По крайней мере, Майк получит удовольствие. Мне кажется, что он счастлив вдвойне, потому что рядом с ним Стейси. Они с энтузиазмом продвигаются к бару, и я не могу оторвать от них глаз. Иногда мне хочется найти какой-нибудь изъян в Стейси, больше скажу, в их отношениях, на который можно бы было указать и подтвердить статистику, которая каждый день показывает мне, что ничего не получится.

Во мне полно ужасного дерма, в тайне желая увидеть моих лучших друзей несчастными.

Я отворачиваюсь, пытаясь и отвернуться от моих собственных мыслей. Мне хочется, чтобы они были счастливы, поскольку они не могут друг без друга. Но я ничего не могу поделать. Да в том-то и дело, что неважно, как сильно вы любите в самом начале, рано или поздно все превращается в дерьмо. Я знаю это из своего опыта.

По истечении столького времени, неожиданно у меня возникает образ Фиби. Иногда воспоминания жестокие, типа, как она выезжала из квартиры с ужасным скандалом, продолжающимся весь уикенд, было хреново, до того момента, пока все не закончилось. Иногда я вспоминаю, как занимался с ней любовью или долго гулял по парку после обеда, обняв ее за талию. Эти воспоминания жалят еще хуже.

Я чувствую, что кто-то оказывается рядом со мной, с вьющимися волосами и, надо признаться, выглядит фантастически.

— Вот, — говорит Джулия, сунув мне в руку бокал. — Выпей.

— Что это? — спрашиваю я, скривившись. Я предпочитаю виски, когда хочу выпить, этот же бокал высокий и холодный, как и лед в нем.

— Чай со льдом, прямиком из дебрей Лонг-Айленда, — отвечает она. Это не совсем тот напиток, который я бы хотел выпить. Как только я пытаюсь поставить его на столик, она останавливает меня, схватив за запястье. — Подумай вот о чем. Сейчас у тебя в руках самый мощный коктейль забвения. Можно даже его назвать волшебным зельем. Выпей и ночь пройдет гораздо быстрее. Ты не успеешь заметить, как проснешься уже завтра… утром.

Она попала в самую точку.

— Я бы сказала, что мне тоже несладко, но давай смотреть правде в глаза. Я уже выпила парочку и как в дымке.

Да, ее слова определенно имеют смысл. Ночь пройдет быстрее, и я не буду мучиться воспоминаниями и… обращать внимание на совершенно не нужные вещи.

Я выпиваю, причем стараюсь выпить одним глотком. На вкус как скипидар, обжигающий, но эффективный. Я на минуту жду результата… и вокруг все становится немного в дымке. Мне уже лучше. По крайней мере, лучше, чем раньше.

Мда, похоже это может стать началом очень плодотворного сотрудничества. Я имею ввиду, меня и коктейля «Лонг-Айленд». Конечно, не мужской напиток, но я же не отдаю ему под полный контроль свой тестостерон.

— Прислушайся к себе! — воркует Джулия, поглаживая меня по руке. Я закрываю глаза, было бы намного лучше без ее снисходительного тона. — Шоты? — спрашивает она меня, шевеля бровями.

Мда. От нее уже исходит явный запах текилы.

— Ты думаешь тебе стоит еще? — спрашиваю я. Она прицокивает языком.

— Вегас заставляет принимать сомнительные решения. Или выпивка или огромные карточные долги. Думаю, нам следует придерживаться чего-то одного, — мы идем к бару. — Что ты предпочитаешь? Думаю, что-нибудь с ромом Малибу.

Я могу много выпить за один вечер. Я беру коктейль Макаллан, который попиваю маленькими глотками. У меня все под контролем, мне это нравится. Спиртное устраивает пожар у меня в животе, и наконец, я чувствую, как плечи расслабляются, хотя бы на самую малость. Я не хочу напиваться, мне не нравится, когда я не могу контролировать ситуацию. Ни за что.

Ужасная музыка из динамиков, заставляет вибрировать все мое тело, пульсируя в крови. Над сценой поднимается новый сухой дым, и появляются высокие, хорошо сложенные девушки, щеголяющие почти голышом, на высоких каблуках.

Тайлер и Майк стоят у сцены. К моему удивлению, все женщины столпились там же, размахивая долларовыми купюрами. Они, кажется, еще больше возбуждены, чем мужчины. Стриптизерши по одной выходят вперед, танцуя под эту ужасную орущую музыку. Я наблюдаю за одной, садящейся в изящный шпагат. У нее спортивное телосложение, конечно же. Одна из них висит вниз головой на шесте, подтягивая себя вверх по шесту руками в четырех дюймовых туфлях. Впечатляет.

