Мария Летова - Вожак

Едва заметно он отрицательно качает головой. Во всей его позе, в его тяжёлом взгляде и напрягшихся скулах читаю жёсткий приказ:

«На место, Мира. Сидеть.».

И я покорно опускаюсь, замечая в его глазах странный блеск. Подобие облегчения.

Быстро отворачиваюсь, пытаясь собрать свои мысли, и прижимаю руку к горлу.

Смотрю на старуху исподлобья. Её посверкивают и хищно горят. Она с восторгом смотрит то на меня, то на арочный проём, и громко замечает:

— У тебя нет образования. Как ты собралась провернуть всё это?

Я теряюсь.

Мои щёки горят. Пылают.

И я знаю…что он смотрит…

Чувствую. Каждой клеточкой.

И ничего не могу возразить. Мне вдруг становится стыдно за саму себя! Перед Маратом! Перед проклятой старухой! Перед всеми этими мужчинами!

Уголок её губ ползёт вверх.

— У меня… — мой голос охрип, а живот дрожит. — У меня консультант.

— Какой? — Фыркает она.

— Я. — Подаёт голос Тина. — У меня два диплома по предпринимательству.

— И обанкротившаяся кофейня в придачу, — самодовольно кивает та.

Я в шоке от того, что эта старая рухлядь так хорошо подготовилась!

— Наша цель не прибыль. — Чеканит Тина, вскакивая. — А помощь тем, кто в ней нуждается. Когда очередной муж из тех, что сейчас в этом доме… — махнув головой в сторону арки, рявкает сестра. — Даст своей жене пинка под зад, у нас может не оказаться свободного места!

Я открываю рот, как и Фарида.

Старуха начинает хохотать. Так противно, что я морщусь.

Когда она снова смотрит на меня, её глаза горят. Будто она проснулась от столетнего сна!

— Что ж, я загляну к вам на днях. Всё это занятно. — Одобрительно кивает ведьма. А потом вдруг серьёзно говорит, повысив голос и глядя в мои глаза. — Марат Джафаров, ты неправильно кобылу выбрал. Нужно было брать ту сестру, что чёрной масти.

Вскакиваю, глядя на неё с ненавистью.

Это как присыпать болючую-болючую рану солью!

Моё горло сдавил спазм. Обида.

Её лицо непроницаемо, но взгляд настолько осмысленный, что мне жутко.

Глядя себе под ноги, вылетаю из гостиной, задев плечом Аида и ещё пару человек.

Не разбирая дороги, несусь подальше от толпы. Я хорошо знаю этот дом. Залетаю в туалет и захлопываю дверь, прислоняясь к ней спиной.

Дышу. Дышу. Дышу.

По щеке бежит слеза, и я кричу. В душе. Там я ору и съезжаю на пол в своём неудобном узком платье, опуская голову на колени.

Тихо скулю.

Я хочу уйти. Хочу уйти отсюда!

Я туда не вернусь.

Ни за что.

Холодные тяжёлые бриллианты давят на грудь. Срываю их. Ударяюсь затылком о дверь, проклиная себя за…отсутствия стержня и слабохарактерность! За неумение противостоять таким людям. За слабость. За…за…

Стук в дверь прерывает мои самобичевания.

Это Тина…

Утираю слёзы и встаю на дрожащие шпильки.

Распахиваю дверь и упираюсь глазами в горящий гневом взгляд…Марата Джафарова.

Он делает шаг внутрь, снося меня с места и обхватывая двумя руками. Впечатывая в себя.

От неожиданности забываю вдохнуть…

Секунду просто пытаюсь вдохнуть.

А потом…просто рассыпаюсь на миллион осколков!

Вдыхаю запах его рубашки, кутаясь в него, и…начинаю реветь…

— Тшшшшш… — выдыхает он, захлопывая дверь ногой, и прижимается губами к моему лбу.

Протяжный стон вырывается из самых глубин моей души. Жмурюсь и обвиваю руками его шею, прижимаясь к ней лицом. Раскрываю губы и просто реву, не веря в то, что он пришёл!

Пришёл ко мне.

В чужом доме, где столько посторонних глаз!

Его руки в ответ сдавливают меня сильнее, а губы шепчут на ухо:

— Ни слова.

Сглатываю слёзы, кивая на его плече.

Его твёрдое тело гасит мою дрожь. Пропускает через себя и рассеивает. Согревает, пуская по коже мурашки и тепло. Мне так тепло. Голова идёт кругом, я не понимаю где мы, и что происходит! Кроме него ничего не чувствую!

Его губы касаются моего виска, моих волос, руки баюкают, пока я исторгаю из себя все накопившиеся горести. Свою боль, свои обманутые ожидания, безразличие, дни и ночи. Бесконечные дни и ночи без него!

