговорить.

Кассандра складывает руки на груди.

— И что ты им можешь сказать такого, чего они еще не знают?

— Что Калеб никогда бы никому не причинил зла. Мне кажется, они этого не знают.

— Ты в это веришь?

— Всем сердцем.

Кассандра смеется.

— Да ты, видно, шутишь. Джеремайя видел, как он напал на Эбби с ножом!

— Я знаю. А еще знаю, что не проходит ни дня, чтобы он об этом не пожалел. Он живет с этим каждый день. Его семья живет с этим.

Кассандра смотрит себе под ноги и качает головой.

— Мои родители никогда не согласятся…

— Понимаю, но тебе не кажется, что они слишком опекают Джеремайю? Как мой отец. Он отправляет чистить туалеты всех парней, которые у нас работают, стоит им только на меня взглянуть.

— Флирт — это совсем другое. Ты же сама понимаешь.

В контору входит Джеремайя, он держит ценник в руке, но даже не пытается вмешаться в наш разговор.

— Понимаю, но мне кажется, дело не только в ваших родителях. Джеремайя и Калеб были лучшими друзьями и должны были ими остаться. Им просто не дали шанса поговорить друг с другом, а сразу подвели черту.

Я жду ответа, но ответа нет. Кассандра разглядывает свои ногти. Но хорошо, что не уходит.

— Подойдите к нему в школе, — прошу я. — Его поступки доказывают, что он изменился к лучшему. Вы знали, что он дарит нуждающимся семьям рождественские елки? Знаете, почему? Просто чтобы люди порадовались.

Кассандра, наконец, поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— А может, потому, что свою семью он разрушил?

Я вздрагиваю, как от удара.

Девушка вновь опускает голову и прикрывает глаза.

— Зря я это сказала.

Я не знаю, что ответить. В чем-то она, возможно, права. Калеб дарит деревья не за золотые звездочки. Он надеется обрести внутренний покой, искупить свою вину.

Джеремайя делает шаг вперед и кладет руку сестре на плечо.

— С тобой все в порядке?

Она поворачивается к нему.

— А что, если это повторится, Джеремайя? Что, если кто-то опять его разозлит, когда ты будешь рядом, и он сорвется с катушек? Ты сможешь остаться в стороне?