По окончании боя Джонатан и Кай бросились в воду для последнего заплыва. Когда они возвращались, Джулиан с волнением посмотрел на отца.

— Теперь моя очередь, папа, — сказал он. — Давай устроим бой.

Джонатан колебался не больше секунды.

— Ты тренировал детей, Кай. Готов Джулиан к поединку?

— Я предлагаю тебе, — важно ответил Кай, — самому испытать его и решить, на что он способен.

Джонатан повернулся к сыну.

— Отлично, Джулиан. Начинай.

Не успел он закончить фразу, как мальчик набросился на отца, рассекая руками и ногами воздух.

Даже в свои годы он мог нанести чувствительные повреждения, и Джонатану пришлось безотлагательно принять оборонительные меры.

Сдержать мальчика было непросто. Он продолжал вести яростное наступление, демонстрируя на удивление зрелое мастерство. Для восьмилетнего ребенка он обнаружил отличное понимание хитроумных принципов боевого искусства и, как Джонатан с удовлетворением отметил, прекрасно понимал последствия всех своих действий в ходе боя. Время от времени Джонатан заставлял сына вовсю потрудиться, проверяя его в деле, и в конце концов убедился, что мальчик изрядно подготовлен и в защите, и в нападении. Вне всякого сомнения, он вполне мог бы соперничать с любым китайским мальчиком его лет и имел бы солидный перевес, если бы схватился с каким-нибудь американским сверстником. Наконец Джонатан призвал к перемирию. Но Джулиан был настолько поглощен сражением, что, казалось, сам остановиться не в силах.

Джонатан обхватил сына за плечи, прижав его руки к своему телу.

— Ты был великолепен, Джулиан, — сказал он. — На сегодня хватит.

Ребенок угомонился и с надеждой взглянул на него.

— Ты действительно считаешь, что у меня хорошо получается, папа? Ты говоришь это не для того, чтобы сделать мне приятное?

— Ты достаточно хорошо меня знаешь, — ответил Джонатан, — чтобы думать, будто я способен раздавать похвалы только для того, чтобы сделать кому-то приятное. Если я хвалю тебя, сын, значит, ты это заслужил.

Джулиан был на седьмом небе, и в Джейд немедленно пробудилась ревность.

— А теперь моя очередь, — проговорила она.

Джонатан был захвачен врасплох, но постарался это скрыть.

— Боюсь, что пораню тебя, дорогая, — пробормотал он.

Девочка, казалось, была разгневана.

— Испытай меня, и сам поймешь, что у тебя ничего не выйдет.

И не дожидаясь его согласия, она бросилась вперед и атаковала его по всем правилам.

Джонатану ничего не оставалось, как прибегнуть к защите. Он был совершенно ошеломлен отвагой своей маленькой дочери.

Конечно, Джейд была совсем крошкой и обладала совсем небольшой силой, но техника ведения боя была у нее филигранная. К изумлению отца, ей знакомы были все атакующие приемы, все оборонительные маневры. Более того, она знала, в каком положении ими воспользоваться. Если она продолжит занятия с Каем, то со временем сможет добиться очень многого, и, уж во всяком случае, постоит за себя в любой ситуации, которая может представить для нее опасность.

В конце концов Джонатан остановил бой, и, после того как он воздал щедрую хвалу дочери, дети попросили разрешения провести поединок между собой.

Но тут немедленно вмешался Кай, заявив, что это строго запрещено — с ним они могут вступить в бой, как только пожелают, объяснил он, но, если он хотя бы раз увидит, что они ведут поединок друг с другом, их занятия на этом прекратятся.

Джонатан был благодарен мажордому за его благоразумие. Он, видимо, достаточно хорошо изучил детей и понимал, что в единоборстве они не сумеют противостоять духу соперничества и в результате могут окончить бой с серьезной травмой. Они вернулись домой, и брат с сестрой после переодевания были приглашены в детскую ужинать под наблюдением мисси Сары. Джонатан, после такой прогулки чувствующий себя великолепно, тоже переоделся и спустился в библиотеку посидеть с отцом и пропустить стаканчик перед ужином.

Разговор, как всегда, зашел о кораблях, верфях и торговле и был прерван появлением мисси Сары.

— Полагаю, что на сегодня вы наговорились достаточно. Нам очень понравилось наблюдать за вашими поединками, особенно с участием детей.

