— Ну и что? — парировала подруга. — Я же не ради себя, я ради тебя стараюсь.

— А как же Тема?

— А что Тема? Я же не собираюсь ему изменять, и он об этом прекрасно знает. В конце концов, никто не мешает ему сопровождать нас туда.

— Но ты же в курсе, что он туда не пойдет, даже если упрашивать будем!

— А вот это уже его проблемы, а не мои!

Как я не пыталась в последующие два часа убедить Машку, что лучше бы нам подыскать иное местечко для активного отдыха, ничего не вышло. Машка была непреклонна: только сюда, и никуда иначе. Под натиском ее аргументов (цены смешные, своя служба охраны, до дома — пятнадцать минут на маршрутке или десять на такси) я сдалась.

Осталось дело за малым: придумать, в чем туда идти и сделать соответствующий макияж.

Ехать домой и копаться в собственном гардеробе мне до ужаса не хотелось, поэтому Машка просто вывалила на кровать содержимое своего шкафа. Размеры наши плюс-минус совпадали, и было в таком переодевании что-то из детства. Пионерский лагерь, возьми мою помаду, можно я одену твою юбочку…

Перемерив все, что только было возможно, мы с Машкой остановились на блестящих черных брючках в обтяжку и ярко-красном топе для меня, и на мини-юбке, разноцветных чулках-гольфах выше колена и полупрозрачной блузке для нее. Выглядели мы во всем этом, можете поверить, очень эротично. Особенно Машка. Ее хулиганская юбка при каждом повороте норовила взлететь и явить окружающим верхний край клетчатых чулок на стройных подтянутых ножках. Нет, на собственные ноги я не жалуюсь, упаси Боже, но Машкины, как не прискорбно, все-таки лучше. Ведь в отличие от меня Машка спорт любит и постоянно занимается то йогой, то какими-нибудь единоборствами или шейпингом, на худой конец. Честно говоря, даже слегка завидно стало. Хотя чего тут завидовать? Бери да начинай сама заниматься. Но ведь лень!

— Не боишься, что Тема тебя в таком виде из дома не выпустит? — поинтересовалась я, тщетно пытаясь уложить непослушную прядку, то и дело норовящую упасть на лоб и залезть в глаза.

— А он меня и не увидит! — отозвалась Машка, накрашивающая особой, светящей в темноте тушью левый глаз. — Тема сегодня предупредил, что задержится в своей лаборатории. Так что, когда он придет, нас здесь уже не будет.

— Может, все-таки попросить его, чтобы он нас хотя бы у клуба встретил и до дома проводил? — спросила я, проиграв сражение с непокорной прядью волос и решив ее заколоть.

— Можно. Только он бухтеть начнет. Когда Тема добирается до дома и поглощает ужин, ему на этом свете больше ничего не надо.

— Ну, смотри сама.

— Не дрейфь, подруга, пробьемся!

Еще через полчаса процесс нанесения на лица боевой раскраски был завершен. Критически осмотрев друг дружку со всех сторон и единогласно признав, что красивей нас девок в округе нет и быть не может, мы с Машкой отправились навстречу приключениям.

У входа в клуб собралась небольшая толпа, состоящая преимущественно из одних парней. Честно говоря, увидев это, я решила, что клуб закрыт, и на сегодня все развлечения отменяются, как Машка ткнула меня носом в объявление на дверях:

«Уважаемые посетители! До 21-00 вход в клуб представителям мужского пола возбраняется».

— Что за глупость? — удивилась я при виде такой очевидной половой дискриминации.

— И ничего не глупость, — фыркнула Машка. — До девяти вечера они девушек разогревают.

— Подожди, это как — разогревают? Мы им котлеты, что ли, чтоб нас разогревать?

— Слушай, ты лекции по психологии помнишь, или освежить твою память? Кто по статистике быстрее заводится в смысле секса и всего остального?

— Ну, вроде мужчины. Хотя по мне это спорная истина.

— Молодца, правильной дорогой идешь. Теперь дальше: если запустить сюда одновременно и мужчин и женщин, что получится?

— Не знаю, честно говоря.

— Получится полный бардак с выяснением отношений и кучей пощечин, поскольку парни уже на взводе и только ищут, с кем бы познакомиться, а девушкам здесь еще освоиться надо. Вот до девяти администрация клуба им, то есть нам, и дает отличную возможность слегка раскрепоститься.

— И когда у дам начинает срывать крышу, запускаются мужчины. Так что ли?

— В яблочко!

— Слушай, а чего тогда у входа и девчонки стоят, если они уже могут пройти внутрь?

