Мария Летова - Вожак

— Нет… — выдыхаю я, прижимаясь раскрытыми губами к его щеке. — Не смей!.. — он снова делает выпад бёдрами и ещё один…я зажмуриваюсь, не в силах сдержать стон. Прячу голову на его плече, комкая пальцами его волосы.

— Слушай сюда, любовь моя… — шепчет он, уткнувшись носом в мою щёку. — Я дам тебе всё, что захочешь. Но ты, блять, никуда не поедешь. Забудь об этом дерьме.

— Конечно, — шепчу я в ответ. — Не забудь купить для меня цепь. Только не очень тяжёлую, пожалуйста…

— Для тебя я сделаю на заказ…

Приподнимаю голову и в гневе говорю:

— Мы уедем после новогоднего аукциона! Если ты…если помешаешь мне…я тебе никогда не прощу!

Он ставит меня на землю и тащит к коляске.

— Ты слышишь меня?! — требую я, дёрнув его за рукав.

Он резко разворачивается и смотрит, сцепив зубы.

Расстрёпанный, как и я. Мои волосы болтаются на плечах, извлеченные из-под шубы. Чёртов фетишист!

— Ты никуда не поедешь, Мира. Если хочешь в Париж, я сам тебя отвезу.

— А если я не хочу с тобой?

— Значит, будешь сидеть в городе!

— Мы уедем через два дня. — Сообщаю, подходя к нему вплотную. — После аукциона. Если ты помешаешь мне, я никогда не прощу. Клянусь.

— Посмотрим, — выставляя вперёд подбородок, усмехается он.

— Я не шучу, Марат… — звонко повторяю я, глядя ему в глаза. — Мы уедем!

— Попробуйте, — бросает этот самодур, подходя к коляске и хватаясь за ручку.

— Только попробуй помешать, — шиплю ему в спину, подбирая с земли наши шапки и свою варежку.

— Посмотрим.

— Да, посмотрим.

— Ага, посмотрим.

— …ты отвратительно выглядишь… — с лёгкой брезгливостью замечает старая ведьма. — Ты что, заболела?

Бросаю на Тину говорящий взгляд, поджав губы. Она закатывает глаза и отрицательно машет головой, как бы говоря "не обращай внимание".

Смотрю на сына и замечаю в свою очередь:

— Я здорова. У вас отвратительное зрение.

Даур кряхтит и рассеянно изучает потолок, равнодушный к тому, что в рот его только что запихнули ложку прикорма.

Старуха издаёт какой-то мерзкий звук, похожий на фырканье, потому что зрение у неё получше многих.

— Как ты собираешься сегодня проводить аукцион? У тебя волосы потускнели. — Продолжает третировать меня незваная гостья.

Она заявилась в непозволительную рань, прямо к нашему завтраку. Чёрная и раздражающая, как обычно. Мы с сестрой примерно четыре раза в день жалеем о том, что согласились на щедрое предложение провести ежегодный благотворительный вечер в её доме.

— Пусть Тина проведёт аукцион. — Предлагаю я, пожимая плечом.

Возможно, я, и правда, выгляжу не очень цветуще.

— Я?.. — Восклицает сестра, грохая на блюдце сервизную чайную чашку.

— Нет, должна ты. — Успокаивает ситуацию чёрная вдова. — О вас с мальчишкой Джафаровым весь город судачит, это нам на руку.

О нас с…с мальчишкой Джафаровым?..

Тина захлёбывается чаем, а мне совсем не смешно…

От мальчишки Джафарова второй день никаких вестей!

Чёрт бы его побрал.

Что я должна думать?!

Поднимаю глаза и сталкиваюсь с мутно-ясным старческим взглядом. Старуха подносит к губам маленькую кофейную чашку и отхлёбывает с громким шамканьем. Разве в её возрасте пьют кофе?

— Говорят, вас видели вместе. — Продолжает она. Её голова слегка раскачивается из стороны в сторону, что не мешает ей всюду совать свой нос. — Это из-за него у тебя такая мина?

Нас видели вместе? Ну, разумеется. В тот день в галерее. Теперь о нас все знают? Мне кажется, у меня опять появилась охрана. Максут всюду таскается за мной с тех пор, как вернулся, а вчера на прогулке я видела характерного типа на другой стороне дороги. Всё это признаки того, что мальчишка Джафаров вернулся в мою жизнь, и это больше не секрет.

— Понятия не имею, о чём вы. — Бормочу, отворачиваясь и тряхнув головой, чтобы запрятаться в своих волосах.

