Ирма взяла на себя правление империей RioR. Когда Таше Дариане Риордан исполнилось восемнадцать, Ирма начала помогать ей входить в компанию, а к двадцати одному году истинной наследницы RioR окончательно отошла от правления ювелирным бизнесом своего названного брата. Всю оставшуюся жизнь Ирма будет одним из лучших помощников и друзей нашей дочери. Она сильно ей поможет.

В двадцать семь лет Ирма начнёт свои первые серьёзные отношения, которые уже спустя два года закончатся браком и рождением девочки. Впервые она по-настоящему влюбилась в мужчину, когда ей было пятнадцать, за этого мужчину она в итоге, спустя долгие годы разлуки, и выйдет замуж. Кристоферу будет тридцать девять, когда он начнёт отношения с двадцатисемилетней Ирмой. За два года до этого он овдовеет после несчастного случая, произошедшего с Джиной на рабочем месте в её личном ресторане, совладельцем которого являлся и будет являтся Крис. Ирма будет часто вспоминать моменты моей борьбы с ней, подростком, так как ей самой придётся упорно налаживать отношения с семнадцатилетними Мавериком (сыном Кристофера) и Клинтом (сыном Джины), однако её старания будут вознаграждены сполна – она подружится с парнями и станет их лучшей подругой. Но как же до тех пор она будет кусать локти, вспоминая свои выходки в общении со мной, её лучшей компаньонкой!..

Но родит не только Ирма. Продолжение будет и у других людей, оставленных мной с Дарианом на “этом” свете.

У Байрона и Нат будет двое сыновей (как и мечтал О’Кконелл), рождённых с разницей в два года. Эти четверо будут счастливы, не смотря на то, что их старший сын слишком рано сделает своих родителей дедушкой и бабушкой, а их младший сын преуспеет в политике. Оба брата О’Кконелл будут хорошими людьми, но со сложными судьбами. Старший через всю свою жизнь пронесёт любовь к одной-единственной женщине, которой он долгие годы будет помогать восстанавливать память после катастрофы и в итоге у него получится вернуть своей жене их прошлое, и выстроить с ней светлое будущее. Их старость будет недолгой, от каждого из трёх своих детей они увидят по одному внуку, ещё четверо внуков родятся после их перехода в иной мир. Младший же О’Кконелл будет дважды женат, но только в третий раз, в союзе с женщиной, с которой так и не заключит брак, обретёт своё счастье. Именно эта женщина родит ему его единственного ребёнка, после появления которого он завершит свою политическую карьеру и начнёт семейную, которая в итоге подарит ему желаемое спокойствие.

У Хьюи и Эсми уже в конце следующего года родится ещё одна дочь (плюс к Бони), пройдёт ещё четыре года и появится третья девочка, вслед за которой, спустя два года, родится их последний ребёнок – мальчик. Этот мальчик станет единственным продолжателем рода Грэхэм по мужской линии.

У Миши и Брэма кроме Жасмин и Мии будет ещё один ребёнок. На сей раз моя сестра родит сына. У старшего брата Брэма так и останутся только три дочери, поэтому их семейный бизнес в итоге унаследует сын Миши, мой племянник, с которым мне так мало времени не хватило, чтобы познакомиться. Мальчика в раннем возрасте отдадут в детский футбольный клуб Кардиффа, в подростковом возрасте он даже будет некоторое время играть в одном лондонском клубе с Теном и Джоуи, но в итоге с головой уйдет в отцовский бизнес, в котором сильно преуспеет. Что же касается его сестёр: Мия рано выйдет замуж, но ребёнка родит в позднем возрасте и будет счастлива в браке; линия судьбы Жасмин случайно пересечётся с линией Элайджи, сына Роканеры, с которым у неё будет безумная история любви, однажды даже между ними произойдёт разрыв, но к тридцати годам они оба остепенятся и в итоге тоже станут счастливой семейной парой, родят двух детей, заведут трёх котов и собаку.

У Тена и Джоуи будет очень яркая жизнь. Полина будет придерживаться своего твёрдого решения воспитать парней в мире футбола – так она выкажет дань памяти их отцу. От Джоуи никогда не будут скрывать того факта, что Робин Джексон Робинсон являлся его приёмным отцом, однако с родным отцом он так никогда и не встретится – Гарри Хоулмс не доживёт до своего сорокалетия. Он так и не узнает о существовании своего единственного сына, и из этого мира он будет уходить в полной уверенности в том, что не оставил после себя ни единой нити жизни.

