— Лорелея!

Она схватила его за запястье. Его ноги висели над бездонным каньоном.

— Нет! — сквозь стиснутые зубы процедила Лорелея. — Я не хочу вас терять.

Она напряглась, вытаскивая его на дорогу. Деревянная подпорка полетела в каньон так далеко вниз, что не было слышно звука падения. Из груди каноника вырвался вздох облегчения. Отец Эмиль лежал, весь дрожа, пока не восстановил дыхание.

— Ну вот и все, отец Эмиль, — проговорила она, устало улыбаясь.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— Вы спасли меня от бандита в Париже, — напомнила она ему. — Теперь я вернула вам свой долг.

— Слава Богу, — пробормотал он.

— Я приготовлю вам чай из сассафраса[26], когда доберемся до приюта. Он очень помогает при нервном стрессе.

— Это будет очень кстати, — он поднялся на ноги и начал скручивать веревки.

Лорелея тоже встала и принялась отряхивать грязь с его рясы.

— Смотрите, у вас развязался пояс, — она потянулась к его плетеному поясу.

Он отстранил ее руки:

— Все в поряд…

— Отец Эмиль? — она смотрела на разошедшиеся полы его рясы. Ее внимание привлекло тусклое поблескивание металла. — Вы носите пистолет. Зачем?

У него вспыхнули щеки.

— Затем, — сказал он, затягивая пояс, — что путешествовать, сейчас стало очень опасно, даже если человек в рясе. Слава Господу, что не пришлось использовать его.

Когда они продолжили свой путь, Лорелею начали грызть сомнения. Согласно правилам приюта, каноникам запрещалось носить оружие. Но с другой стороны, отец Эмиль хотел защитить ее. Она подумала о человеке с рубиновой серьгой и содрогнулась. Им просто повезло, что на этот раз они не встретили ни одного бандита.

Вместе с порывом ветра до нее донесся какой-то новый звук. Она остановилась.

— Что это было?

Отец Эмиль пожал плечами:

— Наверное, упал камень. Они расшатались, когда мы совершали подъем.

— Нет, это…

Звук снова повторился.

На лице Лорелеи появилась улыбка.

— Я слышу лай. Должно быть, это один из псов приюта.

Отец Эмиль посмотрел на поднимавшуюся вверх дорогу и почесал голову.

— Я ничего не вижу.

— Нет, в другой стороне, — она бросилась к краю тропы и посмотрела вниз на горы и альпийские луга. Далеко, внизу паслись козы, отсюда они казались песчинками на зеленом поле. «Пасущая коз собака», — подумала она.

Среди деревьев мелькнуло что-то коричневое с белым.

— Барри, — сказала она.

— Чепуха, — возразил отец Эмиль. — Этого не может быть. Пес остался в Париже.

— И Дэниел! — она прижала руки к сердцу. Не было никаких сомнений в том, кем был высокий мужчина, бежавший вслед за Барри. Белая прядь волос мелькала, как флаг, среди черных локонов. В ее груди поднялась волна невыносимых чувств. — О, отец! Он пришел за мной. Это должно означать…

Ее прервал глухой щелчок. Лорелея обернулась и увидела, как отец Эмиль нацеливает свой пистолет. Сначала ее охватило смятение, а потом последовал ужас.

— Нет! — она бросилась к оружию.

— Отойди назад! — приказал он, отводя пистолет подальше от нее. — Этот ублюдок пришел убить тебя. Неужели ты думаешь, что я позволю ему попытаться снова это сделать?

Он поднял пистолет, и умело взял его в руку. Дэниел и Барри бежали среди деревьев. Отец Эмиль выругался, слова, слетевшие с его языка, были кощунственными для священника. Лорелея потянула его за рукав:

— Умоляю, отец. Вы же служите Богу.

— А Северин — сам дьявол во плоти! — он стряхнул ее руку.

Она прикусила губу. Лорелея подумала, что каноник, может быть, прав. Но в голове проносились воспоминания о Дэниеле, не тронутые горечью, ложью и обманом. Она не могла поверить, что это был тот самый человек, которому дали заказ на ее убийство. Дэниел рисковал своей жизнью, чтобы защитить ее. Он научил ее любить глубоко и безумно, чему не мог научить никакой убийца. Тот факт, что он пришел за ней, зажег в ее сердце искру надежды. Ей хотелось услышать от него, что он изменился, что он — больше не наемный убийца.

— Умоляю вас, — произнесла она, — дайте ему шанс.

Отец Эмиль опустил пистолет, но пальца с курка не убрал.

— Шанс убить тебя?

