Anne Dar - Восставшие из пепла

Из-за нависшей над Лондоном чёрной тучи, в квартире было темно, словно ночью. В прихожей на комоде, при свете мобильного, я увидел стопку из газет и журналов, с которых на меня смотрело жизнерадостное лицо Таши. Значит, она всё-таки начиталась этого дерьма. Очень плохо. Нужно с этим срочно разобраться. Заставить пару крупных издательств написать положительные статьи, ещё пару издательств закрыть, а дальше всё постепенно и само заглохнет…

Увидев полоску света наверху, я, убрав подсветку телефона, интуитивно тихим шагом направился вверх по лестнице. Моё сердце начало замедлять свой ритм. Неужели я испытывал страх?.. Но это точно был страх не перед Ташей – её я никогда не боялся. Зато часто недооценивал. Точно… Я боялся того, что недооценил её и в этот раз.

Боковым зрением мне показалось, будто дверь в ванную начала распахиваться ещё шире, чем я её оставила, поэтому я повернула голову, чтобы убедиться, что в конце концов не тронулась рассудком.

Увидев стоящего в дверях Дариана, я едва не умерла от ужаса.

– Дариан, – предательски дрогнувшим голосом начала я, машинально резко открыв затычку в раковине и включив воду, – что ты здесь делаешь? – я встала спиной к раковине, чтобы заслонить собой находящуюся в ней гору таблеток, надеясь лишь на то, что вода успеет смыть её быстрее, чем Дариан сможет хоть что-то заметить.

– Ты забыла сумку в машине, – он уверенным шагом переступил порог комнаты и направился ко мне. Нет, так я не успею замести следы.

Я двинулась навстречу к нему, чтобы он не успел заглянуть в раковину прежде, чем вода сделала бы своё дело. Но он был настроен слишком решительно, будто знал, куда именно ему необходимо смотреть. Возможно, не дёрнись я слишком резко, не включи я воду и не заговори я дрожащим голосом, он ничего бы и не заподозрил… Или он с самого начала понял?.. Поэтому специально подстроил ситуацию с моей сумкой?..

Я предприняла последнюю попытку отвлечь его от звука воды.

– Я тебя не приглашала, – сдвинув брови, попыталась сыграть грубость я. – Как ты вошёл?

– Ключи у тебя в сумке… – уверенно обойдя меня, словно разгуливая по собственным апартаментам, ответил он таким тоном, словно всего лишь хотел от меня отмахнуться.

Обернувшись, я увидела, как подойдя к раковине он замер. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он выключил воду, и я увидела, что таблетки, вместо того, чтобы бесследно смыться, засорили трубу и теперь всплыли, и по-дурацки барахтались разноцветными капсулами на поверхности воды, затопившей раковину до середины.

– Что это? – не отрывая взгляда от убывающего уровня воды, спросил Дариан, выловив пальцами розовую таблетку. Антидепрессант.

– Ничего, – коротко и максимально холодным тоном ответила я.

– Таша, – он посмотрел на меня с неприкрытой злостью, протянув в мою сторону таблетку, зажатую между его указательным и большим пальцами, – я спрашиваю: что это?

– Случайно просыпала аптечку, – сдвинула брови я.

– Детка, – уже сквозь зубы обратился ко мне он, и это его “детка” буквально резануло мой слух, – там, где ты училась врать – я преподавал. – Я сжала кулаки, почувствовав неизбежное приближение урагана. – Ах ты эгоистка, – злость Дариана начинала расти в геометрической прогрессии. – Не для того я тебя спасал, чтобы ты!.. – Он уже почти кричал, но вдруг остановился, округлив свои глаза ещё шире. Его словно осенило. Когда он бросился ко мне, я испугалась, что он убьёт меня, что было совсем глупо, с учётом того, что ещё минуту назад я сама хотела наложить на себя руки. – Ты успела выпить?! – схватив меня за плечи, прокричал мне в лицо он, но прежде, чем я успела воспринять вопрос, чтобы дать на него ответ, он начал меня с силой трясти. – Таша, отвечай, ты выпила?!.. Выпила?!..

– Нет, Дариан, нет! Я ничего не пила! – наконец прокричала я сквозь залепившие мне лицо волосы, морщась от боли в плечах, в которые он с такой силой впивался. Но не смотря на мой ответ Дариан продолжал меня трясти, отчего я решила, что он мне не верит, поэтому начала кричать ещё сильнее. – Честное слово! Я не успела ничего выпить!

