Словом, она справлялась весьма недурно, как вдруг дверь распахнулась, впуская Шерри, ворвавшегося в комнату с криком:

– Черт возьми, Котенок! Мой дурак-камердинер потерял…

Им не суждено было узнать, что именно потерял Бутль, поскольку Шерри, узрев посетительниц, оборвал себя на полуслове, воскликнув «Боже мой!», и как ошпаренный немедленно выскочил вон.

Геро отчаянно старалась сохранить невозмутимость, но потерпела неудачу и звонко рассмеялась. Ее оскорбленная родственница величественно поднялась на ноги и, обращаясь к дочерям, убийственным голосом изрекла:

– Идемте, мои крошки! Совершенно очевидно – в доме кузины нам не рады.

– Умоляю вас, кузина Джейн, не обижайтесь! – взмолилась Геро. – Все… Все дело в том, что бедный Шерри себя неважно чувствует сегодня! Я уверена, он раскаивается в своем поступке.

Миссис Бэгшот, однако, осталась непреклонной и уже готова была разразиться суровой прощальной речью, которая была прервана Грумбриджем, возвестившим о появлении лорда Ротема.

В комнату ворвался Джордж в своей обычной порывистой манере и с такой же обычной прядью черных как вороново крыло волос, упавших на его лоб. Он, тепло сжав руку хозяйки, воскликнул:

– Я слыхал, вы уже вернулись из деревни! Как поживаете? Выглядите просто потрясающе! А какой у вас славный дом! Как раз то, что нужно, Котенок!

– Ох, Джордж, я так рада видеть вас! – сказала Геро. – Да, кстати… Вы знакомы с лордом Ротемом, кузина Джейн?

Миссис Бэгшот поклонилась в ответ, но терять времени не стала и буквально вытолкала дочерей из комнаты. Она, естественно, и мысли не допускала о том, чтобы какой-либо мужчина мог взирать на них без должного восхищения, но, хотя его светлость обладал тем неоспоримым преимуществом, что являлся пэром королевства, все знали – в карманах у него (вульгарно выражаясь) ветер свищет. Почтенная матрона принялась упрекать Геро, вызвавшуюся проводить ее, в неуместном поощрении столь вопиющей фамильярности со стороны молодого человека, известного своей неуравновешенностью, и выразила ханжескую надежду, что неподобающие манеры не приведут ее к краху.

Выпроводив родственниц восвояси, Геро вновь поспешила наверх и, пританцовывая, ворвалась в гостиную, крича на бегу:

– Ох, Джордж, еще никогда я не была так рада видеть вас! Она бранила меня просто ужасно, когда вы вошли, и я боялась, она никогда не уйдет! Не знаю, где спрятался Шерри. Только представьте – он вошел сюда, даже не подозревая, что ко мне пожаловали кузины, после чего вскричал «Боже мой!» и выбежал из комнаты! Это было так смешно! Вы пришли к нему?

– Нет, нет… хотя я буду рад повидаться с ним, разумеется! Я пришел засвидетельствовать вам свое почтение, оставить визитную карточку и узнать, не хотите ли вы взглянуть на подъем воздушного шара сегодня в три пополудни?

Геро, естественно, была в восторге от подобного предложения, поэтому заявила, что ничего не может быть лучше.

– Как это любезно с вашей стороны, Джордж, что вы вспомнили обо мне! – сказала девушка. – Право слово, я вам чрезвычайно признательна!

– Не стоит благодарности! Уверяю вас… В общем, я подумал, вам, быть может, будет интересно взглянуть на это зрелище. По случайному совпадению мисс Милбурн тоже не видела его раньше. Ей также очень хочется присутствовать при взлете воздушного шара, вот только, к несчастью, миссис Милбурн занята с друзьями, посему из этой затеи ничего не выйдет, если только… – по губам его скользнула очаровательная обезоруживающая улыбка. – Будь я проклят! Короче говоря, Котенок, если вы только согласитесь пригласить ее в свой экипаж, думаю, мисс Милбурн очень обрадуется! А если сумеете убедить Шерри присоединиться к нам, то это будет просто замечательно!

– Джордж, вы непревзойденный проходимец! – сообщила ему Геро, позаимствовав выражение из лексикона Шерри. – А я возьму и приглашу свою кузину Касси вместо мисс Милбурн. Вот это будет номер! Хотела бы я взглянуть на вас тогда!

– Клянусь, вы – славный малый! – воскликнул Джордж. – То есть нет! Я совсем не это имел в виду! Что я такое говорю? Положительно, сегодня я готов обнять весь свет – или буду готов, если вы пошлете записку на Грин-стрит о том, что приглашаете мисс Милбурн присоединиться к вам!

