Даниэла Стил - Воспоминания

– Что у тебя с Джоном? – Она отважилась задать этот вопрос только в августе. До этого ей не хотелось нажимать на Ванессу.

– Ничего особенного, – ответила та рассеянно, – мы по-прежнему встречаемся.

– О, он охладел к тебе?

Раз или два Джон вместе с Ванессой приходил взглянуть на малыша. Он понравился и Тэдди, и Линде. Ванесса правильно описала его: он действительно был красив и умен, нежен, добр и не по годам взрослый. Он отказался взять малыша на руки, но играл с ним, опершись на кроватку. Было совершенно очевидно, что в его памяти слишком свежи воспоминания, связанные с новорожденным. Джон чувствовал себя гораздо свободнее, когда разговаривал с Тэдди и Линдой в другой комнате. По правде говоря, их с Ванессой объединяла общая болезнь. Были времена, когда младенец сильно напоминал Ванессе о Чарли, тем не менее она почти каждый день приходила поиграть с ним. В тот день, когда Линда спросила ее о Джоне Генри, Ванесса вновь пришла в гости.

– Не знаю. Может быть, судьбой уготовано, что мы с ним навек останемся друзьями.

– Какие-то особые причины?

Но Линда уже поняла, в чем дело, когда Ванесса повернулась к ней почти в отчаянии.

– Да, несмотря на твои слова, я, видимо, фригидна. Мне просто не хочется идти в постель с мужчиной.

Линда вздохнула:

– Мне кажется, ты опять слишком торопишься с выводами, Ванесса. Два месяца назад ты пережила сильное потрясение. Ты должна дать себе время.

– Сколько? Мне уже почти двадцать пять. – Она явно сердилась на Линду, но они обе понимали, что, в сущности, девушка сердится на себя.

– Ты сама мне рассказывала, что после смерти ребенка Джону потребовалось два года, прежде чем к нему вернулось желание заниматься любовью.

– Сколько же лет потребуется мне? Шестнадцать?

Ванесса до смерти измучилась со своими проблемами, пытаясь ужиться с ними, одолеть, забыть о них. Все это время она только и думала, что о своих проблемах.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты обо всем вспомнила? Всего лишь два месяца. Ты просто несправедлива к себе.

– Может быть.

Однако Ванесса вовсе прекратила встречаться с Джоном около месяца назад. Она заявила, что не знает, как будут развиваться их отношения, пока не разберется со своими мыслями, и он отлично понял ее. Он просто сказал ей, что любит и хочет быть с ней рядом, помочь ей справиться, но, если ей нужно побыть одной, он с уважением отнесется к ее желанию. Он просил ее лишь держать с ним контакт и позволять ему знать, как у нее обстоят дела. Уходя от нее в тот день, он остановился в дверях и посмотрел на Ванессу с состраданием в глазах.

– Хочу, чтобы ты знала две вещи, Ванесса. Во-первых, я люблю тебя, а во-вторых, никакая ты не сумасшедшая. Ты пережила жуткую передрягу, и, чтобы разобраться во всем, тебе может потребоваться время. Если я тебе понадоблюсь, я буду рядом. Пусть через год, пусть через день. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. Поэтому когда разберешься – позвони.

Глаза Ванессы наполнились слезами. Девушка молча кивнула. А после ухода Джона она чувствовала себя одиноко, как никогда в жизни. Ей отчаянно хотелось к нему, эмоционально, физически – всеми мыслимыми способами. Но всякий раз, когда она думала о том, как займется с ним любовью, ей представлялся Василий, стоящий над телом матери, и она не могла этого вынести. Казалось, если она позволит кому-нибудь приблизиться к себе, он то же самое сделает с ней.

– Это, по-твоему, нормально? – как-то раз спросила Линду Ванесса, зайдя к ней в рабочий кабинет. С начала осени Линда приступила к работе по полному графику, а теперь за окном стоял конец сентября.

– Да.

– Как черт подери, я с этим справлюсь?

– Время. И твой здравый рассудок. Ты должна вновь и вновь повторять себе, что Джон не Василий и что, если Василий сделал что-то, это совершенно не означает, что Джон сделает с тобой то же самое. Василий – это еще не все мужчины. Он всего лишь один-единственный человек. А ты вовсе не твоя мать. Я никогда не знала ее, но мне кажется, вы с ней совсем разные. Ты совершенно иная личность, с другой жизнью. Просто ты должна снова и снова повторять себе это, и понемногу, увидишь, это начнет действовать.

