Кэрол быстро кивнула, взяла свою сумочку и направилась к двери. Остановилась у двери, повернулась к Рейчел, ее темные глаза затуманились.

— Благодарю, что вы были честны со мной. Хорошо, когда женщины могут вот так поговорить друг с другом. Очень трудно утвердить себя в мире мужчин, стараться быть сильной и уверенной. Отдавать этому непомерное количество энергии. Это своего рода компенсация. За то, что ты не мужчина, за то, что ты не стала матерью. — Кэрол усмехнулась. — Я себя иногда ненавижу, если хотите знать правду.

Рейчел медленно наклонила голову.

— Вам лучше уйти отсюда, Кэрол.

— Да. — Кэрол смущенно засмеялась. — Спасибо вам, кто бы вы ни были.

— Не благодарите меня.

Рейчел смотрела, как она уходит. Вращающаяся дверь закрылась за ней. Убедившись, что начальница матери не собирается вернуться, Рейчел высунула голову в дверь и огляделась. Только после этого она расслабилась. Она почувствовала себя неуютно. Наклонилась над раковиной и посмотрела на себя в зеркало. Лицо было явно виноватое. Рейчел не знала, сколько времени она простояла вот так, глядя на свое изображение, однако ее уединение было нарушено: дверь в дамскую комнату приотворилась, и Рейчел окликнул по имени задыхающийся голос.

Это оказалась Луиза.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? Я сижу там черт знает сколько времени и думаю, что вы тут избили друг друга до смерти, потом появилась Кэрол с таким видом, словно она увидела в уборной привидение, подхватила Роджера, и они ушли. Чего ты ей наговорила?

Рейчел перекинула ремень сумки через плечо.

— Они ушли?

— Да. Все это ужасно угнетает. Что ты тут делала?

— Что я тут делала? — Рейчел подхватила Луизу под руку и повела ее к двери. — Я вела себя как самая отвратительная лицемерка, вот и все.

— Но ты велела ей убираться? — удивленно спросила Луиза.

— Ну, не в такой форме, — лаконично ответила Рейчел. — А нам тоже пора домой, ты согласна?


— Нам нужно подвезти домой Кэтрин, — заявила Оливия Луизе в вестибюле.

Рейчел ушла извлекать со стоянки машину, чтобы подогнать ее к самому входу в ресторан, так как начинался леденящий дождь.

— В этом есть необходимость? — спросила Луиза, оглядываясь по сторонам.

Участницы встречи прощались друг с другом гораздо теплее, чем здоровались: причиной этому то ли было выпитое за обедом вино, то ли каждая из женщин ехала на эту встречу с такими же страхами, как и ее мать.

— Да, — рассеянно отозвалась Оливия, которая как раз в эту минуту крепко обнимала на прощанье одну из вновь обретенных подруг. Потом она отступила в сторонку и начала искать кого-то глазами. — Ах вот ты где!

— Я могу поехать поездом, — твердила Кэтрин, которой с энтузиазмом помогал натянуть пальто юный официант с раскосыми глазами. — Это очень любезно с твоей стороны, дорогая Оливия, но езжайте-ка вы лучше напрямую своей дорогой.

— Чепуха! — возразила Оливия. — Крюк совсем небольшой, а я за весь вечер не имела возможности обменяться с тобой хотя бы двумя словами. Даже не знаю, чем ты теперь занимаешься.

— Ну ладно. — Кэтрин благодарно улыбнулась официанту, который проводил ее до дверей. — Спасибо, молодой человек. Мы непременно приедем сюда снова. Решили устраивать такие встречи хотя бы раз в несколько месяцев. Я дам вам знать, когда это будет. Карточка у меня есть.

Она подмигнула официанту несколько раз и судорожно дернула головой. Улыбка у юнца сделалась несколько напряженной.

— Давайте выйдем, — нетерпеливо предложила Луиза, подталкивая мать за локоть. — Рейчел терпеть не может ждать.

— Да, да! — Кэтрин, тяжело дыша, заспешила к выходу, пальто болталось на ней, как на вешалке. — Твоя вторая дочь. Она просто великолепна, разве я не права?

Луиза вздохнула, когда мать остановилась, поджидая Кэтрин. Ей вдруг пришло в голову, не подхватить ли обеих под руки и не выкатиться ли вместе с ними поживей на улицу, преодолев ступеньки лестницы в один прием. Но мать и Кэтрин уже начали обсуждать наружность Рейчел.

— Кажется, это Рейчел зовет нас? — Луиза ухватила Оливию за пальто. — Да, это она. Идемте поскорей. — Они вышли на крыльцо, и Луиза прошипела матери на ухо: — Если ты так долго выходишь из ресторана, сколько же времени у тебя уйдет на кругосветное путешествие?

