Отем Грей - Восстановление

Поэтому сегодня днем я позвонила Марли и попросила ее прийти навестить меня раньше, чем обычно, чтобы я могла вздремнуть пару часиков. Как раз перед тем, как я уснула, больничный телефон на тумбочке начал звонить, напугав меня.

Марли нагнулась вперед, взяла его и вручила мне.

— Оу, может быть, звонит сексуальный Ремингтон, — хихикнула она, но прекратила, как только заметила, что я не улыбаюсь. Мне казалось, что я не спала уже несколько лет. — Я могу сказать ему, чтобы он позвонил позже, и ты могла бы немного поспать. Ты действительно выглядишь неважно.

Я покачала головой, и впервые со вчерашнего дня, мое сердце забилось в предвкушении. Я так по нему скучаю.

— Алло.

Сначала на другом конце провода было тихо, а затем я услышала:

— Так значит, это правда. Ты все еще жива.

От этого голоса по спине у меня прошла дрожь.

— Похоже, все твои попытки провалились. Лучше старайся в следующий раз, — глаза Марли округлились, и она беззвучно попросила «дай мне телефон». Я покачала головой. Если этой чокнутой нужна я, значит, мне и иметь с ней дело.

— Знаешь, эти полицейские, охраняющие тебя, не помешают мне добраться до тебя. Получила мой подарочек?

Я осмотрела комнату, и сердце в груди испуганно забилось.

— Похоже, его не доставили, — сказала я, надеясь, что мой голос звучит бодро. — Ты кто такая, черт возьми? Почему ты не можешь оставить нас в покое?

— Оставить в покое? — она холодно рассмеялась. — Ты скоро узнаешь, кто я такая, — и в трубке стало тихо. Я отдала ее Марли, пульс эхом отдавался в ушах. Меня затошнило, и стало одновременно жарко и холодно.

— Это была она?

Я кивнула, сбрасывая с себя простыни, чтобы легче дышалось.

Дверь открылась и показалась высокая светловолосая медсестра с коричневым бумажным пакетом под мышкой, похожим на те, которые выдают в цветочных магазинах. Она улыбнулась Марли, а затем перевела взгляд на меня.

— Это прислали вам, — она положила пакет на тумбочку. — Готовы к уколу?

Я кивнула, пока Марли, дрожа, стояла рядом со мной. Она ненавидит уколы еще с тех пор, как была ребенком.

— Как долго мне еще нужно делать их?

— Я приду позже, чтобы взять кровь на анализ АПТВ. (Примеч. АПТВ — время образования и активности тромбопластин в крови). Если оно стабилизировалось и кровь сворачивается в положенное время, мы можем прекратить колоть вам «Клексан» (Примеч. «Клексан» — препарат для профилактики тромбозов), — она вытащила шприц из кармана своего халата. — Расслабьтесь, пожалуйста.

Я кивнула и сосредоточилась на шуршании бумаги — полагаю, моя сестра решила взять на себя задачу и развернуть коричневый пакет. Откинувшись на подушки, я закрыла глаза и сцепила зубы, ощутив острый болезненный укол иглой. Но это ощущение прошло так же быстро, как появилось.

— Какого черта! — заорала Марли.

Я распахнула глаза и увидела, как на пол падает букет ирисов. Подняв взгляд, я увидела, как Марли вцепилась в руку медсестры.

— Что происходит? — спросила я. Мой голос прозвучал странно, а перед глазами все поплыло.

— Она пытается убить тебя! Я была здесь, пока тебе кололи все лекарства, и это не те, что они обычно использовали, — она указала на пол. Я повернула голову и увидела шприц в углу.

Вот, черт!

Дверь распахнулась, и в палату вбежали двое полицейских и еще двое мужчин в штатском. Разверзся ад или, может быть, причина только во мне?

— Марли? Что происходит? Я... — слова замерли на губах, когда звуки и свет вокруг меня померкли, а затем все вокруг потемнело.

Ремингтон

Калеб хорошо шел на поправку, и я уже паковал свою сумку, готовый покинуть больницу. Мне хотелось как можно быстрее вернуться в Париж, а затем отправиться в Марсель. Операция прошла успешно. После последних анализов, доктор заверил меня, что я иду на поправку, но смогу вернуться к работе не раньше, чем через три недели. Легко. Я проведу все эти дни, даже, черт возьми, каждый день, целуя Селену. Член у меня в джинсах напрягся и по всему телу распространился жар. Я сделал глубокий вдох и запустил дрожащие пальцы в волосы.

