Скарлетт Эдвардс - Восстановление

- Да, все очень красиво, - говорит она, подходя ближе.

Она поворачивает шею, чтобы посмотреть вокруг меня, но я делаю шаг, чтобы закрыть ей угол взора.

- Я купила кое-какие продукты на обратном пути, - продолжает она, все еще пытаясь понять, что я скрываю. - Я не была уверена, насколько ты останешься, поэтому купила твои любимые хлопья, черничные булочки. Что с твоей ногой?

- Ничего, - быстро говорю я. - Мама, я не пыталась подглядывать, я клянусь...

Она наклоняется и поднимает коробку.

- Ты нашла её, - мягко говорит она.

Я киваю.

- И ты заглянула вовнутрь.

И я снова киваю.

- О, Лилли, - вздыхает она. - Мне очень жаль. Я не имела права...

- Подожди. Что? - останавливаю ее я. - О чем ты говоришь? Почему ты извиняешься?

- Разве это не очевидно? - спрашивает она. - В этой маленькой коробочке...полно твоих вещей. Вещи, которые ты собиралась выбросить, и, вероятно, никогда не хотела, чтобы я видела.

- Я не...а?

- Ну, ты никогда не делилась ими со мной. Я не могла просто взять и выбросить твои достижения. Ты видела, что внутри, - она опускается на пустой стул. - Я не знаю, что ты обо мне думаешь. Это было глупо, Лилли. Но я хотела поделиться твоим успехом, даже если ты этого не хотела.

- Мама, - говорю я.

У меня нет слов. Я подхожу и сажусь рядом с ней. Она поворачивает голову.

- Единственная причина, почему я не поделилась ими с тобой, потому что я  думала, что тебе все равно.

- Я знаю, - говорит она. Она закрывает лицо ладонями. - Тупые контактные линзы. Они всегда заставляют мои глаза слезиться на холоде.

Я улыбаюсь и кладу руку ей на плечо.

- Но тебе не все равно, - говорю я.

- Да, - отвечает мама. - Я никогда не переставала заботиться о тебе, Лилли. Я просто не знала, как показать это.

Она слабо улыбается.

- Поэтому я сделала это в тайне, скрыто от тебя.

- Не нужно было.

- Знаю. Но я сделала. И мне очень жаль.

- Итак, все время, когда я думала, что ты отсутствуешь, когда я предполагала, что тебе все равно - ты следила за тем, что я делала?

- Да, конечно, - говорит она. - И я так гордилась тобой.

- И теперь я знаю, - говорю я. Я обнимаю ее. - Спасибо, мам.

- Нет, Лилли. Спасибо тебе. Спасибо за то, что вернулась. Спасибо за то, что простила меня. Знаю, я была хреновой матерью, но я готова изменить это, - она замолкает, а потом продолжает. - Если ты позволишь мне?

- Да, - киваю я.

Мы снова обнимаемся.

- Эй, - говорю я. - Я нашла кое-что еще в этой коробке. Фотография…?

- Правда? - она смотрит на меня. - Какую?

- Тебя и отца, - говорю я. - И меня.

Она хмурится, поднимает крышку и начинает искать.

- О ничего себе. Я и забыла про нее.

- Действительно? - спрашиваю я.

Мама кивает.

- Правда, правда, - смеется она. - Посмотри на нас. Полны жизни.

Она качает головой.

- Если только...

- У тебя есть еще? - спрашиваю я. - Фотографии тебя и отца?

- Если бы они у меня были, я бы показала их тебе вчера. Нет, Лили, второй раз, когда мы расстались, я знала, что это навсегда. Без шансов на воссоединение. Я должна была выкинуть его из головы. Все фотографии, которые у меня были, я либо сожгла, либо выбросила.

- Понятно, - говорю я, пытаясь скрыть свое разочарование.

- Нет, всё не так. Это еще один из длинного списка промахов в моей жизни, - какое-то время она выглядит грустной, а затем пожимает плечами. - Ну что ж. Коннер говорит мне жить настоящим, а не зацикливаться на прошлом.

- Коннор? - спрашиваю я. - Кто такой Коннор?

Мама выдает кривую усмешку.

- Мой нынешний парень. А ты кто думала?

Я смеюсь.

- Не знаю. Должна была догадаться.

- Ты была бы не против встретиться с ним? Я проговорилась, что ты появилась здесь прошлой ночью. Он очень хотел представиться.

Я извиваюсь на месте. После моего прошлого опыта с друзьями мамы я не очень в восторге от этой перспективы.

Но я натягиваю улыбку. Это ведь всё для нашего воссоединения?

- Конечно, - говорю я сквозь зубы.

- О, замечательно, - выдыхает мама.

Она оглядывается через плечо и кричит:

- Коннор? Ты можешь войти, детка!

