Он нагнулся к Махе и припал к ее губам долгим горячим поцелуем, от которого у нее закружилась голова и томительно заныло тело в ожидании любви. В то утро Степан так и не дождался к завтраку Виталика и Маху. Он сам пожарил себе яичницу и сварил кофе, а затем, чтобы не мешать молодым, вышел в сад.

– Совсем уже взрослая моя Маха. Виталик хороший парень, но он в душе бродяга. Надолго ли хватит его любви?! – размышлял он, прогуливаясь по аллейке между яблонями. – А вообще, можно ли доверять сыну Лены? Может, в душе он тоже убийца, а я отпускаю с ним мою Маху?!

XIV

Маха и Виталик, взявшись за руки, с небольшими рюкзачками за спиной, стояли на перроне Ленинградского вокзала. Меньше трех часов пути и они приедут в Тверь, а там сориентируются на месте, как им лучше добраться до фермы Шевцовых. Не известно, доходит ли до нее автобус или нужно будет искать попутку. Они взяли дешевые билеты в плацкартном вагоне. Зачем тратиться на купе ради трех часов сомнительного комфорта?

Виталик не выпускал руку Махи всю дорогу и пытался обнять ее, но Маха либо смотрела в окно поезда, либо сидела молча, погруженная в собственные мысли. На душе было ужасно муторно. Почему? Она сама не понимала, но по опыту знала, что предчувствие ее никогда не обманывает. Виталик что-то говорил. Резко повернувшись к нему и увидев рядом со своим лицом его черноглазую физиономию с широкими прямыми бровями, она вздрогнула и снова отвернулась. В темноте общаться с Виталиком была гораздо приятнее.

За окном проплывали очаровательные подмосковные пейзажи, скрашенные еще больше зеленью деревьев. Симпатичные дачные поселки, лесополосы с хвойными красавицами, сады и поля, маленькие города и деревеньки. Все они, как кадры фильма в телевизоре, сменяли друг друга, но на грустную и сосредоточенную в данный момент Маху лишь наводили тоску, усыпляя своей монотонностью. Приехали в Тверь. До фермы Шевцовых было почти шестьдесят километров. Виталик договорился на вокзале с одним стариком на «копейке». Виталик сел впереди, а Маха расположилась на жестком заднем сидении, но ей сейчас это было безразлично. Сердце нестерпимо ныло, предчувствуя беду. Старая машина со второй попытки завелась, и вот она уже подпрыгивает на колдобинах, углубляясь в дебри провинции. Старик оказался угрюмым и молчаливым. Он всю дорогу раздражал Маху своими навязчивыми мыслями о том, что ему нежно чинить протекающую крышу дома и строить сарай.

За поворотом проселочной дороги, наконец, показалась ферма, но даже издали было видно: что-то не так. Подъехав ближе, Маха с Виталиком разглядели почерневшее пепелище с торчащей печной трубой вместо некогда стоявшего здесь большого деревянного дома.

– Что здесь произошло?! – воскликнула Маха.

– Так, пожар был у Шевцовых. То было, кажись, в начале июня. Там еще четверо ребятишек заживо сгорели, – сказал старик таким спокойным голосом, словно говорил о вчерашней погоде.

– Что?! – вскрикнула Маха. – Погибли?

– Ну, да. Об этом все газеты писали и по телевизору говорили, – тем же тоном ответил старик.

– Ты, старик, все знал и ничего нам не сказал? – начал злиться Виталик.

– Полегче, сынок! – угрожающе зарычал старик. – Вы ведь и не спрашивали. Попросили отвезти, я вас привез. Платите, как договаривались.

Виталик заплатил старику. Тот напоследок спросил:

– Вы остаетесь или вас назад везти?

– Скажите, у кого здесь можно узнать подробности случившегося. Может, здесь есть отделение полиции? – спросила плачущая Маха.

Старик хрипло рассмеялся.

– Вон за той сосенкой твой полицейский участок, – не переставая скалиться, сказала он, показывая рукой в сторону леса. – А если серьезно, в деревне Верхняя Кузьминовка есть участковый, да и местные много чего расскажут.

– Тогда везите нас туда! – решительно сказала Маха и села в «копейку».

Виталик на сей раз сел рядом с ней и взял ее за похолодевшую влажную ручку.

– Может, он жив? Не переживай раньше времени, – попытался он успокоить Маху, но она словно не слышала его.

– Пожалуйста, расскажите все, что знаете, – взмолилась Маха, обращаясь к водителю. – Там мог быть мой брат.

– А чего же ты брата в детдом то отдала, милая? – хмыкнул старик.

