Настасья Карпинская - Вопреки

— Машина там, — Марк, отстранившись, кивнул в сторону стоянки.

- Ты…

— Не пил, — перебил меня, опережая и предугадывая вопрос.

— Мне подругу забрать надо, — с улыбкой и полным пониманием, чем закончится сегодняшняя ночь, с предвкушением в глазах: темным, тягучим, наполненным чувством отчаянья…

Спустя тридцать минут черный Мерседес Вернера плавно и грациозно скользил по асфальту в сторону старой кирпичной пятиэтажки Самариной. Юлька же притихшей тенью сидела на заднем сиденье. Мне кажется, она даже протрезвела, увидев Марка и его машину. Тот же не обращал на нее абсолютно никакого внимания. Он расслабленно вел автомобиль, периодически поглаживая мое колено, дрейфуя в собственных мыслях.

— Кать, а ты давно его знаешь? — шепотом, словно боясь, что ее услышат, произнесла Самарина, оттянув меня подальше от машины.

В общем, этот ее вопрос и объяснил, какого лешего она выдернула меня из теплого и уютного салона, стоило Марку притормозить у ее дома.

— Все хорошо, не волнуйся! Фасованной по пакетам в лесополосе меня потом искать не придется.

— Тьфу ты, дура! Зачем такое говоришь!

— Иди уже домой, паникерша! Отсыпайся. И смотри, перед своим не спались завтра, — дав ей на прощание совет, направилась обратно к машине.

— Напиши мне, что с тобой все хорошо! — крикнула Самарина, заходя в подъезд. Я лишь тяжело вздохнула; синдром заботливой мамочки на лицо.

— Все, миссия выполнена, — улыбнулся Вернер, — подругу доставили.

— Герою положен главный приз, ты на это намекаешь? — придвинулась ближе, деля дыхание и цепляя губами его губы.

— Отсюда ко мне ближе, но решение за тобой, — так же дразня ласкающим поцелуем, ответил он, привлекая меня тесней.

— Поехали, — выдохнула, целуя уже глубже, жарче, утопая в закипевших от близости эмоциях. А Марк умеет отвлекать…

Но то, что сегодняшняя ночь закончится не так, как нам двоим хотелось бы, стало понятно, когда раздался телефонный звонок и Вернер, взглянув на дисплей и смачно выругавшись, принял вызов. С каждой секундой, что он вслушивался в речь незримого собеседника, атмосфера в салоне автомобиля менялась, ощутимо сгущаясь тучами, клубясь и темнея.

— Понял, через пятнадцать минут буду, — скинув вызов, отбросил трубку на торпеду и, запарковав машину в закрытом дворе элитной многоэтажки, повернулся ко мне.

— Я вызову такси, — произнесла, понимая, что его планы изменились, и моя персона в них больше не значится.

— Нет! — резко отрезал, вытаскивая из кармана связку с ключами и всовывая ее в мою ладонь, — двенадцатый этаж, семьдесят четвертая квартира. Ложись без меня, приеду поздно.

— Марк…

— Я приеду! — снова перебил и жадно накрыл мой рот требовательным поцелуем. — Иди!

Спорить не хотелось. Мой внутренний хаос был вполне солидарен с происходящим, и я, искренне надеясь, что мое лекарство вернется, быстро уладив свои неотложные дела, взяв ключи, вышла из машины.

Квартира представляла собой идеально зонированное пространство с шикарным дизайном: лаконичным, по-мужски в темных тонах с хромированными элементами и отсутствием лишних деталей. С первого взгляда можно подумать, что квартира не обжита, и хозяин тут появляется редко. Но уже через несколько минут я поняла, что впечатление обманчиво, стоило только заглянуть в пару ящиков, наполненных всяким барахлом. Нет, я не любопытна настолько, чтобы шерстить в чужих шкафах, но попытаться найти новую зубную щетку в ванной я должна была. Это уже вопрос гигиены.

Более-менее освоившись в незнакомой обстановке, я приняла душ и с тоской посмотрела на часы. Половина третьего… От Марка не было ни звонка, ни сообщения. Покрутив в руках телефон, сомневаясь, стоит ли ему писать, я прилегла на кровать и, в скачущих мыслях о том, когда вернется Вернер и как добрался Ромка до дома, сама не заметила, как уснула.