- Что, сейчас? - шиплю я. - Он здесь?

Она гладит мою руку с любовью.

- Он последовал за мной домой. Разве это не мило? Иногда я называю его мой большой щенок.

Дверь открывается. Заходит последний человек, которого я ожидала увидеть.

Я выпрямляюсь.

- Вы!

Удивленный он делает шаг назад.

- Я?

Идя от темноты к свету, его глаза еще не успели приспособиться. Или может быть он просто валяет дурака.

- Детка, это твоя дочь?

- Лилли, что на тебя нашло? - шипит Рене. Она дергает меня за руку. - Сядь!

- Нет! - говорю я, вырывая руку. - Мама, это тот мудак, который ограбил меня!

- Вот дерьмо, - бормочет Коннор.

Он закрывает дверь и заходит внутрь.

Рене встает, удерживая меня тем самым от попыток напасть Коннора. Я готова выцарапать ему глаза.

- Лилли, успокойся! - подчеркивает она. - Должно быть это какая-то ошибка.

- Да нет, - рычу я. - Нет никакой ошибки. Чем же этот подонок сказал тебе он занимается? Водитель такси, не так ли?

Мама издает удивленный звук.

- Откуда ты знаешь?

- Я говорила тебе! Он ограбил меня! - я тычу пальцем в него. - Он отвез меня в мотель, куда он и его приятель, вероятно, привозили всех своих жертв. Он отвлек меня, когда я выходила из комнаты. В то время, пока меня не было, его друг рылся в моих вещах. Они даже взяли мою машину напрокат!

- Лилли, дорогая, я уверена, этому должно быть какое-то объяснение.

Мама отбрасывает волосы назад.

- Может это был какой-то другой водитель, который отвез тебя туда. Может быть ты ошибаешься.

- Мама, я видела его лицо! - я практически кричу на нее. - Это он. Он ограбил меня!

- Послушайте, дамы..., - Коннор делает осторожный шаг навстречу нам, подняв обе руки. Он смотрит на мою мать. - Рене, детка, ты знаешь, что я бы не сделал этого.

Он имеет наглость кивать на меня.

- Я чувствую между вами напряженность. Может быть будет лучше, если я зайду в другой раз.

- Стой там, Коннор Пэртэйм, - говорит мама. - Ты останешься там. Мы решим это как взрослые люди.

Ирония ситуации выводит меня из себя. Мама пытается играть миротворца? Это всегда была моя роль.

Я фыркаю.

- Лилли! - шипит мама. - Веди себя прилично!

- Попроси своего друга, чтобы он вернул мне кошелек. Мою сумку, телефон и ключи от машины...

- Хватит! - перебивает она меня. - Коннор.

Она смотрит на него.

- Ты ограбил мою дочь?

- Нет, детка, - говорит он. - Ты же знаешь меня.

- Ты грабил кого-нибудь в своей жизни?

- Может быть я и крал деньги у детей в средней школе, - он пожимает плечами. - Но я не мошенник.

- Вот, Лилли. Видишь? - говорит мама, обращаясь ко мне. - Это не он.

У меня отвисает челюсть, не веря своим глазам.

- Ты на его стороне?

- Я не принимаю чью-либо сторону, - говорит она раздраженно. - Но если Коннор говорит, что он не делал этого, я ему верю. Он хороший человек. Честный человек, Лилли.

- Спасибо, детка.

- Не сейчас! - шипит она и обращается ко мне еще раз. - Он не возьмет вверх над тобой.

- Мам, ты хоть слышишь себя сейчас? Я узнала его лицо. Он отвез меня в мотель. Он ошивался перед моей дверью.

- А ты видела, как он брал твои вещи, Лилли? Ты физически была свидетелем, как он вошел в твою комнату и вышел с твоими сумкой, кошелькои и ключами от машины?

- Нет! Но это не главное! - начинаю я.

- Вот. Видишь? Ты всегда была против мужчин, с которыми я встречалась. Почему, Лилли? Почему ты снова это делаешь? Коннор - хороший парень. Он заботится обо мне. Он зарабатывает достаточно денег, что даже помогает мне с арендой...

- Обокрав беззащитную женщину! - взрываюсь я. - Объясни мне: как еще я бы узнала, что он таксист? Ты никогда не говорила мне об этом!

- Ах да, - прерывает Коннор. Мы обе поворачиваемся к нему. - Да, ты знаешь, ты показалась мне знакомой. Лица, все они сливаются, понимаешь? Но, кажется, я помню, как привез тебя в мотель в нескольких милях отсюда.

- Вот! Видишь? Он признает это! - кричу я на свою маму.

Коннор наклоняет голову в сторону.

- Но я не видел ее с тех пор. Черт, если бы я знал, что ты дочь моей милой Рене, я бы никогда не позволил тебе остаться в этой дыре. Я бы отвез тебя прямо к мамочке.

