– Сейчас, дорогая, мне только нужно переодеться. Подождёшь меня чуть-чуть?

– Да… Да, я подожду…

Дариан вышел из комнаты буквально на пару минут, но в эти пару минут я неожиданно почувствовала себя такой незащищённой и даже брошенной, что едва сдерживалась от того, чтобы в очередной раз не разреветься. Когда же Дариан вернулся в белоснежных медицинских штанах и рубашке, я, вытерев лишнюю влагу с глаз, заулыбалась до ушей, и сразу же поняла, что резкие перепады настроения, не смотря на то, что я уже больше не беременна, всё ещё остались при мне.

– Тебе так идёт!.. – усмехнулась я, но смех и улыбка всё ещё давались мне с большим трудом и выглядели слишком вяло.

– Иди сюда, – аккуратно ложась слева от меня, Дариан не позволил мне приподнять одеяло. – Нет, дорогая, под одеяло мне нельзя. У тебя всё ещё свежая рана, так что лучше без лишних контактов…

– Но ты ведь переоделся! – и откуда у меня только силы взялись на то, чтобы вдруг усилить тональность голоса.

– Я тебя и так могу обнять, – взяв меня под мышку, он положил свою небритую щёку мне на голову и гулко выдохнул.

– Расскажи мне, любимый, что было?.. Что я пропустила?..

– О-о-о… Ты пропустила многое. Теперь, когда меня будут спрашивать о самом страшном, что мне когда-либо пришлось пережить, я буду знать ответ на этот вопрос – совместные роды. Они были очень тяжёлыми, Таша. После того, как из тебя вынули всех детей, у тебя начало барахлить сердце и чуть совсем не отказало, но помог укол адреналина… Тебя сразу же подключили к аппарату вентиляции лёгких, а уже спустя десять минут выяснилось, что ты нуждаешься в экстренном переливании крови. Но мы с докторами предвидели это заранее, помнишь я сдавал анализ крови? Моя тебе идеально подошла…

– Мне перелили твою кровь?!

– Целых восемьсот миллилитров.

– Восемьсот?! Но это ведь лошадиная доза… Теперь ясно, почему ты так расклеился…

– Я так расклеился потому, что ты слишком долго не приходила в сознание, – сказав это, Дариан с нежностью поцеловал меня в макушку. – Хотя ты и смогла продолжить дышать без помощи аппарата, у тебя случилась длительная потеря сознания… Первого ребёнка из тебя извлекли в ноль часов двадцать одну минуту, второго в двадцать две минуты, третьего в двадцать три и четвёртого в двадцать пять, после чего ты практически сразу потеряла сознание и не приходила в себя до сих пор. Таша, уже семь утра, представляешь? И за окном выпал снег…

Я посмотрела в окно слева от Дариана. Там и вправду падал густой белый снег, кружась возле нашего окна сказочно большими и невесомыми хлопьями.

Дариан сказал, что мне необходимо поесть, и уже спустя пятнадцать минут он кормил меня из ложки чем-то очень вкусным, но я совсем не соображала, что это самый обычный куриный бульон. Единственное, о чём я могла думать первые полчаса после своего возвращения в сознание – это то, как сильно я люблю этого сильного мужчину с моими любимыми сине-голубыми, вдруг порозовевшими от неожиданных слёз глазами. Потом я стала радоваться тому, что наши дети живы-здоровы, и тому, что они всё-таки не убили меня. Но, похоже, доктор Брикман был рад этому даже больше, чем я сама, так как он в конце каждого часа буквально порхал над моей койкой с таким счастливым выражением лица, будто этой ночью выиграл Нобелевскую премию. И, судя по тому, как он и Дариан смотрели на меня, для каждого из них я и вправду в каком-то смысле была премией, только “выдалась” я им в разных категориях.


Вхождение Дариана в мою семью было настолько лёгким, что я даже не заметила, когда именно и как именно оно произошло. Ко мне пообещали ещё долго никого кроме Дариана и докторов не подпускать, зато я могла писать родным смс-сообщения с телефона Дариана. Пролистывая его чаты, я вдруг поняла, что последние несколько суток Дариан только и делал, что общался с моими родителями, с каждым отдельно, с Пандорой, Рупертом и Пени, Хьюи, Мишей, Нат и даже Айрис с Коко, и Жасмин, с которой он чатился исключительно смайликами и стикерами. Такого умиления я давно не испытывала…

Первый раз мне разрешили увидеть детей только вечером, и-то потому, что я буквально выпросила это желание у Дариана. Аккуратно переместив меня в инвалидное кресло и замотав меня в стерильный плед от плеч до самых пят, Дариан бережно повёз меня смотреть на наших детей.

