Anne Dar - Восставшие из пепла

– А ты единственный мужчина, с которым у меня случилось то же.

Мы так и замерли глядя друг на друга, словно две окаменевшие, безумные статуи. Теперь мы оба осознавали, что по-крупному влипли и что Это теперь останется с нами до конца наших дней.

Из-за штормового предупреждения и страшного ливня начавшегося в половину десятого, и непрекращающегося весь день, мы решили отложить наше возвращение в Лондон на сутки, да и выбора у нас особого не было, если только мы не хотели подвергать свои жизни серьёзной опасности выездом на трассу при полном отсутствии хоть какой-то степени видимости дороги. В итоге вместе приняв душ, что едва не закончилось очередным половым актом, от которого я ловко уклонилась, мы оделись и провалялись в постели целый день. Смотря телевизор, мы съели сначала завтрак (хорошо, что вчера вечером я заказала двойной!), а спустя полдня умяли и все те продукты, которые я накануне приобрела в круглосуточном магазинчике. По новостям передавали не такие уж и плохие новости: шторм каким-то чудом затронул лишь окраину Ливерпуля, на которой мы с Дарианом как раз и находились, так что город особенно не пострадал от наводнений – основная масса осадков удачно пришлась на территорию Ривер-Мерси[14]. Жертв нет, серьёзно пострадавших нет, так что оставалось только надеяться на то, что положение вещей до окончания шторма не изменится.

За ночь наша промокшая одежда просохла, но мы решили переодеться в ту, что взяли с собой. Уже переодеваясь в ванной комнате, я обратила внимание на засос с укусом у себя на шее и на сильно посиневшую нижнюю губу, и отчего-то, сама не знаю почему, улыбнулась. Наверное, у меня просто начинала ехать крыша… Двадцать шесть безумных лет продержалась, а здесь вдруг поехала… Я до последнего надеялась на то, что это всё-таки не так и что это вовсе не клиническая стадия моих взаимоотношений с Дарианом Риорданом, пока Дариан вдруг не достал из своей сумки мой хрустальный шар, тот самый, который он когда-то привёз мне из Австрии и который я пару дней назад, как мне казалось, уничтожила. Осмотрев его внимательно и не найдя на нём ни царапинки, я довольно заулыбалась до ушей и в итоге так и задремала в обед с этим шаром в обнимку. Я не могла знать, а Дариан умышленно так и не рассказал мне о том, что это был вовсе не мой шар, а его, который он привёз в тот год из Австрии в паре с моим шаром: один для меня – один для себя. Теперь у нас остался один на двоих, неделимый шар, и Дариану такой расклад нравился даже больше, ведь он всегда всерьёз считал, что у нас всё должно быть неделимым, чтобы никто из нас не смог сделать даже шага в сторону друг от друга. И хотя в этом умозаключении на фоне отчётливого безумства прослеживалась какая-то логика, всё же я могла поспорить с ним, если бы Дариан мне рассказал правду о шаре, но он ничего мне так и не рассказал. Так что нам и спорить было не о чем.

На смену ливню неожиданно пришёл яркий, живописный закат с густыми и сочными лучами уходящего за горизонт солнца. Плотно поужинав в столовой мотеля, мы сходили в круглосуточный магазин, купили по две бутылки пива каждому и вышли на улицу. Сначала мы хотели посидеть на одной из лавочек возле мотеля, но Дариан вдруг указал пальцем куда-то вбок. Лишь спустя минуту я поняла, что он показывает на лестницу, ведущую на крышу мотеля.

Уже через пять минут, взяв деревянные стулья в своём номере, мы сидели на плоской крыше мотеля и наблюдали за пылающей оранжево-красным цветом небесной полосой, освещённой уже скрывшимся за горизонтом солнцем.

Созерцая появление первых звёзд на небосводе мы, распивая пиво, по очереди рассказывали друг другу что-нибудь интересное из своей жизни, о чём мы ещё не знали. Всё началось с рассказа Дариана о том, что его мать, пару лет назад уехавшая в Индию, в прошлом году умерла от туберкулёза, который, возможно, имела ещё до поездки, а возможно подхватила работая в лазарете города Пури в штате Орисса, где и была в итоге похоронена. О её смерти он узнал лишь спустя неделю после случившегося, так что в итоге смог приехать уже только на её могилу.

