— И когда же, скажите пожалуйста, англичанин подходил ирландцу.

Ленивая улыбка расползлась у него по лицу.

— Даже я знаю это, Кэтлин. Сам святой Патрик был уроженцем Англии, не так ли?

— Но его сердце принадлежало Ирландии.

— То же самое может быть и со мной, Кэтлин Макбрайд. То же самое.

Ах, этот голос! Он может взять мед из пустого улья. Ее удивляли его загадочные слова, выражение тоски в его необыкновенных глазах. Пытаясь не поддаться тому притяжению, которое он вызывал в ней, она неожиданно рассмеялась.

— Вам с вашими красными волосами и ртом, полным лести, надо бы быть ирландцем, мистер Хокинс.

— Весли.

Она перестала смеяться.

— Идите вниз и наслаждайтесь праздником, пока у вас есть такая возможность, мистер Хокинс. Вы сами приняли решение уехать завтра, — слова, произнесенные вслух, причинили ей такую же боль, как если бы она расплакалась.

Он прикоснулся пальцем к своим губам, затем дотронулся до ее губ.

— Как пожелаете, Кэтлин. — Он легкой походкой прошел по стене и присоединился к толпе во дворе.

Прикосновение его пальцев оставило иллюзию нежного поцелуя на губах. Кэтлин снова обернулась к морю. Всего несколько минут ее мысли были заняты Алонсо. Но Хокинс прогнал их подобно тому, как ветер разгоняет прибой. Более того, он разбудил спящую ней женщину. Женщину, которая томится, женщину, которую охватывает страсть.

Вытерев руки о передник, она поспешно прогнала все эмоции, которые грозили переполнить ее. У нее нет времени думать ни о каком мужчине. Если Логан прав относительно передвижения круглоголовых, ей лучше всего постараться побыстрей отправить Хокинса.

Задача оказалась труднее, чем она предполагала. Ранним утром следующего дня они стояли вместе на дорожке, которая извивалась и петляла вдоль деревни по окутанным туманом холмам в юго-восточном направлении. Богатые краски восходящего солнца отсвечивали чистым золотом в его волосах, смягчали его улыбку. Она навсегда запомнит его, стоящим спиной к солнцу и освещенным его лучами.

— Наверно, мы никогда больше не встретимся, — заметила она, стараясь придать беззаботность своему голосу.

— Да, наверное.

— Тогда будьте осторожны, мистер Хокинс, потому что Хаммерсмит не любит быть одураченным… — Испугавшись, что сказала лишнее, она закрыла рот. Матерь божья, почему она так невоздержанна на язык в присутствии этого человека?

— Ты так говоришь, будто знаешь его.

— И какой бы дурой я была, если бы не попыталась узнать своего врага? — резко отпарировала она.

Он стоял совершенно неподвижно, не отводя от нее глаз.

— Ты не дура, Кэтлин Макбрайд. И я хотел… — он запнулся и глубоко вдохнул пропитанный туманом воздух. Казалось, что он так же, как и она, старается говорить непринужденно.

— Я слушаю вас, мистер Хокинс.

— Чтобы… чтобы ты была осторожна, Кэтлин. Хаммерсмит могущественный человек. И опасный. Если он когда-нибудь подойдет близко к Клонмуру, обещай мне уйти отсюда. Она засмеялась.

— Уйти? Да ни за что в жизни, мистер Хокинс. Клонмур мой дом, и я буду защищать его до тех пор, пока последний камень не вырвут из моих слабеющих рук.

Его губы неодобрительно сжались.

— Я боялся именно этого.

— Не бойтесь за меня. В этом нет необходимости. — Она посмотрела, как высоко поднялось солнце. — Вам следует быть уже в пути.

Но он продолжал стоять неподвижно, глядя на нее.

Против своего желания она вспомнила другое расставание. Тогда слезы ручьем лились из ее глаз, так же как с губ Алонсо лились обещания. Однако это натянутое без слез расставание причиняло большую боль.

— Боже, как я не хочу покидать тебя, — вырвалось у Хокинса.

Пораженная его страстным восклицанием, Кэтлин постаралась сделать вид, что не обратила внимания на это.

— Благослави вас Бог, мистер Хокинс. И пусть ваш путь будет овеян удачей.

Он поднял руку, протянул ее к ней, но не дотронулся до нее. Кэтлин поняла его невысказанную просьбу. Он хотел, чтобы следующий шаг сделала она, пришла в его объятия.

Но чувство самоконтроля, воспитанное в ней поколениями воинов, позволило ей удержаться от рокового шага. Кетлин знала, что если сделает хоть одно движение ему навстречу, ее уже ничто не остановит.

