Майя Бэнкс - Вожделение

— Я тебе не верю, — глухо возразила она.

— Мне наплевать, веришь ты или нет, — вздохнул он. — Это уже твоя забота. Наши отношения остались в прошлом, и тут ничего не поделать. Угомонись, Лайза, и не терзай меня. Ты мне мешаешь, я не могу так работать.

— Как тебе хлеб на бездрожжевой закваске? — спросила Миа. Она вошла в кабинет, держа в руках по пакету с ланчем. При виде Лайзы она застыла на месте. — Ой! Извините, — пробормотала Миа.

Она быстро вышла, так и не расставшись с пакетами. Гейб прикусил язык, едва не задержав ее. Черт! Он хотел, чтобы убралась Лайза, а не Миа.

Лайза прищурилась.

— Это из-за нее? — тихо спросила она. В ее взгляде сквозил упрек. Лайза встала и сжала кулаки. — Дело всегда было в ней. Ты давно на нее засматривался. Тогда я не придала значения. Сестренка Джейса, ты умиляешься крошке, но теперь-то я понимаю, ты уже тогда ее хотел. У вас любовь, что ли?

Гейб встал, вне себя от ярости.

— Довольно, Лайза. Ни слова больше. Миа работает у меня. Не позорься.

— Гейб, а ведь у меня никогда не было шанса, — презрительно фыркнула Лайза. — Так? Даже если бы я не ушла.

— Ошибаешься, — отчеканил Гейб. — Я был верен тебе, Лайза. И остался бы верен. Я уважал наш брак — не то что ты, к сожалению.

— Не будь идиотом, Гейб. Я же помню, как ты на нее смотрел. Я видела твои глаза, когда она вошла. Интересно, она хоть знает, во что вляпалась? Надо бы ее предупредить.

Взбешенный Гейб вышел из-за стола:

— Тронешь ее хоть пальцем — и я уничтожу тебя. Слышишь, Лайза? Или ты забыла, кто тебе платит? Так вот, денег больше не будет. Я сделаю это без колебаний и ни секунды не пожалею. Ты холодная, расчетливая сука. Миа стоит десятка таких, как ты. И если моих слов тебе мало, зайди к Джейсу, поделись с ним своими планами. Гарантирую, что он не станет с тобой цацкаться.

Лайза прикинула в уме и поинтересовалась:

— Какая сумма удержит меня от беседы с твоей малюткой-помощницей?

Вот она, истинная причина прихода Лайзы. Недолго же она несла ахинею про примирение. Гейб был в бешенстве, но каким-то чудом держался.

— Шантажом меня не возьмешь, тебе ли не знать. Понятно, с чего ты здесь рыщешь. Ты живешь широко, разыгрывая из себя миссис Хэмилтон. Компенсаций тебе не хватает. Я переговорю с моим адвокатом, и сумму сократят. Я узнаю, как это сделать по закону. Я расплатился более чем щедро. Все промотала? Оторви от дивана задницу и иди работать или ищи себе другого богатого идиота.

Лайза обернулась, крепко сжимая сумочку, как спасательный круг.

— Ты еще пожалеешь, Гейб.

Гейб молчал, не поддаваясь на провокацию. Все. С него хватит.

Видя, что Лайза замерла у двери, он сказал:

— Больше тебя сюда не пустят. Даже не суйся со своими дешевыми спектаклями. Только опозоришься. Я прикажу охране тебя не пускать и скажу Элинор, чтобы сразу била тревогу, если ты вдруг прорвешься на этаж. — Его голос понизился до угрожающего шепота: — И помоги тебе Бог, если ты посмеешь приблизиться к Миа. Попомни мои слова.

Во взгляде Лайзы было столько ненависти и яда, что Гейб немедленно укрепился в своих подозрениях. Лайза оказалась на мели и искала способ вытрясти из него деньги.

— Как же низко пал великий Гейб, — иронично бросила она. — Снюхался с сестренкой закадычного друга! Интересно, разобьет ли она сердце тебе?

Лайза вышла, ее локоны подпрыгивали при ходьбе. Гейб чертовски надеялся, что больше не увидит эту женщину.