– Хорошо, я так и сделаю, – пообещала Геро, усаживаясь на диван и приглашающим жестом похлопывая по сиденью рядом с собой. – Но отчего у вас сегодня такое восторженное настроение? Неужели Изабелла… Ох, Джордж, неужели она согласилась выйти за вас замуж?

– Нет, – признался он, и блеск в его глазах угас. – Нет, еще нет… Но взгляните, Котенок!

С этими словами лорд Ротем сунул руку в карман и вынул оттуда небольшой сверток. Бережно развернув его, он показал Геро увядшую красную розу, бутон которой уже начал ронять лепестки.

Девушка широко открытыми глазами взглянула на реликвию, после чего, переведя вопросительный взгляд на Джорджа, с благоговейным трепетом поинтересовалась:

– Это она дала вам ее, Джордж?

Он кивнул, и от избытка чувств у него на мгновение перехватило горло, так что говорить он не мог. Откашлявшись и обретя дар речи, лорд Ротем сказал:

– Вчера вечером у нее был их маленький букетик, приколотый к платью. Вот этот бутон упал ей на колени, и Северн, – он заскрипел зубами при воспоминании об этом, – у Северна достало наглости потребовать, чтобы она подарила розу ему! Словно этому джентльмену достаточно лишь приказать – и она исполнит любое его желание! Честно вам признаюсь, я уже готов был вызвать его на дуэль! Впрочем, я бы так и сделал, если бы мисс Милбурн не дала Северну от ворот поворот… Котенок, она протянула ее мне и с милой улыбкой на губах и многозначительным выражением бесценных глаз сказала, что я могу оставить себе ее розу, если она мне нужна! Если она мне нужна! Я положил цветок на ночь под подушку, а отныне буду носить его под сердцем до самой смерти! – Бросив на Геро умоляющий взгляд, он с усилием проговорил: – Она ведь не сделала бы так, если бы не готова была отдать мне предпочтение… не правда ли?

– О да, конечно! – вскричала Геро. – Наверняка так оно и есть! Это самая трогательная история, которую я когда-либо слышала! О, Шерри, это ты? Входи же, умоляю тебя, и взгляни, чем Изабелла одарила дорогого Джорджа!

– Привет, Джордж! – поздоровался его светлость, входя в комнату. – Боже мой, Котенок, в хорошенькую же историю ты меня только что втравила!

Его жена, прыснув от смеха, заявила:

– Я знаю. Ах, если бы ты видел выражение своего лица! Но давай забудем об этом! Ты только взгляни!

Виконт с отвращением уставился на розу.

– Ну, и какой смысл хранить бутон? – осведомился он. – Цветок завял. Не вижу в этом ничего восхитительного.

– Но, Шерри, ты ничего не понимаешь! Изабелла подарила его Джорджу вчера вечером!

– Неужели? – его светлость явно не желал понимать намеков. – Боже мой, ну и кокетка!

Лорд Ротем вскочил на ноги, и в груди его мгновенно вскипела ярость. Геро, к этому времени уже хорошо знакомая с его выходками, пронзительно вскрикнула:

– Джордж, если вы сейчас вызовете Шерри на дуэль, я не стану приглашать Изабеллу на прогулку с нами!

Лорд замер, сжимая кулаки.

– Шерри! – зловещим тоном проговорил он. – Возьми свои слова обратно!

– Будь я проклят, если сделаю это, – отозвался виконт. – Ты не можешь вызвать меня на дуэль в моем собственном доме. Дьявольски дурной тон! Кроме того, Несравненная и в самом деле кокетка! Ну и что? Ставлю пятьсот фунтов, она сделала это специально, чтобы заставить Северна ревновать. Только не говори мне, будто его там не было. Тебе не удастся обмануть меня, мальчик мой!

– Если бы я думал, что… – начал Джордж, убирая прядь волос со лба.

– Она не может быть такой жестокой! – с негодованием заявила Геро. – Не слушайте его, Джордж!

– Если бы я думал, – сказал Ротем, – если бы я полагал, что вчера она бессердечно флиртовала со мной, то я… я бы раздавил эту розу каблуком!

– Ни к чему пачкать наш новый ковер, – заявил виконт. – Лучше выброси ее в окно.

– Шерри, не понимаю, как ты можешь быть таким бесчувственным! – с упреком воскликнула Геро.

– Да будь я проклят, что он собирается делать с ней? – поинтересовался Шерри. – Мужчина не может носить в кармане увядшие лепестки розы! Да вы только взгляните на нее!

Кажется, подобная точка зрения обескуражила Джорджа.

– Полагаю, совсем скоро она осыплется окончательно, – безутешно заметил он.

– Нет-нет, в этом нет ни малейшей нужды! – заверила его Геро. – Вложите ее между страниц книги, и тогда она сохранит форму. Шерри, Джордж приглашает нас вместе посмотреть на взлет воздушного шара! Мы возьмем с собой Изабеллу, если она согласится. Ты ведь тоже хочешь поехать, не так ли?

