Я несколько раз моргнула.

— Да, хоть это и ужасно фамильярно звучит из твоих уст. Спасибо тебе за путешествие по памяти.

— Не за что. Ну ладно, не психуй, но тут вот какая штука. Этот чувак, в которого ты влюбилась? Он через улицу в магазине вуду.

Мое тело дернулось, и я увидела Тристана, стоящего в магазине мистера Хенсона. Сердце подскочило из грудной клетки к горлу, и я могла почувствовать, как мое тело покалывает от нервов.

Тристан.

— Ты психуешь, — сказала она.

Я потрясла головой.

— Нет.

— Ты психуешь, — повторила она.

Я кивнула.

— Да, — мой голос дрожал. — Что он делает здесь?

— Я думаю, что тебе следует пойти и узнать, — сказала Фей. — Ты заслуживаешь ответов на все эти чертовы записки.

Она была права. Мне нужно было знать. Мне нужно было завершение. Мне нужно было двигаться дальше, оставив любую надежду, что в один день он вернется ко мне, потому что я определенно ждала этого.

— Мэтти, Лиз берет перерыв на ланч, — закричала Фей.

— Она только что пришла! И еще время завтрака! — ответил он.

— Отлично. Она берет перерыв на завтрак.

— Ни за что. Она работает полную смену, — Фей начала напевать «Spice Up Your Life» группы Spice Girls, и лицо Мэтти стало красным. — Бери столько времени, сколько тебе понадобится, Лиз.

Глава 41


Тристан


Я добрался до магазина мистера Хенсона и поспешил внутрь. Он позвонил мне днем ранее, его голос звучал очень расстроено. Он сообщил мне о том, что магазин закрывается из-за проблем с главным городским мудаком. Я знал, что Таннер собирался что-то делать с этим, и знал, что мистер Хенсон, наверно, разрывался на части. Я должен был проверить его и увидеть, чем я мог помочь. После всего случившегося, он был одним из первых, кто помог мне, когда я был полностью потерян.

Стоило мне войти в «Нужные вещи», я с удивлением распахнул глаза, увидев, что мистер Хенсон упаковал весь магазин. Это было так, словно все магическое в этом месте исчезло. Все полки были пусты. Все мистические коробочки были убраны.

— Что, черт возьми, происходит? — сказал я, двигаясь в сторону мистера Хенсона.

— Таннер добился своего. Я закрываю магазин.

— Что? Я думал, что ты звонил мне, чтобы я попытался разобраться с этим, — я пробежался пальцами по волосам. — Ты не можешь закрыть магазин. Он сделал это на городском собрании? Он не может сделать этого!

— Это не имеет значения, Тристан. Я уже продал магазин.

— Кому? Я верну его. Чего бы это ни стоило. Кто купил его?

— Главный городской мудак.

— Таннер не получит этот магазин. Ты не можешь позволить ему выиграть.

— Я говорил не о Таннере.

— Тогда о ком ты говоришь?

Он повернулся ко мне и взял мою руку, помещая в нее связку ключей.

— О тебе.

— Что?

— Он твой, каждый сантиметр, каждый квадрат, — пропел мистер Хенсон.

— О чем ты говоришь?

— Ну, — сказал он, садясь на одну из коробок. — Я жил своей мечтой. Я видел магию, которую это место могло создать. Сейчас пришло время мне передать это кому-то еще, кто нуждается в небольшой магии в своей жизни. Кому-то, кому нужны маленькие мечты.

— Я не приму твой магазин.

— О, но посмотри, в этом-то вся прелесть. Ты примешь его. Он уже твой. Я оформил все бумаги. Все, что тебе нужно сделать, это поставить несколько «Т» и это расставит точки над «i».

— Что я должен делать со всем этим? — спросил я.

— У тебя есть мечта, Тристан. Мебель, которую вы создавали с отцом, приведет сюда намного больше людей, чем когда-либо могли привести мои старые кристаллы. Не позволяй никому уничтожать твои мечты, мой мальчик, — он поднялся с коробки, подошел к прилавку и взял свою шляпу. Надев ее на голову, он пошел к входной двери.

— А как же ты? Что ты собираешься делать? — спросил я, наблюдая, как он открыл дверь с колокольчиком, зазвонившим над ней.