Он уже собрался на поиски Миа, но та заглянула сама. Гейб махнул ей, и она вошла все с теми же пакетами в руках.

Миа молча достала коробку с его сэндвичем, все разложила и пошла за свой стол.

Гейб смотрел, как она ест, читает и запоминает данные, которые он поручил вызубрить для поездки. У него самого аппетит почти пропал. В голове еще звучали обвинения Лайзы, и деться от них было некуда. Ему очень не понравились ее выводы, но он не мог опровергнуть их с ходу, и это особенно бесило его.

* * *

Весь перелет из Нью-Йорка в Париж Гейб просидел молча, погруженный в раздумья. После визита Лайзы ему вообще не хотелось разговаривать. Миа могла лишь догадываться о произошедшем, однако она своими ушами слышала, как Гейб предупреждал Элинор и службу охраны, запрещая впускать Лайзу в здание.

Он остался немногословным, их вещи были собраны заранее, и прямо с работы они отправились в аэропорт. Ехали в молчании, и Миа была только рада, что оно продолжилось на борту.

При первой возможности она вытащила свой айпод, вставила пуговки наушников, поудобнее устроилась в кресле и, закрыв глаза, стала слушать музыку. Лететь было долго, а она и так устала за выходные. Если она не поспит, ее ждет муторный день. Самолет приземлится в Париже в восемь утра по местному времени, и вряд ли удастся лечь раньше десяти вечера.

Миа не до конца понимала, зачем летит. Гейбу предстояли встречи с тремя ведущими подрядчиками, на которых он уповал в плане стоительства нового отеля. Если все пойдет как задумано, то котлован начнут рыть будущей весной. Кроме них, Гейб собирался увидеться с местными инвесторами.

Что ей там делать? У нее не было ни знаний, ни опыта. Единственной причиной могло быть нежелание Гейба на время поездки лишать себя секса.

Где-то на полпути Миа уснула, забыв выключить плеер. Кресла были очень удобными, они откидывались почти горизонтально.

Миа очнулась оттого, что Гейб тряс ее за плечо, жестом требуя, чтобы она подняла спинку. Миа вынула наушники и сонно поглядела на Гейба.

— Скоро приземлимся, — пояснил он.

Спал ли он? Его лицо по-прежнему было мрачным и задумчивым, ничуть не изменившись с момента вылета из Нью-Йорка. Если это надолго, то путешествие будет испорчено.

Автобус подвез их к зданию аэровокзала. Еще час ушел на таможню и получение багажа. Наконец они сели в машину.

Миа удивило, что Гейб решил остановиться в отеле, принадлежавшем их главному конкуренту. Гейб объяснил это просто: он хотел уяснить, с кем соперничает и в чем, а лучший способ это узнать — пожить в их апартаментах.

Он снял роскошный номер, занимавший половину последнего этажа. Из широких окон открывался захватывающий вид на Париж. Эйфелева башня и Триумфальная арка были как на ладони.

Миа плюхнулась на громадный диван и закрыла глаза. Невзирая на сон в самолете, у нее и сейчас закрывались глаза. Путешествие утомило ее. Она мечтала принять горячий душ и лечь по-настоящему, но вряд ли Гейб собирался спать.

Включив ноутбук, он что-то сосредоточенно набирал. Только через полчаса он поднял голову и посмотрел на прикорнувшую Миа.

— Если хочешь, отдыхай, — сказал он. — Встречи начнутся ближе к вечеру. Мы пообедаем, а потом прямо в номере побеседуем с нужными людьми. Я отправил тебе на электронную почту подробные данные по ним, потрудись прочесть до обеда.

Тон был не приказной. По-прежнему не понимая причину его отрешенности, Миа покинула гостиную. В номере была лишь одна спальня, иначе им пришлось бы жить порознь. Кровать в спальне тоже была одна. Очень хорошо.

Включив душ, Миа целых полчаса простояла под горячими струями, отогреваясь после полета. Из ванны она вышла раскрасневшейся, изгнав озноб.

