Весли еле удержался от желания задушить своего командующего. Однако он понимал, что презрение Хаммерсмита к Кэтлин было лишь слабым предзнаменованием того, с чем ей вскоре придется столкнуться. Хаммерсмит вошел в свой кабинет, высунул оттуда голову, сделал знак, что Весли может войти, и захлопнул дверь.

— Черт побери, Хокинс, что вы тут устроили? Если бы протектор Кромвель не был такого высокого мнения о ваших способностях, я бы отправил вас на Барбадос, где и должны находиться подонки общества и такие сумасшедшие, как вы.

Весли свободно стоял возле массивного резного кресла.

— Вы кончили, капитан?

Ехидно улыбаясь, Хаммерсмит отвесил небольшой поклон.

— Ожидаю ваших объяснений.

— Все достаточно просто, — начал Весли, озабоченный тем, сработает ли его план. — Я взял в плен вожака Фианны и готов отплыть обратно в Англию.

Брови Хаммерсмита резко взметнулись вверх. — Вы пленили этого дьявола? Почему вы сразу не сказали об этом? Где этот негодяй, мистер Хокинс?

— В вашей гостиной.

— Священник? Невероятно! Судя по его виду, этот папистский мужлан не способен повести за собой даже стадо ягнят, не говоря уже об отряде повстанцев. Это невозможно, говорю я вам.

— Вы правы. Это не священник.

Покраснев от замешательства, Хаммерсмит взорвался.

— Хватит загадок, Хокинс. Просто скажите мне…

— Это девушка.

Шок, недоверие и подозрение сменяли друг друга на лице круглоголового.

— Невозможно!

— Это так же поразило и меня, — в памяти Весли возникло яркое воспоминание о той ночи, когда он чуть не убил Кэтлин. — Но это правда. Я сам был свидетелем ее боевых действий во время набега у Лох-Каррибского озера.

— Никто из выживших тогда не упоминал о девушке.

— Она была в шлеме с вуалью.

Хаммерсмит задумчиво потер челюсть. — Да, действительно, Ледимен упоминал, что видел, как вы повергли наземь всадника на черной лошади. У него осталось впечатление, что вы погибли в том бою.

— Человеком на лошади была Кэтлин Макбрайд.

Раскачиваясь на пятках, Хаммерсмит зажал губу между большим и указательным пальцами.

— Удивительно!

— Согласен. Она похожа на Жанну дАрк.

— А кто это? — спросил Хаммерсмит. — Еще одна женщина-предводительница?

Весли внезапно почувствовал желание оказаться среди семинаристов в Дуэ, которые не только знали о Жанне, но и могли рассказать о ней на семи языках.

— Не имеет значения.

— Раз вы и Ледимен являетесь свидетелями ее вероломства, я думаю, мы можем обойтись без судебного разбирательства.

— Думаю, это прекрасная идея, сэр.

— Рад, что вы согласны. Честно говоря, Хокинс, у меня были сомнения относительно вас. Но теперь у нас полное взаимопонимание по этому вопросу. Так, завтра у меня день полностью расписан, мы подготовили к отправке в английские колонии партию женщин и…

— Партию чего?

— Женщин, мистер Хокинс.

— Ирландских женщин?

— Конечно. Не думаете ли вы, что мы подвергнем переселению добрых английских женщин?

— Эти женщины сами захотели, чтобы их переселили в колонии?

— Вы что, идиот? Конечно, нет.

Взгляд Весли затуманился от гнева.

— Так вы заставили их?

Хаммерсмит засмеялся.

— Ну и словечко вы выбрали. Их деревни разрушены, на полях не растет ничего, кроме сорняков, мужчины убиты или высланы. У них здесь нет будущего.

«Потому что мы отняли его», — подумал Весли. Затем, будто собранная по кусочкам, в его памяти восстановилась картина. Рука потянулась к кармашкам в ремне, где хранились документы, включая и список имен, который он похитил у Хаммерсмита. Теперь он понял, что это была не перепись, а расписка в получении денег.

— Боже, — сказал он, с трудом подавляя гнев, — вы продали их в рабство.

— Ложь! Это законное предпринимательство, санкционированное Английской республикой.

— Нет. — Весли шагнул вперед. Рука Хаммерсмита легла на рукоятку меча. — Вы получили деньги за этих женщин. И я сомневаюсь, что Английская республика получит хоть пенни из них.

Хаммерсмит покраснел еще больше.

— Мы отклонились от темы. Я как раз пытался объяснить, почему казнь не может совершиться раньше, чем послезавтра.