— Шшшшш… — шепчет и шепчет Марат, выдыхая эти слова мне на ухо. Так, чтобы слышала только я. — Не плачь…

— Не уходи… — шепчу ему в шею и обрушиваю на его грудь свой кулак с жалобным стоном. — Только попробуй!

— Мира, ни слова… — шипит он в ответ, обхватывая мою голову ладонью и накрывая её своей головой. — Умолкни.

Соплю, глотая ком и слёзы. Он целует моё плечо, прижимаясь к нему лбом и шумно дышит, сдавив рукой мою талию, потому что ноги меня не держат!

Моё дыхание постепенно успокаивается. Он меня не торопит. Поднимаю руку и прохожусь пальцами по заросшему затылку. По жёстким тёмным волосам. Они падают ему на лоб, и я отбрасываю их в сторону. Прохожусь пальцами по бородатой щеке, по шее и назад.

Я хочу его касаться. Не могу остановиться. Его тело, его запах, его кожа — всё такое знакомое. Это то, что я люблю. Мой муж и всё, из чего он состоит. Я так скучала. Я не могу им насытиться!

Марат подтаскивает меня к стене и гладит мои предплечья, прежде чем разжать их. Сопротивляюсь, сжимая его шею сильнее. Он применяет силу. Соплю упрямо, глядя ему глаза, когда он прижимает мои плечи к стене и заглядывает в моё зарёванное лицо.

Меня накрывают воспоминания.

Смотрю на него с обидой и укором. За то, что не пришёл, когда я ждала. Ждала до самого утра. Там, у озера. В своих мыслях умоляла его прийти! А он не пришёл!

«Я тебе этого не прощу.». — Говорят мои глаза.

Сейчас мы почти одного роста, потому что на мне восьмисантиметровые шпильки. Его лицо на уровне моего.

Он смотрит хмуро и сурово. Упрямо.

«Я не просил прощения.». — Читаю его ответ.

Я не знала, что можно вот так общаться взглядами.

Отворачиваюсь, сжав дрожащие губы, и смотрю в стену.

Большая тёплая ладонь накрывает мою щёку, возвращая голову на место. Большой палец смахивает сбежавшую из уголка глаза слезинку. Нежно и бережно.

И как мне быть?! Смириться?! Забыть всё? Смогу ли я?

Я не знаю!

Пускаю ещё одну слезинку и поднимаю свою ладонь. Кладу её на его заросшую щёку в зеркальном жесте. Его борода колется. Провожу по ней пальцами опять и опять, как ребёнок, получивший новую игрушку. Он никогда раньше не носил бороду. Я всё ещё не привыкла к нему такому. Мужчина. Всегда и во всём.

Смотрю на него, дуя губы, и сообщаю безмолвно и горестно:

«Мне нравится.».

Уголок его губ дёргается.

Он опускает глаза и смотрит на мою грудь, приподнятую и зажатую узким лифом платья. Она мгновенно покрывается мурашками, приветствуя своего хозяина, как и моё тело.

Оно просыпается. Просит его ласк. Просит его прикосновений.

Не в силах терпеть, жалобно скулю и кладу свободную ладонь на его бедро. Тяну её вверх по шерстяной ткани брюк. По каменным мышцам под ней.

«Ты мне нужен.». — Шепчет моё сбившееся дыхание.

Марат закрывает глаза и делает глубокий вдох. Подаётся вперёд, боднув мой нос своим, и набрасывается на мои губы. Раскрывает их и ныряет в мой рот языком, поджигая мои нервные окончания своим вкусом.

— Мммммм… — стону, цепляясь за его пиджак.

Его ладонь сгребает мои ягодицы. Мои ладони зарываются в его волосы. Он соединяет наши бёдра, сжимая моё мягкое место до боли, и терзает живот твёрдой выпуклостью в своих брюках. Резко отдёргивает голову, когда раздаётся настойчивый стук в дверь. Снова отстраняет меня от себя и прикладывает палец к моим губам, глядя очень предупреждающе, потому что я уже открываю рот для протеста!

Не убирая палец, он осматривает пол. Наклоняется и поднимает моё бриллиантовое колье, на которое мне плевать! Вкладывает его в мою руку и зажимает кулак.

Мою грудь распирает от возмущения.

Он что, вот так уйдёт?!

Возбуждённая и парализованная наблюдаю за тем, как мой муж поправляет брюки и застёгивает пиджак, приводя себя в порядок.

Подходит к двери и выходит, осторожно прикрыв её за собой! Даже не оглянувшись!

Мои щёки горят, а челюсть падает вниз!

