Бриттани Черри - Воздух, которым он дышит (ЛП)

— Тристан.

Он положил тряпку под прилавок, встал передо мной и наклонился.

— Как долго ты знаешь?

— Я-я хотела рассказать тебе.

— Как долго?

— Трис… Я не знала…

— Черт возьми, Элизабет! — закричал он, ударяя кулаком по стойке. Эмма и мистер Хенсон посмотрели на нас с любопытством и беспокойством. Но хозяин магазина быстро утащил Эмму в заднюю комнату. — Как долго? Ты знала, когда сказала, что любишь меня?

Я молчала.

— Ты знала на свадьбе?

Мой голос дрожал, когда я сказала:

— Я думала… думала, что потеряю тебя. Я не знала, как сказать тебе.

Тристан улыбнулся непроницаемой улыбкой и кивнул.

— Замечательно. С тебя два доллара и двадцать центов за горячий шоколад.

— Позволь мне объяснить.

— Два двадцать, Элизабет.

Его штормовые глаза снова были холодны. Это была та холодность, которую я не видела в его взгляде с того самого первого дня, когда мы встретились. Я потянулась за бумажником, достала мелочь и положила перед собой. Тристан взял деньги и швырнул их в кассу.

— Поговорим позже на этой неделе, — сказала я дрожащим голосом. — Если ты позволишь мне, я объясню тебе, как все было на самом деле.

Тристан стоял ко мне спиной, схватившись руками за столешницу возле кофемашины. Он наклонил голову, и я могла видеть, как покраснели его руки от крепкой хватки.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Нет.

— Тогда во всех смыслах держись подальше от моей жизни, — Тристан разжал свою хватку на прилавке, позвал Зевса, который прибежал к нему, и затем они оба покинули магазин. Мистер Хенсон и Эмма вышли из задней комнаты.

— Что случилось? — спросил мистер Хенсон, подходя ко мне. Старик положил руку мне на плечо, утешая, но это не остановило дрожь моего тела.

— Я думаю, что потеряла его.

Тристан

7 апреля, 2014

Прощание

Я стоял на холме далеко позади кладбища, Зевс был рядом со мной. Все остальные, одетые в черное, со слезами на глазах расположились вокруг двух гробов, что стояли бок о бок. Мама всем телом сотрясалась от рыданий в папиных объятиях. Все друзья, мои и Джейми, с разбитыми сердцами были рядом.

Пришла и, не переставая, плакала учительница Чарли.

Она, возможно, думала, что это так нечестно. Это было так нечестно, что Чарли никогда не представится шанс научиться, как справляться с дробями или что такое алгебра. Что он никогда не научится водить автомобиль, никогда не поступит в колледж или не влюбится. Что у него никогда не будет медленного танца с матерью на его свадьбе. Что он никогда не представит меня своему первому ребенку. Что у него никогда не будет шанса попрощаться…

Я вытер глаза и всхлипнул, когда Зевс пододвинулся ко мне поближе и положил голову на мою обувь.

Черт возьми, я не мог дышать.

Они опустили Джейми в землю первой, и мои ноги задрожали.

— Не уходи… — прошептал я.

Следующим они опустили Чарли.

— Нет… — молил я.

Мои ноги подкосились. Я рухнул на землю и закрыл рот руками, Зевс утешал меня, слизывая мои слезы, пытаясь заставить меня поверить, что все хорошо, что я в порядке, что все каким-то образом исправится.

Но я не верил ему.

Мне следовало спуститься и стоять рядом с родителями, но я не сделал этого. Мне следовало сказать Джейми и Чарли, что я любил их так чертовски сильно, но мой голос пропал.

Я стоял, а потом отвернулся, сжимая в крепкой хватке поводок Зевса.

Я отвернулся от Джейми.

Я ушел от моего сына.

И я понял, насколько это больно, наконец, сказать последнее «прощай».

***

— Так ты убегаешь, — сказал мистер Хенсон неделей позже, когда я припарковался перед его магазином, чтобы попрощаться.

Я пожал плечами.

— Не убегаю. Просто двигаюсь дальше. Все приходит и уходит. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой.

Он коснулся пальцами своей седой бороды.