По-видимому он мне всё-таки верил, а значит тряс меня по другой причине – он просто хотел выплеснуть свою злость, но сделать это так, чтобы не врезать мне несколько мощных пощёчин, от которых он, я видела, едва сдерживался. Я болталась в его руках словно тряпичная кукла, а потом он вдруг закричал:

– Ты не смеешь! Слышишь?! Не смеешь так со мной поступать! Я готов простить тебе всё! Твою упёртость! Твой брак с Робинсоном! Твоё нежелание признавать свои чувства ко мне! Твой стервозный характер! Всю тебя!.. Я готов простить всю тебя без остатка! Плевать мне на твоё прошлое! Плевать мне на наши прошлые ошибки! Но этого, Таша – слышишь?! – этого я не прощу тебе никогда!!! Если ты ещё когда-нибудь посмеешь хотя бы на мгновенье задуматься над тем, чтобы наложить на себя руки – я НИ ЗА ЧТО и НИКОГДА не прощу тебя, Таша!!! НИКОГДА И НИ ЗА ЧТО!!!

Когда он меня выпустил, я интуитивно схватилась рукой за прикреплённую к стене справа от меня стальную сушилку для полотенец, чтобы сразу не свалиться замертво. Моё тело постепенно отказывалось меня слушаться. Сначала мои ноги тряслись и подкашивались, но затем вдруг окаменели и похолодели. Я поняла, что из состояния общей дрожи вхожу в оцепенение, когда лицо Дариана исказилось от страха. Только не это… Он не должен был этого видеть…

Я понял, что переборщил, когда она уже стояла передо мной вся бледная, с посиневшими губами, намертво сжимая своей правой рукой стальную сушилку для полотенец. Прежде я подобного не видел, но подсознательно сразу понял, что это такое.

Это был припадок.

Я бросился к ней и, обняв, начал отрывать её руку от трубы, но её хватка была мертва и она не могла разжать кулак. “Всё хорошо”, – с отчаянием зашептал ей на ухо я. – “Таша, всё хорошо… Хорошо… Я больше на тебя не злюсь… Слышишь?.. Всё хорошо…”, – я гладил её по голове, но это не помогало.

Запрокинув ей голову, я посмотрел ей в глаза, и в этот момент на меня накатил настоящий ужас – казалось, что она не может вдохнуть.

Таша вдруг неожиданно резко разжала свой кулак и, буквально оторвавшись от трубы, обмякла в моих руках. В этот момент меня накрыла новая волна ужаса.

– Таша… Маленькая моя, ты ведь не пила эти таблетки?! Не пила?..

– Спрей… – просипела она, из последних сил указав на тумбочку под раковиной. – Антидеп… Антидеп… – она не могла выговорить название.

Внутри меня всё похолодело. Аккуратно опустив её на пол, я бросился к тумбочке и сразу же нашёл спрей с названием “Антидеприпололмиблант”, напоминающий собой лекарство для астматиков.

Вернувшись к ней, я сунул аппарат между её плотно сжатых челюстей и трижды выдавил его содержимое прямо ей в горло. Она закашлялась, и я сразу же приподнял её голову, боясь того, что она может задохнуться.

…Прошла бесконечная минута, прежде чем её оцепенение начало постепенно отступать, но её губы всё ещё оставались синими, а сознание всё ещё казалось рваным.

– Таша… Таша… – я начал звать её по имени, и когда она отреагировала едва приоткрыв глаза, с моих плеч словно громадная гора свалилась. Притянув её к своей груди, я начал её раскачивать, как маленького ребёнка. – Всё хорошо… Всё будет хорошо… – путанно обещал я, глядя на разбитый напольный кафель, возле которого мы упали. Интересно, при каких обстоятельствах он был разбит?.. Нет, я не хотел знать. Притянув её к себе ещё ближе, я, зарывшись лицом в её волосы, начал вдыхать в себя её запах. – У нас всё будет хорошо… – повторял я. – Слышишь?.. У нас всё будет хорошо…

– Прости, – вдруг неожиданно раздался сдавленный писк возле моей груди.

Отстранившись и посмотрев вниз, я понял, что она окончательно пришла в себя, хотя всё ещё была слишком бледна.

– Я не обижаюсь… Слышишь?.. Моя хорошая, – я начал гладить её по лицу, то заглядывая ей в глаза, то отвлекаясь на её посиневшие губы. – Я люблю тебя… Люблю идиотку и сам идиот… Мы стоим друг друга, правда?.. – я судорожно улыбнулся, заглянув в её серьёзные зелёные глаза. – Не пугай меня так больше…

Из глаз Таши неожиданно покатились слёзы, огромные и холодные, словно град с чистого неба. Не выдержав этой боли, я снова прижал её к своей груди и, прижавшись лбом к её виску, зажмурился изо всех сил, чтобы удержать горечь в пределах своих глаз. У меня это получилось, а у Таши не получалось до тех пор, пока она, казалось, не выплакала всё.

