Anne Dar - Восставшие из пепла

Не до конца веря в происходящее, свои слова я произносила уже во всю рыдая:

– Этим кольцом я обещаю хранить любовь и верность во Христе Иисусе.

– Теперь благословите ваши кольца, взяв друг друга за руки.

Как только наши руки соприкоснулись, я почувствовала, как стукнулись друг о друга кольца на наших безымянных пальцах.

– Теперь вы друг другу муж и жена, – заключил священник.

Не дожидаясь разрешения со стороны, Дариан наклонился к моему лицу и поцеловал меня в губы. Наверное он сразу же почувствовал на них солёный привкус моих слёз, потому что во время поцелуя улыбнулся и в следующую секунду, отстранившись, притянул меня к себе и крепко обнял.

– Ну всё, теперь ты точно от меня никуда не денешься… Поздравляю тебя, дорогая моя.

– Поздравляю… – слишком глухо произнесла я от силы объятий своего Мужа, но вдруг хлюпнула носом, заикнулась и поэтому сама не поняла, как повторилась. – Поздравляю…

Дариан забронировал для нас люксовый номер в этом же отеле, спустившись в который он поднял меня на руки и донёс до кровати. Как же я была счастлива оттого, что все признаки моих месячных покинули меня ещё утром! Секс, случившийся между нами этой ночью, официально стал самым нежным и самым чувственным за всю историю существования человечества! Этой ночью мы с Дарианом определённо открыли друг в друге новые грани.

Мне страшно не хотелось засыпать, чтобы заканчивать этот волшебный день, но мои глаза буквально слипались, и я не знала как с этим бороться, да ещё и Дариан не помогал, нежно поглаживая кончиками своих пальцев моё лицо.

– Ты ведь специально всё сделал так быстро? – сквозь сон спросила я.

– Час для тебя уже быстро? – удивлённо усмехнулся Дариан.

– Я не о сексе, – заулыбалась я. – Я о предложении и о свадьбе…

– Я знал, что застать тебя врасплох – мой единственный шанс окольцевать тебя, – умиротворенно улыбнулся Дариан.

– Спасибо… – тяжело выдохнула я, не открывая глаз. – Спасибо, что не дал мне шанса что-то испортить. Это было прекрасно… Сказочно… – я буквально осязала своё погружение в сон.

– Тебе спасибо, маленькая, – уже откуда-то из параллельной вселенной слышался голос моего мужчины. – Ты самая любимая, Таша… Самая любимая…

Этой ночью мне приснилась незнакомая мне пустота, в которой до боли знакомый голос сказал мне: “Рано. Встретимся через семь десятилетий. Придёшь вместе с ним. А его ребёнка оставь здесь, ему пока ещё не место с вами. Я за ним присмотрю”, – затем, немного помолчав, пустота вдруг добавила: “Я присмотрела. Теперь можешь забрать их”.

* * *

О том, что нам предстоит тяжёлая беременность, я поняла уже спустя неделю после нашей с Дарианом свадьбы, когда у меня открылся острый токсикоз и начались периодические приступы головной боли, которые доктор сразу же диагностировал как мигрень, с которой до сих пор я, к счастью, не имела чести быть знакомой, и с которой, к ещё большему моему счастью, мне предстояло распрощаться сразу после родов, но, к огромному сожалению, об этом я пока ещё не знала. Тогда же, с открытием у меня острого токсикоза и мигрени, мы с Дарианом отказались от секса. И хотя однажды после этого я и попыталась соблазнить его во время одного из своих кратковременных облегчений, Дариан напрочь отказался делать это со мной.

– Маленькая моя, – погладив меня по голове, вздохнул он, – смирись с тем, что у нас не будет секса ещё минимум семь месяцев. Потерпи, пожалуйста.

– Если честно, мне сейчас даже не хочется, – прикусив губу, призналась я. – Я просто переживаю, что тебе так долго придётся воздерживаться…

– Таша-Таша, – прижав меня к груди, закачал меня взад-вперёд мой муж. – Как же я тебя люблю! Не переживай о моём воздержании. Поверь мне, я жил без секса и дольше, и если понадобится, ради тебя я готов ждать годы.

– Целые годы? – едва не присвистнула я.

– Я тебя люблю, – заглянув мне в глаза, игриво усмехнулся Дариан, и я поняла, что как только я рожу и буду готова к первому после родов сексу, он сразу же воспользуется шансом и выжмет из него все сто процентов.

