Скарлетт Эдвардс - Восстановление

Я наблюдаю за тем, как она работает. Она неплохо справляется, чего я никогда от неё не ожидала. Это полностью расходится с тем бардаком и беспорядком, что были в нашем доме.

Время от времени мы перебрасываемся словами, прежде чем ее внимание переключается на других посетителей. Думаю, мы просто обе ждет, когда закончится её смена. Тогда мы действительно сможем поговорить. Поговорить, и, возможно, самое главное, исправить ситуацию между нами. Или, по крайней мере, попытаться.

Хоть всё и началось хорошо, я всё еще чувствую, что между пропасть. Мне нужно знать правду. О Поле. О ее поведении. О том действительно ли мой отец является тем, кем я думаю, кем Джереми хочет, чтобы я его считала.

Я также хотела бы знать, как она всё это перенесла. Похоже, она хорошо справляется...но по какой-то причине мне трудно поверить в то, действительно ли это так или нет. Как только вошли другие посетители, она стала решительной и деловой. Это противоречит той женщине, которую я знала...с излишним макияжем на лице.

Я понимаю, глядя на нее сейчас, что я была несправедливо сурова с ней в своих мыслях. Мое впечатление было испорчено тем, как мы расстались. Всякий раз, когда я думала о ней, я помнила только плохое. Ничего хорошего.

Я помню, что у Рене всегда было большое сердце. Доброе сердце. Вот только ее сердце и разум никогда не были связаны.

Может быть, потому что я становлюсь старше, я могу смотреть на вещи с ее точки зрения. Люди делали ей больно снова и снова. Но такова была ее природа: ее сердце не позволяло ей оставаться в стороне или уйти от всех, с кем она встречалась.

Не похоже, что она была полной идиоткой. В конце концов я откуда-то получила свои гены. Интеллект, который привел меня в Йель. Всё благодаря ей.

Возможно, если бы у нее было хорошее воспитание, или она сделала бы правильный выбор в юности, она могла бы преуспеть.

На меня снова накатывает чувство вины. Должно быть, она видела то, как я изо всех сил старалась не быть такой, как она, в старшей школе. Она не идиотка. И как больно должно быть смотреть на дочь, которую ты вырастила и так обидела её?

В подростковом возрасте ты думаешь, что знаешь всё. Но это не так. Ты не знаешь и десятую часть того, что, по твоему мнению, ты делаешь, а десятая часть того, что ты думаешь ты делаешь - это больше, чем ты когда-либо думал, чтобы знать десятую часть своей жизни. Я думала, что хорошо скрыла свою обиду. Но должно быть всё было написано у меня на лице. Рене знала правду о своей жизни, о её положении, как мы с ней оказались там, где мы были. Она любила меня достаточно, чтобы оградить от истины. Благодаря Джереми я сняла розовые очки. Я знаю о Поле. Благодаря Фей, я знаю, что он сделал после моего рождения...и каким человеком он действительно был. Если он охотился на кого-то, находящегося в уязвимом положении, как мать Джереми...

Но, нет. Я резко останавливаюсь. Я не могу заставить себя бороться с этими мыслями. Не тогда, когда мама стоит передо мной.

- До закрытия еще час или около того, - говорит она, останавливаясь, чтобы налить себе стакан воды. Она вытирает пот со лба. - И потом ты можешь рассказать мне, что произошло с тобой с тех пор, как ты исчезла из моей жизни.

Она делает глоток воды.

До меня вдруг доходит, что она пьет воду. Воду! Я никогда не видела, чтобы мама пила воду после того, как взялась за бутылку...

- Ты..., - я смотрю на стакан, а потом на её лицо. - Ты...ты не трезва сейчас, ведь так?

- Три года я не брала спиртного в рот, - мягко говорит она. - Спасибо, в некотором смысле, тебе. Сначала было трудно, когда ты ушла. Но, когда я наконец поняла, что ты не вернешься...ну, это заставило меня пересмотреть приоритеты в моей жизни.

- Ничего себе, - говорю я, находясь в шоке. -  Это потрясающе. Я так горжусь тобой, мама.

- Ааа, - машет она. - Это было давно. Может, мне просто нужен отрезвляющий душ. Хотя твое появление меня очень потрясло.

Она оглядывает комнату, а затем ее взгляд устремляется на меня, полные озорства.

- Но я должна поздравить тебя.

- Меня? - моргаю я - С чем?

