— Я и не беспокоюсь. Меня волнуют декорации. Я хочу попросить тебя задерживаться попозже, пока мы не откроем театр.

Кайл вспомнил, что говорила Салли, что дома ему лучше не оставаться.

— Я не против.

Он пошел наверх в поисках Эмили и обнаружил ее у заднего входа, беседующую с двумя мужчинами. Это были не те парни из "линкольна", но выглядели они тоже достаточно мрачно, чтобы предположить, что они из того же "спортивного клуба". Постоянно бегать от них было бессмысленно. Кайл сел в кресло у бокового прохода и стал ждать.

Эмили направилась к нему, оба незнакомца следовали за ней, как хвост кометы Галлея.

— Извини, — прошептала она, положив руку ему на плечо. — Я старалась изо всех сил.

Незнакомцы остановились перед ним, и один из них спросил:

— Кайл Карлисс?

Кайл кивнул.

Один из них сел рядом, второй позади Кайла. Они показали ему свои удостоверения полицейских.

— Мы хотели бы поговорить с вами, — сказал тот, который сел рядом, — о Джанетт Олден, известной также как Джейд Олден.

— А что с ней?

— Мистер Карлисс, вы видели за последнее время вашу бывшую жену?

— Нет, я уже давно ее не видел.

— Мы разыскиваем миссис Олден потому, что она скрылась в то время, когда давала показания перед Большим жюри. Таким образом, она превратилась в лицо, скрывающееся от правосудия. Если вы знаете, где она, и предпочитаете не сообщать нам об этом, то вы тем самым укрываете лицо, скрывающееся от правосудия, и нарушаете закон.

— Я уже сказал вам, что не видел ее.

Детективы обменялись взглядами.

— Ладно, Берд, — произнес с сожалением тот, который сидел сзади Кайла.

— Люди, против которых она собиралась свидетельствовать, тоже разыскивают вашу бывшую жену, — сказал другой детектив. — Если вы хотите помочь ей, вы должны сказать, где она.

— Если бы я знал, я сказал бы.

— Мы думаем, что вы знаете.

— Вы можете думать все что вам угодно.

— Мы приехали сюда из Атлантик-Сити только для того, чтобы поговорить с вами. Поездка оказалась бесполезной. К сожалению, когда кто-то писает нам на голову, мы не можем вытащить его и выколотить из него все дерьмо, как он того заслуживает, но мы можем сделать кое-что другое, мистер Карлисс, мы сделаем вид, что вы сказали нам, где прячется ваша бывшая жена, и тогда те другие люди, которые ее ищут, сделают это за нас.

Когда они ушли, Кайл попросил у Джилли сигарету, решив, что рак от курения будет наименьшим злом среди всех его неприятностей.

Вернулась Эмили.

— Кайл, ты знаешь, что я испытываю к тебе самые нежные чувства?

— Ты собираешься сказать мне нечто ужасное?

— Да.

Он никак не мог прикурить. Эмили помогла ему. Их глаза встретились.

— Это были не те двое парней, которые были здесь утром.

— Так кто же они были?

— Не знаю, но они вернулись.

Он обернулся и увидел двух мужчин, на которых показывала Эмили. Один из них был совсем коротышка.

— Эм, у меня руки все еще дрожат?

— Нет, я думаю, ты пересилил себя. — Она похлопала его по руке. — Соберись с духом. Они идут сюда.

— Мистер Карлисс? — спросил коротышка и показал свое удостоверение. — Мы разыскиваем вашу бывшую жену Джейд Олден.

— А почему? — устало спросил он. — Я действительно был женат на ней. Поверьте мне, она не такая уж страшная.

— Она могла украсть бесценное произведение искусства.

— Понятно. Почему бы вам не дать мне вашу визитную карточку? Если я увижу ее, я вам позвоню.

Детектив-коротышка вручил ему свою карточку. Похоже было, что он хочет еще что-то сказать, но не решается.

— Так вы позвоните? — сказал он наконец.

— Обязательно.

Они ушли, а Эмили вернулась.

— С каких это пор ты снова начал курить?

— С тех пор как Джанетт снова ввинтилась в мою жизнь.

Он закашлялся и выбросил сигарету.

— У меня грандиозная идея, — сказала Эмили. — Давай скажем тем парням в "линкольне", где она, и все наши проблемы будут решены. Не пойдет?

— Я обещал ей неделю, — сказал он. — А после этого ты можешь драться со мной, кто удушит ее первый. Эм, я дал ей слово.