— А это уже готовые парочки, и девушки таким образом оказывают своим молодым людям моральную поддержку. Или второй вариант: молодые люди их от себя отпускать бояться, чтоб чего не вышло.

— А что может этакого выйти?

— Как что? Девушки себе других молодых людей найдут.

— Откуда, если все мужчины снаружи остались?

— А про стриптизеров ты забыла? Или они уже не мужчины по-твоему?

— Бр-рр, как все запутано. Слушай, а может, не надо? Пойдем отсюда? Мне уже как-то не по себе.

— Вот уж дудки! Вперед, за мной!

Мне ничего не оставалось, как проследовать за Машкой.

Пройдя довольно неприятную процедуру досмотра (девчонка-охранник облапала нас с Машкой с головы до ног в поисках колюще-режущих предметов) и сдав одежду в гардероб, мы отправились в зал. Настроение после этого было уже далеко от боевого. А грохот музыки, заставляющий дрожать мои бедные барабанные перепонки, и вовсе выводил из себя. Машке же, судя по всему, все было по фигу. Ее глаза горели в ожидании хлеба и зрелищ.

Пристроившись на высоких табуретах около барной стойки и заказав пиво и фисташки, мы с Машкой принялись осматриваться. Уф, ну и жарко же здесь! Хорошо, что догадались так легко одеться, а то бы упрели за пять минут. Впрочем, судя по тому, что было надето на посетительниц клуба, не одни мы здесь такие умные оказались. Более того, присмотревшись к публике повнимательнее, я с ужасом поняла, что полупрозрачная Машкина блузка — это, можно сказать, верх пуританства. Девицы вокруг щеголяли кожаными лифчиками, откровенными минималистскими топами и юбчонками из разряда «широкий пояс», из-под которых то и дело виднелись их трусики. И не какие-нибудь, а конечно же — стринги: три веревочки и заплатка спереди. Мамочки, куда мы попали!

Видимо, ужас, отпечатавшийся на моей физиономии был настолько очевиден, что бармен, устало и равнодушно взиравший на прелести дефилирующих туда-сюда девиц, спросил:

— Впервые здесь?

— Да, — ответила я, и сделала большой глоток пива, чтобы хоть как-то примириться с открывшейся мне реальностью.

— Это еще ничего. Вот через десять минут мужской стриптиз будет, тогда увидите, что начнется, — как мне показалось, с долей сочувствия сказал бармен. Повинуясь минутному импульсу, я спросила его:

— А вы давно здесь работаете?

— Скоро два года будет, — пожал он плечами и принялся обслуживать подошедших посетительниц.

М-да. За два года в подобном месте действительно такого насмотришься — уже ни на что реагировать не будешь. Я покачала головой и снова приложилась к пиву. Ладно, если уж нас с Машкой сюда занесло, так почему хотя бы не попытаться получить удовольствие от этого факта? Правда, боюсь, сделать это будет сложновато…

Пришла пора обещанного барменом стриптиза. Сначала смолк грохот, который здесь именовали музыкальным сопровождением — ура. На сцене под свист и улюлюканье толпы появился красавчик-блондин в строгом офисном костюме. Даже галстук повязан, и поверьте мне, повязан безупречно. Честно говоря, сначала я приняла его за кого-нибудь из службы охраны, но тут зазвучала мелодия, и блондин принялся танцевать, одновременно избавляясь то от одного, то от другого предмета одежды. Дамочки неистовствовали: кричали, свистели и избавлялись от лишних на их взгляд деталей собственного туалета, норовя закинуть их в руки стриптизера.

— Один из лучших номеров, — прокомментировал бармен, заметив мое удивление. — Даже на Строителя и Латиноамериканца так не реагируют.

— А почему?

— Не знаю. Думаю, потому что в основном наш контингент — как раз персонал офисов. Менеджеры, референты, рекламщики…

— А мужчина в строгом костюме ассоциируется с непосредственным начальством, которое сбросив с себя одежду, оказывается обычным мужиком без всяких социальных различий, — завершила его мысль Машка, уже вовсю раскачивающаяся на табурете в такт музыки. — Вот тебе и отличный повод избавиться от всяких рабочих комплексов.

— А что будет потом? — спросила я разговорчивого бармена.

— Групповой номер. Сегодня, наверное, Повара танцуют. Хотя, может, и Врачи выйдут.

