Сара Ней - Воспитательные часы

Нависает надо мной, лохматые волосы лезут в глаза.

— Ты в порядке?

Мои губы раскрываются в радостном возбуждении.

— Да. — Я более чем в порядке, особенно когда его лицо приближается, глаза блуждают по моему лицу. — Ты проверяешь меня на сотрясение мозга? Потому что я в порядке. — Моя голова даже не ударилась о землю.

Он держал меня все время, пока опускал на пол, быстро, ловко и полностью контролируя свои движения. Бесшумно. Устойчиво. Сильно.

Нежно.

— Не могу поверить, что ты только что это сделал, — бормочу я, наслаждаясь его близостью, его руки теперь обхватывают мои бицепсы.

— Черт, мне так жаль.

— Не стоит. Это не то, что я имела в виду.

— О. — Ретт вскидывает голову, отбрасывая волосы с карих глаз. — Что ты имела в виду?

— Это было потрясающе. — У меня перехватывает дыхание, взгляд скользит по его обнаженным плечам. — Это не потребовало усилий.

— Много практики, — говорят его губы.

— Практика делает все совершенным. — Мой ответ, ум блуждает к тому, что еще было бы совершенным с небольшой практикой, мысленно отмечая список: борьба… поцелуи… секс.

Я готова поспорить, что он мог бы дать мне оргазм или парочку поворотом этих мускулистых бедер. Мое тело жаждет выгнуться дугой, таз извивается под ним, в дюймах от того, что, как я знаю, находится внутри его темно-синих штанов.

— Знаешь… — начинаю я, — ты не можешь всерьез ожидать, что кто-то использует это для самозащиты, особенно девушка.

— Я запаниковал, — признается Ретт с милой кривой усмешкой, прикусывая нижнюю губу. Его низкий смех глубоко в груди. — Ты пришла без предупреждения, спрашивая о самообороне.

Мои пальцы пробираются к его волнистым волосам, откидывая выбившиеся пряди, чтобы они не лезли ему в глаза.

— Нет, я пришла принести тебе печенье.

Ретт, кажется, наслаждается моим прикосновением, на мгновение прижимаясь щекой к моей ладони. Большим пальцем провожу по его подбородку, по нижней губе.

— Лорел?

Его лицо приближается на дюйм.

Я делаю глубокий вдох.

Он собирается поцеловать меня.

— Мм?

— Est-ce que je peux t'embrasser?

— Я не знаю, что это значит, — говорю я хриплым шепотом.

— А что ты думаешь, это значит? — Наши рты разделены вздохом, воздух между нами щекочет мои губы. Его мощная грудь касается моей, и на этот раз он не отстраняет.

— Скажи это еще раз.

— Est-ce que je peux t'embrasser? (перев. с фран.: Могу я поцеловать тебя?) — Его рот горячий, около моего уха, теплое дыхание посылает искру вверх по моему животу, увлажняя нижнее белье. — Dis oui, s'Il te plait. (перев. с фран.: Скажи «да», пожалуйста)

Est-ce que je peux t'embrasse. Господи, надеюсь, это означает, что он хочет поцеловать меня. Надеюсь, это означает…

Дверь спальни Ретта распахивается, ударяясь о стену позади нее, как раз в тот момент, когда мягкие губы Ретта осторожно касаются моих.

— Твою мать. — В дверях стоит тощий парень со светлыми волосами, ноги раздвинуты, в руках свернутая толстовка. — Я что-то прервал? Пожалуйста, скажи «да».

Ретт молниеносно отстраняется от меня, быстрее, чем он перевернул меня на спину, и потеря его тепла оставляет мурашки. Поворачивается, чтобы помочь мне подняться с пола, мои руки сжимают его.

— Какого черта, Гандерсон? Учись стучать.

— Мы только что вернулись домой. Я не ожидал, что у тебя здесь кто-то есть, чувак. Это не моя вина.

— Это все еще моя комната.