– Я тогда в больнице была, – сказала Маха, проигнорировав удивленный взгляд Виталика с уползшей вверх правой бровью.

– Вот оно что! – ответил старик. – Тогда слушай. Шевцовы эти человечишки дерьмовые. Об этом все знают. Они брали под опеку сироток вроде твоего брата из детдомов и заставляли пахать на себя до седьмого пота. Видала, какая у них ферма была? Все это детским трудом создавалось. Они с продажи своих продуктов на рынках и ярмарках такие барыши имели…

– А все дети погибли? – перебила старика Маха.

– Нет, не все. Один малец исчез, а остальные погибли. Что там произошло, точно никто не знает, но говорят, у них газовые баллоны взорвались. После пожара эти Шевцовы все распродали и уехали неизвестно куда. Вот такие дела. Все, приехали, – объявил старик, остановившись возле небольшого отштукатуренного белого здания с государственным флагом над входом. – Здесь и сельская администрация, и участковый, и почта. Все здесь. Вас не ждать?

– Нет, спасибо, – автоматически ответила шокированная Маха, а Виталик добавил старику денег.

– Ну, бывайте здоровы! – сказал он и, развернув «копейку», исчез в облаке пыли за поворотом.

– Он жив! Слышишь, Виталик, он жив! Жив! – как мантру повторяла Маха. – Кеша жив! Мы обязательно найдем его!

Маха с Виталиком вошли в универсальное административное здание деревни Верхняя Кульминовка. Участковый полицейский в принципе, ничего нового им не сказал. Да, был пожар. Взорвался газ. Погибли дети. А что стало с младшим, одиннадцатилетним Иннокентием Маховым, никто не знает. Он в розыске, но никто его не видел.

– Третий месяц ищут, но пока ни одной зацепки. Как в воду канул! – произнес пожилой участковый напоследок.

– Он жив! Господи, Кеша жив! – все повторяла Маха. – Но, куда он мог пойти?! Как может потеряться, бесследно исчезнуть одиннадцатилетний мальчик?

– Если честно, мы сами не понимаем, – признался полицейский. – Не в лес же он убежал, в конце концов?! Только самоубийца стал бы прятаться в лесу. Если ваш брат пошел туда, то, не хочу вас, девушка, огорчать, но, скорее всего он погиб. В наших лесах водятся волки, дикие кабаны и даже, говорят, видели медведей. Ребенку там не выжить…

– Кеша выжил! Я в этом не сомневаюсь! – уверенно заявила Маха, вызвав сочувственную улыбку полицейского.

– Дай Боже, так и есть, – вздохнул он.

Когда вышли на улицу, Маха сказала Виталику:

– Нам нужно вернуться к ферме.

– Зачем? – не понял Виталик. – Там же ничего не осталось!

– Ты со мной, или мне идти одной? – резко спросила Маха, вытирая слезы.

Виталик пожал плечами и пошел следом. Подойдя к ферме Маха через дырку в сломанном заборе вошла во двор и пошла прямо на пепелище. Она взяла в руку горсть пепла и минут пять стояла, закрыв глаза. Потом решительно пошла в сторону леса. Она шла так уверенно, как будто ее вел за собой волшебный клубочек из старых русских сказок. По сути, так оно и было. Маха видела след от каждого шага Кеши, отсвечивающий желтоватым светом. Примерно так люди видны через тепловизор. Обалдевший Виталик молча шел за ней. Маха пошла в лес.

– Маха! Маха, ты же не собираешься идти в лес к волкам?! – рискнул он нарушить молчание.

– Если боишься, можешь подождать меня здесь, – сказала она, грозно сверкнув глазами.

От ее взгляда Виталик похолодел. Даже Настя так жутко никогда не смотрела. Это была совсем не та стонущая в его объятиях нежная девушка, которую он сопровождал в поисках брата, а какое-то страшное потустороннее существо. Виталик нехотя пошел вслед за Махой. Она, как охотничья борзая, вынюхивающая следы преследуемого зверя, уверенно пробиралась сквозь заросли. Время от времени она останавливалась, словно принюхиваясь и прислушиваясь, а затем продолжала путь, углубляясь в лесную чащу. Уже был вечер, но Маха не собиралась останавливаться. Она не чувствовала ни усталости, ни жажды, ни голода. Виталик, несмотря на военную подготовку, уже не чувствовал ног от усталости и хотел передохнуть хоть несколько минут.

– Маха, нам нужно подумать о ночлеге. И вообще, нам лучше вернуться. У нас мало воды и почти нет еды. Как мы здесь выживем? – спросил он, пытаясь отбиться от туч атаковавших его насекомых-кровососов.

Странное дело, Маху они не жалили. Виталик смотрел на нее с немым ужасом.