Тут бармена отвлекли, и я снова перевела взгляд на сцену. Блондин успел сбросить с себя всю верхнюю одежду и остался в носках, майке и семейных трусах. Я прикинула, что скорее всего, настал черед майки. Угадала. Блондин приподнял один край майки, продемонстрировав публике краешек мускулистого торса, потом задрал другой край и сразу же, словно стесняясь, натянул майку до максимума, и скорчил непередаваемую гримасу. Мол, сам я не местный, ужасно вас боюсь, девушки, поэтому все никак не могу решиться на расставание со своей любимой маечкой. Публика его кривляние одобрила радостными воплями. Блондин сразу же, будто ждал этого, расстался с майкой. И занялся… носками.

Носки в отличие от всего остального барахла, разбросанного по сцене, Блондин четкими подачами отправил прямо в зал. Какая-то экзальтированная дамочка лет сорока схватила носок в руки, как трофей, и так оглушительно заверещала, что блондин, как мне показалось, даже поморщился. Вот и правильно: нечего свои шмотки где попало кидать, или его мама в детстве этому не учила?

Решив, что на этом стриптиз логически подошел к концу, поскольку ну не может же парень лишится прилюдно еще и семейных трусов, будь он хоть трижды стриптизером, я повернулась к стойке бара. Но тут публика взревела так, что я едва не подскочила на своей табуретке, а Машка бесцеремонно дернула меня за руку, заставляя вновь посмотреть на сцену.

Парень все-таки стянул с себя трусы, попутно отправив их следом за носками. Но под семейными трусами у него оказались… стринги! Мамочки, какая же я отсталая! Я-то думала, что это исключительно женская привилегия — носить данную конструкцию из переплетенных веревочек, натирающих особо нежные места между полупопиями. Но парень — тоже тот еще гусь! Ведь как знала, что без подвоха здесь не обойдется! Двойные трусы — сплошной обман. Тан-цо-ра на мы-ло!…

Раскланявшись, блондин покинул сцену. Какие-то шустрые ребята быстро собрались разбросанные по сцене вещи, и начался групповой номер. Интересно, этот нон-стоп специально придумали, чтобы посетительниц не расхолаживать? И если они уже все так разошлись, то что же тогда здесь будет к концу вечера? Подумать страшно.

— Удобный костюмчик у парня, — сказала я бармену, воспользовавшись возможностью поговорить с ним, лишь бы не смотреть на сцену, где четверка веселых поваров скидывала белые халаты и гонялась друг за другом с половниками и ложками. Интересно, если бы реальные работники общепита готовили обеды без всякой одежды, обосновывая это тем, что у них горячее производство, что сказали бы посетители всяческих кафе и столовых?

— Это вы про первого?

— Ну да. Обычный пиджак, рубашка, галстук. Никаких излишеств. Фирме можно не тратиться.

— Он в этом же прикиде еще и Джеймса Бонда изображает.

— Вот как? И что же меняется в его облике?

— Надевает черные очки. И в начале танца якобы разговаривает по мобиле.

— Тогда, если я правильно понимаю, повара ваши — они скидывают с себя эти высокие колпаки, напяливают взамен шапочки и становятся врачами?

— Угадали. Еще у них стетоскопы висят и маски на лицах.

— Да, хитро придумано, ничего не скажешь.

— Девушка, а вы, случайно, не репортер? — вдруг напрягся бармен.

— Нет, а что?

— Да так. Про нас уже несколько публикаций сделали. Мол, полный упадок морали и нравственности, куда смотрят власти… Если начальство узнает, что я разговаривал с журналистом — меня отсюда пинком выкинут. А у меня мама больная, и жена беременная.

— Успокойтесь. Я честно-пречестно никакого отношения к прессе не имею. А вот начальство ваше — странное какое-то. Почему бы им не сделать в ответ на те публикации несколько хвалебных статей в свой адрес? Мол, нигде я так не отдыхал и не веселился, как в данном заведении, или что-нибудь в том же роде.

— Уже заказали, — улыбнулся бармен. — Но все равно боятся, как бы чего нового не понаписали. У нас же еще и конкуренция будь здоров…

Тут в зале совершенно неприлично завопили, а Машка заржала так, что у нее брызнули из глаз слезы. Я посмотрела на сцену.

М-да, забавы на уровне детского сада. Парни оттягивали друг у друга резиночки трусов и делали вид, будто заглядывают туда, а потом жестами комментировали публике, каких размеров оказалось увиденное. Тьфу, пошлость какая. И чего Машка в этом находит? Обычные парни, слегка перекачанные. Если устроители всего этого балагана считают, что один вид обнаженной мужской груди должен заставить меня вопить от восторга и выпрыгивать из одежды, то они глубоко ошибаются.