– Для чего? Чтобы посмотреть на чертов воздушный шар?! – воскликнул Шерри. – Нет, конечно, никуда я не поеду!

– Но, Шерри, если ты откажешься составить нам компанию, у нас ничего не выйдет!

– Будь я проклят, если нарочно выставлю себя на посмешище! Джорджу хочется выглядеть влюбленным олухом, и это его личное дело! Но впутать в историю меня ему не удастся!

Геро уже собралась возразить виконту, как вдруг сообразила: Шерри ведь тоже входил в число поклонников Несравненной. Она подумала, что он пытается скрыть естественное нежелание провести целый день в обществе девушки, отвергшей его притязания, поэтому леди Шерингем тактично отказалась от дальнейших препирательств. Она предложила Джорджу пригласить мистера Фейкенхема четвертым в их компанию. Джордж поначалу было согласился, но потом вспомнил, что Ферди тоже числился воздыхателем мисс Милбурн, и заявил, будто полагает, что Ферди не интересуется воздушными шарами, а вместо него он приведет своего друга, Алджернона Гамли. При этих словах виконт рассмеялся самым неподобающим образом, однако отказался пояснить причину своей неожиданной веселости. Джордж с некоторой чопорностью уверил Геро: мистер Гамли – крайне добродушный малый, после чего откланялся, бережно унося с собой розу.

Геро уселась за письменный стол, чтобы составить надлежащее письмо для Изабеллы. Шерри сказал:

– Ну и тип же этот Джордж! Увядшие розы и взлет воздушного шара! Ты не поверишь, но еще двенадцать месяцев назад, до того как на глаза ему попалась Изабелла, он был совершенно другим человеком. Я готов поклясться, она вознамерилась выйти замуж за Северна – если сумеет заполучить его! Знаешь, в клубах на это заключают пари.

– Ох, Шерри! – ответила Геро, оборачиваясь, чтобы взглянуть на виконта. – Не может же она быть настолько бессердечной, чтобы дарить ему цветы, если сердце ее остается равнодушным к его страданиям!

– Много ты знаешь об этом! – заявил его светлость. – Да она самая бессердечная девчонка, которую я когда-либо встречал! Ты только вспомни, как она обошлась со мной!

– Да, – согласилась Геро, понурив голову. – Разумеется, с тобой она обошлась крайне жестоко. Прости меня за то, что я уговаривала тебя поехать сегодня с нами. Я забыла, что это должно причинять тебе боль.

– Причинять мне боль? – повторил Шерри. – О… ах да! Именно так! Совсем запамятовал. Ты долго еще собираешься писать свои письма, или мы все-таки поедем на Гросвенор-сквер?

Геро заверила его светлость, что будет готова через четверть часа, после чего он ушел, чтобы отдать распоряжение по конюшне, а она дописала записку и передала ее пажу, дабы тот лично доставил ее адресату.

Визит ко вдовствующей миледи успехом не увенчался. Они застали ее лежащей на софе; занавески в комнате были полуопущены, а на коленях у нее многозначительно покоился томик «Раздумья среди могил»[31]. Невестку она приветствовала с содроганием, а сына обняла с нежностью матери, выражающей бессловесное сочувствие жертве жестокой и несправедливой судьбы. Высказанное Шерри предложение ввести Геро в высший свет немедленно стало толчком к проявлению самых пугающих симптомов. Мать не сомневалась в том, что пошатнувшееся здоровье не позволит ей нанести визит в особняк на Хаф-Мун-стрит; прямая же просьба Шерри вернуть фамильные изумруды вызвала у нее поток дорогих сердцу воспоминаний, вследствие чего ей пришлось прибегнуть к нюхательным солям и промокнуть платочком уголки совершенно сухих глаз.

– Но вы же не носите их, мадам! – запротестовал Шерри. – Проклятье, вы же сами говорили, что зеленый вам не идет, и умоляли отца подарить вам бриллиантовый гарнитур вместо изумрудного! Кроме того, вам прекрасно известно, они принадлежат мне – и всегда принадлежали, по крайней мере после смерти отца!

– Увы, какой ты бесчувственный! – дрожащим голосом изрекла родительница виконта. – Те самые драгоценные камни, что твой дорогой папочка застегнул у меня на шее, когда мы только поженились…

– Чего не было, того не было, – возразил Шерри. – В то время был еще жив мой дед, и, более того, отцу пришлось чертовски постараться, чтобы убедить бабушку отдать их после того, как старик скончался! Да-да, мадам, а вы, закатив очередную истерику, заявили, что она не имеет на них никаких прав! Я помню все так хорошо, словно это происходило вчера.