Я жду. Слушаю. Впитываю все ее выступление, пока не звучит последняя нота песни Дэвида Грея «Любовь этого года».

Больше никакой лжи, Холли.

Больше никакого использования.

Я не буду больше причинять тебе боль только потому, что мне тоже больно.

Смотрю, как она грациозно снимает с себя гитару и кладет ее на подставку, прежде чем повернуться к толпе и сделать небольшой милый реверанс под их восторженные аплодисменты и свист.

— Спасибо, ребята. Вы были очень добры ко мне. Я собираюсь взять небольшой перерыв, а затем вернусь. Хватайте выпивку, парня или девушку, — она морщит нос и исправляется — конечно, только если они на это согласны. Увидимся через полчаса.

Холли быстро спускается со сцены и направляется в свою гримерку. Считаю до десяти, чтобы успокоить биение сердца и умерить дрожь в своих руках, прежде чем последовать за ней.

— Извините, вход только для персонала, — кричит Холли через плечо. Она стоит у маленькой раковины в дальнем углу комнаты, вытирая лицо влажной салфеткой, прежде чем провести ею по шее и затылку.

Я, молча, наблюдаю. Взглядом пожираю каждый сантиметр загорелой кожи и каждое плавное движение, созданное изгибами ее тела.

Холли потрясающая и даже не знает об этом.

— Я ведь сказала, что вход только для персонала.

Наконец, девушка поворачивается ко мне, и легкое раздражение на ее лице от того, что ее прервали, меняется на шокированное, а затем становится нечитаемым.

— Джош, что ты здесь делаешь?

Я здесь не для того, чтобы играть в игры, поэтому отвечаю честно:

— Хотел тебя увидеть.

Ее лицо остается бесстрастным, и хотя мы знакомы недолго, я достаточно знаю Холли, чтобы помнить, что она как открытая книга, поэтому надеюсь, что именно шок заставляет ее стоять передо мной, как неживая статуя. Ибо сама мысль о том, что произошедшее между нами, и есть причина этого холода, похожа на удар по моим и так уже взбунтовавшимся внутренностям.

— Песня «Прости» была о нас? Обо мне?

Я не планировал задавать этот вопрос, но ее реакция привела меня в замешательство. Я ожидал, что она скажет мне «проваливай», или, если мне действительно повезет, то получу улыбку или еще одну пощечину. Все было бы лучше, чем ее застывший взгляд, направленный сквозь меня.

Холли прочищает горло, медленно моргает, и становится ясно, что мой вопрос, наконец, дошел до нее.

— Да, — говорит она тихо. — Я написала ее сразу после твоего ухода.

Так-то лучше. Спокойная реакция предпочтительнее, чем вообще никакой.

— Ты была права в песне, ну знаешь, насчет моих извинений, — признаюсь я в надежде, что она не станет думать, будто все это ложь.

— Я знаю, но это ничего не меняет. Ты все еще ты — человек, влюбленный в призрака, а я все еще я — девушка, у которой весь шкаф заполнен этим добром.

— Здесь могли бы быть «мы». Возможно, вместе мы могли бы изгнать их. Изгнать всех, освободить их и нас.

Холли печально качает головой, и мои внутренности скручивает. Я уже разрушил все наши шансы, и, похоже, это тот самый момент, когда она собирается прогнать меня.

— Жизнь не так проста, Джош. Ты это знаешь. Когда пытаешься завести отношения после такого начала, как у нас, они обречены на провал.

— Не надо так говорить. Ты ведь чувствуешь это между нами. Я знаю, что чувствуешь, — мой голос похож на мольбу. Не хочу уходить от нее, пока она не скажет мне уйти.

— Это другое, Джош. Чувства тоже никогда не бывают простыми. Мы все жаждем того, что плохо на нас влияет. Хотим есть шоколад вместо овощей. Хотим в чем-то переборщить, но рано или поздно это убьет нас. Эмоции, чувства, желания и потребности — это просто индикаторы, а не решающие факторы. Мы можем следовать за ними или игнорировать. Можем сами выбирать, что полезно, а что вредно. Я сделала свой выбор, Джош, и впервые в жизни этот выбор — я сама.

Вот какую девушку мне хотелось увидеть. Страстную и дерзкую, ту, что стояла на моем пороге в первый день на Ибице, бросив пакеты к моим ногам.

— Ты закончила? — спрашиваю я, глядя на Холли и наблюдая, как быстро вздымается и опадает ее грудь, пока девушка старается успокоить дыхание. Больше всего на свете мне хочется подойти и поцеловать ее, но если я чему-то и научился, то именно тому, что она, как и я, не готова к такому проявлению чувств.