Марат Джафаров, я тебя…НЕНАВИЖУ!

— Что ты здесь делаешь, Максут?! — Сложив руки на груди и топая ногой, требую я.

У меня ощущение, будто моя жизнь проходной двор!

Вчера в неё вломилась бригада рабочих, которая за два часа закрыла ВСЕ окна первого этажа решётками и установила новые двери. И я её не нанимала!

Мой БЫВШИЙ охранник сидит на корточках рядом со щитком электричества (я это предполагаю, потому что не разбираюсь во всём этом!), и молчаливо-вдумчиво соединяет какие-то провода в коробке, которую сам же и установил! Вообще-то, полноценное электричество у нас появилось только вчера, а сегодня утром явился Максут. Незвано! В рабочем комбинезоне и с коробом инструментов. Мы даже не знаем, как он вошёл! Он просто ходит по дому и опутывает его проводами уже три часа. Так Фати сказала.

— Ты что, оглох?! — Рычу, теряя терпение.

Чили скалит зубы, припадая мордой к полу, будто собирается разорвать интервента на мелкие кусочки.

— Тихо, Перчик. — Шикаю я.

Максут бросает на моего пса ироничный взгляд и возвращается к своим проводам.

Впиваюсь в его бритый затылок глазами и очень мрачно спрашиваю:

— Это…ОН тебя послал?

— Не знаю.

Стою у него над душой, сложив руки на груди, и тихо-тихо прошу:

— Мне нужно знать…

Это ведь невыносимо!

Тишина.

Отшвыриваю носом домашнего тапка маленькую отвёртку. С мстительным удовольствием наблюдаю за тем, как она улетает в противоположный угол комнаты. Максут спокойно достаёт из короба ещё одну. Такую же. И продолжает работать.

С того дня, как я имела счастье нежиться в объятиях своего мужа, прошло больше двух недель! Думаю, не нужно объяснять, что я снова нахожусь в режиме беспросветного ожидания. Мучительно бесконечного.

Я уже разбила пару кружек по этому поводу! Я могу себе это позволить, я ведь состоятельная женщина! Вот так!

Он появляется и исчезает, когда ему вздумается! Бросая меня в неизвестности, при этом заочно суёт нос в мои дела, а я даже не знаю, увижу ли его снова!

Всё это невыносимо…

Не сказав ни слова, он вернул мне веру в себя…просто своим появлением!

Этим своим «не плачь».

Это просто…перечеркнуло слова старой ведьмы…слова, которые так меня задели! Затронули самые нежные струны моей души, которые часто пели мне о том, что я не для него! Что я другая! В сравнении с ним и его окружением, я была как…как милая дурочка! Которую откопали из недр патриархальной семьи и отмыли! Я не любила книги, а он любил. Я не могла поддержать беседу, не имела своего мнения, а если и имела, стеснялась его высказывать, в отличие от этих фиф, которые вернулись домой с европейскими дипломами! Они только и делали, что рассуждали, рассуждали, рассуждали! Меня всегда это злило, потому что кроме этого они больше ничего не делали! И эта Зара…я возненавидела её с первой встречи. Я никогда этого не забуду. Никогда. На нашей свадьбе она посмотрела на меня…с превосходством…и высокомерием…

Но, на нашей свадьбе…Марат был МОЙ. Я…никогда не получала столько искренней заботы и внимания от мужчины, как в тот день! Он был мой. Он улыбался, смеялся, шутил! Он был счастлив! Я всё время хваталась за его руку! Особенно когда поняла, что он…совсем не против. А ночью… мой муж…он покорил меня окончательно…

Сейчас я понимаю ясно, как никогда. Вижу кристально-прозрачно. Сколько бы дерьма Марат не вывалил мне на голову за последние три года, никогда и никогда он…не ставил под сомнения мои умственные способности. Никогда не упрекал в…необразованности.

Почему он выбрал меня? ПОЧЕМУ?!

Я хочу его увидеть…пожалуйста…

Мне нужно…необходимо…

Пожалуйста…

— Я могу что-нибудь ему передать? — Спрашиваю, севшим головой.

— Нет.

Ну, разумеется.

Пробую устало:

— Что ты делаешь?

— Сигнализацию.

Аллилуйя.

— Это ваш фургон за забором? — спрашиваю до кучи, особо ни на что не рассчитывая.

И правильно. Максут игнорирует мой вопрос.

Он вообще старается на меня не смотреть. Это настолько очевидно, что я теряюсь в догадках.

— Присмотри за ним. — Понуро велю Чили, покидая комнату.

На первом этаже ведутся активные ремонтные работы. Здесь всё в побелке и строительных лесах. Просто, у нас очень высокие потолки.