— Объясниться. Может быть, я зря так поспешно уехала из Парижа. Может быть, он изменился…

— Или, возможно, нашел другой способ использовать тебя в своих корыстных интересах.

Отец Эмиль украдкой посматривал на преследователей. Дэниел с Барри достигли каменного обвала, преградившего дорогу. Ловкий и быстрый Барри, не задумываясь, перемахнул через каменный завал. Дэниел начал свой переход по упавшему дереву.

Каноник прицелился.

Лорелея схватила его за руку.

— Отец Эмиль, я люблю его! — она потянулась к пистолету и почувствовала под своими пальцами холод металла. Лицо отца Эмиля находилось очень близко от ее лица. Его глаза горели от ярости, губы скривились, и с них слетали хриплые ругательства.

Ужаснувшись, она вырвала пистолет из его руки. Тот с глухим ударом стукнулся о землю. Оттолкнув Лорелею, отец Эмиль бросился к оружию, сжал его в руке и повернулся к ней.

— Не будь дурочкой, дитя мое, — проговорил он, тяжело переводя дыхание. — Этот человек принудил тебя выйти за него замуж и скрывал правду о твоем рождении. Как ты можешь любить его?

Лорелея бросила отчаянный взгляд на поваленное дерево. Дэниел был уже на середине пути. Его губы двигались, но ветер уносил в сторону его слова, и они тонули в шуме камнепада.

— Потому что он защищал меня, когда мог бы наполнить свои карманы золотом Жозефины, — прошептала она. — Потому что он поверил в меня, когда отец Джулиан запрещал мне заниматься моими медицинскими исследованиями, — ветер хлестал ей в лицо, наворачивая на глаза слезы. — И потому что он затронул мое сердце, отец. Я не могу лучше все это объяснить.

Он прищурился:

— Что ты отдашь, чтобы спасти его ничего не стоящую жизнь?

— Все, что угодно. Свою жизнь.

— И тайну, которую оставил тебе отец Джулиан?

— Что может быть для вас ценного в предсмертной исповеди отца Джулиана?

— Предсмертной! — у отца Эмиля взметнулись вверх брови. — Ты хочешь сказать, что он ничего не сказал тебе перед смертью? — Он весь сжался, как шар, из которого выпустили воздух, и пробормотал: — Какой же я дурак! Нужно было сначала убедиться… Просто скажи мне, где находятся сокровища, и можешь получать своего наемника.

Дэниел зашатался на стволе дерева и ухватился за ветку, чтобы удержать равновесие. У Лоре леи не было времени размышлять, от кого отец Эмиль узнал о сокровищах.

— В ризнице, — выпалила она. — Драгоценные камни, вправленные в дароносицу, настоящие. Это бриллианты и рубины, которые когда-то принадлежали Марии-Антуанетте. А теперь, прошу, отец, уберите пистолет.

Он с удивлением посмотрел на нее:

— Ты хочешь сказать, что все это время они находились на виду? О Боже, какой я глупец. Я сотни раз сам держал их в руках…

Она перестала слушать его. Дэниел почти добрался до верхушки дерева, Он быстро передвигался среди покрытых листвой ветвей.

— Лорелея! — Его голос эхом разнесся по каньону. — Беги! Беги от него! Он…

Отец Эмиль выстрелил. Сверху на нее полетели камни и комья снега. Дэниел исчез из виду. Ужас сковал грудь Лорелеи. Из горла вырвался яростный крик, когда она набросилась на отца Эмиля.

— Чудовище! — закричала она. — Вы обещали!

— Я ничего тебе не обещал.

Он взмахнул рукой. Удар пистолета пришелся ей прямо в лицо. Лорелея попятилась назад и упала. Щека онемела от боли.

Отец Эмиль спокойно перезарядил пистолет.

Безразличие окутало ее туманом. Дэниела больше нет. От этой мысли она почувствовала невыносимую боль, которая, казалось, будет длиться вечно. Ее Дэниел, ее муж — неистовый, горячий, насмешливый, полный жизни — был потерян для нее навсегда. Она никогда не узнает, что он хотел сказать ей.

— О Дэниел, — прошептала Лорелея, глядя на упавшее дерево и прижимая к щекам холодные руки. Ветер шуршал увядшей листвой. Дна каньона не было видно, но она представляла, как он лежит с переломанными костями, истекающий кровью в ледяной темноте. — Любовь моя, что я натворила…

— Тебе не придется долго горевать, принцесса, — рот отца Эмиля скривился в иронической усмешке.

Она посмотрела на него поверх черного дула пистолета.

— О, отец Эмиль? Что вы делаете?

— Что делает человек, который любит свободу и власть и ждет в течение десяти лет?