Гандерсон трясет указательным пальцем в воздухе, как будто пытается донести до нас мысль.

— Технически в этом месяце она частично моя, так как мне пришлось заплатить часть твоей арендной платы.

Ретт раздраженно вздыхает.

— Гандерсон, убирайся отсюда.

— Эй, эй, эй, давай не будем торопиться. — Он протягивает мне руку и засовывает свитер под мышку, чтобы поприветствовать меня должным образом. — Я Рекс, менеджер команды. А ты…

— Гандерсон, это Лорел.

Я выглядываю из-за внушительной фигуры Ретта и слегка машу его соседу по комнате, несмотря на то что он находится в пяти футах.

— Привет.

— Лорел. — Лицо Гандерсона — не что иное, как идиотская ухмылка, сплошные зубы и глупость. — Чувак, ты Лорел? Ты так чертовски… вау. Я почти готов сказать ему, чтобы он забыл все, что я говорил о тебе.

Когда грубый ублюдок прищуривает на меня свои глазки-бусинки, я тоже прищуриваю в ответ свои голубые.

Затем у придурка хватает смелости спросить:

— Каковы твои намерения в отношении нашего приятеля Рабидо?

— Господи, Гандерсон. — Стонет Ретт. — Убирайся из моей комнаты.

— Это законный вопрос, чувак! Я делаю тебе одолжение.

Ретт деликатно подталкивает своего соседа через порог спальни, протягивая руку размером с мамонта вокруг меня. Она доходит до поясницы, прямо над задницей, и нагревает все мое тело.

Его большой палец случайно оказывается рядом с моей задницей.

Меня так и подмывает пошевелить своей попой.

— Вот почему ты не можешь трахаться, ты знаешь это, верно? — бормочет придурок, когда его выводят в коридор. — Ты даже не можешь шутить о сексе.

Рука Ретта задерживается на моей спине, скользит вверх по позвоночнику, когда его сосед исчезает из виду. Тянется к свитеру, висящему на крючке у двери, его майка приподнимается, когда он поднимает руку, обнажая гладкий живот.

Я пялюсь на его тело.

Рельефный потрясающий пресс. Плоский живот. Предательский признак счастливой дорожки, идущей от пупка, исчезающей за поясом спортивных брюк, таких тонких, что я могу видеть очертания его члена.

Ретт натягивает через голову свитер. Когда он выныривает, чтобы глотнуть воздуха, и стягивает низ к штанам, говорит:

— Я должен отвести тебя домой.

Инстинктивно мне хочется надуть губы. Топнуть ногой. Потребовать, чтобы он разместил меня на полу и положил свои руки обратно на мое тело, где им и место.

— Окей.

Мы идем в мирном молчании мимо девяти разделяющих нас домов. Я безмолвно считаю их, пытаясь насладиться обществом Ретта, переключить внимание, чтобы не зацикливаться на том почти поцелуе в его спальне.

Он собирался поцеловать меня, я знаю.

Это короткая прогулка до моего дома.

— Мне рано вставать, так что… — Ретт медлит, пиная невидимый камешек на бетонной плите. — Спасибо за печенье.

— Удачи завтра. — Я хочу встать на цыпочки, обнять его и поцеловать в щеку.

Хоть что-то.

Что угодно.

— Спасибо.

— Расскажешь, как все прошло?

— Обязательно. — Ретт проводит рукой по своим лохматым волосам, отступая на дорожку перед моим домом. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Ретт: Привет.

Я: И тебе привет! Как все прошло сегодня?

Ретт: Отлично. Выиграл оба своих матча.

Я: Ты едешь домой?

Ретт: Пока нет. Мы останемся на ночь, а утром уедем.

Ретт: В коридоре чертовски шумно — поклонницы этой школы повсюду.

Я: Фанатки?

Ретт: Да, ты знаешь…

Я: Они серьезно тусуются в отеле?

Ретт: Да. Парни обычно говорят им, где мы остановились, и они следуют за автобусом обратно в отель, для гостиничного секса, я думаю.

