Кэндис Герн - Восторг ночи

Большей чести своему другу Адам не мог оказать.

– В любом случае, – сказала Лавиния, – я ожидаю получить удовольствие от выставки картин Рейнольдса, хотя мое сердце разрывается оттого, что Дэвида нет с нами и он не может посетить ее. Когда она откроется, надеюсь, ты сообщишь мне об этом, Марианна, чтобы мы вместе могли побывать в галерее Дэвида и еще раз вспомнить о его великодушии и мечтах.

Эвелина взглянула на Марианну, потом воздела глаза к потолку, едва сдерживая раздражение.

– Я должна идти, – сказала она, поднимаясь с дивана. – Мне надо вернуть книгу в библиотеку. Ты пойдешь со мной, Марианна? Я буду очень признательна, если ты составишь мне компанию.

– Конечно.

Марианна встала и оправила свои юбки, радуясь, что может покинуть бывшую свекровь под благовидным предлогом. Пока Эвелина вызывала лакея, чтобы тот подал им их шляпы и шали, Марианна наклонилась к Лавинии и поцеловала ее в щеку.

После нескольких прощальных слов она вышла из дома вместе со своей золовкой.

– К сожалению, с матерью очень тяжело общаться, – сказала Эвелина, пока они шли по Сент-Джеймс-стрит.

Марианна пожала плечами.

– Я уже привыкла к ее поведению.

– Разве оно не задевает тебя? Марианна вздохнула.

– Да, мне бывает нелегко в ее присутствии. Я не хочу, чтобы она превратила меня в постоянную мученицу, преклоняющуюся перед памятью о Дэвиде. – По какой-то причине ее свекровь была особенно нетерпима сегодня. От этого Марианна чувствовала себя чрезвычайно скованной, подавленной, нервной и раздражительной. У нее возникло желание избавиться от этой скованности и сделать что-то безрассудное и опрометчивое.

Например, активно поучаствовать в затеях «Веселых вдов». Последние несколько дней их разговор не выходил у нее из головы. Она все еще сомневалась, что сможет завести любовника и что у нее даже появится такое желание. Однако мысль об этом не покидала ее. Марианна улыбнулась, представив, что подумала бы о ней Лавиния, если бы она начала действовать в соответствии с их глупой договоренностью.

– Чего ожидать от женщины, которая носит траурную одежду в течение четырнадцати лет? – сказала Эвелина. – Не принимай близко к сердцу ее поведение, Марианна. Никто не винит тебя за то, что ты отказалась от черных платьев через год после смерти мужа. Любая другая вдова сделала бы то же самое.

– Дэвид переживал из-за того, что его мать не способна продолжать нормальную жизнь. Думаю, он не захотел бы, чтобы я завернулась в черный саван своего вдовства, как это сделала Лавиния.

– Конечно, не захотел бы. Ты молодая женщина, Марианна, и должна жить полноценной жизнью, глядя в будущее. Не трать время на воспоминания о прошлом. От этого ты только будешь чувствовать себя несчастной и одинокой, как моя мать. Ты слишком молода и мила, чтобы отказываться от полноценной жизни. Ты не думаешь снова выйти замуж?

– Упаси Господи! Я даже не могу представить, что выйду замуж за кого-то еще.

– Возможно, прошло слишком мало времени. Полагаю, ты скоро изменишь свое мнение.

– Сомневаюсь, Эвелина. Кроме того, существует немало других способов почувствовать себя счастливой.

Эвелина остановилась и пристально посмотрела на Марианну, потом широко улыбнулась:

– Ну конечно.

О Боже! Марианна поняла, о чем подумала золовка, но она совсем не это имела в виду.

– Например, я являюсь попечительницей Благотворительного фонда вдов, и работа в нем доставляет мне удовольствие и приносит удовлетворение.

Эвелина усмехнулась:

– Да, безусловно, это тоже может доставлять удовольствие и удовлетворение.

Марианна почувствовала, что краснеет. Эвелина начала говорить намеками, как Пенелопа. Или это чертов Договор опять заставляет ее выискивать сексуальный подтекст в каждом высказывании?

– Пожалуйста, не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я не чувствую себя одинокой и несчастной. У меня много дел, занимающих почти все мое время.

– Рада слышать. Ты не должна винить меня за то, что я хочу, чтобы ты имела нечто большее. Любимого мужчину. Может быть, детей.

Они шли через Грин-парк, и Эвелина продолжала рассказывать о собственных детях, об их недавних проделках, тогда как мысли Марианны вернулись к договору с подругами. До этого дня она никогда не думала о физических отношениях с мужчиной. В ее счастливом браке физический аспект никогда не был превалирующим. Однако, наслушавшись разговоров подруг о радостях в постели, она все более и более убеждалась, что упустила нечто важное в своей жизни и что Дэвид, будучи прекрасным мужем, не был искусным любовником.

