– Я знаю, что я была неправа! Но я также знаю, что не могу ничего исправить!

Ах, как просто эта блондиночка всё это воспринимала! Свои дикие поступки – измена, отказ от детей, инсценировка собственной смерти – свою невозможность ничего исправить, свои слова о том, что она “просто честна”…

– Говоришь, ты просто пытаешься быть честной? – моё дыхание сбилось от негодования. – Знаешь, что я думаю на этот счёт? У тебя напрочь отсутствует чувство объективного восприятия реальности. Ты им попросту не обладаешь, а то, что ты называешь честностью, на самом деле является банальным цинизмом[8].

– Я всё понимаю, – продолжала глупо хлопать ресницами госпожа Простота. – У тебя есть все основания на меня злиться. В конце концов, ты воспитываешь моих детей, в то время как я за всё это время ни разу даже не задумалась над тем, чтобы взять за них ответственность на себя.

– Вот как? – как порой говорила Амелия: чем дальше в лес, тем больше дров. – То есть ты хочешь сказать, что ты здесь не из-за Тена с Джоуи?

– Отчасти…

– Отчасти… – презрительно фыркнула я, передразнив собеседницу. – И что это может значить?

– Несколько дней назад я прочла новость о твоём романе с Риорданом…

– Вот как? – кажется я просто не в состоянии была дослушивать её до конца. Давно меня так не накрывало. – То есть новость о смерти Робина ты восприняла нормально, но стоило тебе узнать из жёлтой прессы о “фантастическом”, – я сделала воздушные скобки пальцами, – романе его бывшей жены с неким Риорданом, и вот ты уже на нашем пороге, совершенно живая, абсолютно невредимая и даже вновь беременная.

– В момент, когда я отдавала вам детей, я только начинала отношения с любящим меня мужчиной… – снова не с того места начала отвечать Флаффи, на сей раз проигнорировав мои слова.

– И что же он тебя не остановил в твоём порыве избавиться от детей?

– Он меня и надоумил, – с вызовом посмотрела на меня голубоокая блондинка. – И я не жалею о своём поступке, так что можешь прекратить свои попытки вызвать во мне угрызения совести. У меня и вправду не было ни денег на то, чтобы в одиночку содержать хотя бы одного ребёнка, не то что сразу двух, ни желания становиться матерью в столь раннем возрасте.

– И тем не менее, результат на лицо, – взмахнула рукой я, указав на живот собеседницы я. – Ты стала старше на год и снова залетела.

– От человека, которого люблю… Послушай, прекрати меня укорять, пожалуйста. Мне и так тяжело.

– Да уж, не сомневаюсь, – процедила сквозь зубы я.

– Я ведь говорю, что всё изменилось. Тим, тот самый мужчина, который дал мне идею отдать детей их отцу, и который теперь является моим официальным мужем, полгода назад получил богатое наследство от своей австралийской родственницы. Завтра мы вылетаем в Сидней и возвращаться в Европу больше не планируем. Да, я снова беременна и снова не одним ребёнком. Врачи говорят, что у меня будет два мальчика и одна девочка, говорят, что у меня наследственная склонность к рождению разнояйцевых близнецов. Да, я снова стану матерью, но на сей раз я к этому готова на сто процентов: рядом со мной любящий мужчина, благодаря его неожиданному наследству у нас будет собственная крыша над головой и на ближайшее десятилетие мы официально финансово обеспечены. Мне не страшно становиться матерью троих детей.

– Пятерых… – снова процедила сквозь зубы я. – У тебя пятеро детей.

– Тен и Джоуи не мои. Ты их приняла, и я оставляю их тебе.

– Какое великодушие, – с сарказмом ухмыльнулась я. – Спасибо и на том, что ещё троих не собираешься мне подкинуть.

– Как ты уже заметила, – тяжело выдохнув, снова положила руки на свой живот Флаффи Кэмбелл, – материнского инстинкта к этим двум детям я не испытываю. Возможно потому, что из-за них я испытала слишком сильный стресс, после которого еле как справилась с депрессией. – “А возможно потому, что ты просто законченная эгоистка” – пронеслось у меня в голове, но на сей раз я решила себя сдержать. – Поэтому, – тем временем продолжала она, – ты можешь не переживать относительно моего вмешательства в их жизнь. Никакого вмешательства не будет. Я уже купила себе билет в один конец до Австралии, там я и останусь с новой семьёй, которую создам с новыми людьми.

– Осторожнее с этим, – прищурилась я, вспомнив чьи-то слова, когда-то адресованные мне. – Куда бы ты не отправилась, ты везде берёшь с собой себя. Новое окружение в твоём случае не поможет.

