Джулия Бирн - Волшебство любви

– Увы, дядя Себастьян, судя по лицу вашей дамы, момент упущен, – хихикнула Теодосия.

– Не тебе об этом судить. Пошла прочь немедленно!

– Ну что вы, милорд! – Фиби старалась напустить на себя суровость. – Разве так следует разговаривать с барышнями?

– Только так.

– Но ведь вы больше не сердитесь на нас за клуб, дядя Себастьян? – Кресси смотрела на него с невинным выражением, которое ни на секунду не ввело Фиби в заблуждение.

– Сказано вам – уходите!

– Но ведь мы еще не сообщили главного. – Тео помахала перед носом дядюшки пачкой каких-то листов. – Кресси написала мелодраму.

– Я буду первой женщиной-драматургом!

– Не откладывая в долгий ящик, мы покажем ее мистеру Кемблу.

– Он, не сомневаюсь, захочет ее поставить.

– Во-первых, – громогласно заявил Диверелл, – Крессида далеко не первая женщина, которая пишет пьесы. А во-вторых, хоть я и хочу всей душой избавиться сейчас от вашего присутствия, ходить к Кемблу и докучать ему всякой дурью я категорически запрещаю.

– Ах, дядя Себастьян! Ну как вы не понимаете? Я собираюсь писать пьесы, а не играть в них. Я стану знаменитой.

– Сомневаюсь.

– У меня будут миллионы поклонников.

– Театр посещают не миллионы, а всего лишь тысячи людей.

– Этого тоже достаточно, – Фиби наконец-то высвободила свою руку, зажатую в его ладони. – Я, Кресси, прочту твою пьесу с удовольствием. Даже еще до того, как ты понесешь ее к Кемблу. Тебе, конечно, известно, что я в какой-то мере знаток мелодрамы. А вас, милорд, не смею больше задерживать. Вам, наверное, пора вернуться к своим делам.

– Но наш разговор далеко не кончен, – тихо проворчал Диверелл. – Мне действительно надо посетить Грисмидов и свести счеты с Кроухерстом. Но я вернусь, мисс Смит, сегодня же вернусь, можете не сомневаться. Потому что должен задать вам очень важный вопрос.

Фиби смотрела ему вслед, вне себя от счастья. Нетрудно было догадаться, что он намеревается сделать ей предложение. У него самые честные намерения. Будь иначе, он не вел бы себя подобным образом при племянницах.

Впервые в жизни будущее представлялось ей в розовом свете. Мечта, которую она решительно отбросила от себя несколько дней назад, готовилась воплотиться в явь. Невозможное становилось возможным.

Фиби обедала в полном одиночестве. Джеральд так и не появился, а близнецы ушли с семейством Ярвуд в театр, предоставив своей наставнице полную свободу на этот вечер.

Которая сегодня была ей ни к чему.

Фиби ни на секунду не сомневалась в искренности намерений Себастьяна. Но ведь он выказал их, не зная ее прошлого. И в частности, трех важнейших фактов ее биографии.

Быть его любовницей они не мешали. А женой?

Прежде чем Себастьян произнесет свое решающее слово, она должна рассказать ему всю правду о себе. И не только рассказать, но и высветить все возможные препятствия, стоящие на пути их брака. Без этого не обойтись, даже если он ее любит, а ведь о любви еще не было сказано ни слова.

Он хочет сделать ее своей. Вот это несомненно. А когда Дивереллы хотят чего-то, они добиваются желаемого, не думая о последствиях. Она, однако, из любви к нему должна предупредить его обо всем, чтобы впоследствии ему не пришлось сожалеть о своей ошибке.

Открылась дверь, в гостиную вошел Трипп, и девушку охватило дурное предчувствие.

Он нес перед собой небольшой белый конвертик.

– Вот, мисс Смит, только что принесли. От лорда Кроухерста.

– Откуда вам это известно?

– Да как же может быть неизвестно, мисс, после всех его бесконечных писем? Я уж и почерк его изучил.

– Он, несомненно, хочет извиниться за свое странное поведение сегодня. Лорд Диверелл, уверена, не стал бы возражать против того, что я прочту письмо.

Фиби вскрыла конверт, вытащила из него лист бумаги, пробежала глазами его содержание и вскочила на ноги.

– О Боже мой! Вот несчастье! Что же нам делать? Кроухерст захватил Джеральда в заложники! Он пишет, что если я хочу спасти Джеральда, то должна сегодня до восьми вечера явиться в трактир «Черный крот» на Вересковой поляне, и даже объясняет, как его найти.

– Их светлости это не понравится, мисс Смит.

