Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Книга: Восемь

Автор: И.С. Картер

Серия: Любовь в цифрах #6, (герои разные, наша группа будет переводить все книги серии)

Количество глав: пролог + 26 глав + эпилог

Переводчик: Екатерина Геворгян ( с 1 по 17 главу), BellA (с 18)

Редактор: Дарья Ганус (1-11), Diana Molchanova (с 12-17, с 20), Светлана Омельченко (18 и 19)

Вычитка: Лаура Бублевич

Обложка: Svetlana M.

Наша группа: https://vk.com/passion.oflove (Passion of love ♔ Перевод книг 18+)

 

Аннотация:

Сожалею о вашей утрате.

Зачем люди говорят это?

Когда у тебя забирают тех, кого любишь, когда частичка тебя умирает вместе с ними, ты не теряешь их будто ключи от машины или мобильный. Они не заваливаются между диванными подушками, их не забывают в замке зажигания, чтобы позже ты смог их найти. Их не положили куда-то по рассеянности и забыли. Ты никогда не потеряешь их, потому что они живут в твоем сердце.

Раздирающая душу боль, которая обжигает легкие с каждым вдохом, приходит от осознания того, что ты не можешь быть рядом с ними там, где они сейчас.

Безобразное и неподдельное чувство скорби оставлено в прошлом.

Мне жаль, что они покинули тебя.

Мне жаль, что ты один.

Мне жаль, что тебе больно.

Утрата ни с чем не сравнится.

Она была моей первой любовью.

И стала последней.

Внутри меня только пустота, хоть я и притворяюсь, что во мне живет любовь к тем, кто остался после ее ухода.

Я нужен нашей маленькой девочке и новорожденному сыну.

Сейчас я и мать, и отец.

Я опустошен, внутри меня ничего не осталось.

Я ракушка.

Тогда почему девушка с лицом ангела и глазами, отражающими мою пустоту, смотрит на меня так, словно я значу для нее все?

Пролог

Джош (14 лет)

— Привет, Джош. Как оно сегодня? Висит налево или направо?

Еще не начавший ломаться голос Айзека звучит где-то за моей спиной, и, несмотря на то, что я полностью засунул голову в шкафчик, закатываю глаза, услышав это детское приветствие.

Моему младшему брату всего двенадцать, но ведет он себя наглее, чем любой мужчина, который старше его в два раза. А с тех пор, как год назад Айзек начал ходить в мою школу, то стал головной болью.

— Повзрослей, Айз. Ты сейчас ходишь в школу для больших мальчиков, и самое время начать вести себя соответствующе.

Хватаю толстый учебник по математике для следующего урока и, громко хлопая дверцой, закрываю шкафчик.

— А тебе четырнадцать, а не сорок, Джош. Потом у тебя будет куча времени, чтобы быть старым и скучным. Почему ты постоянно должен вести себя как папа?

Потому что ты все время ведешь себя как ребенок.

Поворачиваюсь к Айзеку лицом, лямка моего рюкзака съезжает с плеча, и я ловлю ее сгибом локтя, при этом учебник, зажатый в моей рук, с громким шлепком падает на потертый линолеум на полу.

— У тебя что, друзей нет, с которыми можно зависнуть? — выхожу я из себя и гневно смотрю на него, пока наклоняюсь, чтобы поднять упавший учебник по математике.

Айз вдруг замолкает и делает шаг назад, искривляя рот в дерзкой ухмылке, а так как все мое внимание направлено на него, я не вижу, что происходит вокруг.

Едва прикасаюсь кончиками пальцев к обложке книги, как тут же сталкиваюсь своей головой с чьей-то еще, и падаю на бок, ругаясь и хватаясь за лоб, на котором мгновенно появляется огромная шишка.

— Ой! Прости, прости, — раздается нежный голос. — Всегда была твердолобой. Я просто пыталась поднять книгу, которую ты уронил.

Учебник по математике попадает в поле моего зрения. Девушка держит его бледными маленькими пальчиками с нежно-розовым маникюром.

— Может быть, я могу пойти с тобой на урок? Сегодня мой первый день в школе, и, кажется, у нас обоих следующим уроком идет математика, — продолжает мелодичный женственный голос. Девушка рукой немного трясет учебник, чтобы побудить меня забрать его.