Когда парням исполнится восемнадцать, Полина даст им прочесть письмо, адресованное им их отцом, написанное Робом незадолго перед своим уходом. Прочтя его, мальчишки переродятся в мужчин. Весь их мир перевернётся с ног на голову и никогда уже не станет прежним. Жаль, что я так и не узнаю, какие именно слова Робин оставил своим наследникам. Но сила этих слов будет неизгладима, я это знаю точно.

Джоуи вырастет отличным парнем, но, в отличие от старшего брата, уверенно шагающего по стопам своего отца, откажется от мира профессионального футбола. На фоне успеха старшего брата он создаст новый спортивный бренд, который уже спустя десятилетие своего существования станет мировым лидером, и на ближайшие полвека закрепит за собой место на олимпе славы.

Тен же станет лучшим нападающим Великобритании. Он пять раз за свою спортивную карьеру будет участвовать в чемпионате мира и все пять раз будет выходить победителем. Ему не будет равных в этой игре. Причиной тому будут слова, оставленные ему на его восемнадцатилетие его отцом, знаменитым футболистом Робином Джексоном Робинсоном.

Не смотря на резкую разницу во внешности – Тен всё-таки вырастет точной копией черноволосого Робина, блондин же Джоуи скопирует внешние черты своей матери (но только внешние) – эти двое всю свою жизнь будут дружны и преданы друг другу, и многое в их жизнях совпадёт. Они оба влюбятся в девушек одного возраста, оба будут состоять в отношениях с возлюбленными на протяжении пяти лет, прежде чем женятся каждый на своей, но в один день и в одном месте. Оба парня станут многодетными родителями: у Тена будет пятеро детей (четыре сына и младшая дочь), у Джоуи родится три ребёнка (все девочки). Они оба обретут одну-единственную спутницу жизни однажды и навсегда, и у обоих будет счастливый брак, только один из них овдовеет на год раньше второго, и умрут они с разницей в одну неделю, но оба доживут до преклонных лет и увидят взросление своих внуков.

Благодаря Тену у Робина в этом мире будет множество ветвей его продолжения. Только от четверых сыновей Тена появятся на свет двенадцать мальчиков – все они станут тропами в будущее для Роба.

Что касается Полины: у неё всё будет стабильно хорошо. Но только после того, как она переживёт новость о том, что меня в этом мире больше нет.

Она меня любила. Очень сильно. Но я не догадывалась об этой силе, пока меня не стало. Полина будет страдать наравне с моими сёстрами, она будет умирать от тоски по мне, стенать от неисчерпаемого одиночества, но и для неё найдётся спаситель, который вытащит её из тёмного и леденящего разум омута боли.

Спустя два года после моей смерти Полина начанёт встречаться с мужчиной, который будет на четыре года младше неё. Она продолжит совмещать модельный бизнес с футбольным клубом, который спустя тридцать пять лет передаст в управление Тену, а тот уже спустя два десятилетия передаст его своему второму по счёту сыну. И хотя Полина обретёт повторное счастье с мужчиной, достойным её, во второй раз она так и не выйдет замуж, и детей, кроме Тена и Джоуи, у неё не будет. После меня в её жизни закупорится пробка в бутылке потерь – она больше никого не потеряет. В возрасте семидесяти пяти лет она спокойно умрёт, на четыре года раньше своего верного возлюбленного, и последние дни её будут счастливыми, наполненными голосами детей Тена и Джоуи…

…А пока умирали только мы… Я, Дариан и трое из четырёх наших рождённых этой ночью детей. Кардиограф больше не захлёбывался от моего нитевидного пульса, а руку Дариана, упавшего лбом в мою ключицу, всё ещё не могли разжать. В момент, когда его сердце произвело последний бой и в конце разорвалось, его нечеловечески сильные пальцы сломали мои, словно мощные капканы замёрзший тростник. Но мне не было больно. Я уже ничего не чувствовала. Кроме того, как Его Душа исходит из его тела и врывается в Мою, уже висящую под белым потолком.


…То ли нас похоронили в одном гробу, то ли наш прах смешали и развеяли по одному на двоих ветру… Я не знаю, какой из этих двух вариантов нас постиг, но третьего варианта точно не было.

Время нас рассудило, и Дариан оказался прав – мы стали единым целым. Мы и не могли быть отдельными друг от друга. Ни в этой жизни, ни в прошлой, ни в той, что нас ожидает в будущем.

Вы говорите: “Время идёт”… Безумцы. Это вы проходите.

Глава 90

Я всё ожидала, когда наконец смогу посмотреть с небес на своё тело, когда мне покажут моих детей и, главное, когда я смогу увидеть Дариана, но мне ничего не показывали. В звенящей белой тишине, разливающейся густой массой вокруг моего сознания и внутри меня самой, не было ничего – даже я сама казалась себе ничем.