Утром Вернер тоже не появился. Не став хозяйничать на чужой кухне, я вызвала такси и со смешанными эмоциями отправилась домой. Была, конечно, мысль оставить ключи от квартиры консьержу, но Вернер это мог расценить как мою обиду на него. Пусть уже сам приедет и заберет. Вдруг, в самом деле что-то серьезное случилось, а может у него фишка такая, привозить к себе девушек и оставлять их в одиночестве в своей постели. Да и обиды, собственно, у меня не было. Странно, но внутри вообще не было сильных эмоций, просто какая-то неопределенная эмоциональная каша. Желая хоть как-то прочистить мозг и освободить сознание, я, приехав домой, плеснула в чашку кофе, включила ноутбук, рабочий телефон и принялась за работу. Что бы в жизни не происходило, работа всегда спасала; любая, будь то фриланс, учеба или халтурка, подкинутая Черных. Это была моя волшебная палочка, за которую можно было ухватиться в любой момент и выплыть из бурлящего жизненного потока. Запрещая себе думать и о Калинине, и о Марке, я упорно заполняла новые бланки на очередной заказ поставщику, принимала звонки и отвечала на текущие вопросы от новой сотрудницы. Мне нельзя расклеиваться, вообще нельзя. Иначе рассыплется все, и мне снова придется начинать с самого начала.

Марк объявился лишь к вечеру с посеревшим от усталости лицом, во вчерашней рубашке и с покрасневшими из-за отсутствия сна глазами. Он просто постучал в мою дверь, без предварительного звонка и сообщений.

— Угостишь кофе? — прислонившись плечом к стене, попытался улыбнуться. Получилось у него это вяло.

— Тебе бы в душ и выспаться, — отступила на шаг, пропуская его в квартиру.

— Прости, — притянул меня к себе, коротко целуя в губы. — Я вчера так и не смог вырваться.

— Проехали, я не злюсь. Ключи сейчас отдам.

— Не надо, оставь себе.

— Проходи, я кофе сварю, — бросила я и, пока Вернер располагался на моем диване, направилась в кухню. Но, когда я с двумя чашками горячего напитка вошла в комнату, поить кофе было уже некого. Марк спал, откинув голову на спинку дивана, он просто отрубился. Зашибись… Он что, поспать ко мне пришел?..

Вернер был трудоголиком; это впечатляло, удивляло и вызывало восхищение. А я не была истеричной дурой, которая устраивала бы скандалы из-за его занятости. Я сама была одержима своей работой и от того ценила и уважала его расстановку приоритетов. Но некоторые трудности это все же вызывало.

— Мы так и будем дружить, словно пионеры, Марк Генрихович? Нет, я как бы ни на что не претендую, но все же, — произнесла, заканчивая у зеркала макияж, и наблюдая, как у Марка, развалившегося на моем диване, растянулись в улыбке губы. Отложив в сторону телефон, который почти не выпускал из своих рук последние два часа, он с грацией сытого кота направился ко мне.

— Готов исправить сие упущение хоть сейчас, — губами по нежной коже шеи, обрывая мой вдох и множа силу импульсов, оседающих внизу живота, разливая горячую и густую негу по моему телу, подталкивая уступить и поддаться.

— Вернер, я только привела в порядок волосы и лицо. Если сейчас начнем «исправлять ситуацию», я боюсь, что мы успеем только к разгару веселья: там, где пьяные гости и драка с похищением невесты. Поэтому придержи коней, я все же решила, что хочу заценить платье Миланы.

— Женское коварство все же не знает границ, — и снова дорожкой поцелуев по моему плечу. — Я уже жду окончание этого дня.

— Надеюсь, сегодня ты не оставишь меня одну в собственной постели и не исчезнешь на сутки, — повернулась в его руках лицом к лицу.

— Нет, обещаю. Отключу на х*р телефон. Только ты…

— Ловлю на слове. И придержи свой пыл, — с улыбкой убирая его руки, которые уже соскользнули со спины ниже. — Тебе еще с моими родителями знакомиться, — и прихватив сумочку, направилась в прихожую.

Оказавшись у ЗАГСа и собственными глазами увидев счастливую пару молодоженов, я осознала, что мое понимание ситуации ровным счетом ничего не стоит. Сколько бы я не повторяла себе о правильности отойти в сторону, о морали, о плате за свои поступки, внутри все равно болезненно сжималось, заставляя при этом, сжав зубы и сглатывая ком в горле, улыбаться. Со стороны я, наверное, была похожа на зарвавшуюся высокомерную сучку, возомнившую о себе слишком много: пренебрежительный взгляд; горделивая осанка с высокоподнятой головой и полуулыбка на губах: вынужденная, натянутая, скрывающая ото всех собравшихся здесь, что все еще болит. Уже не имея никакого шанса, полностью похоронив надежду, понимала, что, даже если сам Калинин ко мне придет, я откажу несмотря на то, что все внутри болит.