— Не увлекайся. Ты парень, которому не везет и у которого плохой вкус на жен. Она для тебя такого не сделает.

— Да, но ты сделаешь.

— Не будь так уверен.

Она ушла, оставив его в смятении — нет ли у Эмили каких-нибудь преступлений за плечами?


Бобби вернулся к концу репетиции, и воссоединенная семья Чарльз довольно спокойно пообедала. Лаурин чувствовала себя несколько странно. Она была ужасно рада видеть, как ее родители сидят вместе за столом, вежливо разговаривая, но ей не хватало Эмили и даже ее кота, который любит за обедом потереться о ее ноги.

После обеда Бобби отвез их в дом Эмили. Лаурин, сидя на заднем сиденье, слушала их благопристойный разговор и думала о том, как будет замечательно, когда они вновь привыкнут друг к другу.

Бобби подъехал к дому.

— Завтра увидимся? — спросил он у Джилли.

— Не будем торопить события, — сдержанно ответила она.

— Спокойной ночи, папа, — Лаурин чмокнула его в щеку.

"Пума" уже стояла на подъездной дорожке, значит, Эмили была дома.

— Подожди секунду, — попросила Джилли. — Нам надо поговорить. Ты вела себя сегодня очень спокойно.

— Так же, как и вы с папой.

Джилли передернула плечами:

— Ужасно неловкая ситуация.

— Вы были так вежливы друг с другом.

— Твой отец… он говорит о том, чтобы вновь сойтись, и я… я хочу знать, что ты думаешь об этом.

— Ты знаешь, что я думаю.

— Я наблюдала, как ты разговаривала с Гектором, и похоже, что он тебе нравится.

— Да, с ним приятно поговорить, — отозвалась Лаурин и слегка улыбнулась.

— Это очень важное решение в нашей жизни, Лаурин. Мне нужно знать, как ты к этому относишься.

— Я хочу, чтобы мы были опять все вместе, — сказала Лаурин. — Разве ты не любишь папу?

— Да, люблю. Я всегда любила папу, но это такое решение, которое я не могу принять, руководствуясь одними только моими чувствами.

Лаурин вскочила.

— Нет, я не позволю тебе перекладывать на меня ответственность! Это ты должна принимать решение! Ты знаешь, чего я хочу. Это когда-нибудь оказывало хоть какое-то влияние на твою жизнь? Так что, мамочка, решать тебе одной.

Она побежала по дорожке к дому.

Джилли вошла в кухню. Эмили чистила овощи и делала вид, что ничего не слышала, хотя на самом деле слышала все до единого слова.

— Эмили, я могу одолжить вашу машину? Буквально на несколько минут.

— Конечно, Джилли, ключи на столе.

Гектор сидел на крыльце своего бунгало, прикладывая банку с холодной содовой водой к своему глазу. Синяк светился уже всеми цветами радуги.

— Боже! — воскликнула она, — твой глаз выглядит ужасно.

— Я хочу придумать что-нибудь интересное, что я буду рассказывать моим детям. Они никогда не поверят, что меня ударила дверь. — Он глянул на Джилли. — Ты не хочешь присесть?

— Не стоит.

— Значит, теперь это будет так. — Он открыл банку и сделал глоток. — Говори. Я крепкий парень. Я выдержу. Ну, давай, я помогу тебе начать. Ты говоришь: "Гектор, я возвращаюсь к Бобби".

— Ты должен знать, как тяжело переживает все Лаурин. Я не могу больше травмировать ее. Скажи что-нибудь, Гектор. Я чувствую себя в таком дерьме…

Он мягко улыбнулся ей.

— Для меня это были замечательные дни. Теперь все кончилось. Я получил больше, чем мог надеяться. Я любил тебя.

— Но больше не любишь.

— Двадцать лет это мой предельный срок. Я желаю тебе и Бобби всяческого счастья.

— Это не так все просто, — сказала Джилли. — Мы прожили вместе целую жизнь, у нас ребенок.

— Я знаю.

— Я хотела бы встретить тебя первым.

— Ты встретила, — напомнил он.

— Ну… увидимся на репетиции. Я действительно очень сожалею по поводу твоего глаза.

— С ним все в порядке.

— Болит?

— Да, — сказал он и, помолчав, добавил: — болит.

Всю дорогу домой Джилли плакала.

29

— Что, если я совершаю ошибку? — спрашивала Джилли, и глаза ее блестели.