…В начале ноября, при повторном осмотре у гинеколога, неожиданно выяснилось, что, оказывается, на самом деле у меня не однояйцевые четверняшки. Оказалось, что внутри меня сразу две яйцеклетки и каждая из них оплодотворилась дважды. То есть двое близнецов плюс двое близнецов и между собой они будут единожды близнецами и дважды двойняшками. От подобной информации у меня буквально голова пошла кругом, хотя, если задуматься, в последнее время моя голова только и делала, что шла кругом. Не смотря на то, что я питалась по специально разработанной для меня проплаченными Дарианом специалистами программе, у меня постоянно кружилась голова и аппетит никак не хотел нарастать. Что касается моего психологического состояния: я либо улыбалась и вслух смеялась, либо грустила и даже могла всплакнуть, и всё это совершенно беспричинно. Но за что я была благодарна своей нервной системе и Дариану, опекающему меня денно и нощно, так это за то, что у меня не было ни малейшего желания и ни малейшей причины закатывать скандалы и истерики. Либо улыбка до ушей, либо печалька лёжа под пледом – другого не дано. И то, и другое Дариан разделял со мной так, словно это он был беремен, а не я. Возможно именно от столь сильной психологической поддержки мне в итоге и было так легко в “нервном” плане.

Неполадки с аппетитом закончились в конце ноября, и с этого момента мой живот стал неожиданно быстро расти, меняясь в своих размерах буквально каждый день. Для того, чтобы избежать растяжек, Дариан каждое утро и каждый вечер натирал меня специальными кремами. Он и прежде делал мне массажи рук и ног, но после того, как в середине декабря я впала в ужас из-за своих внезапно отёкших конечностей, он начал массировать меня едва ли не каждый час, что иногда доводило меня до слёз: мне было откровенно стыдно за то, что он, словно каторжный, ходит вокруг меня двадцать четыре часа в сутки, не в силах заставить себя оставить меня хотя бы для того, чтобы сходить с друзьями в бильярд. Дариану же всё это казалось пустяками, он уверял меня в том, что рядом со мной он чувствует себя спокойнее, да я и сама знала, что он не преувеличивает. С того момента, как он узнал о моей беременности, он не мог спокойно переносить наши вынужденные расставания, которые обычно совершались из-за его бизнеса и длились не дольше двух часов. В течении таких двух часов он каждые пять-десять минут писал мне во всех возможных мессенджерах и даже названивал (со стороны его бизнес-партнёрам наверняка могло показаться, будто у него нервный тик).

– Может быть ты и стала моим нервным тиком, – улыбаясь на мои слова, как-то однажды ответил мне Дариан, – но только моим. Понимаешь?.. Моим.

Думаю, на столь ярко выраженную гиперопеку Дариана и страх оставлять меня без присмотра повлиял безумно страшный для нас обоих опыт с нашей первой беременностью…

…В ночь, когда на Лондон опустился первый снег, мы с Дарианом впервые поняли значение вкусовых причуд беременных женщин. Я внезапно захотела свежую клубнику. И эта клубника была в моих руках уже спустя час. Смекнув фишку, я не стала стесняться делать посреди ночи и более экзотические заказы: свежие ананасы, арахис в шоколаде, селёдка, маракуйя, мята, филе тунца в кисло-сладком соусе. В итоге Дариану пришлось ввести в штат своей прислуги новую должность – человека с водительскими правами и знаниями продуктовых магазинов, и круглосуточных ресторанов, готового к своей работе двадцать четыре часа в сутки. Он просто набирал его номер, говорил: “Сушёная хурма”, – и примерно через полчаса, максимум полтора, я держала в руках именно то, что мне хотелось пожевать. Не смотря на то, что этому человеку Дариан платил едва ли не вдвое больше, чем нашему повару (за срочность и график работы 24/7), я всё-таки старалась не напрягать его слишком сильно… Но полностью, как вы понимаете, “не напрягать” физически не могла.

Рождество и Новый год мы с Дарианом отпраздновали вдвоём, в поместье, и это определённо были самые лучшие, самые удачно проведённые мной праздники за всю историю моей жизни (мы даже ёлку вместе украсили). Однако второго января, почувствовав серьёзный дискомфорт и даже боль в моём уже неприкрыто большом животе, мы на полной скорости помчались в больницу, где после моего тщательного обследования наш личный доктор настоятельно рекомендовал мне остаться под круглосуточным присмотром докторов вплоть до появления детей на свет. Дело было в том, что у меня начались так называемые схватки Брэкстона-Хикса, то есть ложные схватки, которые появляются у некоторых женщин после двадцатой недели беременности, и могут вызывать некоторый дискомфорт и даже боли, но у меня эти схватки проходили слишком уж чувствительно. Плюс ко всему плоды внутри меня росли немногим быстрее обычного, а их внутри меня было целых четыре, так что… Ни Дариан, ни я, насколько бы мне не хотелось оставаться на сохранении в роддоме, рисковать не желали.

