Мы с доктором Дженсен очень тщательно обсуждали каждое событие, произошедшее в моей жизни с того времени, как я в последний раз, еще в старшей школе, была у нее на приеме. В том числе мы работали над моим чувством вины из-за судебного иска, который Роб подал на меня и отца. И как бы ни старались убедить меня родители в том, что моей вины в этом не было, я не могла с ними согласиться.

Потеряв своего нерожденного ребенка, я приняла решение уйти от Роба и подать на развод, но он после этого продолжил работать в автомастерской. По закону у отца не было оснований для его увольнения. И для всех вовлеченных в эту историю людей ситуация была крайне неловкой, что в конечном итоге обернулось нам одними неприятностями.

За два последних года я потеряла ребенка, развелась, открыла свой бизнес и купила две квартиры. И все это время я не оставляла свою работу в автомастерской. И с навалившимся на меня стрессом, мне справиться не удалось.

Моя жизнь в течение тех двух лет напоминала дешевую мелодраму. Я не могла одновременно решать все свои проблемы, в результате чего морально сломалась. Мы с доктором Дженсен пришли к выводу, что для меня в течение такого короткого промежутка времени было слишком много взлетов и падений. Я была похожа на игрушку йо-йо; аналогично себя чувствовала в детстве, когда кочевала из одной приемной семьи в другую.

Для такого человека, как я, это было слишком зыбким.

Доктор Дженсен решила вернуться к испытанному способу терапии, который проводила много лет назад. Мы сосредоточили внимание на моем чувстве вины за поступки других людей, как в случае с моей биологической матерью. Работая над тем, чтобы я научилась не сравнивать разные жизненные ситуации и подводить их к одному знаменателю, как в случае, с Энди и Робом, которые были не похожи друг на друга. Когда мы с доктором Дженсоном обсуждали Энди, она произнесла те же слова, что и мой отец. Напомнив при этом, что, как и я, Энди также потерял многое. На самом деле, он потерял намного больше. Моя биологическая мать, не задумываясь, променяла меня на наркотики и мужчин. Энди же потерял свою семью при трагических обстоятельствах. Мы оба были сиротами. В его жизни были тетя и дядя, у меня, в свою очередь, Джеймсы. Эти люди приняли нас к себе, ничего не ожидая, безоговорочно даря нам свою любовь.

Доктор Дженсен помогала мне принять все жизненные события, произошедшие со мной за последние два года, и оценить их как полезный опыт. И самым быстрым способом справиться с проблемами — было выходить из дома и общаться со своей семьей и друзьями. Я должна снова всех впустить в свою жизнь и поговорить с ними обо всех обидах, которые скопились у меня на душе.

И если я собиралась дойти до конца в своем желании поправиться, мне нужно было перестать вести себя по отношению к ним несправедливо.

Даже живя у родителей, я продолжала посещать уроки танцев вместе с Джесс и Сашей, во время которых мы строили планы нашей поездки в Кабо. Я ничего не утаивала от родителей и рассказывала им обо всем. Мои братья ежедневно приезжали ко мне. Во время одного из таких визитов, я воспользовалась моментом и рассказала им о своих чувствах к Энди и о том, что именно он стал той причиной, по которой я решила покончить с прошлым. И главное, о чем я сообщила им, что хотела бы наладить свою жизнь и перестать чувствовать себя такой жалкой.

Конечно же, поначалу они беспокоились за меня, но позднее мы вместе обсудили, что делал для меня Энди, когда Роб создавал мне проблемы, и как защищал меня. Они признались, что Энди им очень нравится, и согласились, что он был достоин их сестры. Я рассмеялась, когда они приняли это решение, поскольку для себя уже поняла, что хочу попробовать построить с ним отношения. Если только он еще не передумал.

Единственное препятствие, стоящее на пути к тому, чтобы быть вместе, исчезло. Поняв, что готова встретиться с ним, я одновременно и нервничала, и чувствовала себя взволнованной.


***


Утром, в канун Рождества, я проснулась рано, чтобы помочь маме с последними несколькими пирогами, которые мы пекли на праздник. Вся семья планировала собраться вместе на рождественский ужин. Поскольку дома меня не было две недели, мне надо было заскочить туда, завернуть рождественские подарки и привезти их в дом родителей.