Он опять исчез, и я не знаю, чего ждать! Может быть того, что завтра меня снимут с самолёта? Или вообще в него не пустят? Всю дорогу до дома он молчал, я впрочем тоже! А потом он ушёл и больше не появлялся! Я зла на него. Очень зла!

— Сложный ребёнок, — продолжает чёрная ворона, попивая кофе. — …в двенадцать убежал из города на отцовской машине…

Поджимаю губы, глядя на его ангелоподобную шестимесячную копию, мысленно прося Даура никогда не угонять никаких машин.

— Нашли на следующий день…отец отходил его ремнем, а он на утро убежал опять… — каркающе смеётся она, будто погружаясь в воспоминания.

— Как интересно… — бормочу я, пока воображение рисует мне двенадцатилетнего Джафарова, угоняющего отцовскую машину!

Сердце вдруг сжимается, потому что я думаю о том, как нужен будет Дауру отец, когда ему стукнет двенадцать…или тринадцать…черт возьми, он будет нужен ему всегда…и я знаю, что отец Даура любит его. Не сомневаюсь в этом.

Да, да!

А ещё он невыносимый, невозможный, сложный…

Любовь в исполнении Марата Джафарова — это сводящий с ума коктейль из нежности, жёсткости, подчинения и контроля.

— Послушай меня, девочка, — вдруг становясь серьёзной, говорит старуха. Смотрю на неё, изображая внимание. — Вожаком становится один из сотен. Мой муж убил моего брата, когда мы только поженились. Это было очень давно.

— В прошлом веке? — бормочет Тина в свой кулак.

— Я простила. — Глядя мне в глаза, продолжает гостья. — В их мире выживает сильнейший. Твоя задача быть рядом с мужем.

— У меня нет мужа. — Напоминаю ей, хотя не понимаю, почему вообще с ней разговариваю!

— Ты знаешь, что я его прабабка? — вдруг шокирует она меня. — Я советовала ему не жениться на тебе. Эти волосы. Белые. И вся ты, что за странная порода? Ты ему не подходила. А он сказал, что в жизни так не хотел жениться, как после поездки в дом твоего отца. Все об этом знали. Какая блажь… — морщится она.

Сглатываю, покрываясь мурашками. Он так сказал?

Я не знала об их родстве.

Вот так семейка!

Глядя ей в глаза, спрашиваю с подозрением:

— Это он вас прислал?

Она молчит целую вечность, а потом флегматично сообщает:

— Нет.

Её ответ такой неоднозначный, даже несмотря на очевидное значение слова “нет”. На самом деле, это может значить что угодно! От него можно ожидать чего угодно!

Презрев все правила хорошего тона, подхватываю на руки Даура и удаляюсь. Хочу продолжить собирать свои вещи, потому что завтра рано утром у меня самолёт!

— Уверена, что не хочешь взять меня с собой? — спрашивает Тина, подходя к кровати, на которой лежит гора моей одежды.

— Да… — отвечаю, посмотрев на неё, и немного виновато добавляю. — Ты ведь не обидишься?

Я возьму с собой Фати. Она поможет с Дауром и она очень этим довольна.

— Не говори глупостей, — отмахивается сестра. — На что мне обижаться?

Киваю и сокрушаюсь, разводя руками:

— Понятия не имею, что брать…

— Могу сказать, что шубу тебе брать не следует, — улыбается сестра, откладывая в сторону пару свитеров. — Защитники животных забросают тебя яйцами.

Смеюсь, чувствуя небольшой душевный подъём. В моей душе привычное смятение. От слов старой ведьмы, которые засели в голове, от страха перед неизведанным, от беспокойства. Я боюсь того, что этот упрямый осёл, и правда, помешает нам улететь…

Закрываю глаза и проговариваю в голове свою мантру, которую повторяю с тех пор, как проснулась: "Пожалуйста, дай мне уехать, упрямый осёл. Пожалуйста, дай уехать.".

Хочу уехать подальше от него.

Хочу и боюсь.

Я всегда боюсь больше его не увидеть. Боюсь даже больше, чем его секретов. Это мой самый страшный страх и моя позорная слабость. Но, по другому не выйдет! Я хочу, чтобы он услышал меня и сделал так, как я прошу. Поступившись своими собственными желаниями. Хоть раз в жизни! Ради меня. Потому что я прошу у него это!

Я так устала думать о нём, что пытаюсь этого не делать. Но, он всё равно просачивается в мои мысли. Эмоции, которые я чувствую в нём, передаются и мне. Тоска, потребность, злость…любовь.

Можно ли предать того, кого любишь?