Линда нежно улыбнулась Ванессе. Последние несколько месяцев оказались очень трудными для девушки, и это было заметно. Но Ванесса росла и мужала в борьбе со своими проблемами.

– Знаю, я подумала о том, чтобы поехать куда-нибудь на время.

– На мой взгляд, это отличная мысль. Выбрала что-нибудь конкретное?

Ванесса пристально посмотрела на Линду, затем произнесла:

– Греция.

Линда медленно кивнула.

– Скажешь почему или хочешь, чтобы я попыталась догадаться?

Ванесса глубоко вздохнула, словно боясь произнести вслух, но понимала, что обязана сделать это.

– С момента рождения вашего ребенка меня переполняет желание найти Чарли.

– Понимаю, – мягко сказала Линда.

– На самом деле все это немного похоже на сумасшествие. Знаю, она уже не маленький ребенок, но она моя сестра. Мои мать и отец ушли из этого мира, а кроме дяди Тэдди, она единственное, что у меня осталось от прошлого. Я должна найти ее. И в то же время я ужасно боюсь этого. Может быть, у меня не хватит смелости взглянуть на нее в конце концов…

– Тебе может стать легче, – сказала Линда, затем нерешительно добавила: – Есть какие-нибудь новости от Джона?

Ванесса покачала головой.

– Я попросила его не звонить мне, и он не будет.

– Ты сама могла бы позвонить ему.

– Я еще не готова. – И, печально пожав плечами, добавила: – Может быть, никогда не буду готова.

– Сомневаюсь. Думаю, он просто не тот, кто тебе нужен. Однако Ванесса вновь покачала головой:

– Неправда. Он как раз тот человек, с которым мне хотелось бы провести оставшуюся жизнь. У нас с ним так много общего. Я никогда… Я никогда не могла разговаривать ни с кем, как разговаривала с ним.

– Точно так же и у меня с Тэдди. Это очень важно. Может быть, после твоего возвращения из Европы…

Ванесса вновь пожала плечами:

– Может быть…

Еще неделю она раздумывала, ехать или не ехать, затем заказала билеты. Она уезжала первого октября. Вечером, накануне отъезда, позвонила Джону и рассказала, куда собирается. Он задал ей те же самые вопросы, что и Линда, и она ответила ему то же самое.

– Хочу побывать в Италии, Греции, но не знаю, что буду делать там. Решила совершить нечто вроде паломничества в память о матери. Может быть, тогда мне станет легче.

– Неплохая мысль.

Джон обрадовался, услышав ее голос. Ему хотелось увидеться с ней перед отъездом, но он знал, что она не согласится. Она будто бы боялась его, боялась того, что он олицетворял собой, и того, как сильно он о ней заботился. Как-то раньше Ванесса сказала ему, что ничего не может ему дать, что посвятила всю себя людям, которых уже нет на свете, и она никак не может найти дорогу обратно.

– Откуда ты начнешь? – спросил Джон, вновь возвращаясь к разговору о поездке.

– С Венеции. Знаю, мама жила там с бабушкой некоторое время. Не знаю, где именно. Но мне хотелось бы посмотреть на город. Говорят, Венеция очень красива, особенно в октябре.

– Да.

– Потом – Рим. Хочу увидеть дворец, немного побродить по тем местам, о которых отец рассказывал Тэдди. А затем… – Она колебалась. – Затем будет видно. Может быть, Греция.

– Ванесса, – сказал почти умоляюще Джон, – поезжай.

– В Грецию? – Она удивилась.

– Да.

– Почему?

– Потому что там ты найдешь недостающую тебе часть. Ты отдала себя Чарли, а у тебя ее забрали. Ты должна отправиться туда и найти или ее, или себя. У меня такое чувство, что, пока ты туда не съездишь, ты не будешь счастлива.

– Может быть, ты и прав. Подумаю.

– Ты скажешь мне как у тебя дела? – Он заволновался.

– Со мной все будет в порядке. А как ты?

– Со мной все хорошо. Я только очень скучаю без тебя.

Вся чертовщина в том и заключалась, что и она очень скучала без него.

– Джон… – Ванессе очень хотелось сказать, что она любит его, потому что она действительно любила его. Но ей казалось, что она так мало может предложить ему. Он заслуживал гораздо большего, чем она могла ему дать. Наконец она все-таки решила сказать ему. – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. Обещай мне, что ты поедешь в Афины, – сказал Джон. Ванесса нервно рассмеялась. – Считаю, тебе просто необходимо съездить туда.

– Ладно, обещаю.

– Хорошо.