Из его слов, он толком не знал свою мать, чтобы убиваться по ней, но ему было всё-таки жаль, что при жизни они не общались, пусть это и была не его инициатива. В ответ я рассказала ему о своих родителях, о том, что они собираются венчаться и о том, что я хотела бы прийти на венчание вместе с ним. Дариан сразу заулыбался и погладил меня по лицу тёплой тыльной стороной своей ладони.

Затем было ещё очень много разговоров: о жизни Ирмы в Брюсселе, о моих чудаковатых соседях по подъезду, о расширении бизнеса Дариана, о моих медикаментах, с которых я уже почти слезла (в итоге, сама не знаю как, но мы пришли к тому, что с этого момента я больше не пью никакие таблетки, не выпиваю спиртного и не курю – последним, кстати, я не занималась уже вторую неделю).

Допив последнюю каплю пива, то есть последнюю каплю алкоголя на ближайший месяц, я посмотрела на небо и вдруг увидела мириады звёзд. Подобного в Лондоне не увидишь… Возможно из-за этих звёзд или из-за того, что мы с Дарианом сидели близко-близко друг к другу, но мне вдруг стало так тепло на душе, что я, повернувшись к нему на своём стуле, не отконтролировав себя, вдруг произнесла:

– Я, конечно, выпила две бутылки пива, но… Я люблю тебя.

От услышанного Дариан замер, но лишь на пару секунд.

– А я, – наконец начал он, – выпил только одну бутылку, так что ты мне пока только нравишься.

Не сразу поняв шутку, я засмеялась только после того, как на лице моего собеседника появилась широкая самодовольная улыбка.

– Иди ко мне, маленькая, – на выдохе произнёс он, после чего притянул меня к своей груди и крепко-крепко обнял за плечи.

Зажмурившись, я обняла его за шею. Наконец любовь возобладала над моим неисправным здравомыслием. Нам больше не нужно сцен. Мы просто больше не отпустим друг друга, даже если на кону будут наши жизни. По крайней мере именно так мне казалось в этот перевернувший мою душу вверх дном момент. Я ведь даже за Робина вышла замуж только потому, что всерьёз считала, что любовь не для меня, что для моей жизни достаточно лишь уважения, ведь мы с ним это даже вслух оговаривали… Как же сильно я ошибалась на этот счёт! Ещё никогда в жизни я так крупно не промахивалась!.. Я ведь и вправду не была влюблена в Роба – мне просто нравились его мысли и поступки, и я его действительно уважала даже больше, чем себя саму… Но Дариан… Дариан – моя первая и единственная любовь, и пора это уже признать. Пусть пока что не вслух, но внутренне я должна об этом знать.

Вдруг отстранившись от меня, Дариан заглянул мне в глаза.

– Таша, ты должна кое-что знать… – он вдруг на мгновение прикусил свою красивую нижнюю губу (нехарактерное для него движение). – Того ребёнка я сделал тебе специально…

Он наверняка хотел сказать мне о том, что раскаивается в том, что сделал это против моей воли, и что цена в итоге оказалась для нас обоих слишком высока, но я это и так знала, поэтому не позволила ему произнести эти слова вслух, положив свои замёрзшие кончики пальцев на его горячие губы.

– Я это знала с самого начала, – тихо прошептала я, но так, чтобы он меня услышал. И он услышал, а я продолжила. – Нет одного виноватого. Мы оба виновны.

– Таша, – взяв мою руку и поцеловав её в ладонь, он снова заглянул мне в глаза. – Мы готовы.

– К чему? – приподняла бровь я.

– Просыпаться и засыпать вместе.

На это я ничего не ответила. Замерев на несколько секунд, я нашла в себе силы лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть головой, после чего Дариан сразу же впился в мои губы.

Мы действительно решили съехаться… Начать жить вместе. Двое сумасшедших. И о чём мы только думали?..

Мы выехали в Лондон в пять часов утра, оставив машину Таши на парковке (этим же вечером её пригнал обратно мой шофёр). В пути мы наслаждались обществом друг друга по-максимуму: я периодически просил её сказать вслух о том, что она меня любит, и она, широко и игриво улыбаясь, громко произносила: “Я люблю тебя, Дариан Риордан”; я сам периодически проговаривал вслух слова любви, и Таша сама не забывала подытожить моё очередное признание заветным для меня словом “люблю”.

Да, мы наслаждались обществом друг друга по-максимуму.

Из её квартиры мы забрали минимум необходимых ей вещей, решив остальное докупить – я вообще был против вещей, которые видели Робинсона, но ей об этом знать было не нужно, так что в течении следующей недели я просто заменил их все новыми вещами, трижды сходив с Ташей на шопинг, после чего всё старьё без её спроса выбросил в мусоропровод. Она, конечно, сразу же принялась ворчать, но уже спустя час я утешил её романтическим ужином.