Бормоча благодарность, я спешу забрать его; моя голова кружится от звука ее голоса, но как только я, наконец, поднимаю взгляд на ее лицо, все навыки общения покидают меня, растекаясь лужицей у ног.

Белокурые волосы крупными кудрями обрамляют ее лицо в форме сердечка, светло-голубые глаза с длинными темно-русыми ресницами смотрят вниз на меня, а самые розовые губы, которые я когда-либо видел у девочек, изгибаются в робкой улыбке.

— Привет, я Айз, — решительно заявляет Айзек, протягивая ей одну руку для пожатия, а другой приглаживая свои взъерошенные волосы — волосы, от которых, кажется, все девчонки просто тащатся.

Она улыбается ему и произносит лишь быстрое «привет», но вместо того, чтобы пожать ему руку, девушка наклоняется и протягивает мне свою изящную ручку с симпатичными пальчиками и розовыми ногтями.

— Я Лора Майлс. Приятно познакомиться с тобой…?

Я пялюсь на нее. На ее шелковые волосы и утонченные черты. На крошечную родинку прямо под ее левым глазом и еле заметный светлый шрам в уголке пухлой верхней губы.

— Он Джош, — услужливо заявляет Айзек. — И, я думаю, он проглотил язык.

Девушка улыбается еще раз, просто поднимая уголки губ вверх, ее рука так и висит в воздухе между нами, предлагая мне принять ее помощь. Я все также не шевелюсь и не произношу ни звука. Ее мягкая улыбка начинает угасать с каждой секундой, а в ясных глазах мелькает сомнение.

— Черт побери, Джош. Подними свою задницу и проводи девушку на урок, или я сам покажу ей дорогу, хотя у меня сейчас физкультура, и мистер Хиггс заставит меня наматывать круги по полю для регби, если еще раз опоздаю.

Лора улыбается, на этот раз нервно, и медленно убирает протянутую руку. Пальцами она теребит потертый край ранца, и немного переминается с ноги на ногу, пока обдумывает, как может выйти из этой ситуации и никогда не вспоминать о ней.

Именно в тот момент, когда я чувствую, что она отдаляется, мои конечности начинают меня слушаться, и, выпрямив ноги, я встаю. Мой мозг наконец-то догоняет тот орган, который неудержимо бьется у меня в груди, и что-то внутри меня переключается, пока не щелкает, а затем весь мир обретает четкие очертания.

«Не дай ей уйти.

Возьми ее за руку.

Не отпускай».

— Привет, — нерешительно говорю я, протягивая одну руку ей, а другой поправляю свои очки с толстыми стеклами на переносице. — Я Джош. Прости за случившееся. Думаю, на минуту я растерял все слова, или, может, ты забрала их, — бормочу я и застенчиво пожимаю плечами от бреда, который вылетает из моего рта, но один взгляд в ее глаза, и вдруг чувствую себя достаточно храбрым, чтобы закончить свое необдуманное признание. — Но обратно они мне не нужны. Ты можешь оставить себе их все.

Айзек стонет где-то позади меня, и я слышу, как он начинает напевать песню «Loser» группы Beck, но мне все равно, потому что Лора Майлс улыбается мне. И это не стеснительная улыбка или робкая. Это широкая, смелая улыбка. Даже ее глаза улыбаются мне, а брови, изогнутые дугой, идеально дополняют прекрасное сияющее выражение лица.

Лора улыбается.

Она берет мою руку в свою, наши пальцы соприкасаются, ладони обдает жаром, а слова снова покидают меня. Я не могу сказать ни одной остроумной шутки, пока мы идем, взявшись за руки через переполненные коридоры школы. С моей стороны нет никаких проявлений дерзости или флирта. Тишина между нами наэлектризована и пульсирует новизной эмоций, которые щекочут каждый сантиметр моей кожи. Этот день переполнен возможностями. Теперь это не просто я или она. Этот момент становится началом «нас».

Лора снова похищает мои слова, и я не хочу, чтобы она их мне возвращала. Они принадлежат ей. Я принадлежу ей.

Лора (14 лет и 9 месяцев)

Еще одна новая школа.