Держи себя в руках, Ремингтон. В ее нынешнем состоянии она, вероятнее всего, не готова видеть тебя.

Серьезно. То, что я испытываю в данную минуту — облегчение от того, что, кажется, все части моего тела функционируют нормально. А от мысли, что я все еще в состоянии погрузить свой член глубоко в киску Селены, он затвердел, и я начал задыхаться. Поправив член в джинсах, я застонал.

— Ты ведь сейчас думаешь о ней? Что ж, не обращай на меня внимания, — объявил Калеб о своем присутствии, отрывая меня от моих похотливых мыслей. Удивленный, я развернулся и увидел, что он широко улыбается мне. Как, черт возьми, вышло, что я не услышал его?

— Медсестра привезла меня сюда, — самодовольно ухмыльнулся он. — Так когда ты привезешь к нам в гости свою богиню, о которой так восторженно отзываешься?

— Как только твою ленивую задницу выпишут из больницы.

Он засмеялся.

— Превосходно. Я позабочусь, чтобы была красная ковровая дорожка и играла группа мексиканцев.

Я фыркнул, поправляя сумку на плече.

— Позвони мне, как только выберешься отсюда, — я не рассказывал ему о драме, случившейся в моей жизни, и попросил Адель не делать этого. В его нынешнем состоянии ему совершенно не нужно волноваться.

Он опустил взгляд на колени.

— Мой отец — наш отец — сказал, что звонил тебе, но ты не отвечаешь ему. Он хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделал, — Калеб поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Ты жив. Для меня достаточно такой благодарности, — я шагнул вперед, давая понять, что не в настроении говорить о нашем отце.

— Просто выслушай его, ладно? Я знаю, что он невыносимый кретин, как ты его называешь, но просто удели ему несколько секунд.

Я покачал головой.

— В моей жизни столько всего сейчас происходит. Я не могу... не позволю ему еще сильнее усложнять мою жизнь. Позвони мне как-нибудь, ладно?

Он вздохнул и кивнул.

Попрощавшись, я вышел из больницы и вытащил свой мобильный из куртки, чтобы проверить пропущенные звонки. Я замер на середине шага, пока шел к ожидающему меня такси и слушал голосовые сообщения.

Да твою ж мать!

Во мне вспыхнула ярость и растеклась по венам. Единственное, что утешает, что медперсоналу удалось быстро откачать из организма Селены то, что ей вкололи. И что медсестру, которая вколола лекарство, арестовали. С меня хватит. Я должен найти виновника прежде, чем лететь в Марсель.

Позвонив Жилю и сообщив ему, что прилетаю через полтора часа, я широким шагом направился к ожидающему такси и отправился в аэропорт.

Ремингтон

— Ты уверен, что готов войти туда? Нам вовсе не обязательно делать это сегодня, — сказал Жиль, отвернувшись от шкафа, заполненного чем-то напоминающим аппаратуру для наблюдения, и посмотрел на меня.

— Хочу покончить со всем этим и забыть. Этот кошмар длится уже чересчур долго. К тому же, если мы не решим эту проблему, кто его знает, что еще придумает эта женщина? — я пожал плечами, вспомнив, что Селена была на волосок от смерти. Из-за меня.

Черт возьми.

— Она хочет избавиться от Селены. Я же намерен сохранить ее жизнь. Давай сделаем это.

Брови Жиля взлетели вверх.

— Я с тобой, мой друг. Надень вот это, — Жиль вручил мне кевларовый бронежилет, который вытащил из шкафа.

Я выгнул бровь.

— Ты не считаешь, что это уж слишком?

— Я не знаю, с каким сумасшествием мы имеем дело. Лучше перестраховаться сейчас, чем жалеть потом, разве нет?

Туше́.

Надев жилеты, мы с Жилем присоединились на парковке к Алексею — одному из помощников Жиля — и поехали в 10-ый округ.

Семь минут спустя мы уже шли по коридору здания, построенного, наверное, еще в восемнадцатом веке. Было тихо, словно тут на самом деле никто и не живет. Алексей остановился возле коричневой деревянной двери, достал из кармана небольшую коробочку с инструментами и вытащил из нее какое-то приспособление. Через несколько секунд дверь открылась.

Я проследовал за Алексеем внутрь, а Жиль прикрывал нам спины, осматриваясь вокруг. Чем дальше мы продвигались, тем быстрее билось в груди мое сердце.