После ЗАГСа отправились в ресторан: средненький, но довольно приличный.

— Кать! — папа, протиснувшись через толпу гостей, подошел к нам, стоявшим чуть поодаль от основного входа, пока все ожидали жениха с невестой, чтобы отдать дань традициям, которые давно уже претерпели множество изменений, и осыпать новобрачных лепестками роз.

— Привет, пап! — впервые за эти часы я вполне искренне улыбнулась, обнимая отца.

— Ты умница, — тихий шепот мне на ухо со смыслом, понятным только нам, и мне еле хватило сил сдержать незваные слезы, так некстати подступившие.

— Добрый день! — произнес Марк, стоило мне отстраниться от отца, и протянул руку для рукопожатия.

— Добрый! Станислав Игоревич, — папа представился и ответил на приветствие.

— Марк.

— Ой, Катя! — словно из ниоткуда перед нами появилась моя мать. — Я и не заметила тебя! Столько людей, столько приглашенных! Стас, я тебя уже полчаса ищу, — мало того, что она щебетала не переставая, так еще и вцепилась в папину руку словно клещами.

— Это — моя жена Лариса Михайловна и мать Кати, — не забывая про приличия, представил ее отец.

— Приятно познакомится! Марк, — Вернер, излишне галантно на мой взгляд, взял руку моей матери и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, вызвав подобным жестом румянец на ее щеках.

Смущенный и жеманный флирт Ларисы Михайловны я еле выдержала, благо подъехала машина с Калининым и его Миланой, и все внимание переключилось на них.

Далее все проходило по отработанной схеме, благо всем заправлял опытный организатор, ориентируя и направляя людей, помогая ведущей и напоминая родителям заглянуть на кухню.

— Неплохая партия, — произнесла мама, уловив момент, когда Марк оставил меня одну, углубившись в разговор с неким мужчиной. — Мне тут шепнули, что это сын того самого Вернера, который владелец местной трикотажной фабрики, — сообщила она это так, словно я должна была подскочить от этих слов на месте и весело захлопать в ладоши. Радость-то какая!..

— Марк сам управляет предприятием, — произнесла я сухо, припадая к бокалу с вином.

— А его отец?

— Он давно отошел от дел и проживает уже много лет в Германии. Что-то еще, мам? Какие подробности тебе еще интересны?

— Не рычи! Мы не дома, чтобы раздувать скандал. Я просто радуюсь, что ты выбрала достойную для себя партию.

Как же быстро вы переобулись, Лариса Михайловна. Вроде, совсем недавно с железной уверенностью вещали о том, что за любовь надо бороться. Но, видимо, общественные регалии, социальный статус и прочее мнение нашего завистливого общества сделали свое грязное дело. А жаль… Некоторых людей можно уважать за твердость своей позиции, даже несмотря на то, что эту самую позицию ты не разделяешь, но тут видимо совсем не тот случай.

— Спасибо, — сквозь зубы, наблюдая уже третий раз, как под крики «горько» Калинин целует свою белобрысую.

Спустя пару часов сосуд моего терпения опустел, как и бутылка красного вина, стоявшая на столе напротив меня.

— Поехали отсюда, — прислонившись к Марку, шепнула я, скользнув рукой по пряжке его ремня.

Вернер повернулся, читая по моему лицу, что вся эта атмосфера шизофренического веселья, приправленного алкогольными парами, меня порядком доконала, и я на грани взрыва. Полное понимание в его взгляде:

— Пятнадцать минут и уезжаем. Вызови такси, — и моя благодарность за это.

Последнее усилие над собой, выдавливая доброжелательность и внешнее веселье, соответствующее всеобщему тону настроения; публичное вручение подарков новой ячейке общества и, попрощавшись, с улыбкой на выход.

— Что было в коробке? — отчего-то с насмешкой в голосе спросил Марк, стоило нам оказаться за дверью ресторана.

— Кукла Вуду и пропитанный ядом платок, — ответила я, приподняв бровь и подкуривая сигарету.

— Все настолько серьезно?

— Марк, ты дебил? — подняла на него взгляд, уже начиная успокаиваться. — Комплект постельного и деньги в конверте.

— Постельное? — а вот это недоверие в его голосе даже как-то зацепило, и я никак не могла определиться, обидно или наоборот, можно поставить себе плюсик в карму.