Холли смотрит на меня, растерянно нахмурив брови. Похоже, она думала, что после ее страстной речи я сдамся и уйду. Но девушка ошибается. Мягкий кивок ее головы говорит мне все, что нужно знать. Всем своим видом Холли показывает, что хочет услышать мои слова.

— Я не знаю, что случилось в твоей жизни, Холли, но хочу узнать. Хочу знать о тебе все. Хочу знать, почему ты сказала, что только сейчас ставишь себя на первое место, а еще о призраках в твоем шкафу.

Она открывает рот, чтобы прервать меня, и я поднимаю руку, чтобы остановить ее.

— Пожалуйста, позволь мне высказаться, и если твое решение останется тем же, то я уйду.

Следует пауза, а затем еще один мягкий кивок.

— Ты ставишь меня в невыгодное положение, потому что знаешь призрака, которого я ношу внутри. Знаешь, что чуть больше года назад я потерял жену, — сглатываю, и горло сжимается от моего признания, но я прогоняю это ощущение и продолжаю, потому что Холли должна знать все. Ее глаза смягчаются при моем признании, однако я благодарен, что она не произносит привычные для общества слова сочувствия. — Ты также знаешь, что она умерла, когда родился мой сын, однако не знаешь остального, — я шагаю вперед. Холли не отступает и не говорит мне остановиться, поэтому делаю еще один шаг и продолжаю. — Я никому не рассказывал о себе. И никому не рассказывал о ней, но хотел бы, если позволишь, поделиться этим с тобой.

Еще один шаг вперед, пока не останавливаюсь достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.

— Я не собираюсь лгать, это некрасиво. Чувство между нами может стать началом для чего-то прекрасного. Трудно признать, но что-то внутри меня хочет открыть тебе душу, и надеюсь, что, в конце концов, ты примешь мои извинения, потому что увидишь, что я больше не являюсь тем человеком, или, по крайней мере, стараюсь им не быть.

Еще один шаг, и если подниму сейчас руку, то смогу коснуться ее щеки или провести кончиками пальцев по ее розовым губам.

— Я делаю выбор прямо сейчас. Выбираю себя, но при этом надеюсь, что данный выбор приведет меня к тебе.

— Джош, — ее голос едва слышен, а мое имя наполнено эмоциями, которые она не может выразить.

— Когда я говорил тебе раньше, что ты не она, то не хотел тебя обидеть. Ты не она, но мне и не хочется, чтобы ты была ею. Я стою перед тобой и молю об еще одном шансе, потому что ты — это ты. И мне хочется знать о тебе все. Хорошее и плохое. Потому что, Холли, — шепчу ее имя и протягиваю руку, касаясь ее лица, потому что не в силах остановить себя. — Ты безумно красива.

Глава 21

Холли

Джош смотрит на меня так, как ни один мужчина ранее.

Не как на игрушку, которую можно потом отдать друзьям, не как на быстрый трах, чтобы забыть о своей умершей жене. А как мужчина, стоящий рядом с женщиной, о которой не может перестать думать. Не может перестать хотеть.

— Мне нужно вернуться на сцену.

Джош убирает руку с моей щеки, и я тут же начинаю скучать по его прикосновениям.

— Ох, да. Наверное, нужно. Я просто…

— Подождешь меня?

Мужчина делает шаг назад и смотрит куда угодно, только не на меня, однако затем вскидывает голову, и наши взгляды встречаются.

— Я задолжала тебе кофе, так может, подождешь окончания выступления, и я сделаю тебе чашечку? Если, конечно, ты можешь задержаться так надолго.

Румянец окрашивает его щеки. Я нахожу это настолько привлекательным, что хочу провести по его лицу кончиками пальцев и почувствовать тепло кожи. Этот взрослый мужчина со своим эмоциональным багажом ведет себя как мальчишка, влюбившийся на свидании.

— Мне бы этого хотелось, — отвечает он тихо и почти застенчиво, а потом добавляет с легкой ухмылкой. — А еще, ты должна мне пирожное.

Не могу удержаться от смеха, который вырывается на свободу. Покачав головой, делаю шаг вперед и кладу ладонь ему на грудь. Контакт посылает легкую дрожь по моей руке, которая затем охватывает все тело.

— Нет, думаю, это ты должен мне пирожное. Я едва успела распробовать последний кусочек.

Джош не смеется, потому что все его внимание сосредоточено на моей ладони, лежащей на его груди, прямо над сердцем. Почувствовав изменение настроения, я быстро убираю руку и сую обе в скрытые карманы своего платья.