Наконец-то. Я в логове зверя.

Я обвел взглядом гостиную, изучая белые стены без каких-либо украшений, телевизора или радио. Единственными предметами, разместившимися в этом Богом забытом месте, был потертый диван и стол, которые выглядели так, словно знавали лучшие деньки.

Я бродил из комнаты в комнату, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-нибудь, что показалось бы мне знакомым, когда внезапно замер на середине шага, уловив аромат. Знакомый аромат. Я последовал за ним в спальню и далее в помещение, которое напоминало кладовку или гардеробную.

— Вот ты где.

Я вздрогнул и обернулся, сверкнув сердитым взглядом.

— Боже, Жиль. Сделаешь так еще раз, и я заеду тебе кулаком в лицо, — мой голос эхом разнесся в комнате.

Он хмыкнул и покачал головой.

Я оглянулся в поисках источника сильного запаха, в то время как в голове бешено пульсировала кровь. Мой мозг буквально кричал на меня, чтобы я вспомнил этот аромат. Но у меня не получалось. Я стукнул ладонью по стене, пытаясь найти способ проследовать за знакомым запахом. Звук получился глухим, словно там за стенами находится еще одна комната. Я толкал и нажимал, но без толку.

— У Алексея есть что-нибудь, чтобы открыть эту стену? За ней еще одна комната.

Жиль протиснулся мимо меня и постучал по стене костяшками пальцев.

— Сукин сын, да ты прав.

— Я всегда прав, — констатировал я. Он фыркнул и позвал Алексея.

Несколько минут спустя тому удалось найти способ открыть проход с помощью почти незаметной трещины в стене — что на деле оказалось кнопкой, открывающей дверь.

Я скрупулезно осмотрел комнату, и к горлу подкатила тошнота.

— Что это, мать вашу, такое? — пробормотал я себе под нос. В комнате стоял стол, заваленный тысячами фотографий меня и Адриана. Также там стояли три фиолетовые свечи на одинаковом расстоянии друг от друга. На дальнем краю стола стоял CD-плеер. Я наклонился поближе и прищурился, разглядывая диск, вставленный в проигрыватель, и почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной.

— Боже, — вот он где, мой пропавший диск «Щелкунчика».

На стенах висело еще больше фотографий, но на сей раз это были фотографии женщин, с которыми я встречался в прошлом, и все их лица были перечеркнуты крестом. А на тех фотографиях, где были изображены мы с Адрианом, лица были обведены кружком и подписаны «Моя Семья».

— Ремингтон?

Я лишился дара речи. Блядь. Мне нужен воздух. Этого не может быть. Неужели Бог настолько жесток, что заставляет меня пройти через это? Неужели я недостаточно страдал?

Запах духов казался мне невидимой рукой, вцепившейся в горло и душащей меня. Мне нужно выбраться из этого дома, подышать свежим воздухом.

— Есть идеи кем может быть эта женщина? — спросил Жиль.

Я покачал головой, не в силах произнести ни слова, затем пробормотал «Мне нужен воздух» и устремился прочь из маленькой комнатки и из дома. Я завернул за угол, намереваясь спуститься по лестнице, и замер. Мои глаза округлились, когда я лицом к лицу столкнулся с прошлым. С призраком, который охотился на нас.

Мой преследователь?

Я моргнул. Нет. НЕТ! Мои глаза обманывают меня. В жизни бы не поверил, что такое может произойти. Схватившись за стену, я крепко зажмурился, стараясь дышать спокойно и пытаясь не упасть из-за сильного головокружения.

Этого просто не может быть. Я сжал в кулак руку, прижатую к бедру, и медленно открыл глаза. Боже, она по-прежнему здесь.

Ее глаза были широко распахнуты, она была шокирована и как рыба открывала и закрывала рот.

— Ремингтон?

— Колетт?

Ремингтон

В груди заболело. На лбу выступил пот, а затем распространился по всему телу. Живот скрутила как никогда острая боль.

Но помимо всего прочего, от шока я не мог пошевелиться. Я уставился в широко распахнутые глаза женщины, которую похоронил пять лет тому назад.

Я похоронил ее. Наблюдал, как гроб опускали в яму. Я вспомнил день, когда меня известили о ее гибели. Вспомнил, как посетил морг, и после того, как мне сообщили, что ее тело полностью сгорело при катастрофе, для опознания мне показали останки.