– Мне и самой это не нравится, но что поделаешь? Мальчика могут в любой момент прикончить. Вот почему мы сегодня в глаза его не видели. Кроухерст похитил его, очевидно, еще утром, на тот случай, если я… если я откажусь отблагодарить его за предотвращение дуэли. Придется мне поступить так, как он велит. Иного выхода я не вижу. Но если он полагает, что я безропотно выполню его требования, он глубоко заблуждается. Прикажите, Трипп, запрячь фаэтон Джеральда, а я пока напишу записку Дивереллу. Лакей должен доставить ее адресату во что бы то ни стало. И вручить Дивереллу в собственные руки. О Боже! Кроухерст явно не в своем уме, но дураком его никак не назовешь. Сейчас уже семь, а мне надо явиться к нему до восьми часов вечера.

– В тот самый час, когда их светлость выходят из дому, чтобы развлечься. Ума не приложу, где их искать, а за это время может произойти все, что угодно, – печалился Трипп.

Фиби этого и опасалась. Влетев в гостиную, она дрожащими руками написала записку Дивереллу и запечатала в конверт.

За окном раздался стук колес фаэтона.

Она написала еще одну записку – близнецам, поспешно облачилась в накидку и шляпку и выбежала из дому.

Оставалось надеяться лишь на то, что Себастьян не заставит себя ждать.

Вересковая поляна и при дневном свете являла собой малоприятное зрелище, а уж ночью путнику, особенно одинокому, за каждым кустом мерещились зловещие тени. Не удивительно, что, оказавшись перед маленьким трактиром, притулившимся у обочины дороги под сенью редких деревьев, Фиби вздохнула с облегчением.

Памятуя о требовании Кроухерста явиться сюда одной, она оставила кучера за целую милю от трактира и остаток пути правила сама. Едва ноги девушки коснулись земли, как дверь трактира заскрипела, выпустив Кроухерста, на лице которого читалось нескрываемое торжество.

– Ах, Фиби, дорогая, я уже начал подумывать, не пропустили ли вы мои предостережения мимо ушей.

– Где Джеральд? – с места в карьер спросила Фиби.

– Не желаете ли войти? Внутри беседовать куда уютнее.

Проскользнув мимо него в дурно пахнущий зал, годами не знавший щетки или половой тряпки, девушка с первого взгляда поняла, что слово «уютный» никак к нему не подходит. За единственным столом с кувшином какого-то напитка сидели подозрительного вида личности, с любопытством уставившиеся на вошедших. Не обращая на них внимания, Кроухерст открыл боковую дверь.

– Сюда пожалуйте, – пробормотал он, и Фиби возблагодарила судьбу за то, что ей не надо проходить мимо завсегдатаев заведения.

Комната, куда они вошли, производила не менее тягостное впечатление, чем главный зал. Освещалась она лишь свечами, стоявшими посередине центрального стола, но зато в камине напротив окна горел огонь. Девушка приблизилась к нему и поднесла к огню застывшие руки, желая согреться, – Должен извиниться перед вами за убогую обстановку «Черного крота», но в последние годы он как нельзя лучше служит моим целям: стоит в стороне от жилья, никому до тебя нет дела. Но долго мы тут не пробудем.

– Джеральд! – потребовала Фиби. – Где мальчик?

– По своему обыкновению дуется где-нибудь в картишки. Не думаете же вы всерьез, Фиби, что я его похитил. Глупая затея, да и хлопот не оберешься.

– Вы солгали? – прошептала девушка.

– Вот именно. Сегодня я целый день пытался его разыскать. Утомительное занятие, надо сказать. Мальчишка дома не объявлялся, и мне пришла в голову мысль сообщить вам, что он похищен, и таким образом заманить вас в ловушку.

Она не сводила с него пристального недоверчивого взгляда.

– И вы полагаете, что это сойдет вам с рук?

– А почему бы и нет? К тому времени, как кто-нибудь докопается до истины, мы будем уже далеко.

Фиби похолодела. Стараясь ничем не выдать своего волнения, она лихорадочно соображала, как задержаться здесь до появления Диверелла. «Черный крот» место отвратительное, но здесь хотя бы можно ее отыскать.

– Каков же был ваш первоначальный план? – спросила она лишь для того, чтобы протянуть время.

– Могу рассказать, ведь с Дивереллом вы все равно больше не встретитесь. Поняв, что дуэль не состоится, я решил организовать покушение на жизнь Джеральда.

– Вы хотели убить мальчика? За что?

– Да нет же, – ответил он раздраженно. – Зачем мне его убивать? Но в случае покушения все будут уверены, что это дело рук Диверелла. Если даже его не посадят в тюрьму, он будет опозорен и ему придется снова покинуть Англию.