Это был четверг. Почти всю неделю эта тема была лейтмотивом разговоров Джилли. Всем уже стало все равно, сойдется ли она с Гектором или с Бобби, кроме, конечно, Гектора и Бобби. Лаурин вообще отказывалась обсуждать эту тему. Она боялась, что если она не так вздохнет, Джилли может пересмотреть свое решение и разрушить планы Лаурин о воссоединении их семьи. Единственный человек, который еще разговаривал с Джилли, был Кайл — он все еще надеялся помочь своему другу Гектору.

— Что, если я совершенно теряю свое достоинство, выбирая не того мужчину? — вопрошала она.

— Очень может быть, — соглашался Кайл, работая на своего друга.

— А, может, я вообще ненавижу принимать решения.

Вошла Салли и швырнула чем-то в Джилли — просто в память о былых делах, но она была сейчас слишком угнетена, чтобы отреагировать на это.

— С вами больше неинтересно, — сказала ей Салли. — Я не могу видеть вас такой удрученной, особенно когда я знаю, что не я тому причиной. Позвольте мне помочь вам. Вы любите Гектора, вот почему вы так расстроены. Все ваши чувства к Бобби в далеком прошлом.

— О, я уже не знаю, что правильно, а что нет, — всхлипнула Джилли. — Все, что я знаю, это то, что должна думать о Лаурин. Ей нужен отец. Для нее это будет так много значить, если семья воссоединится.

— Она в любом случае уцелеет.

— Лаурин очень чувствительная девочка, — заметила Джилли.

— А почему вы думаете, что эти два качества исключают одно другое? — возразила Салли. — Вы больше доверяйте ей.

— Гектор замечательный парень, — вставил реплику Кайл.

Он ощущал себя храбрым. Его раны заживали, и за последние два дня никто не грозился убить его.

— Слишком поздно, — сказала Джилли. — Я его отвергла, а ни один мужик в здравом уме не вернется к тебе после этого.

— Бобби вас отверг, — заметила Салли, — а вы возвращаетесь к нему.

— Где Эмили? — спросил Кайл.

— "У Дока". Хочет договориться насчет творожного пудинга.

— Ее машина стоит у театра.

— Она отправилась пешком. — Салли зевнула. — Пойду-ка я вздремну.

На сцене Гектор опробовал некоторые шумовые эффекты. Два пальца у него на правой руке были перевязаны, но никто не решался спрашивать его, что случилось, а он ничего не рассказывал. Взрыв во втором акте казался ему недостаточно громким. Гектор позвал Кайла и стал обсуждать с ним технические вопросы. В это время Лаурин подошла к матери и села рядом с ней.

— Я хочу домой, — капризно сказала она. Джилли взлохматила ее рыжие волосы.

— В чем дело, бэби?

— У меня колики, да и ты не выглядишь очень счастливой.

— Наконец-то ты разговариваешь со мной. Я уже счастлива.

— Я очень сожалею, что вела себя как сука.

— Я тоже.

— Мама, я рада, что папа возвращается, но мне так жаль, что мы употребили Гектора.

— Мне тоже, — вздохнула Джилли.

— Они очень разные, папа и Гектор?

— Конечно, разные. Они совершенно разные.

— Я имею в виду в постели.

— И там тоже.

Лаурин слегка толкнула ее локтем.

— Ну, мама?

— Я не могу дожидаться, пока у тебя будут дети. Почему ты всегда припираешь меня к стенке? Если я буду лгать тебе, то буду чувствовать себя гадкой матерью. Если же я буду говорить тебе правду, я исковеркаю тебя на всю жизнь.

— Я уже исковеркана. Рассказывай.

— Ну, как тебе сказать, — поежилась Джилли, — твой папа более атлетичен, а Гектор более… артистичен. Ты уж сама представь себе, что я имею в виду.

— Мама! — нажимала на нее Лаурин.

— В постели все разные. Механика одна и та же, но каждый ведет себя немножко по-своему. Тела всегда разные. Это так замечательно, когда ты занимаешься любовью с мужчиной, который тебе действительно нравится. Ты чувствуешь себя такой близкой к нему, словно вы одно существо.

— Ты испытывала такое ощущение с папой?

— Конечно, но если бы мы развелись два года назад, твой папа и я, не могу утверждать, что произошло бы у нас сейчас с Гектором. Иногда я хотела бы забыть все, что произошло за эти два года. Для тебя это было ужасно?

— Я только помню очень много криков и воплей, — сказала Лаурин. — Хуже всего было то, что я обо всем читала в газетах. Ты ведь знаешь, я прочитала в газетах о том, что вы разошлись, раньше, чем вы сказали мне.