— Пошли, — говорит Джулия. Она опять откуда-то появилась рядом со мной, всегда появляется, когда я меньше всего ее жду. — Ты еще не давал им денег. Не уклоняйся. — Она тащит меня к сцене.

Вздохнув, я достаю десятку из кармана и бросаю ее на сцену. Стриптезерша ползет на четвереньках, поднимает ее зубами, и смотрит на меня, улыбаясь. Я отхожу назад. Она фыркает и продолжает танцевать, без сомнения, выискивая кого-нибудь, кто попросит о приватном танце.

Я заказывал приватный танец, когда танцевали у меня на коленях, и не вижу в этом никакого удовольствия и радости. Тебя возбуждает женщина, но ты не можешь коснуться ее и чувствуешь себя, мне кажется, более разочарованным, чем раньше.

Сейчас мне нужно найти Тайлера, который явно попал здесь в рай, и приглядывать за ним, чтобы он не спустил все свои деньги в этом месте.

— Ты уверен, что у тебя есть пульс и ты еще дышишь? — спрашивает Джулия, настойчиво следуя за мной.

— Почему ты спрашиваешь? — рычу я.

Она пренебрежительно машет рукой и показывает на сцену.

— Девушка была очень сексуальной.

— Ты эксперт по женской сексуальности? — спрашиваю я.

— Автор любовных романов, дорогой. Конечно, я — эксперт, — отвечает она, фактически подталкивая меня своим бедром, начиная смеяться, запрокинув голову назад. По-видимому, она выпила слишком много шотов. — Живой нормальной направленности мужчина не может себя так сдерживать, когда женщина под офигительную клубную музыку трахает шест. Это общеизвестный факт.

— Любая женщина? — спрашиваю я, выгибая брови. Даже несмотря на то, что эта женщина, хотя я сомневаюсь, испытывала когда-нибудь такое эротическое увлечение, о котором она так уверенно пишет в своих блестящих романах. — Докажи мне это. Почему ты не танцуешь?

— Что? — в мигающих огнях клуба, мне кажется, я заметил, что она немного побледнела. Отлично.

— Ты слышала, что я сказал, — я наклоняюсь и говорю ей на ушко. — Или ты боишься осуществить свою собственную теорию на практике?

— Есть кое-что во мне, я всегда все проверяю практикой, поэтому и хороша, — она вздергивает подбородок вверх и хлопает ладонью себя по груди. Должен признать, ее грудь довольно заметна. — Практика великая вещь. Иначе как бы я пришила голову свиньи к телу лягушки?

— Ты издеваешься, да? — как только я представляю свинью, чай со льдом Лонг-Айленд начинает журчать у меня в животе.

— Разве ты не хочешь выяснить? — она откидывает волосы назад и несется к сцене. Должен признаться, Джулия быстро сходится с людьми. Она машет одной из стриптизерш и что-то ей говорит.

Я широко улыбаюсь, потому что локоть Майка ударяет меня по ребрам в ту же секунду.

— Что ты сделал? — спрашивает он, совершенно не улыбаясь в ответ. Он опять хлопает меня по плечу. — Серьезно, чувак. Что она там делает?

— Увидишь, — говорю я ему самодовольно. Джулия Стивенс упадет в грязь лицом перед всей толпой, и это наконец остановит ее бесконечное щебетание и самодовольство. Ночь явно удалась.

Как только песня заканчивается, одна из стриптизерш берет микрофон.

— Давайте поаплодируем даме, оказавшейся у нас проездом, Джульетта Сайонара, — говорит она. Все наши женщины становятся просто дикими, начинают орать, что есть мочи. На сцену поднимается немного раскрасневшаяся Джулия, в фиолетовом топе с блестками, черной юбке и туфлях на высоких каблуках, она явно немного не в себе. Она останавливается напротив шеста, звучит медленная, знойная музыка, с пульсирующем бас-ритмом. Да, это будет еще более унизительно…

И она начинает двигаться, медленно сползая по шесту. Движения томные, чувственные. Она выгибает спину, опускаясь ниже и раздвигая ноги.

Господи. Она также медленно поднимается и ее волосы падают ей на спину. Она оглядывается через плечо, подмигивая толпе. Все женщины кричат, свистят, они просто вошли в раж, бесконечно слышится: «Сайонара!» И Джулия бросает на меня взгляд.

И я становлюсь полностью беспомощным. Оцепеневшим. В ее глазах тлеющий жар, есть что-то похотливое и первобытное. За один только такой ее взгляд, я готов заказать ее приватный танец у себя на коленях, я готов сделать все, что она захочет.