— Но это не то, что ты делаешь. Ты не двигаешься дальше, ты снова убегаешь.

— Ты не понимаешь. Ее муж…

— Но не она.

— Мистер Хенсон…

— Моя бывшая любовь обожал магию. Он потратил всю нашу совместную жизнь, пытаясь заставить меня понять и поддержать его мечты об открытии магазина таро в этом городе. Он верил в силу энергии, в исцеляющую силу кристаллов. Верил, что у магии есть способ сделать жизнь более приемлемой. Я думал, что он был безумен. Я работал с девяти до пяти и едва уделял ему внимание. Я называл его мечты о собственном магазине смешными. Мы уже были двумя мужчинами-геями, жизнь уже была достаточно жесткой с нами. Последнее, в чем мы нуждались, это быть двумя мужчинами-геями, которые верили в магию.

— И потом однажды он ушел. Сначала это казалось таким внезапным, но время шло, и я осознал, что это моих рук дело. Я не ценил его, когда был с ним, так что, когда я его потерял, это нанесло мне сильный удар. После того, как он ушел, я чувствовал себя таким одиноким. Я осознал, что, возможно, он всегда так себя ощущал. Никто не должен чувствовать себя одиноким, когда у них есть любовь. Я оставил свою работу и попытался воплотить его мечту о магии в жизнь. Я изучал силу кристаллов и исцеляющие травы. Я тяжело работал, чтобы понять его мечты, и когда я это сделал, было уже поздно. Он продолжал двигаться дальше с тем, кто любил его в тот самый момент.

— Не отворачивайся от Лиз из-за того, что она бездействовала. Не уходи от своего шанса на счастье из-за аварии. Потому что дело не в картах таро, или кристаллах, или специальных чаях. Не в этом магия. Магия в крошечных моментах. Маленькие прикосновения, нежные поцелуи, тихий смех. Магия в том, чтобы жить сегодняшним днем и позволять себе дышать и быть счастливым. Мой дорогой мальчик, любить — это магия.

Я пожевал нижнюю губу, впитывая все его слова, все его мысли. Я хотел поверить мистеру Хенсону и думал, что бо́льшая часть меня действительно понимала слова, что он произносил. Но другая часть меня, горящая глубоко внутри моей души, чувствовала вину. Джейми заслуживала большего. Для меня даже рассматривать любовь к кому-то, спустя так мало времени, было эгоистично.

— Я не знаю, как это сделать. Я действительно не знаю, как любить Лиззи, зная, что я так и не сказал «прощай» своему прошлому.

— Ты возвращаешься назад, чтобы попрощаться?

— Я думаю, что возвращаюсь, чтобы снова научиться дышать.

Мистер Хенсон нахмурился, но сказал, что думал.

— Если когда-нибудь тебе понадобится место, чтобы твоя голова могла отдохнуть, и друг, которому ты можешь позвонить, я буду здесь.

— Хорошо, — сказал я, притягивая его в объятья. — И если ты когда-нибудь продашь свой магазин кое-какому придурку, я вернусь сюда и буду бороться с ним изо всех сил.

Он хмыкнул.

— Идет.

Я открыл переднюю дверь, слушая, как колокольчик над головой прозвонил в последний раз.

— Ты присмотришь за ними? Эммой и Лиззи?

— Я буду следить, чтобы их чай и шоколад никогда не были слишком горячими.

После того как мы попрощались, я вышел из магазина, запрыгнул в машину и уехал вместе с Зевсом. Мы ехали несколько часов. Я не знал, куда именно собирался или было ли у меня место, куда ехать, но в тот момент только бессмысленное вождение имело для меня смысл.

***

Я подъехал к дому в три утра, на их крыльце все еще горел свет. Когда я был ребенком, то не возвращался к окончанию комендантского часа очень часто и превращал их жизнь в ад. Несмотря на это, мама всегда оставляла на крыльце включенный свет, чтобы дать мне понять, что они все еще ждут, когда я вернусь домой.

— Что скажешь, мальчик? Говоришь, нам нужно войти? — спросил я Зевса, который свернулся на пассажирском сидении машины, виляя хвостом. — Хорошо. Давай войдем.