Таша не догадывалась об этом, но она идеально репетировала предназначенную ей мной (или судьбой) роль будущей миссис Риордан. Она стала заметно более податливой, покладистой, нежной, неожиданно открыла в себе любовь сидеть у меня на руках и мурлыкать мне на ухо всякие нежности. Красавица, я так гордился её прогрессом, что буквально сходил с ума от её успехов.

И всё-таки как же долго мне пришлось её “бить”, чтобы “выбить” из неё эту покорную, пылкую и безоглядно искреннюю любовь. Ради столь потрясающего результата, которого мы в итоге достигли вместе, мне в своё время буквально пришлось устроить ей самую настоящую порку. И в итоге что мы имеем? Ласкового котёнка, привязанного ко мне так же сильно, как я к нему с первых секунд нашего знакомства. Такой преданности мир ещё не видывал. Мы были готовы взрывать стереотипы. Экстаз, упоение, восторг, абсолютное погружение… Ммм… Мы сумасшедшие…

* * *

Заканчивалась вторая неделя чистого наслаждения в моей жизни, и к этому моменту я настолько свихнулась, что всерьёз была склонна думать, будто это счастье зациклилось на оси моей линии жизни и теперь никуда, и никогда с неё не свернёт.

Если любовь и вправду ослепляет, то, похоже, нам с Дарианом, вместо того, чтобы пустить пыль в глаза, она просто выколола их раз и навсегда.

Не смотря на то, что прошло уже почти две недели с момента, как я сменила место своего жительства, никто из наших знакомых, за исключением Полины, не знал о том, что у нас всё зашло настолько далеко. Даже СМИ молчали в тряпочку, боясь шелестеть своими желчными листами против Дариана Риордана, за последние пару лет закрывшего с десяток печатных и телевизионных цехов. И тем не менее я собиралась явиться на венчание родителей с Дарианом под руку, решив пойти на этот шаг без предупреждения, чтобы сократить разговоры о нас хотя бы на несколько дней – после венчания пусть сколько хотят обмывают нам косточки, но до этого момента я хотела насладиться нашей Маленькой Большой Тайной.

Однако мой “идеальный план” потерпел крах за сутки перед церемонией.

Вернувшись домой после шопинга – мы купили мне роскошное нежно-розовое платье длиной до колена с удлинённым подолом сзади и кружевным болеро, туфли, клатч + записались в салон красоты на восемь утра – я отправилась в душ, а когда вышла из ванной, застала Дариана активно разговаривающим с кем-то по моему телефону. И хотя он мне заулыбался, моё сердце отчего-то мгновенно рвануло в пятку.

Уже спустя несколько секунд выяснилось, что он разговаривал с моей матерью. Казалось бы, ничего необычного: она позвонила мне, чтобы напомнить о времени проведения церемонии, Дариан поднял трубку и – сообщил ей, что мы живём вместе!.. Естественно мама сразу выписала ему приглашение на церемонию, хотя она и так держала за мной дополнительное место на каждом семейном празднике, надеясь, что в скором времени я всё-таки решусь притащить с собой Риордана… В общем, Дариан без спроса у меня начинал медленно, но верно трезвонить о наших отношениях, явно желая наложить на меня свою лапу на глазах всего общества и обязательно во всеуслышание. Не сказать, чтобы мне это не нравилось, просто мне слишком сильно понравилось оставаться в тени… В итоге Дариан пообещал, что особой шумихи он устраивать не будет, и мы сошлись на том, что все должны знать, что мы больше не свободны, но при этом никто ничего не должен узнать о подробностях наших отношений. Вроде схемы: “отношения 100 % есть” – > “засекречены на 200 %”. Идеальный вариант, который устраивал нас обоих.

Мы специально прибыли на церемонию венчания родителей одними из последних: я крайне не хотела становиться предметом всеобщего внимания раньше времени, да и вообще этот день был не моим – он принадлежал Родерику и Стелле Грэхэм.

И всё равно не обошлось без общего жужжания на тему того, что я пришла “под ручку” с Риорданом. На мгновение я даже испугалась из ниоткуда возникшего перед моими глазами фантомного миража, будто я явилась на собственное венчание, а не на родительское, но мой мандраж прошёл уже спустя пять минут, когда у порога часовни появилась моя мама в ослепительно-белоснежном платье.