Я наблюдаю за толпами подростков, которые собираются в группы, сформированные по принципу социального положения, возраста или пола. Спортсмены уже бросают мяч между собой на краю футбольного поля, а популярные девчонки сидят на ограждении, наблюдая за ними и перемывая кости всем и каждому. Ученики помладше с широко открытыми глазами испуганно таращатся на здание перед ними, выглядя так, будто оно может проглотить их целиком, в то время как прилежные и жаждущие знаний ребята, те самые, которых называют «ботанами» или «зубрилами», уже стоят на ступеньках и ждут, когда откроется центральная дверь.

К какой группе отношусь я?

Да, я новенькая, но не маленькая, как те, которые готовы начать свой первый день в старшей школе. У меня нет здесь друзей, поэтому я не с популярными девчонками. Значит, остаются зубрилы, потому что я не собираюсь подходить к спортсменам и играть с ними в мяч — это стало бы немедленным социальным самоубийством.

Мне нравится школу, нравится учиться и я уже знаю, кем хочу быть после окончания — учителем. В таком случае, мне, наверное, стоит подняться на лестницу и подождать, когда зазвенит звонок, и откроются двери? Или, возможно, буду сама по себе.

Не знаю, как долго мой отец продержится на новой работе, или как скоро его поймают трахающимся с кем-то из его офиса, и мы будем вынуждены уехать, чтобы начать все сначала.

Не знаю, почему моя мама не уходит от него. Ну, точнее, знаю. Она слабачка. Ей нравится надежность, нравятся деньги, и мама боится остаться одинокой в сорок. Хотя, если спросить ее, она ответит, что не уходит из-за меня. Ага, хорошая, хорошая мамочка. Я буду последним человеком, о ком задумается хоть кто-то из вас, учитывая всю вашу запутанную и наполненную драмой жизнь.

Я одинока.

«Лора Майлс, новая девочка, одиночка»

«Лора Майлс симпатичная, как мне кажется, но я слышал, что ее исключили из предыдущей школы за секс с учителем в туалете».

«Лора Майлс думает, что она особенная. Но она всего лишь шалава».

Это всего несколько высказываний, которые я слышала о себе в последних двух школах, где училась.

Поправляю ранец за спиной и иду к лестнице. По крайней мере, эти дети оставят меня в покое. Им не интересны школьные сплетни, пока это не касается тех, кто учится лучше всех или сдал последний тест на отлично. В них есть дух соперничества, да, но нет ненависти или стремления манипулировать людьми.

Так что я отношусь к тем, кто стоит на лестнице. В одиночку.

Как только подхожу ближе, начинает звенеть звонок, раздаваясь эхом над гулом голосов и являясь причиной всеобщего недовольного стона во дворе перед входом. Я не обращаю внимания ни на что, кроме лица мальчика, который прислонился к стене рядом с дверью.

Он смуглый, высокий, с классическими чертами лица и в очках с толстой черной оправой. Он красавчик, одетый в немодную одежду, как и все ботаны, но улыбка, которая появляется на его лице, когда звонок перестает звенеть, и открываются двери, завораживает меня.

Мальчик готов. Он знает, кем является. И хочет контролировать свое будущее. Его не волнует подъем по социальной лестнице или новые девочки с их тайным прошлым. Мальчик полностью уверен в себе, и я упиваюсь всем его образом, пока он не входит в школу и не исчезает из поля моего зрения.

Мне почти пятнадцать. Я и раньше проявляла интерес к мальчикам, влюблялась в нескольких. У меня даже был первый и единственный, не впечатливший меня поцелуй с парнем, который укусил мою губу своими требовательными зубами и продолжал слюнявить мой рот своим языком, по ощущениям похожим на слизняка.

Он был красивым — парень со слизняком вместо языка — симпатичным и чрезмерно пылким (не в лучшем смысле этого слова). Он хотел быть первым, кто сможет залезть в трусики к новой девчонке, несмотря на то, что встречался со школьной звездой нетбола (Прим.пер. Традиционно женский вид спорта, разновидность баскетбола). Ага, это она распространила слухи о том, что я трахалась с учителем.

В старшей школе бывает весело, когда ты очень стараешься разобраться во всех тонкостях отношений в ее стенах. И всегда остаешься новенькой, которая никогда не заводит знакомства, у которой нет друзей, способных прикрыть ее спину.

Это я — Лора Майлс или, как меня называли в моей предыдущей школе — «Лора унылый смайлик» (Прим.пер. Игра слов, в оригинале Laura Miles — Laura never Smiles).