— Ох, да успокойся ты! Рейчел подождет.

Они пробежали под дождем к тому месту, где Рейчел остановила машину. Луиза нырнула на заднее сиденье и, поерзав, устроилась поудобнее. Дождь барабанил по крыше машины, а Луиза и Рейчел еще довольно долго ждали, пока Кэтрин уймется со своими протестами и подойдет к передней дверце. Наконец Оливия втолкнула ее на переднее сиденье, захлопнула дверцу и уселась рядом с Луизой. Рейчел пока не вставляла ключ зажигания.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В Хилденборо, — уверенно ответила Оливия.

— Это очень любезно с вашей стороны. — Кэтрин тряхнула мокрыми от дождя волосами в сторону Рейчел. — Вы обе такие милые девочки. Я всегда говорила Оливии, что ей повезло с детьми.

Рейчел отъехала от ресторана и включилась в поток машин на главной дороге.

— Тебе нужна ближайшая развилка, Рейчел, — сказала Оливия, просовывая голову между двумя передними сиденьями и указывая на ветровое стекло.

Луиза слегка откинулась на сиденье.

— Она знает, мама. Ты забываешь, что мы тоже здесь жили.

— Да ну тебя! — обиделась Оливия. — Когда ты перестанешь делать мне выговоры, Луиза? Ведь это я мать, а не ты.

— Так вот оно и бывает, — поддержала Оливию Кэтрин, устраиваясь на сиденье, и Луиза заметила, как крепко она вцепилась в ремень безопасности, когда Рейчел решила, что пора дать по газам. — Стоит состариться, и все меняется. Мои сыновья без конца делают мне выговоры.

— Ах да, расскажи мне о своей семье. — Оливия снова просунула голову между двумя передними сиденьями. — До смерти хочется узнать о них. И о тебе. Чем ты занималась после школы? Мне говорили, что ты пыталась стать журналисткой. Это должно быть очень интересно.

— Если ты не будешь сидеть на своем месте, я могу нечаянно заехать тебе локтем в лицо, мама.

Рейчел увидела в зеркале, что Луиза с трудом удерживается от улыбки.

— Твое дело вести машину, Рейчел. А я хочу поговорить с Кэтрин, — стояла на своем Оливия.

— Да, я предприняла некоторые попытки. Старалась как могла. Хотела стать корреспондентом. Можешь ли ты сейчас представить себе это? Но потом я вышла замуж, родились мальчики, и все пошло совсем не так, как я задумывала.

— У тебя были прекрасные способности к языкам, — утешила подругу Оливия. — Тебе вообще все давалось легко… Рейчел, здесь надо повернуть… Я считала, что ты станешь переводчицей или кем-то вроде этого.

— Ты тоже хорошо училась, — сказала Кэтрин. — Если бы ты не бросила…

— Здесь, Рейчел! — Оливия хлопнула дочь по плечу. — Так короче.

— Я говорю на четырех языках, — сообщила Кэтрин после того, как машина резко свернула с главной дороги, и всем им пришлось ухватиться за что попало под руку, чтобы усидеть на местах. — Но практически я ими не пользовалась. Мальчики разъехались. Грег сейчас в Австралии, а Марк в Калифорнии. Он, видишь ли, ученый, а там много возможностей для работы. Мы обычно ездили всей семьей во Францию, но так было при жизни Грэхема. Я туда больше не езжу.

Дождь лил по-прежнему. Дороги становились темнее и уже. Казалось, они въезжали в сельскую местность.

— Ты уверена, что это правильная дорога, мама?

— Да, дорогая, езжай смело. Так, значит, Грэхема… уже нет с нами?

Луиза посмотрела на мать, сдвинув брови, но Оливия и сама уже сообразила, что слова ее прозвучали бестактно, и смутилась. Наступило молчание. Кэтрин громко сглотнула и откашлялась.

— Я… потеряла Грэхема четыре года назад. Я…

Она поразила их всех, внезапно разразившись бурными рыданиями. Рейчел была настолько ошеломлена, что машина, вильнув в сторону, въехала на небольшую насыпь, протащилась несколько метров вплотную к живой изгороди и вновь сорвалась на дорогу, сильно встряхнув всех пассажиров. Луиза вцепилась в спинку переднего сиденья. Оливия наклонилась и положила руку на плечо Кэтрин.

— Притормози, Рейчел, — негромко попросила Оливия.

— Ладно, — ответила та и впервые за все время взглянула на Кэтрин сочувственно.

— С вами все в порядке, миссис Мафф?