Я: Могу я задать тебе личный вопрос, который меня не касается? Ты не обязательно отвечать.

Ретт: Конечно.

Я: В твоей комнате сейчас есть поклонницы?

Ретт: LOL, нет.

Я: Почему это смешно?

Ретт: Ты действительно думаешь, что я тот, к кому цепляются фанатки? Обычно они цепляются за других парней, слава богу.

Я: Окей. Хорошо.

Ретт: Это был хороший день. Я чертовски устал — не могу поверить, что эти парни не будут спать всю ночь.

Я: Мне действительно жаль, что я не видела тебя в действии.

Ретт: Ну, я имею в виду, ты можешь, если они не транслируются в прямом эфире, они обычно находятся на одной из спортивных сетей или YouTube. Просто погугли.

Я: Серьезно???

Ретт: Да. Все матчи транслируются по телевидению.

Я: Ну тогда извини меня, я иду искать видео твоей борьбы…

«Я бы, наверное, трахнула его, будь у меня такая возможность, но насколько неловким будет изучение Библии после этого?»

Лорел

Я его погуглила.

Я не могла остановиться, не хотела.

Галерея изображений Ретта заполняет экран моего компьютера, почти каждая его маленькая фотография в борцовском синглете. Фотографии Ретта младшего школьного возраста. Три победы в чемпионатах штата, отмечаю с гордостью. Рука поднималась после каждой потной победы, иногда ее поднимал тренер или рефери.

Он в фиолетово-желтой синглете из Луизианы. Несколько командных фотографий. В окружении товарищей по команде в тренировочном зале.

Согнувшись в том, что подписано как «защитная стойка».

Там так много его фотографий и статей, что я могла бы часами сидеть и щелкать по ним.

Мое лицо горит от воспоминаний о Ретте в его борцовском костюме, от вида его мускулистых, потных мышц, становящихся все более очерченными с каждым годом.

Защита челюсти и ушей.

Его бедра.

О, Боже мой, его бедра.

Его член под эластичным материалом.

Я смотрю на это место между его ног, прижимая к себе монитор, изучая экран, как извращенка, как похотливый подросток.

Предполагала, что у него великолепное тело, но видеть его полуголым?

Господи, у меня от него трусики мокрые.

Я увеличиваю изображение Ретта: он заложил руки за голову, переводит дыхание, на груди блестит пот под яркими огнями стадиона. Его мускулистые бицепсы напряглись. Вены вздулись от повышенного адреналина.

Обтягивающий черный спандекс, который так мало оставляет воображению.

Чувствительный бугорок между моих бедер пульсирует, и я сжимаю ноги вместе, чтобы облегчить давление, нарастающее там.

Этот сеанс фотопросмотра, серьезно, лучше, чем порно.

Дело только в этом парне? Он настоящий, досягаемый и живет всего в девяти домах отсюда.

Я представляю, как мы могли бы красться мимо наших соседей. Представляю, как он влезает в мое окно и будит меня, уткнувшись лицом мне между ног. Его руки скользят по моей коже, под рубашкой, в белые шорты.

Представляю, как я запускаю руки под лямки этой черной майки, скольжу ими вниз по его мускулистым бицепсам, руки тянутся вниз по влажной, покрытой потом груди.

— Эй, что ты делаешь? — Мой сосед по комнате стоит в дверях, упершись рукой в дверной косяк, выгнув брови.

— Боже мой, Донован, Господи Иисусе!

— Напугал тебя, да? Что ты здесь делаешь?

— Ничего! Господи Иисусе. — Черт, я это уже говорила? — Ты меня до смерти напугал. Ты никогда не стучишь?

Я захлопываю ноутбук с глухим стуком, сердцебиение ускоряется в тревожном темпе.

Он смеется.

— На что ты смотрела? Ты выглядишь странно. — Донован прищуривает глаза. — Твое лицо такое же красное, как и твои чертовы волосы.