Мама упомянула, что дядя и тетя Энди уехали на праздники, а у него самого не было планов на Рождество, и он собирался остаться дома. Сама мысль о том, что он проведет Рождество в одиночестве, причиняла мне боль.

Приняв душ и собравшись, я поехала домой и сразу же направилась к Энди. Я дважды постучала в дверь и в ожидании затаила дыхание.

— Зоуи, ты вернулась, — воскликнул он, удивившись, что видит меня за дверью. — Пожалуйста, входи.

Как же мне хотелось прыгнуть в его объятия и никогда не выпускать. Но вместо этого я старалась держаться спокойно и прошла мимо него в гостиную. Я засунула руки в карманы толстовки, чтобы держать их вместе.

Долгожданная встреча с ним, после двух недель моего отсутствия, была хорошим напоминанием, почему мне следовало справиться со своими проблемами. Я соскучилась по нему сильнее, чем могла себе представить. По всему ему: по его великолепным голубым глазам, золотистой коже, по его запаху и взгляду, каким он смотрел на меня, словно хотел съесть живьем — все это было таким волнующим. Никто никогда не смотрел на меня так, как Энди. В его глазах всегда присутствовал намек на голод, волнение и что-то еще.

Я отчаянно хотела узнать, что это было.

Но самое главное, мне необходимо было чувствовать себя так, как я всегда себя чувствовала, находясь рядом с ним. Мне нужно впитать это ощущение и... затеряться в нем. Две недели без того, чтобы не видеть его и не говорить с ним, ложились тяжелым бременем на мою совесть. По отношению к нему это было несправедливо, но я не смогла бы дать ему то, в чем мы оба нуждались, будучи нечестной и не готовой быть с ним.

— Как у тебя дела? — наконец спросила я.

Он улыбнулся мне.

— Когда ты снова здесь, все стало отлично. Я беспокоился за тебя. Спрашивал у твоей мамы, она сказала, что у тебя все хорошо.

Мысль, что он спрашивал обо мне у мамы, привела меня в восторг.

— Я жила у родителей, — призналась я. Мое желание рассказать ему обо всем было настолько сильном, что внутри меня все трепетало. Я вовсе не хотела, чтобы он считал меня сумасшедший, но мне нужно, чтобы он понял, какого результата я добилась за последние две недели.

— Мне о многом необходимо тебе рассказать, но если ты не возражаешь, это произойдет постепенно, — неуверенно произнесла я.

Он кивнул, очевидно, беспокоясь за меня.

— Зоуи, я хочу услышать все, что ты посчитаешь нужным мне рассказать. Это не изменит моих чувств к тебе.

Была не была.

— Итак… я проходила лечение, — призналась я, уткнувшись взглядом в конверсы, немного стесняясь своей откровенности. После я подняла голову, наблюдая за его реакцией на мои слова. Выглядел он обеспокоенным, но лишь жестом указал мне присесть на диван и сел рядом со мной.

— С тобой все в порядке? — задумчиво спросил он, словно не понимал, как реагировать на мою откровенность.

В ответ на его вопрос я кивнула головой.

— Не волнуйся, — весело ответила я. — Я не сумасшедшая или что-то вроде этого.

Мои же слова вызвали у меня смех, отчего он странно посмотрел на меня. По-видимому, он не понял моей шутки. Либо это, либо я действительно сошла с ума. Ничто более не делает тебя похожей на сумасшедшую, как слова кому-то, что ты таковой не являешься. Я выкинула эту мысль из головы, глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.

Предугадав, что буду нервничать и смогу забыть наиболее важное, чем мне хотелось поделиться с ним, я решила написать о своих мыслях. Этот листок лежал сложенным в заднем кармане на случай, если у меня начнутся проблемы с правильным подбором слов.

— Последние несколько лет были немного сложными, и я не справлялась со всеми проблемами, которые так и сыпались на меня. Я лишь возводила стены между собой и окружающими и уходила глубоко в себя. Когда меня удочерили, я посещала психолога, которая помогала мне с адаптацией, и она же помогала мне последние две недели, — объяснила я.

— Я думаю, что это здорово, Зоуи, — искренне сказал он. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо. До сих пор остаются кое-какие проблемы, над которыми я работаю, — призналась я. — Надеюсь, у тебя хватит терпения со мной. Мне многое необходимо тебе рассказать, но есть кое-что, что я не могу оставить на потом.