Не знаю, сколько я так просидел, а она пролежала, но что-то мне подсказывало, что в этот момент мы переживали целую вечность, выделенную высшими силами только для нас двоих.

Нам необходимо было уйти из этой квартиры: в ней мы не могли находится вместе долго – слишком сильно давили стены. Сначала Дариан предложил отправиться к нему на квартиру на ***-стрит, но я не хотела оставаться в Лондоне, поэтому мы поехали в поместье. Всю дорогу мы, плотно сцепившись пальцами, молчали, и моя голова покоилась на его плече… Кажется, мне становилось легче…

Приняв предложение сходить в душ, я быстро ополоснулась прохладной водой и, надев белоснежный махровый халат Дариана, вышла в спальню, в которой знала всё. Дариана в комнате не оказалось, и я, протирая намокшие концы волос полотенцем, подошла к кровати и села на её край. Ощущение было странное. Словно катаясь на роликах я содрала себе кожу на коленях и теперь у меня только-только появлялся новый слой дермы: всё ещё больно, но уже не так, как это было при кровотечении. И вместо коленей душа.

Дариан вошёл в комнату с подносом, на котором были фрукты и ягоды. Мне не хотелось есть, но когда он протянул мне черешню, я взяла её. Выплюнув косточку в кулак, я положила её обратно на поднос, который Дариан установил на пуфик рядом.

Дариан сел справа от меня, и я решила, что сейчас неплохой момент, чтобы всё прояснить:

– После ухода Робина, у меня начали случаться панические атаки и такие вот припадки… – я тяжело выдохнула, поняв, что проговорить это вслух будет не так уж и просто, как я предполагала. – Перед Новым годом я делала попытку лечиться в одной из психиатрических клиник, но не продержалась дольше трёх недель… Ну, знаешь, сложно воспринимать всерьёз слова мозгоправов, когда ты считаешь, что твой мозг абсолютно здоров, просто в нём случился незначительный сбой…

– Суицидальные наклонности у тебя появились тогда же? – сдвинув брови, спокойно поинтересовался он, словно говорил о росте процентной ставки по вкладам или о покупке нового автомобиля, а вовсе не о вероятности самоубийства одного из нас.

– Да, появился такой косяк…

– И сколько раз ты пыталась это сделать?

Я нахмурилась. Он всегда знал, о чём спрашивает, словно я для него была раскрытой книгой…

– Это был второй раз.

– А первый? – не отступал он.

– В первый раз я напилась в хлам. Хотела повеситься, но куда там, если на ногах толком стоять не можешь…

– Если бы я не пришёл вовремя, ты бы напилась этими таблетками? – сосредоточенно продолжал он, не выдавая ни единой побочной эмоции.

– Я обдумывала это и, думаю, я была настроена, но…

– Но?

– Сейчас мне кажется, что я слишком сильна для того, чтобы наложить на себя руки. Кажется, я всё-таки уйду из этой жизни не вследствие суицида, – криво усмехнулась я.

– Но почему ты решилась на подобное, Таша?

– Я просто устала, – запрокинув голову и закрыв глаза, выдохнула я.

– Если это как-то связано с чувством вины перед Робинсоном – ты это брось.

Распахнув глаза, я внимательно посмотрела на Дариана. Он до страшного зрил в корень, а значит, мог видеть больше, чем я. Словив мой заинтересованный взгляд, он понял, что попал в яблочко, поэтому сразу продолжил:

– Давай называть вещи своими именами. Как бы сильно ты не уважала Робинсона, а я не уважал твоё уважение к нему – он увёл тебя у меня. Что бы ты не говорила, но на тот момент у нас с тобой были отношения, мы даже ожидали рождения общего ребёнка. Да, всё было сложно, и да, мы переживали тяжёлый период, но мы всё ещё оставались парой. Он ловко отвёл тебя в сторону от меня, за что и получил свои лавры, став твоим мужем. Возможно в своё время он делал тебя счастливой, но, Таша, ты должна понять, что его время прошло. Скажи ему спасибо за то, что он помог тебе справиться с депрессией, хотя я и считаю, что он ей больше воспользовался, я же скажу ему спасибо за столь ценный урок, благодаря которому я понял, что тебя и на шаг от себя отпускать нельзя, – Дариан заглянул мне в глаза и, для убедительности помолчав, продолжил. – То, что между нами происходит – это естественно. И Робин здесь ни при чём. Здесь замешаны только ты и я. С самого начала и теперь уже до конца. Тебе не за что чувствовать себя виноватой – ты невиновна. Это я виновен в том, что недосмотрел тебя, и он виновен в том, что увёл тебя в сторону.