Наверное, этот вопрос лучше адресовать господину Джафарову, потому что я бы никогда не смогла его предать. И он об этом знает. Именно поэтому он так усиленно прятал от меня свою уродливую…отвратительную, такую болезненную правду. Как и свой уродливый мир, где вожаком становится один из сотен, используя для этого все средства, которые только возможно.

Когда дом сотрясает трель дверного звонка, моё сердце дёргается и ускоряется. Я целый день шарахаюсь от каждого звонка в дверь! Целый день жду, сама не зная чего! Проклиная себя, хватаю с кровати пару джинсов и начинаю складывать их с такой сосредоточенностью, будто от этого зависит моя жизнь!

Вздрагиваю и оборачиваюсь, прижав к себе два платья, когда минутой позже раздаётся деликатный стук в дверь. Смотрю на неё напряжённо, испытывая разочарование и обиду, когда на пороге моей комнаты возникает Аид Джафаров, неся с собой запах мороза, снег на ботинках и неизменную ауру властности. В расстёгнутом пальто и прекрасно сидящем костюме. Очень похожий на своего брата. Они все похожи друг на друга. Даур не исключение.

Аид хмуро осматривает комнату и нас, как всегда чем-то недовольный, и это абсолютно возмутительно, если учитывать то, что это он пришёл к нам, а не наоборот! Его глаза задерживаются на лице моей сестры, которая быстро отворачивается, взмахнув своей косой, и начинает хватать всё подряд, как секунду назад делала я.

Под моим вопросительным взглядом представитель этой невыносимой семейки проходит в комнату, не тратясь на приветствия. Медленно идёт к кроватке спящего Даура, крутя на пальце ключи от машины. Заглядывает в колыбельку, криво улыбаясь и почёсывая ухо.

Складываю руки на груди, наблюдая за этим наглым вторжением.

Аид бросает быстрый взгляд за моё плечо, и говорит:

— Тинатин, оставь нас.

— Иди к черту. — Следует лаконичный ответ из-за моей спины.

В чём-то я с ней солидарна, поэтому решаю промолчать.

Аид мрачнеет и буркает:

— Оставь нас на минуту. Пожалуйста.

— О…хммм…что ж, — театрально тянет Тина. — В самом деле, пойду проверю нет ли на улице грозы в декабре, потому что Аид Джафаров разучил слово “пожалуйста”!

— Пожалуйста, выйди вон. — Минимизирует он такую вероятность, возвращая всё на круги своя.

Тина вздыхает и спрашивает, обращаясь ко мне:

— Позвать Максута, чтобы выставил его?

Прячу улыбку.

Аид кладёт руки на бёдра, глядя на неё свысока. Очевидно, дело того стоит, раз он предпочитает промолчать.

Поворачиваю голову и говорю сестре:

— Я уделю ему минуту.

— Ну, и зря, — фыркает Тина, неторопливо направляясь к двери.

Аид следит за ней исподлобья, поигрывая челюстью. Особенно за её бёдрами, которые одеты в леопардовые лосины. Я не знаю, что у них такое происходит, но я бы посоветовала ей держаться от него подальше!

Когда мы остаёмся одни, мой гость глубоко вздыхает и, откашлявшись, замечает:

— Собираешь вещи?

Оставляю этот вопрос без ответа, глядя на него с подозрением. У него что, помутнение рассудка? Почему он так странно себя ведёт?

Аид проводит рукой по волосам и устало сообщает:

— Ты должна поехать со мной.

— Куда? — хмурюсь я.

— Хочу кое-что тебе показать. — Расплывчато поясняет он.

— Что показать? — спрашиваю осторожно.

— Ты можешь просто поехать со мной? — быстро являет он своё нетерпеливое джафаровское истинное лицо. — Пусть Тина присмотрит за Ха…кхм…Дауром…

Мои глаза округляются. Он ведёт себя очень странно.

— Я занята и…

— Мира… — обрывает он меня, запрокидывая голову, и бормочет. — Блять…как же меня это достало…

— О чём ты? — теперь уже злюсь я.

— Просто поехали со мной, пожалуйста!

Смотрю на него целую минуту. В его глазах напряжение. Он уже дважды повторил слово “пожалуйста”. Если так дальше пойдёт…

— Это он прислал тебя? — спрашиваю деловым тоном.

— Нет. — Отвечает Айд не задумываясь. — Он не знает, что я здесь…он…чёрт…просто поехали со мной…пожалуйста…

— Ты странный… — без шуток замечаю я.

— Жду тебя в машине…

— Ладно… — буркаю я.

— Спасибо. — Буркает он в ответ и широкими шагами направляется к двери.

Выходит, осторожно прикрыв её за собой, так, будто его тут и не было.