Прежде чем ответить мне, Флаффи задумчиво помолчала, а потом вдруг выдала:

– Робин всегда был лучше, чем он о себе думал…

От услышанных слов я мгновенно поёжилась. В голове мгновенно промелькнули слова Робина, сказанные мне однажды: “Ах, детка… Ты лучше, чем я могу о тебе думать”. Я всегда знала, что автором этой фразы была Флаффи. Но саму Флаффи я узнала только сейчас, и-то не до конца, а то, что узнала, мне не нравилось…

– Ты ведь была его женой, – тем временем продолжала мать-кукушка. – Он выбрал тебя. А это что-то да значит. – По-видимому таким образом она пыталась мне сказать, что я, скорее всего, неплохой человек. – Я здесь, чтобы в последний раз посмотреть на них. Хочу запомнить их, чтобы ночами напоминать себе о том, чего мне стоили мои ошибки. Прошу, дай мне этот последний раз.

Закрыв болящие после вчерашнего срыва глаза, я потерла их пальцами. Ошибки… Ночные кошмары… Стоимость… Все мы с гнильцой, верно? По крайней мере я на сто процентов знала, что конкретно мы обе не без неё.

Открыв глаза, я посмотрела сквозь собеседницу и, слегка повысив тон, произнесла:

– Джоуи, Тен, бегите-ка ко мне!

Когда я говорила им “бежать” ко мне, они всегда прибегали, по пути соревнуясь между собой. Обычно первым финишировал Тен, но в этот раз, в качестве одного из десяти исключений в сотне результатов, первым добрался до моей ноги именно Джоуи. Вцепившись в мою штанину, он весело заулыбался мне, совершенно не обращая своего внимания на моё суровое выражение лица.

– Мама! – обняв меня сзади одновременно за оба колена, внезапно прокричал Тен.

– Мама! – подхватил Джоуи, начав обнимать мою левую ногу.

“Мама! – Мама! – Мама!” – разлились весёлые голоса детей, соревнующихся между собой в том, кто именно из них обнимет мою ногу крепче. На этот раз выигрывал Тен – кажется, он всё-таки оставит мне сегодня синяк под коленом.

– Что ж, – поджав губы, вдруг поднялась со своего места Флаффи, держась за свой огромный живот. – Этого достаточно. Мне пора уходить.

Я её не провожала. Она просто встала и, самостоятельно пройдя сквозь две прихожии, вышла из квартиры, уверенно закрыв за собой дверь. А я так и осталась стоять посреди столовой с её детьми, сжимающими мои колени до боли, и их криками: “Мама! – Мама! – Мама!”, – буквально разрывающими мои барабанные перепонки.

Глава 51

Я осознанно утаила от Флаффи информацию о том, что своих детей она родила от двух разных мужчин. Возможно она имела право знать об этом, а возможно – нет. Решать было только мне, и я решила. Флаффи никогда не узнает об этом. Не зря мы с Робином в своё время скрыли от её подруги Шерри эту информацию, опасаясь провокаций или шантажа со стороны. Флаффи не была заинтересована в своём материнстве, но она могла проболтаться биологическому отцу Джоуи. Слишком много риска из ничего. Оба мальчика дети Роба и точка. Я чётко помнила его слова на этот счёт:

“…Я не хочу их разлучать. Да, Джоуи не мой сын, более того, он сын моего противника, но он также единственный брат моего сына… У меня не было братьев или сестёр – только Полина. Я знаю, каково это – быть одним на всём белом свете, но у Тена есть Джоуи, они пришли в этот мир вместе, и меня радует одна только мысль о том, что мой сын не будет одинок… Я хотел бы, чтобы они с Джоуи остались друг у друга. Хотел бы, чтобы они росли вместе… Я хочу оставить их обоих…".

Я не видела ничего страшного в том, что биологическая мать детей Робина никогда не узнает об их истинном происхождении. Роб так и не узнал о том, что Флаффи, оказывается, жива, пусть же она расплатиться за его муки своим неведением, ради счастья Тена и Джоуи, и ради их “целостности”. Тем более цена для неё не так уж и высока – всё равно она не собирается становиться матерью этих детей.