— Увидимся через час или около того.

Он поднимает голову и одаривает меня еще одной застенчивой улыбкой, которая в сочетании с очками, подчеркивающими его глаза, заставляет мое сердце трепетать, а в горле перехватывает дыхание.

— Я дождусь тебя.

Неловко киваю и медленно иду к двери.

— Можешь подождать здесь, если хочешь, — предлагаю я, протягивая руку к дверной ручке.

— Лучше послушаю, как ты поешь, — серьезным голосом отвечает Джош. — Сегодня ты была великолепна.

Снова начинается эта странная аритмия, и я чувствую, что мне нужно выбраться из этой комнаты, прежде чем потеряю способность петь вместе с голосом.

Выкрикиваю «спасибо» и быстро выхожу из гримерки, не в силах дождаться, когда мужчина последует за мной, на случай, если снова захочет ко мне прикоснуться.

Толпа ликует, когда замечает, что я иду к сцене, и мне приходится сделать глубокий, ровный вдох, а затем дошагать к своему месту в центре. Смотрю искоса на Джоша, когда тот выходит через дверь гримерной, а затем отходит в сторону и прислоняется спиной к стене. Его пристальный взгляд сосредоточен исключительно на мне.

Список песен лежит у моих ног, и я опускаю голову вниз, несмотря на то, что знаю, какая песня прозвучит следующей. Но вместо того, чтобы начать с лирической, я беру гитару, перекидываю ремень через голову, закрываю глаза и начинаю наигрывать вступительные аккорды «Stop Crying Your Heart Out» от Oasis — песня, которую я никогда раньше не играла на публике.

Толпа подпевает, когда я пытаюсь выкрутиться за счет чрезвычайно популярной песни, однако мои слова для него. Они только для Джоша, чтобы он понял, что я готова к переменам, готова к новой надежде, готова выбирать и перестать жить прошлым.

Я готова остановить безмолвные слезы своего сердца.

***

Час пролетает в одно мгновение, и, хотя после вступительной песни я больше не искала Джоша взглядом, все равно знаю, где он. Чувствую, как этот мужчина смотрит на меня. Чувствую, как он впитывает все, о чем я пою, каждое слово, что вылетает из моего рта. Это знание переполняет меня и ободряет, и к тому времени, когда заканчиваю свою последнюю песню, я готова впустить его в свое сердце, но также уверена в том, что стала сильнее. То, что произошло между нами, сделало меня крепче, и я не позволю, чтобы все было как раньше. Не упаду ни в его постель, ни в его объятия.

— Спасибо, «Аврора». Надеюсь, что вам понравился вечер, и верю, что когда-нибудь снова смогу спеть для вас. На самом деле, если придете сюда в то же время на следующей неделе, я выступлю вместе с парой новых групп. Мы будем рады видеть вас всех. Спокойной ночи и сладких снов.

Ухожу со сцены и направляюсь прямо в гримерку. Мне уже известно, что к столь позднему часу некоторые из посетителей могут стать немного более дружелюбными, поэтому предпочитаю казаться отчужденной и вовремя исчезнуть, чем отбиваться от многочисленных блуждающих рук и вызывать охрану.

Умываясь, я улыбаюсь собственному отражению и отсчитываю секунды в голове. Джош обязательно последует за мной.

Но его все нет.

Собираю свои вещи и убираю гитару, продолжая считать в уме.

Сто восемьдесят три, сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять…

Я по-прежнему одна.

В животе начинает нарастать нервное напряжение. Что, если я ошибаюсь, и он не останется? Что, если мне казалось, будто чувствую его взгляд только потому, что сама себе нафантазировала?

С покорным вздохом хватаю свою сумку, вытаскиваю свободные пряди из косы за ухом и выхожу из комнаты с решением сказать Рейч, что ухожу домой.

Захожу в до сих пор шумный главный зал, где атмосфера теперь прохладная и расслабленная. Все тусовщики, сбежавшие из соседнего клуба, чтобы послушать мои песни, теперь ожидают, когда солнце поднимется над балконом «Авроры», подчеркивая впечатляющий вид за его пределами. Осознаю, как повезло, что у меня есть возможность петь на самой вершине острова, а также то, что подписала контракт, как исполнитель на постоянной основе. Все это кажется нереальным, потому что я никогда не думала, что смогу достичь подобного.

Делаю несколько шагов к бару и вижу Джоша. Он ждет меня с огромной белой коробкой в одной руке и чем-то, похожим на термос, в другой.