Стоя на крыльце, я стучал целых пять раз перед тем, как услышал, что открылась дверь. Мама и папа стояли в своих пижамах, глядя на меня так, словно они увидели привидение. Я прочистил горло.

— Слушайте, я знаю, что был дерьмовым сыном весь прошлый год. Знаю, что исчез, не сказал ни слова. Я знаю, что был потерян и бродил по закоулкам разума, пытаясь найти свой путь. Я знаю, что сказал ужасные вещи, прежде чем уехать, обвиняя вас в том, что произошло. Но я… — я прикрыл рот рукой перед тем, как засунуть руки в карманы джинсов. Я начал пинать невидимые камни на земле. — Я просто надеялся, что могу остаться здесь ненадолго. Потому что я все еще потерян. Я все еще блуждаю. Но больше не думаю, что могу делать это в одиночку. Мне просто нужно… мм… мне просто нужны мои мама и папа ненадолго, если можно.

Они вышли на крыльцо и обняли меня.

Дом.

Они приветствовали меня дома.

Элизабет

— Что вы имеете в виду, говоря, что он уехал? — спросила я мистера Хенсона. Я вцепилась руками край прилавка в его магазине, пока он наливал мне чашечку чая в полдень в пятницу. Я только что отвезла Эмму к ее бабушке и дедушке на ночевку, и, понимая, что не видела и не слышала Тристана несколько дней, была просто на пределе. Мне нужно было поговорить с ним, или, по крайней мере, знать, что он в порядке.

— Он уехал два дня назад. Мне жаль, Лиз, — игривость мистера Хенсона пропала, и это пугало меня.

— Когда он вернется?

Тишина.

Я хлопнула руками по бедрам и топнула ногой по деревянному полу.

— Ну, куда же он поехал?

— Я не знаю, Лиз.

Я усмехнулась, нервозность и беспокойство внутри меня возрастали.

— Он не отвечал на мои звонки, — подбородок задрожал, когда мои глаза наполнились слезами. Плечи судорожно поднимались и опускались. — Он не отвечал на мои звонки.

— Дорогая, вы оба через многое прошли. И я знаю, что это будет сложно для тебя…

— Нет. Не для меня. Я имею в виду, что могу справиться с тем, что он не отвечает на мои звонки. Я могу справиться с тем, что он игнорирует меня. Но у меня есть пятилетняя дочь, которая интересуется, где Тик и Зевс. Ей хочется знать, где двое ее друзей. Она спрашивает, почему Зевс не приходит поиграть с ней и почему Тристан не читает ей на ночь. Так что да, мне грустно, что он не разговаривает со мной, но, кроме того, я рассержена, что он оставил Эмму вот так, без слов, без объяснений. Я рассержена из-за того, что она плачет, потому что скучает по ним. И это разбивает мне сердце, я даже не могу сказать, где он или когда он вернется. Он сказал, что будет бороться за нас, но, когда пришло время, он даже не попытался, — мой голос надломился. — Она заслуживает лучшего.

Мистер Хенсон протянул руку и положил ее поверх моей. Небольшая волна утешения прокатилась через меня.

— Вы все заслуживаете большего, чем есть.

— Ладно, я лучше пойду. Просто, если вы что-то услышите от него… — мои слова стихли. Я не была уверена, что хотела, чтобы мистер Хенсон сказал Тристану: вернуться или катиться в ад. Так что я ушла из магазина с затуманенным разумом.

***

Этой ночью я была в постели, когда еще не было и десяти. Не спала, просто смотрела в потолок моей темной комнаты. Я повернулась на бок и посмотрела на пустое пространство рядом со мной. Когда я получила звонок от Кэти, сообщившей, что Эмма хочет сегодня домой пораньше, я бы соврала, если бы сказала, что не обрадовалась.

Когда моя девочка вернулась, она легла рядом со мной в кровать. Я прочитала ей несколько глав из «Паутины Шарлотты» своим лучшим зомби-голосом, и ее хихиканье напомнило мне о важных вещах.

После истории мы обе лежали на боку, лицом друг к другу. Я поцеловала кончик ее носа, и она поцеловала мой.