Я договорилась встретиться с Полиной в её любимом ресторанчике уже через два часа, после чего, включив детям мультфильмы, которые обычно не одобряла, считая, что в их возрасте лучше поменьше пялиться в экран и побольше шевелить конечностями, бухнулась на диван и, запрокинув голову на спинку, закрыла глаза, начав дожидаться обеда. Мысли о том, как часто в мою жизнь возвращаются люди с того света, хлынули в мою черепную коробку недобрым потоком. А я-то утешалась тем, что страдающий по Флаффи Робин встретился со своей первой любовью на “той стороне”. Выходит, они всё-таки “там” не вместе… И хорошо! Хорошо, что Роб не вынужден пересекаться “там” с этой лживой стервой.

Блин, но почему, почему именно Флаффи?! Раз уж где-то в параллельной вселенной был брошен жребий относительно того, кто следующим по списку материализуется, чтобы вернуться в мою бурную жизнь, пусть бы в этой игре в кости выиграл Джереми или Робин. Но Флаффи!.. Пффф… Зачем она?!


– То есть она просто пришла, вывалила на тебя эту кучу просроченной правды и ушла? – сверлила меня внимательным взглядом Полина, пока я взяла передышку от своего эмоционального рассказа, который определённо произвёл на неё сильное впечатление, так как ярко выраженные эмоции обычно не являлись моей фишкой.

– Представь себе! – сделав глоток воды, продолжила на эмоциях я. – Она даже не изъявила желания забрать их себе, наоборот, уверила меня в том, что не будет мешать мне быть матерью её детей!

– А ты бы не хотела?

– Что не хотела? – непонимающим взглядом уставилась на собеседницу я.

– Быть их матерью.

– Полина, ты вообще о чём? Это дети Робина. Они останутся со мной.

– Да, это дети Робина, – многозначительно приподняла бровь Джорджевич. – Но ведь не твои. Ты не обязана их любить.

– Давай прекратим этот разговор… – смяв бумажную салфетку и бросив её в опустевшую тарелку, отстранилась на спинку кресла я.

– Как пожелаешь, – взявшись за нож и вилку, попыталась спокойно согласиться Полина, но я услышала странную нотку в её голосе. Что это?.. Не знаю… Может быть это было как-то связано со слухами обо мне и Дариане? Может быть, а может и нет. Но даже если нет, нам всё равно необходимо это обсудить. Сейчас. В конце концов, никто не мог и не смел меня упрекнуть в моих возобновившихся, а для кого-то только недавно начавшихся отношениях с Дарианом, загоревшихся спустя год и полтора месяца после ухода Робина. Никто кроме Полины Джорджевич. Она могла и имела полное право осудить меня, и даже раздавить меня своим презрением. Я знала это. Поэтому до сих пор и молчала.

Пока я, опершись о руку и приложив указательный палец к губам мучительно раздумывала над тем, как начать этот во всех смыслах тяжёлый для меня разговор, Полина, всё это время внимательно наблюдающая за мной, что совершенно скрылось от моего ушедшего в недры подсознания внимания, неожиданно начала говорить первой, причём именно на ту тему, которая меня уже не первые сутки как терзала:

– Как интересно, – издалека начала она. – СМИ так резко замолчали о тебе и Риордане, что я, признаться честно, чуть не оглохла.

– Полина… – отстранив палец ото рта, сдвинув брови и упершись сосредоточенным взглядом в белоснежную скатерть, попыталась начать я, но сразу же прокашлялась.

– Таша, у нас слишком мало времени! – неожиданно резким, даже злым полушёпотом воскликнула она, вдруг упёршись кулаками в стол, при этом не выпустив из своих рук столовых приборов. Встретившись с ней взглядом, я замерла от неожиданного испуга, не понимая, о чём она говорит, но каждой клеточкой своего существа ощущая важность того, что она скажет дальше. – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на бессмысленное существование. Мы не имеем права потреблять счастье, не производя его!

– Да что всё это значит?! – не выдержала я. – Если хочешь мне что-то сказать – говори это прямо!

– Попроси Риордана, чтобы газетчики составили топ-десять самых сексуальных женщин Соединённого Королевства и чтобы я возглавила этот список!

От услышанного я так и замерла с широко распахнутыми глазами.

– Что?.. – не поверив своим ушам, переспросила я писком придавленной мыши.

– Тебе что, жалко? Можешь поставить себя на второе место, если хочешь.

Что?!.. Что она несла?!..

– Хах! – вдруг довольно воскликнула Джорджевич, оголив свои идеальные зубы. – Ты бы видела своё лицо, дорогуша! Эти огромные зелёные глаза, – Полина округлила свои глаза до максимума и слегка приоткрыла рот, красочно демонстрируя мне гримасу моего же удивления. – Так что, значит, у тебя с ним “тайные” отношения? – на слове “тайные” она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.