- О, не прикидывайся. Я сначала не поверила. Не поверила, что это на самом деле ты, но затем - о! - она останавливается, когда замечает, что кто-то зовет её. - Я скоро вернусь.

Я наблюдаю за тем, как она идет. Колесики вращаются у меня в голове. Что она могла иметь в виду? Конечно же не Джереми...

Я сжимаю челюсть от раздражения. Конечно же о Джереми. Что еще это может быть?

Через мгновение она возвращается ко мне.

- Мама, - говорю я спокойно. - Если есть что-то, что ты думаешь, что знаешь о моей жизни, лучше скажи сейчас!

Она выглядит смущенной.

- Прости, - говорит она. - Я не думала, что ты...ну, ты бы не появилась здесь в таком виде, если бы ты...

- Мама, - прерываю я её. - Связано ли это как-то с Джереми Стоунхартом?

Её глаза расширяются, она прикрывает рот рукой.

- Значит, это правда? - говорит она. - Я читаю журналы, статьи, но я и поверить не могла...

Она замолкает и бросается на меня с объятьями.

- Лилли, я так рада за тебя!

Она бы так себя не вела, если бы знала правду.

Ко мне приходит в мысль.

- Подожди, - говорю я, беря её за руку, прежде чем она уйдет. - Когда ты читала последнюю статью?

- Буквально на этой неделе, - говорит она мне. Она смеется. - По крайней мере благодаря им я знала, что ты жива. Я и подумать не могла, что ты появишься здесь лично!

- Мама, - предупреждаю я. - Всё, что ты читала, не бери в голову. Как я уже сказала, у нас есть много, чего наверстать.

- О. Лилли, дорогая, мне очень жаль. Означает ли это, что ты и..., - она оглядывается и шепчет. - ...Мистер Стоунхарт...больше не вместе?

- О, нет, - говорю я. - Мы вместе.

И связаны крепче, чем она может себе представить.

- Только не делай никаких предположений, пока не услышишь это от меня. Хорошо?

- Да, - кивает она. - Да, это справедливо. Она смотрит через плечо.

- Мне нужно идти. Но я скоро вернусь. После смены мы поедем ко мне. Хорошо? И я принесу одежду.

- Спасибо, - говорю я. - Звучит здорово.

Она улыбается мне и возвращается к работе.

Я снова попадаю под дождь, когда мы идем к автобусной остановке. Я думала, что грузовик, который стоит снаружи, мамин. Я должна была знать. Она не умеет водить.

Поездка не займет много времени. Автобус доставит нас прямо ко входу в парк трейлеров. Мы выходим. Я следую за ней через неосвещенный двор. В одном из трейлеров собака начинает тявкать на нас. Кто-то ругается. Я слышу твердый стук и страдальческий всхлип. А потом тишина.

Я вздрагиваю.

- Мы на месте, - объявляет мама, останавливаясь возле трейлера, не похожего на остальные. - Дом, милый дом.

Она открывает дверь, включает свет и шагает вовнутрь. Я следую за ней, закрывая за собой дверь. Внутри холодно.

- Ой, с ума сойти! - улыбается Рене. - Проклятый обогреватель постоянно выключается. Я ни раз просила их починить. Но они всё говорят завтра, завтра.

Она вытаскивает вилку и снова вставляет. Через мгновение вентиляторы внутри начинают работать.

- Лилли, дорогая, иди сюда. Погрейся, - она берет меня за плечи и ставит напротив обогревателя. - Оставайся здесь и грейся. Я пойду переоденусь. И тебе принесу что-нибудь теплое. Хорошо?

- Конечно, мама. Спасибо.

Она оставляет меня с улыбкой на лице и идет в другую комнату.

Я осматриваюсь вокруг. Место гораздо чище, чем я ожидала. Может быть потому, что у неё мало вещей. У стены раскладывающийся диван. Перед ним кофейный столик с множеством журналов.

- Интересно...

Я подхожу к столу. Начинаю листать журналы. Смотрю, смотрю, смотрю. Затем нахожу это.

"Промышленный магнат замечен с таинственной женщиной" - гласит заголовок. Ниже - фрагмент из двух строк: "Миллиардер Джереми Стоунхарт встречается с сотрудницей своей фирмы на фоне растущих обвинений в инсайдерской торговле и несоблюдения нормативных требований всего за несколько недель до публичного размещения акций. Подробности о личности женщины и их шокирующей интимной жизни на стр. 46".

- Дерьмо, - проклинаю я.

Я смотрю на дату в правом верхнем углу журнала. Боже, сегодня утром.