Глава 4

Грязный, со стертыми за время долгого перехода в Голуэй ногами, Весли мрачно раздумывал о своем посещении Клонмура. Он не обнаружил там жестоких ирландских повстанцев, а встретил людей, посвятивших себя защите своих земель и собственных жизней от английских захватчиков.

И Кэтлин оказалась не той варварской хищницей, о которой предупреждал его Кромвель, а очаровательной женщиной, имеющей большое сердце, способное вместить не только Клонмур, но также и всех ирландских беженцев.

Сердце достаточно большое, чтобы поверить лжи Джона Весли Хокинса. Она поверила ему, когда он сказал ей, что собирается проникнуть в Голуэй и уплыть на корабле. Она даже дала ему мешок продуктов из своих скудных запасов и освятила его путешествие поэтическими ирландскими благословениями. В его памяти возник ее образ. Он вспомнил кожу, загоревшую от солнца и ветра; черты лица, отражающие ее удивительный характер; волосы это развевающееся облако цвета спелой пшеницы. Но более всего ему запомнились ее глаза: то нежные и добрые, то холодные и суровые, как янтарные камни, а в минуту отдыха наполненные выражением, которое заставляло его почти поверить в волшебство.

Прогоняя прочь свои мысли, он посмотрел на пристань. Английские уполномоченные в Ирландии обещали, что Голуэй станет вторым Дерри, открытым для торговли с Испанией, Западной Индией и другими странами.

Однако Голуэй не стал новым торговым городом. Его мраморные дворцы были розданы чужеземцам, а собственные сыновья и дочери изгнаны из них. Город превратился в руины, став пристанищем для мародерствующих солдат и местом размещения полевой артиллерии круглоголовых.

Весли хотел бы исчезнуть в той сплошной пустоте, которая заявила на него свои права во время казни, но желанное забвение ускользнуло от него. Все, что он делал с тех пор, как Кромвель захватил Лауру, шло вразрез с его необычным, но твердым кодексом чести. И если он напряженно думал о том, как схватить Логана Рафферти и доставить его мятежную голову Кромвелю, он был в разладе с собственной совестью.

С опечаленным сердцем пробирался Весли по изрытым улицам, мимо заброшенных зданий к дому на Литл Гейт Стрит, где располагалась штаб-квартира капитана Титуса Хаммерсмита. В добротном каменном городском доме было две трубы, с одной стороны находился аккуратный огород, а на крыльце располагалась охрана. Вооруженный сержант позволил ему войти и провел по тускло освещенному коридору. В доме было слишком жарко, Хаммерсмит постоянно жаловался на ирландский влажный холод, и пахло горящим торфом и вареной капустой. Весли вошел в хорошо освещенную библиотеку. Хаммерсмит стоял возле письменного стола и сосредоточенно изучал лежащую перед ним карту.

Командующий круглоголовыми повернулся, и его раскормленное тело заполнило пространство между столом и стеной. Было бы ошибкой назвать его слабовольным: в его жирном теле билось сердце, такое же холодное и бесстрастное, как мрамор Коннемары. Одним из предметов его гордости были роскошные блестящие каштановые локоны, которые делали его похожим скорее на кавалера, чем на круглоголового.

— А, Хокинс, — приветствовал он его, — вернулся. — Его взгляд скользнул с обвисшей шляпы Весли на его мокрые сапоги. — Трудным было путешествие?

— Я шел пешком.

— А что случилось с той лодкой, которую я дал вам?

Весли отдал эту плавающую посудину рыбаку в Кладдаке, чья лодка была украдена английскими грабителями.

— Разбилась о скалы, — солгал он.

Весли посмотрел на карты изучающим взглядом. Это были копии с тех, которые ему показывал Кромвель, только на них были обозначены предстоящие сражения.

— Итак, это правда. Вы планируете наступление.

— А как вы узнали?

— Слышал об этом в Клонмуре.

Толстые щеки и двойной подбородок Хаммерсмита колыхнулись.

— Вы были в Клонмуре! Но ведь вы отправились туда меньше чем две недели назад.

— Я говорил вам, что работаю быстро.

— Вы соответствуете своей репутации. Я удивлен, что эта сумасшедшая Макбрайд не поджарила на вертеле некоторые части вашего тела.

«Она поступила еще хуже, — подумал Весли. — Она украла мое сердце».

— Как же вам удалось выбраться живым?

— Я подавил и ошеломил ее своим личным обаянием, — ответил Весли.

Глаза Хаммерсмита сузились. — Ваши документы в порядке?