— Я считаю, что из Джулиана может получиться отличный мастер, — сказал Джонатан. — Но он еще мальчик. А Джейд просто потрясла меня.

— Она поразительно похожа на свою мать. Не знаю, известно ли тебе, что Лайцзе-лу была профессионалом в этой области.

Джонатан уставился на нее.

— Ты разыгрываешь меня! — воскликнул он.

Она покачала головой.

— Ее обучал Кай — с моего одобрения. Точно так же как сейчас он тренирует Джейд. Я считаю такие занятия очень полезными для девочек.

Джонатан недоуменно покачал головой.

— Не представляю, что бы я без тебя делал.

Его мачеха обменялась долгим и многозначительным взглядом со своим мужем.

— Ты уже говорил с ним? — спросила она.

Джеримайя покачал головой:

— Я посчитал, что нам лучше сделать это вдвоем.

Джонатан растерянно посмотрел на них:

— О чем это вы?

Отец откашлялся, однако был заметно смущен.

— Есть одно дело, которое мы бы хотели с тобой обсудить.

Похоже, он был не способен произнести больше ни слова, и мисси Сара взяла на себя бремя объяснений:

— Ты фактически ничем не занимаешься, кроме своей работы, Джонатан. Ты уходишь рано утром, возвращаешься домой, чтобы поиграть с детьми, а затем, после обеда, как правило, спешишь обратно в офис. Мне кажется, ты так ни дня и не отдохнул, с тех пор как вернулся из Китая.

— Нужно проделать огромный объем работы, — пытался защищаться Джонатан, — а компании в эти дни требуются все мои силы без остатка.

— Вздор! — отрезала мисси Сара. — Если бы Лайцзе-лу была жива, ты бы уделял ей часть своего дня, и не вздумай этого отрицать.

— Да-да, я не собираюсь это отрицать, — ответил он. — Но вся штука в том, что я один, а раз так, то пусть я пойду ко всем чертям, но не растрачу по мелочам бесценного времени.

Мисси Сара опять обменялась долгим взором со своим супругом.

— Лучше будет, если я выложу все прямо сейчас, — заявила она. — Джонатан, некоторые мужчины хорошо переносят холостяцкую жизнь. Ты к ним не принадлежишь. Помимо очевидного факта, что двоим маленьким детям нужна мать, а не бабушка, которая бы ими занималась, тебе самому для настоящего счастья необходимо иметь жену.

— Не верю собственным ушам, — промолвил Джонатан. — Не представляю, как вы, не кто-то другой, — вы, знавшая Лайцзе-лу на протяжении всей ее жизни, можете предлагать мне найти для нее замену в этом мире.

— Замену? — повторила мисси Сара и убежденно покачала головой. — Никогда! Такие, как она, рождаются один раз, я знаю это не хуже тебя. Но ты не можешь и не должен до конца своих дней оставаться отшельником. Мир полон замечательных, интересных молодых леди, которые способны разделить твою судьбу, сделать твою жизнь счастливее. Я уж не говорю о том, сколько добра принесет этот шаг Джулиану и Джейд.

— Не стану спорить с тобой о детях, — сказал Джонатан. — Я признаю, что с хорошей мачехой им бы жилось лучше, но я не желаю ни искать, ни в итоге найти ее. Я вполне доволен тем, как живу сейчас.

— Чепуха, — оборвала его мисси Сара. — Ты перегружен работой, ты одинок, ты не в ладах сам с собой. Ты уже даже не знаешь, нужно ли искать счастье.

— Предположим, я соглашусь с тобой. Да, я согласен. Но это не значит, что я смогу найти себе другую жену и что я испытываю желание ее искать.

В первый раз в беседу вмешался отец:

— Я прекрасно понимаю твои чувства и в глубине души разделяю их, Джонни. Я очень любил твою мать, и после ее смерти в моей жизни образовалась пустота. Я был уверен, что никогда не найду женщину, которую смогу полюбить, и упрямо цеплялся за это убеждение, чересчур упрямо. Все это длилось до той поры, пока здесь не появилась Сара и не развеяла в пух и в прах эти покрытые плесенью умозрения, пока она не заставила меня понять, что теряю я гораздо больше, чем приобретаю. Я — живое свидетельство тому, что мужчина может полюбить второй раз и найти свое счастье.

— Я не умею вести умных разговоров, — ответил Джонатан. — Изрекать истины мне нелегко.