Весли уперся руками в бока.

— Вы не казните ее, — теперь он был уверен в этом.

— Кромвелю нужна только ее голова. Учитывая, как она ведет себя, я думаю, вы должны быть довольны. Живая, она приносит много неприятностей.

— Более чем согласен с вами, капитан. Она действительно обещает много хлопот.

— Черт, вы опять взялись за свое и говорите загадками.

— Я не хотел этого делать. Капитан Хаммерсмит, молодая леди не будет казнена, — ощущение власти над круглоголовым переполняло его.

Хаммерсмит стукнул по столу своим мясистым кулаком. — Ради Бога, почему нет, черт возьми?

— Потому что я собираюсь жениться на ней.

* * *

— Невозможно! — Кэтлин стояла в каюте английского торгового фрегата «Мэри Констант» перед Джоном Весли Хокинсом. — Уверена, что это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала.

Хокинс согласно кивнул. — Несколько месяцев назад я сам бы не поверил в это. Но это было до того, как я встретил тебя, Кэтлин.

— Оставьте при себе свою дьявольскую болтовню. Хоть раз в жизни скажите, мистер Хокинс, правду. Что у вас на уме?

— Во-первых, жениться на тебе, во-вторых, доставить тебя в Лондон. А в-третьих, возвратиться в Клонмур, предпочтительно до того времени, пока он не превратится в руины без главы клана.

— Лондон? Причем здесь Лондон?

— Именно туда мы направляемся.

— Я не поеду. Хаммерсмит накажет жителей Клонмура.

—Нет, Кэтлин. Я ручаюсь за Хаммерсмита.

— У меня нет доверия к англичанам. А к вам тем более.

Он твердо взял ее руку и подвел к сидениям в кормовой части корабля. Торговое судно скользнуло по глубоким водам бухты Голуэя с трюмами, переполненными награбленным в ирландских городах и крепостях добром.

— Кэтлин, ты должна прекратить возмущаться хотя бы на то время, пока не выслушаешь меня.

Она откинула назад спутанные волосы, к которым не притрагивалась расческа с того дня, как Весли захватил их рыболовецкое судно и обманом похитил ее.

— Я слушаю.

Кэтлин вгляделась в него с чувством, которое сама не понимала.

— Я прибыл в Ирландию с секретным поручением протектора Оливера Кромвеля.

Она впала в ярость, руки сжались в кулаки.

— Я знаю это! Ты, трусливый чужеземец, мне надо было…

Он сжал ее запястья.

— Мы договорились, что ты будешь слушать, помнишь?

Она отбросила его руки и свирепо посмотрела на него.

— В мою задачу входило найти вождя Фианны и доставить Кромвелю его голову.

Ужас охватил Кэтлин, но она не выдала своего потрясения.

— Понимаю, — холодно произнесла она.

— Нет, Кэтлин, ты не понимаешь…

— И вам захотелось развлечь себя, сделав меня своей женой, а потом остаться вдовцом.

— Конечно же, нет. Послушай. Кромвель хочет, чтобы ты прекратила набеги, и для этого он отправил меня. Если я не выполню поручение, он найдет другого убийцу, у которого не будет ни совести, ни жалости.

— А у вас и нет совести. Вы лгун, обманщик…

— Моя ложь спасет твою голову. Видишь ли, у меня есть клятвенное обязательство Кромвеля, что он не причинит вреда никому из членов моей семьи.

— У вас есть семья?

Он открыл рот, снова закрыл его и посмотрел на нее взглядом, в котором она увидела такую глубокую боль, которую не хотела бы видеть.

— Сомневаюсь, что есть, мистер Хокинс, — она выдавила из себя оскорбление. — Вы, наверно, выползли из-под какой-нибудь скалы.

Его взгляд изменился. «Нервничает?» — удивилась она.

— У меня хватило предусмотрительности оговорить в обязательстве всех членов моей семьи.

— А почему вы так боялись за свою собственную жизнь, что заставили этого дьявола поклясться в этом?

—Потому что был приговорен к смерти за свою папистскую деятельность. Государственный секретарь Кромвеля буквально снял меня с виселицы. — Он рассеянно дотронулся до шеи, а ей тотчас вспомнились шрамы, которые она видела, когда купала его.

— Так вот как обстоят дела, — заключила она. — Кромвель обещал сохранить вам жизнь в обмен на мою. — Наконец она поняла его, но это не означало, что теперь он должен больше понравиться ей.

— Разве ты не понимаешь, Кэтлин? Наш брак это способ решить обе наши проблемы.