Сначала я думала, что мне не показывают Дариана потому, что он плачет – я ощущала вибрацию его слёз, капающих внутрь моего подземного озера – а потом я запереживала, что его мне и вовсе никогда больше не покажут, ведь он никак не мог прекратить капать свои слёзы в моё озеро.

В итоге я так сильно испугалась того, что больше никогда не увижу своего любимого, что начала кричать, но моего крика не было слышно. Только капли… Кап-кап-кап-кап-кап… Они капали внутри меня и внутрь меня… Бесконечно…


…Сначала я почувствовала тепло в своей правой руке и лишь потом услышала писк. Затем появилась мутная, но определённо знакомая картинка. Я на секунду замерла, и писк мгновенно участился.

Поняв, что меня всё-таки отпустили посмотреть на Дариана, я боялась, что замешкаюсь и не успею увидеть его, но уже спустя секунду увидела. Сидя на стуле и удерживая мою руку своей, этот красавчик упирался своим идеальным ровным лбом в край кровати, на которой лежало моё тело. Его густые волосы касались кончиков моих онемевших пальцев…

Тепло, ощущаемое моей рукой, неожиданно зашевелилось, и в этот момент я вдруг поняла, что моя душа всё ещё заточена в моём теле. Я сразу же попыталась пошевелить пальцами и – о чудо! – у меня это получилось даже лучше, чем с первого раза сделать глубокий вдох.

Почувствовав движение моих пальцев, Дариан мгновенно поднял свою голову и, вытянув спину в струнку, посмотрел на меня неожиданно сильно покрасневшими глазами.

– Таша!.. Таша!.. Ташенька!.. – он начал беспорядочно гладить меня по лицу своими влажными руками, и я поняла, что он даже не плачет – он рыдает.

– Дариан… – едва уловимым шёпотом произнесла заветное имя я.

– Как же ты меня напугала, маленькая!.. – он снова уткнулся лицом в простынь и мою руку. – Таша, так нельзя!.. – глухо продолжал он. – Меня ещё никто так не пугал!.. Мы больше никогда этого не повторим!.. Больше не будем никого рожать!..

Желая дотронуться его головы, я потянула к нему свою свободную руку и вдруг поняла, что у меня исчез живот. Схватившись за одеяло, я воскликнула сквозь шёпот:

– Мой живот, Дариан!.. Где они?!..

– С ними всё в порядке, – резко поднявшись со стула, Дариан отвернулся от меня на мгновение, и я поняла, что он воспользовался рулоном салфеток, стоящим на прикроватной тумбочке. Когда он в следующий раз повернулся ко мне, его лицо больше не было влажным, только покрасневшие глаза всё ещё выдавали его душевные муки. – Ташенька… – прильнув губами к моему лбу, он сделал глубокий вдох, и я заметила, как его палец целенаправленно касается кнопки вызова доктора. – Всё будет хорошо, не переживай… Сейчас доктор тебя осмотрит, и я всё тебе расскажу, хорошо? Всё-всё…

– Хорошо… Хорошо… – всё ещё ощущая учащённое сердцебиение, согласилась я.

Именно потому, что я согласилась, во время осмотра я ничего не спрашивала у доктора, только отвечала на его вопросы о своём состоянии. Я хотела, чтобы “всё-всё” рассказал мне именно Дариан, стоящий у изножья моей кровати. Кровать… Значит, я снова находилась в нашей палате квартирного типа. Значит, операционный стол остался позади… Но… Почему никто не рассказывает мне о детях?.. Почему все говорят только обо мне?..

Когда доктор наконец вышел из палаты, я уже едва сдерживала подступившие к моим болящим глазам слёзы.

– Дариан, где они?.. Скажи мне… Скажи, что с нашими детьми… – начала скулить я.

– Ташенька, солнышко моё, с ними всё в порядке, – сев на стул рядом со мной и снова взяв мою руку в свою, уверенным тоном произнёс Дариан, и я сразу же начала с испугом вглядываться в его большие глаза, до дрожи боясь уловить в них хоть малейший намёк на ложь.

– Со всеми четырьмя?.. Они все в порядке?.. Каждый?.. – никак не могла успокоиться я.

– Дорогая, ты дала жизнь четырём абсолютно здоровым детям.

– Пффффф… – по моим щекам скатилось по одной слезе, которые я сразу же размазала трясущимися ладонями. – Хорошо… Как же хорошо, Дариан… Мне снился сон… Такой странный, страшный сон… Пожалуйста, ляг рядом со мной. Только не говори, что тебе нельзя…