Марианна и Эвелина прошли мимо мужчины и двух женщин, которые стояли на покрытой гравием дорожке и беседовали. Марианна заметила, что мужчина тайком коснулся зада одной из женщин. Это было мимолетное прикосновение, но женщина слегка распрямилась и провела рукой по его бедру. В этих кратких прикосновениях отразились интимные отношения данной пары. Раньше Марианна едва ли обратила бы на это внимание, но, видимо, «Веселые вдовы» существенно изменили ее восприятие.

Миновав эту троицу, они увидели мужчину на лошади, который вел учтивую беседу с женщиной, чья служанка стояла в нескольких шагах позади нее на дорожке. Приблизившись, Марианна услышала, что они говорили о новой пантомиме в «Друри-Лейн», но глаза их выражали совсем другие мысли. Казалось, женщина излучала какой-то внутренний свет, какой подруги Марианны заметили у Пенелопы. Был ли всадник ее любовником?

Какая ерунда! Она, наверное, ужасно поглупела, если видит повсюду любовников в последние дни. Во всем виновата Пенелопа, черт бы ее побрал! По-видимому, большинство людей живет более полноценной жизнью, чем Марианна. Эвелина с ее преданным мужем и детьми. Пенелопа со своим молодым любовником. Даже Адам, чья жизнь скоро станет более полной с этой глупышкой и, несомненно, с целым выводком детей.

Марианна тоже не могла пожаловаться на свою жизнь. У нее была большая любовь, хотя и недолговечная. Она никогда снова не выйдет замуж, но разве это означает, что она должна замкнуться и жить с печальными воспоминаниями о своем покойном муже? Ну нет!

– Марианна? Ты слышала, что я сказала? Она смущенно посмотрела на Эвелину.

– Извини, я задумалась. Эвелина улыбнулась:

– Полагаю, о чем-то очень интересном.

– Я думала о том, что мы обсуждали несколько дней назад на собрании попечительниц Благотворительного фонда вдов.

Марианна часто вспоминала разговоры подруг и постепенно пришла к выводу, что договор «Веселых вдов» не такая уж плохая идея.

Адам наблюдал, как Марианна мечется взад и вперед по гостиной. Она явно была в смятении. Видимо, ее волновало что-то помимо его помолвки.

В этот вечер он снова перебрался через балкон, чтобы еще раз поговорить с ней. Ему было неприятно, оттого что она так расстроилась, узнав о его обручении с Клариссой. Он много думал над реакцией Марианны на эту новость и злился из-за ее поспешного суждения. Да, беседы с Клариссой не отличались блеском, и ее познания ограничивались обычными женскими представлениями о жизни. Но она нравилась ему! Она была такой милой, уравновешенной и очень наивной. К тому же его привлекала своей новизной ее невинность. Он представлял, как она обнажится впервые только для него.

Адам хотел заставить Марианну понять его решение. Ему не нравились возникшие между ними разногласия. Однако она почти не обращала на него внимания.

– В чем дело, Марианна? Что тебя беспокоит? Она остановилась и посмотрела на Адама.

– Меня ничто не беспокоит. Просто я хочу… сообщить тебе кое-что, но не знаю, как это сделать.

– Мне можно рассказывать обо всем, дорогая. Что-то случилось?

Она смущенно улыбнулась:

– Пока нет.

– Тогда рассказывай, в чем дело?

Марианна закусила нижнюю губу и сдвинула брови, вероятно, подбирая нужные слова. Ее прекрасные карие глаза блестели от подавляемого волнения, и Адам понял, что она собирается сообщить ему нечто чрезвычайно важное. У нее был вид ребенка, скрывающего какую-то тайну, и сейчас она выглядела гораздо моложе своих лет, приближавшихся к тридцати. Он давно не видел ее в таком возбужденном состоянии после смерти Дэвида и был очарован, наблюдая за ней.

Марианна снова подошла к своему любимому креслу, взяла шаль и накинула ее на плечи, словно воин, готовящийся к сражению. Потом посмотрела прямо в глаза Адаму и сказала:

– Я собираюсь завести любовника. Ошеломленный Адам долго молчал. Любовника?

Жена Дэвида хочет иметь любовника? Этого он никак не ожидал от нее.

– Я вижу, ты потрясен, – сказала Марианна. – Вероятно, мне не стоило говорить так откровенно. Пожалуй, тебе следует сесть. – Она заняла свое место у камина и кивнула на соседнее кресло, которое считалось «его креслом», насколько помнил Адам.