— А что касается меня, я собираюсь найти новую мечту, потому что ты никогда не будешь слишком стар, чтобы мечтать и искать магию. До меня дошли слухи, что город нуждается в мастере на все руки, так что есть прекрасная возможность подзаработать немного долларов. Поболтаем обо всех деталях позже, ну, а теперь, увидимся, — он подмигнул мне, выходя за дверь.

Я подошел к двери магазина, быстро открыл ее, смотря в том направлении, в котором исчез мистер Хенсон.

Мой разум начал задумываться о том, что мужчина мог быть чем-то вроде странной галлюцинации, но, когда я посмотрел вниз, на ключи в моей руке, я осознал, что он был реален.

— Что ты здесь делаешь?

Я повернулся и увидел Элизабет, стоящую рядом со мной со скрещенными на груди руками.

— Лиззи, — пробормотал я, почти ошеломленный, что вижу ее, стоящую так близко. — Привет.

— Привет? — прошипела она, врываясь в магазин. Я последовал за ней внутрь. — Привет?! — закричала она. — Ты исчез на месяцы, не дав мне даже шанса объясниться, и потом случайно объявляешься в городе и все, что ты можешь сказать, это «привет»? Ты… ты… ЧЛЕН!

— Лиззи, — сказал я, прищурив глаза и шагая ей навстречу. Она отступила назад.

— Нет. Не подходи ко мне близко.

— Почему нет?

— Потому что, если ты будешь близко, я не смогу нормально мыслить, а мне нужно правильно мыслить прямо сейчас, чтобы сказать то, что мне нужно сказать, — она перестала говорить и огляделась в магазине. — О, мой Бог. Где все? Почему все вещи пропали?

Я прикусил свой большой палец, изучая ее внешность. Волосы Лиз стали длиннее и немного светлее. Она была без макияжа, и в ее глазах все еще была сила, которая смогла заставить меня влюбиться в нее.

— Ты осталась с ней.

— Что? — спросила она, прислонившись спиной к прилавку.

Я подошел к ней ближе, поставив руки на прилавок по обеим сторонам от нее.

— Ты осталась с Джейми.

Ее дыхание стало неровным, и Лиззи уставилась на мои губы, в то время как я уставился на ее.

— Тристан, я не знаю, о чем ты говоришь.

— В день аварии моя мама была в комнате ожидания одна, потому что мы с отцом возвращались из Детройта. Ты увидела ее, подошла к ней и обняла.

— Это была твоя мама? — спросила она, ее глаза округлились.

Я кивнул.

— И она сказала, что, когда Джейми и Чарли привезли из операционной, ты сидела с Джейми. Ты держала ее за руку, — мои губы парили над ее губами, и я мог чувствовать маленькие выдохи, которые покидали ее рот. — Что случилось, когда ты вошла в палату к Джейми?

Ее голос дрожал, и она моргнула несколько раз перед тем, как немного наклонила свою голову назад, чтобы встретить мой взгляд.

— Я сидела рядом с ее кроватью, держала ее руку и говорила, что она не одна,— я потер рукой лоб, принимая ее слова. — Ей не было больно, Тристан. Когда она ушла, доктор сказал, что ей не было больно.

— Спасибо, — сказал я. Мне нужно было это знать.

Левую руку я переместил к низу ее спины, и притянул девушку ближе к себе.

— Тристан, нет.

— Скажи мне не целовать тебя, — умолял я. — Скажи мне не делать этого.

Она не сказала ни слова, но ее тело дрожало в моих руках. Мои губы прикоснулись к ее, и я поцеловал Лиззи жестко и глубоко, извиняясь за все, что сделал, за каждую ошибку, что я совершил. Когда мы разомкнули губы, она продолжала дрожать в моих объятьях.

— Я люблю тебя, — сказал я.

— Нет. Не любишь.

— Люблю.

— Ты бросил меня! — заплакала она, отталкивая меня. Лиззи пересекла комнату, прикоснулась рукой к своим губам и встала ровно. — Ты бросил меня, не дав шанса объясниться.

— Я не знал, как справиться со всем, что случилось. Иисус, Лиззи. Все в последние месяцы происходило так быстро.

— Ты думал, что я этого не знаю? Я жила в таком же кошмаре, что и ты, но я хотела объяснить тебе, что случилось. Я хотела сделать так, чтобы это сработало.

— Я все еще хочу этого.

Она с сарказмом хмыкнула.

— Поэтому ты продолжал оставлять мне записки? Это был знак того, что ты желаешь этого? Потому что это приводило меня в замешательство еще больше. Это только делало мне больнее.