Он посмотрел на мои руки, лежащие на коленях, желая прикоснуться, но не был уверен, хорошая ли это идея. Я решила проявить инициативу и протянула руку к нему. Он нежно взял ее в свои руки и мягко сжимая, переплел наши пальцы вместе.

— Зоуи, я сделаю для тебя все что угодно. Все, что будет нужно, только попроси. — От его искренних слов внутри меня все затрепетало.

— Спасибо, это очень много значит для меня.

Проверив время на телефоне, я поняла, что уже поздно. А мне все еще нужно помочь маме с рождественским ужином, завернуть подарки и попросить Энди провести Рождество со мной и моей семьей. Украдкой я осмотрела его квартиру и не обнаружила ни елки, ни украшений.

— Чем ты планируешь заниматься ближайшие два дня?

Он рассмеялся и покачал головой.

— У меня не было никаких планов.

— Не хочешь ли ты поехать к моим родителям и провести Рождество со мной и моей семьей? — я подняла бровь и улыбнулась ему.

Он усмехнулся.

— Хочу.

Его ответ заставил меня рассмеяться.

— Ты так легко согласился.

Он поднес наши переплетенные пальцы к своим губам и коснулся тыльной стороны моей руки.

— Ты должна сама это как-нибудь попробовать, — предложил он, подразнивая меня своими голубыми глазами.

— Над этим я тоже работаю, — честно ответила я. Я встала с дивана и потянула его за собой. — Я пока пойду домой заворачивать подарки, а ты собирай вещи. Приходи, когда будешь готов.

Я крепко обняла его за талию, до сих пор сотрясаемая дрожью. Он почувствовал это и обнял меня крепче, поглаживая по спине.

— Успокойся, Зоуи, — прошептал он. — С тобой все будет в порядке.

Боже, пожалуйста, пусть он окажется прав.


***


Только я закончила заворачивать рождественский подарок для Алекса, как в мою комнату вошел Энди, неся с собой спортивную сумку.

— Мне еще нужно кое-что упаковать из одежды, и я буду готова, — сказала я ему. Я вытащила штаны из комода и бросила их в сумку. Открыв еще один ящик, я обнаружила поверх другой одежды футболку Энди с логотипом Новая Зеландия. Та самая футболка, которую я взяла из корзины для белья, когда он уснул на моем диване.

Я протянула ему футболку.

— Это твое, — смущенное произнесла я; технически я ее украла.

— Откуда она у тебя? — спросил он с любопытством, но не подошел, чтобы забрать ее у меня.

Я положила ее на столик и объяснила, как ко мне попала его футболка.

— Оставь себе. Думаю, на тебе она смотрится намного лучше.

— Уверен, что не захочешь написать заявление об исчезновении футболки? — пошутила я. — Может, вызовешь копов и сообщишь, что я совершила кражу века?

Он рассмеялся, бросив сумку на пол, и сел на мою кровать.

— Да, уверен. Я знаю, у кого ее искать, если вдруг она мне понадобится. Кроме того, полагаю, это дело вряд ли будет рассмотрено как крупная кража, скорее тянет на мелкое воровство, — пошутил он и взял меня за руку.

— Я скучал по тебе, Зоуи, — тихо произнес он, вглядываясь в мое лицо. — Я скучал по нам, по нашему общению, даже когда оно было всего лишь дружеским.

Я села рядом с ним на кровать, понимая, что настало время сказать ему больше того, что уже сказала... я не хотела быть его другом. Я хотела большего.

— Прости меня за ту боль, что причинила тебе. Я клянусь, что это случилось непреднамеренно. Из-за того, что я так долго находилась в полном разладе... — я замолчала.

Мне до сих пор было тяжело подобрать правильные слова и объяснить ему свои чувства. Временами поток мыслей так захлестывал меня, что я буквально не могла связать пару слов в одно предложение. Я рада, что решила записать эту часть моей речи, но если честно, для меня стало неожиданностью, что он первым решил поднять эту тему.

— Не торопись, — произнес он спокойным, успокаивающим голосом. — Я хочу, чтобы сначала ты разобралась в себе. И не беспокойся обо мне, потому что я никуда не уйду.