Она поворачивается к клубу лицом, вращается вокруг шеста, опускаясь все ниже и ниже, пока практически не лежит на полу. Где черт побери она научилась так танцевать? Ее кожа светится под прожекторами, видятся капельки пота. Она начинает медленно ползти к мужчине, стоящему у сцены. Он, разинув рот, завороженно смотрит на нее, держа в руках деньги. Облизнув губы, она протягивает руку и хватает его за галстук, чуть-чуть притягивая к себе. Она забирает у него купюры и медленно приподнимается дюйм за дюймом, ее грудь вздымается, кожа стала розовой, губы приоткрыты, глаза прикрыты, она похожа на женщину, пребывающую на грани оргазма.

И вдруг у меня встает. Я стону, ухватившись за спинку стула. Одна лямка топа соскальзывает вниз у нее с плеча, открывая красивую, сияющую кожу. Она хватается за шест и снова кружится, двигая телом в такт музыки. Медленно пульсирующе, как будто она на самом деле бл*дь трахается.

Я усиливаю хватку на спинке стула, мне кажется, я сейчас его черт побери сломаю.

Она оказалась такой гибкой, я даже не мог предположить. Дальше, бл*дь, просто удар ниже пояса. Она поднимает вверх ногу, ее ступня находится почти вровень с головой. Это выглядит не совсем изящно, поскольку нога начинает дрожать, растягиваясь до предела, но Джулия безупречно двигается. Я замечаю промелькнувшую ее задницу, пока она вращается вокруг шеста, ухватившись за туфлю, потом опускает ногу.

Песня заканчивается. Она тяжело дышит, глаза горят, чистым огнем, зал взрывается аплодисментами, она смотрит мне в глаза, не на минуту не отвернувшись, тем самым бросая мне вызов. Рискни. И у меня в крови поднимается что-то собственническое, примитивное.

Я хочу трахнуть эту женщину. Сейчас же. И мне кажется, она также сильно хочет меня. Я говорил раньше, что она раздражает? Слишком яркая личность? Нахер этого мудака. Трахни его и отправь его прямиком к себе домой. Он понятия не имел, о чем говорил.

Я двигаюсь сквозь толпу, спеша на сцену, чтобы помочь ей спуститься.

— Отличная работа! — кричат вокруг нас мужчины, но единственное, что для меня важно, то, что Джулия взяла меня за руку. Ее глаза подернуты дымкой и отрешенное выражение на лице, пока еще осталось. Она нуждается во мне, прижимаясь, ее сиськи выпирают из этого блестящего топа. Мы идем в поисках темного уголка, где никто нас не увидит. Я обхватываю ее за талию, прижимая поближе к себе. Джулия задыхается, почувствовав мой стояк через джинсы.

— Мне кажется кто-то проиграл пари, — шепчет она, почти дотрагиваясь до моих губ своими губами.

— К черту пари. Куда нам пойти? — рычу я. Толпа мало обращает на нас внимания. Я прохожусь по ее руке, прикосновение вызывает разряд электричества. Я хочу ощутить каждый дюйм ее обнаженного тела, хочу услышать ее стон, когда она произнесет мое имя. Мне нужно ее увести отсюда.

— Здесь же есть комнаты? — бормочет она. Ее губы, ожидают поцелуя. И я целую. Сильно.

Первое, нам необходимо быстро найти гребаную комнату.

9.

Нейт

Вчера, 10:19 вечера

Мы несемся по коридору и находим какую-то дверь. В комнате пусто. Идеально. Я никогда в жизни не был так счастлив, обнаружив пустой чулан. Я пинаю ногой ведро в сторону, вместе с шваброй, Джулия заходит, я закрываю дверь. Здесь темно, я обхватываю ее руками. Она задыхается даже от моего прикосновения. Джулия нажимает на выключатель, и у нас над головой загорается лампочка.

Нет. Я выключаю свет.

— Я хочу трахнуть тебя, — говорю я ей, запечатывая ее рот своим поцелуем. — В темноте. — Мои губы проходятся по ее. На вкус, бл*дь, она сладкая, несмотря на запах алкоголя, с примесью вишни и возбуждения. Она обхватывает меня за шею руками, и запрыгивает на меня, обхватив ногами за талию.

Черт, эта женщина добьется желаемого.

Я готов кончить, просто думая о ней.

— У меня нет презервативов, — тихо говорю я, помогая ей снять топ через голову. На ней кружевной бюстгальтер; я провожу пальцами по открытой груди, задевая края лифчика. Она стонет, как только я открываю ее грудь, опустив чашечки лифчика, ее соски горячие и набухшие, стоит мне только прикоснуться к ним. Я прохожусь языком по ее вершинке, и начинаю посасывать. Джулия стонет, звук получается горловым. Даже прижатая к стене, она пытается меня подгонять. Ее потребность во мне и так подгоняет. Вот черт.

— Подожди, — останавливает она меня, отодвинувшись. Нырнув вниз, я слышу шуршащий звук фольги.