- Не называй ее так! - говорю я. - Она тебе что домашнее животное?

Он игнорирует меня.

- Я предупредил, чтобы она не оставалась там, детка, - говорит он маме. - Это все возвращается ко мне, да. Я сказал ей, что это плохое место. Обычно я не делаю таких вещей для своих клиентов, не желая ухаживать за их неприкосновенностью частной жизни...

- Посягать, - исправляю я.

Он смотрит на меня.

- А?

Я терпеть не могу этого грубого, хищного, подлого дебила.

- Слово, которое ты пытался использовать? - говорю я, поднимая подбородок. - Ты имел в виду ‘посягать’.

- Какая разница, - качает он головой. - Рене, детка, я предупредил ее, потому что у меня было плохое предчувствие. Ты знаешь, что моя интуиция меня никогда не подводит. Я предложил отвезти ее в более удобное место вверх по шоссе. Но она была упрямой. Она не захотела.

- Это моя Лилли, - говорит мама. - Она всегда была такой упрямой...

- Мама, я поверить не могу, что ты веришь в эту ерунду! Он не предлагал мне отвезти меня в другое место. Он бы ни за что не отказался от своей золотой жилы.

- Успокойся, Лилли. Это неправда..., - начинает он.

- Нет! - говорю я, делая еще одну попытку пойти на него, и мама снова блокирует меня. - Нет, ты не будешь называть меня по имени!

Он снова поднимает руки вверх.

- Мои извинения.

Он обращается к моей маме:

- Смелая малая?

- Коннор, мне так жаль, - говорит Рене. - Я не знаю, что на нее нашло. Может быть ты был прав. Может быть ты должен дать нам немного пространства.

- Всё, что захочет моя дама, - говорит он, низко опуская голову. - Я буду ждать на улице в машине.

- Всё, что захочет моя дама, - повторяю я ему вслед.

Он закрывает дверь, и мы остаемся с мамой одни.

Она сразу же поворачивается ко мне.

- Действительно, Лилли, - осуждает она. - В самом деле? Я имею в виду, на самом деле?

- На самом деле, что, мама? - бросаю я вызов, делая глубокие вдохи, чтобы не наброситься на нее.

- Мы на самом деле вернулись к этому? Ко всем этим детским играм? Боже, будто ты снова в средней школе.

- Ты что, совсем ослепла на самом деле, - начинаю я ровно. - Мужчина, с которым ты встречаешься, никчемный гнусный преступник?

Мама вздымает руки.

- Ты всегда обвиняешь меня, что я делаю что-то неправильно. Ты ревнуешь, Лилли? Что это? Потому что увидела одну лишь фотографию меня и твоего отца?

- Ревную? - шиплю я в полном недоумении. - К кому?

- Ревнуешь, что Коннор не он, - заканчивает мама. - Почему ты всегда это делаешь, Лилли? Почему ты всегда стараешься испортить всё хорошее в моей жизни?

- Коннор не хороший, мама, - категорично говорю я. - Даже если ты не веришь, что он ограбил меня, что он, блядь, и сделал, ты должна была сама понять это. Что твои инстинкты говорят тебе о нем?

- Мои инстинкты, - подчеркивает Рене. - Подсказывают мне, что Коннор - первый мужчина за долгое время, который хорошо относится ко мне. Может быть он не идеален.

Она усмехается.

- Я сожалею, что не все мы можем иметь Джереми Стоунхарта в нашей жизни. Коннор лучшее, что случилось со мной в течение длительного времени. Пока ты не появилась, он был единственным светом в моей жизни. Называй меня жалкой, слабой, как хочешь. Но я предупреждаю тебя, Лилли, не смей мне портить жизнь!

- Значит, ты предпочитаешь поверить словам человека, которого знаешь несколько месяцев, чем собственной дочери?

Я с трудом скрываю свое презрение.

- Нет! - кричит она. - Нет, не смей клонить туда, Лилли Райдер. Менее сорока восьми часов назад у меня не было дочери, с которой можно было поговорить. Это были слова, которые вылетели из ее уст, когда она оставила меня. Думаешь, я не помню? Я помню всё очень хорошо. "Тебе лучше просто притвориться, что я никогда не появлялась на свет», - сказала она мне. Это были ее прощальные слова. Твои прощальные слова. Ты не имеешь права разыгрывать эту карту. Никакого права вообще! Коннор является единственным реальным и твердым в моей жизни. Боже! Почему тебе всегда надо бодаться с моими парнями? Я знаю они недостаточно хороши для тебя. По-видимому, никто не является, если он только не является крупным корпоративным магнатом с миллиардным состоянием. Я права? Ну так у меня есть для тебя новости, дорогая. Не все могут просто поразить такого человека. Не всем двадцать лет!