— Стэйси, — слабым голосом поправила та. — Прошу вас, называйте меня просто Кэтрин. Все в порядке. Извините меня, очень прошу вас меня извинить.

Она достала из кармана носовой платок и приложила к одной щеке, потом к другой. Рейчел снизила скорость до минимума.

— Рейчел, — заговорила Оливия неуверенным голосом, — попробуй добраться до ближайшего укромного места.

— Мы попали в неведомые места, мама, и здесь, быть может, полно оборотней.

— Перестань дурачиться и делай что я говорю. Отыщи придорожную автостоянку или что-нибудь вроде и убери машину с дороги.

Рейчел глянула в зеркало и встретилась глазами с Луизой. Та смотрела на нее невесело. Машина двинулась вперед, и скоро они оказались у въезда на какое-то огороженное поле; сколоченные из планок ворота были открыты. Луиза свернула в неширокий проход, миновала ворота и остановилась. Перевела рычаг коробки передач в нейтральное положение, и мотор с еле слышным жужжанием заглох. Стало тихо, только из-под прижатого к лицу Кэтрин носового платка доносились неясные сдавленные звуки.

— Мама? — прошептала Рейчел.

— Тише!

Оливия бросила на нее строгий взгляд. Рейчел прикусила губу и затихла. Луиза ждала. В тепле и тишине машины она ощущала вибрацию, исходящую из тяжело дышащей груди Кэтрин. Даже темные глаза Рейчел были полны меланхолии — Луиза снова увидела лицо сестры в зеркале. Несколько минут четыре женщины просидели в машине, каждая наедине со своими мыслями, пока Оливия не нарушила молчание.

— Кэтрин? — Оливия погладила низко опущенное плечо подруги. Луиза смотрела на мать с изумлением. Голос ее дрожал, словно она готова была вот-вот заплакать. Но Оливия ни разу не плакала при ней после смерти отца. — Ты хочешь поговорить о Грэхеме?

Кэтрин кивнула и отбросила носовой платок с лица. Луиза увидела потоки слез, стекающих на подбородок.

— Никто не позволяет тебе говорить о нем, верно? — Оливия с трудом выговаривала каждое слово. — После смерти Боба мне не удавалось ни с кем поговорить о нем. Я могу думать о нем, но мне не дано высказать свои мысли.

— Я понимаю! — Кэтрин обернулась и посмотрела на Оливию. Луиза увидела, как мучительно исказилось лицо матери, и оцепенела, потрясенная.

— Грэхем был таким замечательным человеком. Я так его любила, — заговорила Кэтрин неожиданно звонким, высоким голосом. — Мы все делали вместе. После того как он ушел в отставку, мы часто ссорились. Он стал очень тяжелым в общении. Но я все равно любила его. Он был моим спутником. А теперь его нет, и я ужасно одинока. Жизнь стала пустой.

Луиза стиснула зубы. Если она не остережется, то заплачет тоже. Мать, сидя рядом с ней, глубоко вздохнула и хотела заговорить, но вместо этого испустила долгий стон. Луиза сунула руки в карманы, нашаривая бумажный носовой платок. Нащупала только один, старый и порванный по краям, но все же сунула его Оливии, которая взяла его и, прижав к лицу, заплакала так горько, словно сердце у нее разрывалось от горя. Луиза кашлянула и быстро глянула на Рейчел в зеркало над водительским местом. К ее удивлению глаза у Рейчел были полны слез.

— Я любила Боба, — всхлипывала Оливия. — И Боб любил меня. Он был таким добрым. Когда он умер, я почувствовала себя такой виноватой. Я и теперь чувствую свою ви… вину перед ним.

— Мне так хочется, чтобы я была более ласковой с Грэхемом, когда он болел! — Кэтрин вытерла платком лицо. — Я иногда на него покрикивала. Я не хотела его обижать. Он стал таким трудным.

— Но теперь уже поздно! — Оливия поднесла к глазам платок, который дала ей Луиза.

Луиза уставилась на потолок, обтянутый кожей кремового цвета. Обе пожилые женщины продолжали неудержимо плакать. За окнами машины с намокших веток живой изгороди падали капли дождевой воды. Луиза закрыла глаза и проглотила твердый комок в горле. На водительском сиденье Рейчел громко шмыгала носом. Луиза открыла один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рейчел уронила голову на рулевое колесо и зарыдала.

— Простите меня, — произнесла Кэтрин.

— Ты ни при чем, — возразила Оливия сквозь скомканный, изодранный в клочья платок. — Это все я.

— Нет, я, — заявила Рейчел и с силой провела ладонью по лицу. — Я бросила Холлема. Но я его люблю. Я очень люблю его. Ни за что и никогда не хотела бы его бросать.