Остановив кресло напротив огромного окна, он ткнул в него указательным пальцем и вдруг сказал:

– Видишь? Эти крохи наши. Две пары близнецов. Мальчик и девочка плюс мальчик и девочка. Так что путать на лицо мы их точно не будем. Мальчики между собой двойняшки, а близнецы они с сёстрами. С ума сойти, правда? – усмехнулся слегка поехавшей от счастья улыбкой отец детей.

Положив ладонь на окно и прижавшись к нему лбом, я не заметила, как по моим щекам потекли слёзы. Окно было как раз по линию моих глаз, а встать, чтобы рассмотреть этих крох получше, я не могла, но всё-таки я видела их лежащих в прозрачных стеклянных коробочках.

– Они пока что побудут в инкубаторах, но это ненадолго, – продолжал Дариан, пока ещё не замечающий моих слёз. – Все они родились весом в два кило, то есть достаточно крупными для своего возраста, что позволило им лучше акклиматизироваться, так что скоро их даже можно будет потрогать… Э-э-эй, Таша, – Риордан присел на корточки рядом со мной, – ты чего? Не плачь пожалуйста.

– Дариан, это наши дети!.. Представляешь?.. Наши с тобой дети!.. – не отрывая лба и ладони от холодного стекла, хныкала я. – Даже отсюда я вижу, как сильно они на тебя похожи…

– Скажешь тоже, – определённо довольно улыбнулся Дариан, но я это увидела лишь боковым зрением, так как всё ещё не находила в себе сил оторвать своего лба от окна. – Отсюда ты не можешь видеть, на кого именно они похожи.

– Они похожи на тебя, – всхлипнула я, после чего окончательно расклеилась. Дариан бережно развернул меня к себе вместе с креслом и аккуратно обнял за плечи. – Когда же я наконец прекращу реветь?! – нетерпеливо выпалила я.

– Это нормально, маленькая. Это всего лишь послеродовой стресс. Подожди недельку и это пройдёт.


Дариан ошибся – за недельку мой стресс никуда не делся. Может быть потому что это был вовсе не стресс, а что-то наподобие депрессии? Не знаю, что именно это было, но когда спустя неделю нам сказали, что к нам впервые принесут наших детей, чтобы я смогла впервые покормить их грудью, от моего стресса-депрессии не осталось и следа.

– Дариан, мы познакомимся с ними! Уже через пять минут! – радостно восклицала я, находясь в полусидячем положении в кровати и сжимая руку рядом сидящего Дариана.

– Да, здорово, – сосредоточенно произнёс он, и здесь я неожиданно поняла (буквально кожей почувствовала), что он напряжён и переживает куда сильнее меня.

– Как хорошо, что мы заранее придумали им имена, – улыбнулась я, едва уловимо сжав его руку, тем самым пытаясь хоть как-то снять с него напряжение.

– Да, очень красивые имена, – положительно кивнул головой Дариан.

– Милый, расслабься, ты всего лишь познакомишься со своими детьми.

– Я с ними уже знаком. Забыла? Я ведь был первым после доктора, кто взял их на руки.

– Точно, – сдвинула брови я. – Ты уже опытный, держал их, а я только и видела их со стороны…

– Ты бы видела, как смешно ты сейчас выглядишь! – вдруг засмеялся Дариан – его напряжение как рукой сняло. Но только на пять минут. Потом к нам принесли детей и на сей раз пришла очередь смеяться мне с того, как смешно Дариан выглядел, держа миниатюрные хрупкие свёрточки в своих больших сильных руках так, будто они в любой момент могли его сожрать. Как же он боясь передавал их в мои руки!.. Как же он вздрогнул, когда старшая из двух наших дочерей дала о себе знать смешной икотой!.. Как же он морщился вместе со мной во время нашего первого кормления грудью!..

Я даже подозревать не могла, что это останется со мной на всю жизнь и не угаснет, и не потускнеет ни-ког-да! Сила его любви ко мне ⇔ Сила моей любви к нему.

Глава 91

Когда ещё в первые дни моей беременности Дариан говорил мне о том, что я для него всегда буду важнее детей, он не преувеличивал и не преуменьшал. Ему действительно в первую очередь оказалась важна именно я и моё здоровье, а потом уже орущие копии его самого. Кстати, не такие уж они и орущие были, по крайней мере не чрезмерно, однако копиями Дариана они действительно заделались.