Джеримайя, однако, настроился высказаться до конца и не обратил внимания на замечание сына.

— Если бы речь шла не о тебе, а о Чарльзе, мы беспокоились бы куда меньше. Он — человек, у которого может стремительно возникнуть и разгореться интерес к женщине, но стоит ему положить глаз на другую женщину, и прежнего интереса как не бывало.

Джонатан улыбнулся сардонически:

— Ты хочешь напомнить мне, что поскольку я самец, то мне стоит подумать о самках. Должен сказать, что и с этой точки зрения женщины меня не очень занимают. Я вообще слишком занят, чтобы думать о женщинах. Я работаю семь дней и семь ночей в неделю, стараюсь разрешить наши финансовые затруднения, так что за всеми заботами на женщин времени не остается. Получается, что даже если бы я нашел женщину, которая бы вдруг мне понравилась — что само по себе маловероятно, — у меня буквально не было бы времени за ней ухаживать.

Интонация, с которой это было произнесено, позволила предположить, что, вопреки признанию о неумении вести «умные разговоры», Джонатан намеревался выйти из спора победителем, сказав в нем последнее слово.

Но мисси Сара была непреклонна.

— Ты совершенно прав, — произнесла она, — в том, что я действительно очень хорошо знала Лайцзе-лу. Настолько хорошо, что готова отстаивать свою правоту в этом вопросе. Перед отплытием в Срединное Царство Лайцзе-лу сама говорила об этом. И, зная ее хорошо, я не усомнюсь, что она попыталась и до тебя донести свое пожелание и надежду, что ты женишься снова.

Он был явно смущен. Его показное самообладание рассеялось.

— Да, я припоминаю, — пробормотал он, — что-то в этом духе она действительно говорила, но не думаю, что стоит относиться к этому так серьезно. Это был просто один из тех бескорыстных жестов, которые были для нее так естественны.

— Это был бескорыстный жест, — ответила Сара, — но, нравится тебе или нет, она имела в виду именно то, что сказала. Она понимала тебя, Джонатан. Она знала, что тебе нужно. Ей было ясно, что, только имея жену, ты сможешь жить счастливо в этом мире. Так что ее пожелание о том, чтобы ты женился снова, надо понимать буквально.

Он опустил взгляд в пол и повертел носком ботинка.

— Ради блага детей я готов это сделать, — сказал он. — Но мне неведома ни одна женщина, которую я бы мог хотя бы на секунду представить своей будущей женой. Я не могу вообразить себе, что такая женщина существует на свете. Простите, но я не в силах заставить себя чувствовать по-другому.

Книга вторая

I

На холмистом взгорье, сбегавшем к самому побережью Южно-Китайского моря, расположился рыбачий в недалеком прошлом поселок Цзулун, для прежних обитателей этих мест с каждым днем все менее узнаваемый. Неподалеку в море находилась целая группа островов, и самый большой из них назывался Гонконг. Эту колонию в результате «опиумной» войны Китай уступил Великобритании, и теперь остров развивался еще более бурными темпами, чем его сосед Цзюлун. Гора Пик — высотой примерно две тысячи футов над уровнем моря — смотрелась в воды одной из самых больших в мире естественных гаваней, и эта глубоководная бухта, а также стратегические выгоды привлекали сюда корабли со всего света, среди которых выделялись торговые суда Великобритании и Франции, но главным образом — Соединенных Штатов.

Даже наиболее оптимистично настроенные британские шовинисты не могли бы предсказать столь стремительного, как полет кометы, экономического роста Королевской Колонии Гонконг. Все, что сделал Лондон, так это предоставил генерал-губернатора, два полностью укомплектованных полка и силы для поддержания общественного порядка, а кроме этого занялся укреплением местной базы королевского военно-морского флота. Все остальное было заслугой купцов и деловых людей западного мира. Они настолько оказались одержимы идеей завладеть китайским фарфором, шелком и чаем, что их корабли усеяли акваторию гонконгской бухты, и ни китайцы, ни англичане не в состоянии были справиться с их жадным спросом на товары и услуги.

Силами королевского флота на вершине горы была выстроена наблюдательная вышка, и с ее высоты офицеры могли ежечасно насчитать от пятидесяти до семидесяти пяти иностранных кораблей, стоящих на рейде гавани. Нигде в мире — будь то Лондон, Нью-Йорк или Гамбург — передвижение морских судов не было столь интенсивным, эффектным и прибыльным.