Она повесила трубку. На следующий день Ванесса вылетела в Париж, там сделала пересадку в аэропорту Орли и затем приземлилась в Венеции, откуда начиналось ее паломничество.

Ванесса провела два дня в Венеции и влюбилась в нее. Венеция оказалась самым красивым из всех виденных ею городов, часами она бродила по улочкам, блуждая в их запутанных лабиринтах, прогуливаясь по узеньким мостам, сидя в гондолах, любуясь величественным видом Лицо и дворцов. Ей хотелось узнать, в котором из них ребенком жила ее мать, но все дворцы были так прекрасны, что это не имело почти никакого значения. Она наслаждалась своим пребыванием в Венеции и даже подумала, как хорошо бы поглядеть на все это с Джоном.

Из Венеции Ванесса отправилась в Рим и слегка оторопела, увидев дворец Тибальдо. Несколько раз она видела дом Фуллертонов в Нью-Йорке и удивлялась, какой он большой, но с этим дворцом он не шел ни в какое сравнение. Дворец показался ей огромным.

В последние годы в нем разместилось посольство Японии, и когда Ванесса приблизилась к зданию, она увидела японских солдат, охранявших вход. Ей очень хотелось бы пройтись по внутреннему саду, но она понимала, что не сможет. Она помнила, как мать рассказывала ей про старую Марчеллу, которая умерла много лет назад. Оставшееся время своего пребывания в Риме Ванесса посвятила прогулкам по городу, бродила по многочисленным площадям, пьяцца Навона, пьяцца ди Спанья, гуляла около фонтана Треви, в кафе на виа Венето пила вино. Она отлично проводила время, но после четырех дней, проведенных в Риме, ее начали одолевать тревожные мысли. Первые два этапа паломничества закончены. Многое посмотрено, сделано множество фотографий, но Ванесса отлично понимала, что приехала сюда не за этим. Лежа в постели на пятый день своего пребывания в Риме, Ванесса вспомнила о разговоре с Линдой, внезапно в ушах прозвучало обещание, данное Джону. И тут же, лежа в постели в гостиничном номере, она поняла, что у нее нет выбора. Она отправилась в путешествие, от которого зависела вся ее дальнейшая жизнь, и теперь предстояло предпринять следующий, главный шаг. Она сняла трубку телефона и попросила консьержа заказать билет на ближайший рейс в Афины. Самолет вылетал в два часа дня.

Ванесса заблаговременно приехала в аэропорт, сдала багаж, села в самолет и через час приземлилась в Геликонском аэропорту Афин. Она испуганно озиралась по сторонам, широко раскрыв глаза, и никак не могла вспомнить, почему именно эта часть путешествия имела для нее такое важное значение. Ее так пугало то, что она могла тут найти, или то, что она могла почувствовать, что просто не понимала, зачем приехала сюда.

Когда Ванесса добралась до отеля в Афинах, то от переживаний и тревог чувствовала себя разбитой и усталой, на трясущихся ногах поднялась в номер и уселась на чемоданы. Затем, словно не в силах ждать ни мгновения, взяла телефонную книгу и, крепко прижав ее к себе, забралась на кровать. Но она никак не могла понять написанного по-гречески, поэтому, словно лунатик, спустилась вниз к главной стойке и попросила портье найти ей нужный телефон и адрес – «на всякий случай». Мужчина за стойкой кинул на нее быстрый взгляд. Андреас Арбас жил на одной из улиц в жилой части города. Портье дал ей адрес и телефон, а также сказал, что это недалеко отсюда. От этого Ванессе почему-то стало еще хуже, и когда она вернулась в номер, то через десять минут ей хотелось убежать. Мысль, что она близка к концу пути, оказалась невыносимой. Ванесса вышла на улицу, взяла такси, объяснила по-английски шоферу, что хотела бы посмотреть Афины, щедро заплатила ему в греческих драхмах. После часа поездки они зашли в кафе и вместе распили графинчик вина.

Погода стояла великолепная, на голубом небе – ни облачка, здания сияюще белели, а Ванесса сидела, уставившись в стакан с вином, сожалея о том, что вообще приехала сюда. Она старалась оттянуть неизбежный момент, но когда вернулась в гостиницу, испытывая панику, поняла, что этот миг пришел. Как приговоренная к смерти, подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер, который ей дал портье.

Ответил женский голос. Сердце Ванессы бешено колотилось. Женщина на другом конце линии ни слова не понимала по-английски. Единственное, что оставалось сделать, – это попросить Андреаса. Мгновение спустя в трубке раздался мужской голос.