– Да, лучше сесть. – Адам сел, оставаясь в напряженной позе, хотя обычно удобно устраивался, развалясь. Внутри у него поднималась волна гнева. – Новость весьма шокирующая, не так ли?

– Ты разочарован?

Это была довольно сдержанная оценка его чувств, хотя он не понимал, почему ее сообщение так сильно подействовало на него. Вероятно, потому, что он всегда считал Марианну женщиной Дэвида и не мог представить ее в объятиях другого мужчины. Это было равносильно богохульству.

– Ты станешь плохо думать обо мне.

– Дорогая Марианна, я о тебе самого лучшего мнения, как ты знаешь, и ничто не может заставить меня изменить его.

– Ты считаешь, что я предаю память о Дэвиде?

Адам молчал некоторое время. Именно так он и подумал, но решил, что не стоит высказывать свое мнение на этот счет, поскольку предвидел неразумную эмоциональную реакцию Марианны. Ведь, в конце концов, Дэвид мертв.

– Значит, считаешь. – Она сжала руку в кулак и ударила по подлокотнику кресла. – Черт возьми, Адам! Я думала, что уж ты в состоянии понять меня. Ты относишься ко мне, как Лавиния Несбитт.

– Боже милостивый! Только не говори, что ты сообщила об этом и матери Дэвида.

Марианна фыркнула и посмотрела на него.

– Конечно, нет. Я не настолько глупа. Но по-видимому, ты хочешь, чтобы я провела оставшуюся жизнь как мученица, постоянно скорбя о Дэвиде, как это делает она.

Так ли это? Адам не желал ей такого будущего. Чего же он ожидал? Что она будет оставаться одинокой в течение следующих сорока или пятидесяти лет? Взглянув на Марианну он понял, насколько нелепа эта мысль. Марианна удивительно красивая женщина. Естественно, она будет желанной для других мужчин. Разве сам он втайне не восхищался ее привлекательностью? Но она была женщиной Дэвида и навсегда останется таковой.

– Нет, я не хочу этого, – сказал он. – Извини, но мне трудно представить…

Ее щеки покрылись румянцем.

– Ты не представляешь меня с другим мужчиной? Адам кивнул.

– Мне трудно перестроить свое сознание, в котором вы неразрывно связаны друг с другом. Я не воспринимаю тебя без него.

– Но его нет на свете, Адам. Ты знаешь, при живом муже у меня никогда бы не возникло подобное желание. Однако Дэвид умер и я не хочу, чтобы меня тоже считали лишенной жизни.

– Я никогда не думал о тебе подобным образом, Марианна. Откровенно говоря, я полагал, что ты снова выйдешь замуж. Ведь ты еще очень молода!

– Я говорила тебе, что не имею намерения вступать в повторный брак.

– Да, говорила. Но я должен предупредить, что твое намерение завести любовника является большой ошибкой. Это не приведет ни к чему хорошему, не даст ничего, кроме душевной боли.

Марианна нахмурилась.

– Ты слишком самонадеян в своих суждениях.

– Ты помнишь, что сказал мне Дэвид перед смертью?

Она вся сжалась.

– Мне трудно было запомнить что-либо в тот день.

– Дэвид сказал, чтобы я позаботился о тебе. Именно это я и делаю. Скоропалительная любовная связь может оказаться губительной.

Марианна с вызовом посмотрела на него.

– Вспомни также, что он сказал мне. Это я хорошо запомнила. Он сказал, чтобы я была счастлива. В то время я не представляла, как это возможно. Мое сердце разрывалось, и я не могла думать о счастливом будущем без него. Когда Дэвид понял, что умирает, он сказал также, чтобы я не горевала всю оставшуюся жизнь, как его мать. «Будь счастлива», – сказал он. Это я и намерена сделать. Полагаю, роман с любовником сделает меня счастливой.

– Вряд ли. Поверь мне, Марианна. У меня большой опыт в этих делах. Ты не из тех женщин, которые готовы просто отдаваться мужчине. Ты никогда не будешь удовлетворена лишь плотскими утехами. Тебе потребуется нечто большее от мужчины.

– Полагаешь, тебе известно, что может меня удовлетворить?

– Да, я знаю.

– В самом деле?

Адам вглядывался в нее, начиная сомневаться. Действительно, знал ли он ее так хорошо, как думал? Он мог определенно сказать о ее взглядах на искусство, литературу и политику. Он знал о ее пристрастии к лимонному мороженому и что она предпочитает чай с молоком и без сахара. Знал, в каком банке она хранит свои деньги и в каком количестве. Что же хранится в тайниках ее души?