Я сажусь и листаю на 46 страницу. Там находятся фотографии, которые, как утверждал Джереми, сделал тот, кто следовал за мной до кафе.

Я просматриваю статью. Ничего настораживающего. Обычное преувеличение, характерное для таких публикаций. Однако, когда я переворачиваю страницу, чтобы продолжить чтение, мое сердце сжимается.

Две трети страницы занимают наши фотографии, сделанные на отдыхе. Те, что Хью дал мне. Их не было в конверте, который Джереми передал мне в конце дня.

Мне становится плохо. К горлу подкатывает тошнота. Комната начинает вращаться. Мне стоит схватиться за кофейный столик, чтобы он не ускользнул от меня.

Джереми лгал. Это единственное объяснение которое я могу придумать. Он врал. Я не сходила с ума. Он просто...сделал так, чтобы всё это казалось именно так.

Как ещё я могу объяснить фотографии? Как мы целуемся на пляже? Мы на яхте? Те, что Хью дал мне?

Я до сих пор не могу объяснить то видео. Хью не был плодом моего воображения. Мне не показался ошейник, что он доставал из-под стола. Все это реально было. Я уверена в этом. На пленке были размытости и потертости. Как намек на сон или запрограммированная имитация.

Что-то сомнительное...что-то подозрительное...происходит в Стоунхарт  Индастриз. И Джереми стоит во главе всего этого. И как бы то ни было я вовлечена во всё это. Хью был настоящим. Эти фотографии являются доказательством. Должны быть. Но Джереми хотел, чтобы я считала иначе.

О боже. Джереми отправил меня найти свою мать не по доброте сердечной. Он сделал это, чтобы отстранить меня от компании! Подальше от Стоунхарт Индастриз, пока он собирался сделать...

Если только...о боже, если Джереми слил эти фотографии в прессу. Я отказываюсь верить, что человек, одержимый конфиденциальностью будет так неосторожен, чтобы позволить фотографу находится так близко к его острову. Нет, этого не может быть. Не без его ведома. Ни за что.

Я чувствую себя потерянной, чем когда-либо. Я запуталась. Насколько сильно я жажду отомстить Джереми? Все, что случилось со мной, основано только на информации, которую нашел Робин...или там есть что-то большее?

Я знаю одну вещь. Я не смогу получить ответы издалека. Мне нужно вернуться в Калифорнию, обратно к Джереми Стоунхарту. Время для дипломатии закончилось. Пришло время отвечать на вопросы.

Он утверждает, что любит меня? Тогда пускай докажет. И если отправить меня было его ошибочной попыткой защитить меня от того, что происходит в Стоунхарт  Индастриз...

Нет. Я резко останавливаюсь. Я не могу забыть о себе. Я не могу забыть о человеке, с которым имею дело. Он Джереми Стоунхарт, а Джереми Стоунхарт  никогда не делает ошибок. Он не просчитывается. Он не делает ничего, что можно было бы назвать «ошибочным».

Может...может начать думать о нем, как Джереми, была самая большая ошибка, которую я сделала. Он олицетворял монстра, о чем я забыла. Я недооценила его.

Я не могу быть настолько глупой, чтобы дать Джереми или Стоунхарту такое преимущество.

- Лилли? - зовет мама. Она выходит из спальни, держа стопку одежды. - Я не знала, что тебе нравится, или что тебе подошло бы...

- Мама, - прерываю я её, закрыв журнал и встав. Если я уеду завтра, мне больше нечего терять. - Мы должны поговорить о Поле.

Рене симулирует невежество.

- Пол? - спрашивает она, морща лоб. - Кто такой Пол? Ты имеешь в виду не Пол Пол, не так ли?

Она натужно улыбается.

- Я даже не знаю, как ты его помнишь, Лилли. В последний раз ты видела его очень давно...

- Я знаю, что он мой отец, - мягко говорю я.

Мама останавливается. На секунду она выглядит так, будто находится на грани падения. Вместо этого она просто делает шаг в сторону и опирается об стену.

- О боже, - выдыхает она.

Я начинаю волноваться. Я знаю, что это неправильно, но ее реакция подтверждает личность моего отца. Пришел конец моим сомнениям.

Мы встречаемся взглядами, и вдруг она выглядит беспомощной, чем когда-либо. Из-за этого мне хочется вскочить и начать её утешать. Но...я не могу.

Мы оба взрослые люди. Мы должны относиться друг к другу как таковые. Мы чужие друг другу люди. Мы оба изменились настолько, что могли бы начать с нуля.