Ветер обжигал лицо.

— Я не понимаю.

— Теперь я, получил то, что хотел. Контроль над приютом. И сокровища Людовика XVI.

Последние слова Дэниела эхом вернулись к ней: «Беги от него! Он…». С ее лица сошли все краски.

— Это были вы, да? — спросила Лорелея. — Вы хотели убить меня. Отец Эмиль, почему?

— Мир должен быть очищен от выродка Людовика. Ты — угроза свободе.

Она дрожала как лист на ветру. О Боже, всего лишь минуту назад она спасла ему жизнь — только для того, чтобы он забрал у нее Дэниела. В голове от ужаса и горя путались мысли.

— Но… отец Гастон… Он пытался убить меня!

— Не он, — отец Эмиль с отвращением фыркнул. — Он боготворить тебя. У него были грандиозные планы. Он хотел, чтобы ты вышла замуж за знатного человека для продолжения династии. Он был твоим защитником. Глупая девчонка! Это Ворона он собирался убить, — губы отца Эмиля изогнулись в злой усмешке. — Дурость Гастона сыграла мне на руку.

Лорелея увидела вдалеке за его плечом какое-то движение. Барри. Пес взобрался по обвалу и теперь находился над ними, собираясь спускаться вниз к дороге.

Осторожность удержала Лорелею от видимого проявления радости, у нее вдруг появилась надежда на спасение.

— Но вы знали обо мне с прошлого лета, — сказала она. Медленно и осторожно Лорелея поднялась на ноги.

— Знал, — согласился он. — Гастон помог. Как бы я хотел, чтобы Гастон смог узнать, как много он сделал для свободы.

Она незаметно шагнула вперед. Мужчина нервничал. Она видела его бегающий взгляд, нетвердую руку. Если она сможет заставить его поддерживать разговор, возможно, ей удастся найти выход.

— Почему вы просто не убили меня, когда узнали, что я за личность?

С каждой секундой Барри приближался все ближе и ближе, пробираясь через обвал.

Она судорожно вздохнула. Может, кто-нибудь в приюте слышал выстрел. Выстрел, которым был убит Дэниел. «Скоро и я присоединюсь к нему», — подумала Лорелея. Потом ее безразличие сменилось холодной яростью. Но только не так! Только не от руки этого фанатика.

— Мне не удалось отыскать эти сокровища, — сказал он. — Кроме того, ты не представляла угрозу, пока оставалась в приюте. По правде сказать, мне доставляло удовольствие смотреть, как принцесса королевской крови моет горшки, пачкает свои руки о болячки других людей, — его голос резко звучал под завывание ветра.

Лорелея молилась, чтобы он не услышал приближения Барри. Пес уже достиг другого обвала, легко преодолел его и снова появился на возвышающемся над ними склоне.

— Твоя королевская душа втоптана в грязь, как у раба. Мне очень хотелось, чтобы твой отец мог видеть, как ты унижена, — отец Эмиль скривил рот. Казалось, он смаковал свою победу, как хорошее вино. — Скажи мне, ты полюбила двор, как любил его Людовик?

— Я предпочитаю горы Швейцарии, — заявила она, не спуская глаз с маленькой приближающейся фигуры. — Но в тот день в Париже… Вы спасли мне жизнь, когда напал тот бандит.

Он покачал головой:

— Ты ошибалась. Он нападал на меня, дорогуша. Его послал Фуше. Отец Джулиан, казалось, начинал впадать в истерику из-за сокровищ. Поэтому мне пришлось устранить его.


— Яд! — выдохнула она, чувствуя как к горлу подступает тошнота. — Вы отравили его мышьяком из рюкзака Дэниела. Поэтому в пузырьках оставалось так мало отравы, — она отошла на шаг назад. Сверху все еще падали осколки льда и камни, потревоженные выстрелом. — Боже, помоги мне, я ведь обвиняла лежавшего на смертном одре отца Джулиана за то, что он предал меня ради сокровищ.

— Уверен, что он простил тебя. Этот идиот был так же слепо верен тебе, как и отец Гастон и все остальные дураки из приюта.

Отец Эмиль навел на нее пистолет:

— Прощай, принцесса. Могу утешить тебя: бриллианты Марии-Антуанетты поддержат мое дело, а твоя голубая кровь польет дерево свободы.

Лорелея затаила дыхание. «Дэниел, — подумала она, — я умру с твоим образом в сердце».

Глаза отца Эмиля горели фанатичным огнем. Его палец на спусковом крючке напрягся.

Сверху послышалось какое-то царапанье. На выступе над головой каноника мелькнул огромный зверь и бросился вниз.