Ещё до того, как я родила, Дариан нашёл для наших детей кормилицу – ни для кого не было секретом, что у меня не хватит молока, чтобы выкармливать грудью одновременно четверых детей, хотя его и оказалось настолько много, что я без проблем была способна накормить до отказа сразу двух карапузов. Кормилице было тридцать лет, она была очень вежлива и эрудирована, имела научную степень по медицине, но, к сожалению, была матерью-одиночкой. У неё был десятилетний сын от первого брака, а в конце января она родила ещё одного мальчика от мужчины, который, узнав о её беременности, бросил её. Неудивительно, что эта женщина была на седьмом небе от счастья, когда ей предложили роль кормилицы – ей необходимы были деньги, а подобный заработок был из разряда “благородных”. Когда её представили нам с Дарианом и я одобрила её кандидатуру, она уже на следующий день пришла познакомиться с нашими детьми, а когда узнала, что мы собираемся платить за её услуги вместо оговоренных трёх тысяч долларов сразу пять тысяч в один месяц, она едва сдержалась, чтобы не обнять меня. В итоге мы с ней отлично поладили и в течении следующего года она здорово помогла нам с кормлением и даже присмотром за детьми. Мы же помогли ей с устройством её старшего сына в частную школу, которого приняли на бесплатной основе за счёт имени Дариана, а после её отстранения от наших детей мы помогли ей с яслями для её младшего сына, и устроили её секретарём в известную фармацевтическую фирму. В общем, мы действительно отлично поладили.

Помимо кормилицы-няни, являющейся к нам в поместье в девять утра вместе со своим ребёнком и уходящей около восьми часов вечера, в нашем доме на постоянной основе обитали мои родители. Дариан для них даже отдельную спальню оборудовал, так как они настолько неожиданно и рьяно активизировали свой “дедушко-бабушкин” инстинкт, что, казалось, не отходили от четверняшек ни на секунду. Во всяком случае по ночам нам с Дарианом почти не приходилось вставать с постели для того, чтобы покормить проснувшихся детей: мама сначала приносила мне одного ребёнка на кормление, а потом, уже забирая его, вручала второго, пока папа кормил двух других детей молоком, оставленным нам кормилицей. Затем наступало утро, я просыпалась выжатая, словно лимон, но обычно выспавшаяся.

Вообще благодаря заботе, которой меня окружили родные и близкие, и даже те люди, которых для моего удобства нанял Дариан, я почти не ощущала усталости от своего многодетного материнства. Только после кормления грудью я постоянно чувствовала себя истощённой, но это, по сравнению с тем, что могло бы быть, не будь у меня такого заботливого мужа, было совсем не страшно.

Сильно спасали часы заботы о своём физическом состоянии. Из-за сложной беременности я набрала в весе не так уж и много, всего-то пять кило, которые сбросила уже спустя два месяца благодаря: правильному питанию, обертываниям, скрабированиям и массажам. Всю программу моей послеродовой реабилитации для меня разработал специально нанятый Дарианом по моей просьбе тренер. Тренер, нужно отдать ей должное, неспроста получила свой звёздный статус, будучи одной из самых популярных спортивных инструкторов среди Британской эстрады. Эта тридцатидевятилетняя женщина имела прокаченную мускулатуру мужчины, стальную волю космонавта, а ещё двух сыновей и дочь, у которых тоже был полный боевой комплект кубиков на их прессах, не смотря на то, что младшему из них было всего пятнадцать лет.

Но, до кубиков, мне было ещё далеко. Физические нагрузки мы начали делать только в середине апреля, и-то вводя их постепенно. Уже к концу весны я стала весить на килограмм меньше, чем весила до родов, однако никаких кубиков пресса у меня всё ещё не намечалось. Поэтому, когда в начале мая Дариан попросил у меня первой сексуальной близости, я замялась и попыталась его отвергнуть. Хотя к этому времени у меня уже и не было проблем ни с весом, ни с эстетическим видом моей вернувшейся на место кожей живота, всё же я сильно переживала из-за отсутствия ярко очерченных мышц и несимпатичного шрама после кесарева сечения, каким бы маленьким он теперь мне не казался. И всё же Дариан развёл меня тем вечером на секс, но не потому, что около получаса рассказывал мне о том, какое на самом деле моё тело красивое, а потому, что я заставила его дать мне обещание, что если мы сейчас переспим, тогда до его дня рождения он больше не будет обращаться ко мне с этой просьбой (за грядущие три месяца я надеялась всё-таки успеть создать себе рельефный пресс). Дариан не хотел обещать мне подобного, но секса со мной он хотел сильнее, так что в итоге его обещание было у меня в кармане.