– Если маленький мальчик сумел здесь выжить, мы тоже сумеем, – жестко ответила Маха. – Но, ты прав, ночью мы не сможем идти. Нужно найти подходящее дерево и устроиться там. Думаю, Кеша делал также.

Перекусив сухарями и карамельками, Виталик с Махой залезли на широкоствольное дерево. Маха, устроившись на развилке, сразу же уснула, крепко уцепившись за ветку. Виталик тоже немного вздремнул. Когда он проснулся, было уже светло. Махи нигде не было видно. У него сердце похолодело.

– Неужели она бросила меня одного в лесу и пошла искать брата: – обиженно подумал он, слезая с дерева.

После того, что Виталик видел вчера, он стал ожидать от Махи всего, чего угодно. Он неуверенно стоял под деревом, не зная, что делать дальше и куда идти, когда из зарослей появилась улыбающаяся Маха. Она несла в руках полный полиэтиленовый мешочек черники, а ее губы уже были перепачканы фиолетовым соком ягод.

– Представляешь, я обнаружила целую «плантацию» черники! – весело произнесла она, подойдя к Виталику.

Маха поднесла полную ладонь черники к губам Виталика, но он вздрогнул, задев ее руку и рассыпав ягоды по траве. Маха нахмурилась, но ничего не сказала. Просто молча стала есть ягоды, как и притихший Виталик. О любви на лоне природы речь уже не шла. Теперь Маху и Виталика объединяла только общая цель – найти Кешу.

Для Виталика было странно видеть, что Маха, коренная москвичка, чувствует себя в лесу, как дома. Она ничего и никого не боялась и, словно лесная фея, всегда знала, где что растет, куда нужно идти и чего стоит избегать. Она принесла с собой какие-то листья с резким запахом, сказав Виталику:

– Вот, натрись ими и кровососы перестанут тебя донимать.

– Но, тебя ведь они не трогают. Почему? – рискнул спросить Виталик.

– Они еще пожить хотят, – мрачно пошутила Маха, а у Виталика по спине пробежал холодок.

– Настоящая лесная ведьма, – подумал он с суеверным ужасом.

– Маха, ты так уверенно чувствуешь себя в лесу. Наверное, ты с детства часто ходила в лес с родителями, – предположил он.

– Вообще-то, я впервые оказалась в лесу, – весело ответила Маха, развеяв его последние надежды. – Но мне здесь нарвится!

Позавтракав, они продолжили путь. Маха по-прежнему шла, ведомая неведомыми силами, а Виталик с обреченным видом плелся за ней, мечтая поскорее покончить с этим делом и сбежать в море. Тем более, ему предложили место матроса на греческом круизном лайнере.

Маха вдруг резко остановилась и, пристально глядя в глаза Виталику спросила:

– Ты меня стал бояться, Виталька? Я думала, что нравлюсь тебе.

– Прости… Я уже и сам не знаю. Ты перестала быть похожа на ту девчонку, в которую я влюбился, – промямлил Виталик.

Он обреченно подумал:

– Вот сейчас она уставится на меня, как Настя, и у меня в башке что-нибудь лопнет. Так и останусь тут лежать под кустом. И ведь даже искать никто не станет! Вот ведьма-то! Везет мне…

– Испугался… Зря! Запомни, я тебе никогда не причиню вреда, – прошептала Маха, подойдя к Виталику и обвив его шею руками. – Поцелуй меня. Я хочу тебя…

– Здесь? По-моему, это не самое подходящее место, – сказал Виталик, стараясь не смотреть ей в глаза.

– А тебе больше нравятся городские притоны с портовыми шлюхами? – хмыкнула Маха, повернувшись к нему спиной.

– Ну, что ты такое говоришь, Маха?! – попытался возразить Виталик. – Мне вообще не нравятся портовые шлюхи. С чего ты взяла такое?!

– А зря! Я, вот, например, тоже была шлюхой. Ха-ха! – зловеще рассмеялась Маха.

– Кто, ты? Да ты даже нормально целоваться не умеешь! – рассмеялся Виталик, забыв о своих страхах.

– И, тем не менее, это правда, – грустно улыбнулась Маха, снова повернувшись к Виталику лицом. – Кстати, благодарить за это я должна именно твою сестру. Ты вчера так удивленно посмотрел на меня, когда я сказала, что была в больнице. Представь себе, я лечилась в клинике от наркозависимости, а подсадила меня на дурь опять же твоя сестра.

– Ох…ть! – не сдержался Виталик. – Это правда?

– Да, правда. Что не нравится правда про твою сестру? – раздраженно спросила Маха. – Или про меня?