«И способ, — подумала она, — разбить все мои мечты, которые я лелеяла в своем сердце целых четыре года». Когда она представила, что Алонсо, придя за ней, обнаружит, что она замужем за англичанином, ей захотелось заплакать. Однако даже в таком состоянии она понимала гуманность плана Хокинса. Он мог просто убить ее, другой на его месте так бы и сделал.

— Предположим, я соглашусь на этот фарс, мистер Хокинс. Однако он ни к чему не приведет, потому что браки между англичанами и ирландцами объявлены вне закона.

— Титус Хаммерсмит тоже указал на это. Тем не менее, брак считается законным, если совершается в море. Интересная лазейка, не правда ли?

— Нелепо. Как вы можете надеяться, что замужество превратит меня в покорную жену англичанина…

— А кто говорит, что мне нужна покорная жена, Кэт?

—… и не даст возможности Кромвелю совершить свое злодеяние?

Весли взял ее за руки.

— Черт возьми, мне остается только верить в это.

Смущенная его настойчивостью, она отклонилась.

— А вы действительно надеетесь, что я перестану бороться с круглоголовыми?

— Кэтлин, ты слишком часто испытывала свою удачу. Ты бросала вызов судьбе и выигрывала. Но однажды этому придет конец, и тебя остановят силой, если ты не остановишься сама. Мы найдем более безопасный способ сопротивляться круглоголовым.

— Мы? Вы так говорите, будто собираетесь вернуться в Клонмур.

— На самом деле собираюсь.

— Зачем?

— Потому что больше не считаю Англию своей страной. Кромвелю не удалось сохранить мир. Он отнимает свободу у добропорядочных мужчин и женщин. Мы воюем с Италией, Нидерландами, а, возможно, уже и с Францией. Я сделал все возможное, чтобы помочь королю Карлу вернуться на престол, но это ни к чему не привело.

— А почему я должна заботиться о Карле Стюарте? Еще ни один английский монарх честно не обращался с Ирландией. Генрих VIII дал нам в правители своего внебрачного сына. Елизавета объявила нашу веру вне закона. Король Яков раздал наши земли своим подданным. Карл I забыл бы о нашем существовании, если бы не надо было сдирать с нас налоги. Почему же я должна ждать честности от нового короля?

— Может ли кто-нибудь принести вреда Ирландии больше, чем Кромвель?

Мучительная надежда проснулась в ней.

— Кажется, вы отдали свою преданность кому-то другому.

Прижав ее к себе, он коснулся губами ее волос.

— Да, Кэт. Кажется, это так.

В течение какого-то времени она позволила ему держать ее в объятиях, наслаждаясь, вопреки здравому смыслу, надежностью его рук.

— Зачем тогда ехать в Англию? Почему бы вам просто не затеряться где-нибудь в сельской местности или не отправиться на корабле в колонии?

— Я должен вернуться в Лондон.

Она освободилась из его рук.

— Почему? — повторила она.

Боль снова появилась в его глазах. — Я связан словом.

Она повернулась к окошкам и посмотрела на залив, где увидела большое неповоротливое судно. Нагруженные людьми лодки подплывали к большому кораблю. Кэтлин прищурилась от яркого солнечного света. От ужаса у нее свело желудок.

—Святая Мария, — прошептала она, — там ведь женщины.

Хокинс тоже подошел к окну.

— Да.

— Откуда они? Куда они направляются?

— Боже, Кэтлин, я не хотел бы, чтобы ты видела это.

— Скажите мне, я должна знать.

— Их везут на Барбадос, чтобы населить этот остров.

— Как рабов, вы имеете в виду, — она прижала руку к горлу, чтобы ей не стало плохо. Однако ее чуть не вырвало при мысли о том, что эти женщины были насильно отторжены от семей и вырваны из собственных домов.

Она резко обернулась к Хокинсу.

— Ненавижу всех англичан. Включая и вас, мистер Хокинс. Вы будете несчастны, став моим мужем.

— Несчастье хорошо знакомо мне.

— Я не выйду за вас замуж.

— Выйдешь, Кэтлин.

— Ни один приличный священник не согласится на этот фарс.

— Отец Тулли полностью согласен со мной.

— Это неправда.

Прежде, чем она сообразила, что происходит, он крепко прижал ее к себе.

— Ты выйдешь за меня замуж, Кэтлин Макбрайд.

— Никогда.

— В таком случае, боюсь, тебе никогда не придется увидеть Клонмур.

Она содрогнулась.