Весли похлопал по корсажу. Широкий ремень был туго натянут находящимся внутри свертком в водоотталкивающей пергаментной бумаге.

— Я сохранил ваши инструкции, паспорт и каперское свидетельство, выданное Кромвелем. — Он нахмурился, глядя на карты. — Вы не должны были планировать наступление до консультации со мной. Наступление в это время не будет иметь успеха.

Страх мелькнул в глазах Хаммерсмита как вспышка молнии. — Но почему, ради бога?

— Я уже сказал вам: в Клонмуре знают об этом.

— Невероятно! Хранилось в строжайшем секрете, что я… — Хаммерсмит захлопнул рот. — Нет, они не могут знать.

— Они знают.

— Что еще вы выяснили в Клонмуре?

— Личность лидера Фианны.

Брови Хаммерсмита поползли вверх, исчезнув под опускающимися на лоб локонами. Он замер, как будто ожидая нападения змеи.

—И…?

— Логан Рафферти, лорд Брокача.

Брови резко опустились вниз. Жестокое лицо побледнело.

— Невероятно! — повторил он снова.

— Я совершенно уверен, — продолжал настаивать Весли. — Он имеет большое влияние в округе и производит впечатление человека, созданного для борьбы. К тому же он женат на дочери Макбрайда.

— Это все, на чем вы строите свои предположения?

Весли вспомнил свой танец с Мэгин, разговор, прерванный Кэтлин вовремя подставленной подножкой.

— Его жена практически признала, что он втянут в это дело.

— Тогда она провела вас.

— Я могу выяснить все совершенно точно и очень быстро, — заверил Весли. — Я знаю, где расположена крепость Рафферти. С небольшой группой…

— У меня нет свободных солдат, — считая вопрос закрытым, Хаммерсмит жестом указал на буфет. — Не выпьете ли чего-нибудь, чтобы не заболеть простудой?

Весли колебался, пытаясь разобраться, что кроется за бдительным взглядом капитана.

— Пожалуй, да.

Когда Хаммерсмит пошел к буфету, Весли приподнял угол карты и пристально посмотрел на нее. Инишбофин, остров, расположенный недалеко от побережья Коннота, был отмечен жирной стрелкой. Опустив карту, он переключил внимание на бумагу, спрятанную под пресс-папье. Это был список женских имен с указанием возраста. За каждым именем стоял какой-нибудь номер. Перепись? Весли хотел бы знать это. Здравый смысл подсказал ему, что да; холодок страха, пронзивший его, говорил о том же.

Он быстро, как вор, схватил эту бумагу и затолкал в свой ремень. Над ней необходимо как следует поразмыслить.

Хаммерсмит плеснул ирландского виски из хрустальной бутылки, на которой висела серебряная подвеска с изображением двух рук, держащих сердце, заканчивающееся барсуком. Взяв предложенный ему большой стакан, Весли жадно глотнул. Янтарная жидкость обожгла горло и приятным теплом разлилась по всему телу.

Заметив выражение лица Весли, Хаммерсмит удовлетворенно кивнул.

— Мягкое, как свежее молоко, не правда ли? Ирландцы умеют делать хорошее виски и хорошеньких женщин.

У Весли не было желания продолжать эту тему.

— Почему вы настаиваете на том, чтобы выступить сейчас? Не безопаснее было бы сначала взять Рафферти?

Хаммерсмит с силой опустил руку на карту.

— Новые приказы. Говорю вам, вы ошибаетесь относительно Рафферти, и я не могу выделить вам солдат. Сын Кромвеля Генри хочет получить этот порт сейчас.

«Боже мой, — подумал Весли, — неужели им мало всей восточной Ирландии?»

— Мы должны поставить гарнизоны вокруг покинутого замка на западном берегу озера Лох-Карриб, — пояснил Хаммерсмит. — Как только сделаем это, мы двинемся с юга, возьмем Клонмур и зажмем его в клещи.

Да, раздавив дом Кэтлин Макбрайд, словно виноградную гроздь под прессом, изнасиловав женщин и заставив выживших в этой сумасшедшей бойне голодать.

— Черт возьми! — Весли со звоном опустил пустой стакан на стол. — Возьмите вместо этого крепость Рафферти.

Подняв брови, Хаммерсмит внимательно посмотрел на гостя.

— Что такое кроется в этом Клонмуре, мистер Хокинс, что это так взволновало вас?

Весли тотчас осознал, что допустил ошибку. «Никогда не показывай своей заинтересованности», — напомнил он себе. Он должен был извлечь урок из истории с Лаурой. Чтобы избежать вопроса, спросил сам: