– Докажи. Если тебе действительно не нужны его деньги, Сирина, докажи.

– Как?! Бросить его?! Убить моего ребенка?! – Сирина рыдала почти истерически.

– Нет. Подпиши вот это.

Маргарет извлекла еще один документ из своей сумочки и протянула его Сирине, которая сжала его в трясущихся руках и не читала. Она не отрываясь смотрела на женщину, которую возненавидела сейчас всей душой.

– Здесь говорится, – пояснила Маргарет, – что если Брэд оставит тебя или же умрет без завещания, то ты отказываешься от прав на его деньги или же его имущество как для себя, так и для своих детей, которые у вас могут появиться. Что, короче говоря, означает, что если у тебя не будет Брэда, то не будет и его денег. Ты подпишешь это?

Сирина посмотрела на нее с нескрываемой ненавистью. Эта женщина предусмотрела все. Однако на этот раз кивнула:

– Да, подпишу, потому что, если он покинет меня, я не возьму его денег. Мне нужен только он.

– Тогда подпиши.

Маргарет была разочарована. Это было совсем не то, чего она добивалась. Ей хотелось навсегда избавиться от этой девчонки, но, потерпев неудачу, по крайней мере, она знала, что Брэд теперь защищен. А у нее еще будет время поработать над этой проблемой… Он не будет вечно женат на этой девчонке, какой бы красивой она ни была. Сейчас она молода, но через несколько лет он устанет от нее. И возможно, к тому времени он устанет также и от армии. В конце концов, еще есть время, ему всего лишь тридцать четыре. А пока у нее есть Грег, о котором тоже следует позаботиться. У нее есть время подождать, пока Брэд отделается от этой девицы. Маргарет смотрела, как Сирина подписала бумагу дрожащей рукой и протянула ее свекрови. Мгновение спустя Маргарет Фуллертон вышла из комнаты, но прежде чем уйти, повернулась и посмотрела сурово на Сирину.

– Это абсолютно законный документ. Ты не сможешь его оспорить. Как только ты перестанешь быть женой Брэда – станешь вдовой или же разведешься, – ты не получишь ни гроша ни от него, ни от нас. Даже если он и захочет дать что-то тебе. У меня есть эта бумага, и она остановит его. Теперь ты ничего не сможешь отнять у него.

– Я никогда и не хотела.

– Не верю.

С этими словами Маргарет повернулась и закрыла дверь. Сирина как подкошенная рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку. Рыдания сотрясали все ее тело до тех пор, пока она, выбившись из сил, не затихла, полностью опустошенная.

Когда вернулся Брэд, он ужаснулся: такой бледной и измученной выглядела Сирина. Глаза ее покраснели от рыданий, вид был явно болезненный.

– Любимая, что случилось?

Так же как и прошлым вечером, она решила ничего ему не рассказывать. Ей казалось самым постыдным предательством рассказать о том, что сделала его мать. Это должно остаться между ней и Маргарет Фуллертон. Она никогда не расскажет об этом Брэду.

– Не знаю. Может быть, причина в перемене воды или из-за климата. Я чувствую себя ужасно больной.

– Ты плакала? – Он расстроился.

– Только потому, что неважно себя чувствую. – Сирина тепло улыбнулась, глядя на него.

Брэд медленно покачал головой, поражаясь, какой измученной она выглядела.

– Мне кажется, следует вызвать врача.

– Брэд, не надо.

В конце концов, он уступил ее просьбам. Когда полчаса спустя он спустился вниз приготовить ей и себе по чашке чая, то все еще был сильно расстроен и озабочен. На кухне Брэд застал Тэдди, готовившего себе сандвичи.

– Сделать тебе один?

Брэд отрицательно покачал головой, ставя на плиту чайник.

– В чем дело?

– Беспокоюсь о Сирине. Со вчерашнего вечера она выглядит неважно.

– Сегодня что-то случилось?

– Во всяком случае, я ничего не знаю об этом. Вернувшись от портного, я застал Сирину в ужасном состоянии. У нее такой вид, словно проревела все время с моего ухода, вся бледная и дрожит. – Он нерешительно посмотрел на брата. – Ты, наверное, еще мало понимаешь в медицине, чтобы взглянуть на нее? Я хотел вызвать для нее врача матери, но Сирина отговорила меня. Боюсь, у нее могут быть какие-то осложнения с беременностью или что-нибудь в этом роде.

– У нее есть судороги?

– Она не говорит. Думаешь, она плакала из-за этого? Может быть, она знает, что что-то не так, но не хочет говорить мне? – Внезапно Брэд перепугался. Вода для чая закипела, и он машинально схватил чайник.

– Ну, успокойся. – Тэдди забрал у него чайник и снова поставил на плиту. – Почему бы тебе сначала не спросить у нее? Узнай, были ли у нее судороги или кровотечения.

– О Боже милостивый! – При одной мысли об этом Брэд побледнел. – Если что-нибудь случится с ней или с ребенком …

Он не осмелился закончить мысль, но Тэдди успокаивающе накрыл его руку своей.

– Скорее всего с Сириной и с малышом ничего не случится. Поэтому перестань заводить себя. Почему бы тебе просто не подняться к ней наверх и не посмотреть, как она себя чувствует, а я через секунду принесу чай. Ладно?

Брэд посмотрел на Тэдди с признательностью.

– Знаешь, ты стал еще лучше. Ты будешь настоящим врачом, Тэдди.

– Заткнись. Ты меня нервируешь. Отправляйся и присмотри за своей женой. Я поднимусь следом.

Однако по дороге Тэдди столкнулся в коридоре с матерью.

– Где ты ходишь? И еще пьешь чай! Господи всемогущий, это еще что за новости? – Она улыбалась, глядя на своего младшего сына с изумлением.

– Это для Сирины. Брэд говорит, она неважно себя чувствует. – Едва он произнес эти слова, как заметил изменившееся выражение лица матери. – В общем, – заспешил Тэдди, – я скажу тебе, если ей понадобится врач.

– Хорошо.

Маргарет не задала ни одного вопроса о том, как себя чувствует Сирина.

Тэдди постучал в дверь спальни. Брэд быстро распахнул ее настежь и отошел в сторону, пропуская его внутрь.

– Что-то случилось?

Брэд заметил странное выражение глаз Тэдди, но тот лишь покачал головой и скрыл за улыбкой охватившее его беспокойство.

– Нет. Ничего. Как она?

– Лучше, мне кажется. Может быть, уже оправилась. Может быть, действительно просто утомилась. – Он понизил голос: – Она причесывается в ванной. Сказала, что у нее не было ни судорог, ни кровотечений, поэтому с ней скорее всего все в порядке. Но Боже мой, Тэд, клянусь, она проплакала все утро.

Их разговор прекратился с появлением Сирины, вышедшей из ванной. Она выглядела уже лучше – волосы уложены, лицо умыто, глаза сияли, и она улыбалась Тэдди. На ней был розовый халат, из-под которого виднелись кончики розовых шлепанцев.

– Боже мой, Сирина, ты великолепна!

Тэдди расцеловал ее в обе щеки, взял за руки и присел рядом с ней около кровати.

– Брэд сказал, что ты неважно себя чувствуешь, но, на мой взгляд, ты выглядишь просто великолепно. – Затем почти профессионально, чем вызвал у брата улыбку, спросил: – Как ты себя чувствуешь, Сирина? Мы с Брэдом сильно волновались.

– Отлично. – Она закивала головой, но тут же глаза ее наполнились слезами, и мгновение спустя, не в силах сдержаться, она потянулась к Брэду и зарыдала в его объятиях. Ей стало не по себе от устроенной ею же самой сцены, но у нее не было сил остановить слезы. В отчаянии через плечо мужа Сирина посмотрела на его брата. Постепенно рыдания улеглись, она высморкалась в носовой платок, который ей протянул Тэдди.

Он нежно, с улыбкой похлопал ее по руке, когда она повернулась к нему, и посмотрел ей в глаза.

– Знаешь, временами это случается со всеми, Сирина. За последние несколько дней ты пережила столько нового – новые люди, новая обстановка, со всем этим нужно справиться. Если бы не беременность, то и тогда ты бы здорово измоталась.

– Извините… – Она покачала головой, продолжая вытирать слезы. – Я чувствую себя так глупо.

– Не нужно.

Тэдди передал ей чашку с чаем, затем посмотрел на брата, склонил голову набок и по-мальчишески улыбнулся:

– Если я пообещаю не разыгрывать с ней врача, мог бы ты оставить нас на минутку, большой братец?

Он сказал это таким обезоруживающим тоном, что Брэд не мог отказать ему в просьбе. Чуть поразмыслив, он кивнул и выскользнул из спальни, пообещав вернуться через несколько минут и принести еще пару чашек чая. Тэдди подождал, когда брат дойдет до лестницы, затем повернулся к Сирине. Он взял ее за руку и заглянул в глаза.

– Я хочу кое о чем спросить тебя, Сирина, и хочу услышать только правду. Клянусь, ни слова не скажу Брэду. – Он догадывался, что если то, о чем он подозревал, правда, она ни за что не расскажет Брэду. – Ты скажешь мне правду, Сирина?

Она медленно кивнула. Сирина не чувствовала необходимости держаться настороже с Тэдди. Даже в меньшей степени, чем с Брэдом, которого ей хотелось защитить.