Дариан сразу же оплатил самую дорогую палату “квартирного типа”, то есть палату с гостиной, спальней, отдельным санузлом и даже кухней. Обустроена она была в точности как среднестатистическая квартира со всеми удобствами – интернет, телевизор, микроволновая печь и прочие прелести – но, главное: я в любой момент могла вызвать к себе доктора при помощи срочных кнопок красного цвета, рассованных по всем углам этого очень даже уютного гостиничного номера.

Но даже это не утешало меня в первый вечер моего пребывания в этом месте. Сев на край кровати, я расплакалась так сильно, что Дариан едва смог выбить из меня причину моих слёз.

– Ташенька, у тебя что-нибудь болит?.. – стоя передо мной на коленях и поглаживая мои ноги, пытался понять он. Я отрицательно мотнула головой. – Может быть, тебе чего-нибудь хочется?.. Нет? Тогда, может быть, у тебя кружится голова?.. Нет, солнышко? Тогда что? Что? Скажи мне, маленькая моя.

– Я не хочу здесь оставаться, – не отрывая ладоней от лица, пропищала я. – Я не хочу здесь быть одна… Мне лучше с тобой, дома…

– Таша, солнышко моё, но я ведь тоже остаюсь здесь, с тобой! – с нежностью воскликнул Дариан, и я сразу же посмотрела на него одним глазом, в попытке проверить, не обманывает ли он меня. – Ну что ты, маленькая моя, разве ты и вправду полагаешь, будто я способен оставить тебя без своего присмотра хотя бы на секунду? Давай мы переоденем тебя, – он аккуратно начал стягивать с меня носки, – помажем наш животик, наденем нашу любимую тёплую пижамку, ляжем в постельку, крепко-крепко обнимемся и включим телевизор.

– Дорогой, я знаю, это всё гормоны, но… – бросившись ему на шею, я разревелась ещё сильнее. – Я так тебя люблю!.. Сильно-сильно!.. Я тебя обожаю!!!..

Уже через час я засыпала с рукой Дариана у себя на животе, даже не подозревая, как сильно этот человек меня любит. Так сильно, что я и представить себе не могла.

На шестом месяце беременности мой живот выглядел так, как мог бы выглядеть только на десятом. Всё моё тело отекло и, кажется, больше всего пострадали ноги, но об этом я могла догадываться лишь по тому, что передвигаться мне стало необычайно тяжело – даже до туалета Дариан возил меня на коляске. В общем, из-за размеров живота, своих ног я не то что не чувствовала, но даже не видела.

Детей внутри меня было не просто много – они ещё и слишком быстро росли. Глядя на меня, доктор Брикман любил употреблять слово “аномально”, я же и вовсе в последние недели предпочитала лишний раз не шевелить языком – слишком тяжело мне это давалось.

С начала февраля мне стало совсем плохо. Настолько, что десятого февраля я не смогла найти в себе сил подняться с постели, чтобы сходить в туалет по-маленькому. Так и лежала в слезах, пока под меня не подсунули медицинскую утку. С этого дня началось самое страшное: мне приходилось опорожняться не покидая постели, и хвала солидарности Дариана за то, что он позволил мне это делать без его присутствия, в компании персональной медсестры.

Каждое утро, чтобы уберечь мои густые волосы от скатываний, Дариан расчёсывал их и заплетал в длинную косу. Утром четырнадцатого февраля он вплёл в эту косу ярко-красную ленту, и, поцеловав меня в голову, прошептал мне на ушко, что любит меня. Тяжело выдохнув едва ли не последний воздух в своих лёгких, я, сквозь слёзы, на которые у меня так и не хватило сил, выдавила, едва уловимо сжав его руку:

– И я тебя люблю…

– Таша, – я услышала, как голос моего мужа вдруг дрогнул, – доктор ведь полчаса назад осмотрел тебя. Он сказал, что твои показатели в норме. Почему же ты такая вялая, маленькая?

– Сегодня четырнадцатое февраля? – просипела через силу я.

– Да, дорогая… Я ведь подарил тебе подарок час назад, ты не помнишь?

– Дариан… – внутри меня всё похолодело. – Что ты мне подарил? Я… Я не помню…