– Ну нет! – Фиби покачала головой. – Никто не поверит, что Себастьян способен причинить зло племяннику.

– Поверят, еще как. Стоит мне только напомнить о старом скандале. Всем хорошо известно, Диверелл терпеть не может свою семью, а родные его тоже не жалуют. Вы к тому времени станете моей, и любая его попытка отбить вас заранее обречена на провал.

Прозвучавшее в его голосе злорадство так потрясло девушку, что она не сразу нашлась что сказать.

– Так почему же вы отказались от вашего плана? – выдавила она из себя.

– Не хотел огорчать вас – ведь Джеральда могли если не убить, то, во всяком случае, ранить. Тогда я и решил инсценировать похищение, ибо не сомневался, что вы явитесь.

– И вы искренне полагали, что это вам сойдет с рук? Диверелл приедет за мной, но если вы…

– Пусть приезжает! – Кроухерст вскочил на ноги и с силой швырнул стакан в огонь. – Я с удовольствием его прикончу. А вы полюбуетесь, как мы из-за вас деремся. Вы же всегда натравливали своих поклонников друг на друга. Сколько их было? Двое? Трое?

– Что вы, сэр! Я не та, за кого вы меня принимаете. По-видимому, я очень похожа на женщину, которую вы когда-то любили. Но все же я не она.

– Не она, – повторил виконт, глядя в окно. – Не она. Но вам досталась ее внешность, посему для меня вы – она.

– А кто… она?

– Ваша мать, – сказал Кроухерст, явно удивившись ее вопросу. – Сходство необычайное.

– Моя мать?! – Перед глазами Фиби промелькнули сцены из ее детства, и многое сразу стало понятным. – Вы любили мою мать?

– Да, Фиби. Вы унаследовали от нее даже имя.

– Нет. Ее звали Шарлотта.

– Так ее называли в семье. Но друзьям она представлялась под своим вторым именем, которое позволяло ей чувствовать себя иным человеком. Вырвавшимся из-под надзора пуританской семейки мужа. Имя это – Фиби.

– А Диверелл тоже был влюблен в нее? Но вы же познакомились с ним лишь несколько недель назад?

– Да, мы никогда не встречались. Она заботилась об этом. Но он увел ее от меня. Она собиралась покинуть вашего отца ради меня. Но передумала. И предпочла мне Диверелла.

– Не совсем так, Кроухерст… О, слава Богу! Себастьян!

Ее вопль потонул в звоне разбиваемого оконного стекла. Девушка бросилась на шею Дивереллу, ворвавшемуся в комнату через разбитое окно.

Он поймал Фиби в объятия, озабоченно взглянул ей в лицо и поспешно отодвинул ее в сторону. На него с искаженным от ярости лицом ринулся Кроухерст. Диверелл, подавшись всем телом вперед, выкинул навстречу ему кулак, и Кроухерст, раскинув руки и ноги, рухнул на пол.

– О-о, не сломали ли вы ему челюсть, милорд? – вскричала Фиби.

– Весьма возможно.

Привычным жестом Диверелл вытащил из кармана пистолет.

– И не вздумай пытаться достать свою трость-шпагу, Кроухерст. Она висит над камином, и я продырявлю тебя, прежде чем ты сделаешь хоть шаг в ту сторону.

– Негодяй! – завопил Кроухерст – значит, его челюсть была цела. Он на четвереньках подполз к стулу и с трудом поднялся на ноги. – Ты мне за это заплатишь! Она пришла ко мне. Сама пришла. Я ее не неволил.

– Это как смотреть на вещи. Шантаж тоже считается преступлением.

– Я ее не шантажировал. Она пришла, чтобы отомстить за мать.

– Что? – Фиби широко раскрыла глаза. – О чем это вы, сэр? Вы же прислали мне эту ужасную записку. Могу показать.

– Дорогая…

– Ах, вы не знаете? Ваша мать покончила самоубийством, когда Диверелл ее бросил. Семья от бедняжки отвернулась. Не вынеся одиночества и бесчестия, она…

– Да заткнись, наконец, Кроухерст! – взревел Диверелл.

– Да-да, это так, – потрясение подтвердила девушка. – Мне известно, что моя мать была отвергнута родными. Я все собиралась рассказать вам об этом, милорд, но…

Вот каким странным образом правда всплыла наружу. Поверит ли он, что она твердо решила поведать ему всю истину на следующий день?

– Я собиралась рассказать вам об этом, милорд, – повторила она. – Все-все. И то, что мое настоящее имя Фиби Эвертон-Смайф.

– Успокойся, дорогая. Стоя под окном, я слышал, что говорил Кроухерст. До сегодняшнего дня ни один из нас не знал всего. Но об этом позднее.