– Имеет ли моя мать какое-нибудь отношение к твоим слезам?

Сирина что-то пробормотала, затем внезапно покраснела, резко вырвала свою руку и начала нервно расхаживать по комнате. Эти действия выдали ее с головой. Тэдди смотрел на нее и ждал.

– Она заходила к тебе сегодня, Сирина?

– Да. – Она повернулась к нему. – Но только взглянуть, как я себя чувствую, перед тем как отправиться на ленч.

Она играла в ту же игру, что и его мать, и Тэдди отлично это понимал. Он решил поймать ее на блефе.

– Она никуда не ходила сегодня на ленч, Сирина. А мне она заявила, что не видела тебя вовсе. Значит, обе вы лжете. – Тэдди пристально посмотрел на нее. – Почему?

Это был простой, обыкновенный вопрос, но Сирина вновь расплакалась.

– Я не могу тебе этого сказать.

– Я же пообещал, что ничего не скажу Брэду.

– Но я не могу… – Сирина опустилась на кровать и заплакала, на этот раз Тэдди обнял ее за плечи. Ей было так тепло, уютно и приятно, что у нее почти перехватило дыхание. В эту минуту подлинного сумасшествия Тэдди чуть было не признался ей в любви, но быстро вспомнил, что обнял ее вовсе не ради этого.

– Сирина… скажи мне… Клянусь, я тебе помогу. Но я должен все знать.

– Тут ничего не поделаешь. Просто… – Сирина помолчала, а затем выпалила: – Она ненавидит меня.

– Странно… – Он улыбнулся ей в волосы. – Почему ты так думаешь?

Затем совершенно неожиданно, безгранично доверяя Тэдди, Сирина решилась рассказать о том, что произошло вчера вечером, об ужасном контракте и, наконец, о бумаге, которую она подписала утром.

– Ты подписала?

Сирина кивнула:

– Да. Какая разница? Если Брэд бросит меня, я не захочу пользоваться его деньгами. Я сама позабочусь о своем ребенке.

– О, Сирина… – Тэдди стиснул ее плечи. – Но это же глупо. У тебя есть все права на средства как для себя, так и для ребенка. А если Брэд умрет…

Сирина остановила его взглядом. Она и слышать не хотела об этом.

Тэдди же хотел лишь облегчить ее боль.

– Брэд никогда не оставит тебя и ребенка без средств. Но какая же это гадость! – Он печально смотрел на Сирину. – Добро пожаловать в семью, любимая, дорогая… О Господи Иисусе! – Тэдди вновь обнял ее. – Бедная ты девочка. – Затем нежно посмотрел на нее сверху вниз и произнес со странной улыбкой: – Если когда-нибудь что-нибудь случится с ним, Сирина, и он не оставит завещания, я позабочусь о тебе и твоих детях, обещаю.

– Не говори глупости… – Сирина слегка передернула плечами. – Не хочу слышать об этом! И все же спасибо тебе…

– Мне кажется, что тебе следует рассказать Брэду правду.

– Я не могу.

– Но почему?

– Он рассердится на мать.

– Вот и хорошо.

Сирина вновь покачала головой:

– Я не могу сделать этого, не хочу причинить боли никому из них.

– Ты сошла с ума, Сирина, она вполне заслуживает этого. То, что она сделала, – грязно, подло, мерзко!

Но он не смог продолжить, так как в этот момент Брэд открыл дверь и вошел, держа в руках поднос с тремя чашками чая.

– Как моя жена? Лучше?

– Гораздо лучше, – ответила Сирина, прежде чем Тэдди успел вставить слово. – Твой брат станет замечательным врачом. Он измерил мой пульс – и сразу же установил, что я беременна.

– И каков его прогноз?

– По меньшей мере, близнецы. Возможно, тройня, – улыбнулся Тедди.

Однако Брэд видел, что брат все еще чем-то серьезно озабочен, несмотря на браваду и наигранную веселость. Сирину также что-то тяготило. Чуть позже, когда она отправилась в ванную, он посмотрел на Тэдди и спросил:

– Ну? Как думаешь, следует вызвать врача?

– Хочешь знать, что я думаю? Я считаю, что, как только Грег женится на этой маленькой сучке завтра утром, вам двоим нужно сматываться из Нью-Йорка и отправиться куда-нибудь подальше – туда, где спокойная и здоровая обстановка, и просто отдохнуть. Ей очень многое пришлось пережить, судя по тому, что ты рассказывал, и по тому, что мне удалось узнать от нее. Поэтому увези ее из Нью-Йорка, Брэд, увези ее прочь от нашей семьи и где-нибудь отдохни вместе с ней, прежде чем осесть в Сан-Франциско.