— О чем ты говоришь?

— Записки. Которые ты оставлял каждую неделю на окне моей спальни в течение пяти месяцев с твоими инициалами. Те же записки, что мы писали друг другу.

Я прищурился.

— Лиззи, я не оставлял тебе никаких сообщений.

— Перестань играть в эти игры.

— Нет, серьезно. Я не возвращался в город до сегодняшнего дня.

Элизабет смотрела на меня так, будто понятия не имела, кем я был. Я шагнул к ней навстречу, но она отшатнулась назад.

— Перестань. Просто я не хочу больше играть, Тристан. Я больше не хочу играть в твои игры. Может быть, если бы ты появился два месяца назад, я бы простила тебя. Или, может быть, месяц назад, но не сегодня. Перестань присылать записки и перестань играть с моим сердцем и с сердцем моей дочери, — она повернулась и покинула магазин, оставляя меня в жутком замешательстве. Когда я вышел наружу, Лиззи уже вернулась в кафе через улицу.

Мои внутренности завязались в узел, когда я вошел обратно в «Нужные вещи». Когда колокольчик над дверью зазвонил, я обернулся, надеясь увидеть Элизабет, но вместо этого увидел стоящего в дверях Таннера.

— Зачем ты вернулся сюда? — спросил он, в его голосе была настойчивость.

— Не сейчас, Таннер. Я, правда, не в настроении.

— Нет, нет, нет. Ты не можешь быть здесь. Ты не можешь вернуться сюда, — он начал расхаживать вперед и назад, потирая руками заднюю часть шеи. — Ты все разрушишь. Она уже почти вернулась ко мне. Она снова потеплела ко мне.

— Что? — от выражения его лица мой желудок перевернулся. — Что ты сделал?

Таннер фыркнул.

— Это действительно своего рода смешно. Я имею в виду, ты наплевал на все, оставив ее на месяцы, и в ту секунду, когда ты вернулся, она уже падает к твоим ногам. Целует тебя, как будто ты ее чертов Прекрасный Принц. Ну, блядь, поздравляю, — Таннер закатил глаза и повернулся, чтобы уйти. — Все не должно было так быть, — пробормотал он сам себе, когда я последовал за ним к выходу из магазина и через улицу к его автосервису.

— Ты оставлял записки у Элизабет дома?

— А что, прошу прощения, только тебе позволено делать это?

— Ты подписался моими инициалами.

— Да ну, Шерлок. Ты не можешь действительно думать, что только у тебя инициалы Т и К, — он подошел к одной из машин, открыл капот и начал возиться там.

— Но ты знал, что она будет думать, что они от меня. Откуда ты узнал, что мы писали друг другу записки?

— Полегче. Я как бы шпионил за вами двумя через маленькие камеры, — Таннер посмотрел на меня с натянутой усмешкой.

Я подошел к нему, схватил за футболку и ударил его об машину.

— Ты чертов психопат? Да что с тобой такое?!

— Что со мной такое?! — закричал он. — Что со мной такое?! Я выиграл в игру с монеткой! — он прошипел. — И он забрал ее у меня! Я сказал орел, он выбрал решку, и монетка сказала орел! Но он думал, что может просто взять и заставить ее любить его. Он все смешал в наших жизнях. Она была моей. И он смеялся надо мной снова и снова, годами. Просил меня быть его шафером. Умолял меня быть крестным отцом их ребенку. Годами он бросал мне это в лицо, хотя Элизабет должна была быть моей. Так что я справился с этим.

— Что? — сказал я, ослабляя хватку на его футболке. Его глаза были расширены, обезумевшие, и он не мог перестать улыбаться. — Справился с чем?

— Он сказал, что его машина барахлит. Он попросил меня проверить все под капотом, потому что они с Эммой собирались днем в путешествие за город. Я знал — то, что он приехал ко мне в тот день, было знаком, он хотел, чтобы я это сделал.

— Сделал что?

— Перерезал тормозной шланг под капотом. Он давал шанс Элизабет вернуться ко мне. Потому что я выиграл игру. И все шло замечательно, за исключением того, что в тот день на шоссе Эммы не было в машине. Она заболела и осталась дома.

Я не мог осознать, что он говорил. Я не мог поверить в то, что слышал.

— Ты пытался убить их? Ты испортил машину?

— Я ВЫИГРАЛ ИГРУ С МОНЕТКОЙ! — зарыдал он, как будто у него на самом деле были чувства.