Впереди у нее было несколько свободных часов. Она хорошо запомнила сведения о тех, с кем Гейбу предстояло встретиться. По иронии только один был французом — Стефан Баржерон, преуспевающий девелопер с европейской известностью. Двое других — Чарльз Уиллис и Тайсон Картрайт, любивший, чтобы его называли Тексом, — были американцами, имевшими свои представительства в Европе.

Чарльз был моложе и казался весьма обаятельным. Наверное, ровесник Гейба или на пару лет старше. Бизнес он унаследовал от скончавшегося отца и теперь усиленно создавал себе имя. Уиллис охотился за престижными заказами, и Гейб весьма рассчитывал его заполучить. Он отлично понимал, насколько важен для Чарльза проект такого уровня. Это сразу повысит его репутацию в деловом мире и откроет дорогу к другим соблазнительным заказам.

Тайсон Картрайт был техасским миллиардером. Ему было далеко за сорок. Свою компанию он создавал на старомодный манер, неторопливо и основательно. История его жизни и бизнеса была впечатляющей, Миа даже зачиталась. Работать Картрайт начал рано, еще подростком. В двадцать три года он уже владел небольшой строительной фирмой в Восточном Техасе, откуда и началось его победное шествие. Его биография воплощала американский успех. Упорный труд. Решимость. Победа.

Сведений о Стефане Баржероне было меньше, но только потому, что он представлял семейный бизнес, куда входило много его родственников. Он очаровывал и обольщал потенциальных заказчиков, а основное бремя ложилось на отца и братьев. Образно говоря, он был лакировкой, а они — мозгами.

Всех троих Гейб ожидал у себя после обеда. Миа не знала своей роли, но находиться в обществе четверых обаятельных мужчин ей было не так уж трудно.

Она уже все изучила и не собиралась снова браться за ноутбук.

Особенно если можно вздремнуть.

Гейб наблюдал, как Миа буквально очаровывает мужчин. Она улыбалась, шутила, беседовала непринужденно, и каждый поддался ее чарам.

Может, он тоже поддался ее чарам?

В мозгу вновь и вновь звучал вопрос Лайзы: «У вас любовь, что ли?»

Гейб не мог объяснить свои ответные злость и беспомощность. Он думал весь день, то сердясь на себя, то впадая в отчаяние от неспособности установить дистанцию между собой и Миа.

Его бесило, что ему не удалось достойно ответить еще там, в кабинете.

Он хотел разорвать их контракт прямо здесь и уволить Миа, но не смог и ощутил себя еще беспомощнее. Он нуждался в ней. Бог свидетель, она была нужна ему.

Гейб поглядывал на подрядчиков — те откровенно вожделели ее. Да и какой здоровый гетеросексуальный мужчина отказался бы? Гейб стиснул зубы, но сдержался и предпочел воспользоваться возможностью.

Он усмотрел шанс доказать себе, что одержимость Миа можно преодолеть. Он не любит ее и не нуждается в ней.

Такая возможность была прописана в их контракте, хотя до сего момента он не собирался кому-либо одалживать Миа. Одна мысль увидеть ее в чужих объятиях приводила его в ярость и вызывала дикую ревность. Сейчас было то же самое. Но ведь Миа сама заинтересовалась этой мыслью. Ей было любопытно. Она не ответила категорическим отказом. А он, конечно, уже имел такой опыт.

Он мог это сделать.

И сделает.

Гейб лишь надеялся, что выдержит и задуманное не сломает ни его самого, ни Миа.

* * *

Задумчиво-сердитое настроение Гейба изменилось и стало… Миа не знала, каким именно. Она забеспокоилась, так как теперь Гейб пристально смотрел на нее, а до того словно не замечал. Во взгляде появилось что-то новое, будто он видел ее в ином свете, а его ожидания резко переменились, но Миа не представляла их сути.

Если прежде она спокойно принимала его молчание, не вдаваясь в причины, то сейчас ей стало неуютно. Ей хотелось, чтобы он заговорил с ней, ободрил. Насчет чего — она и сама не знала.

По дороге в отель напряжение возросло. Миа буквально задыхалась. Ее тянуло спросить Гейба, потребовать объяснений, но в его остановившемся взгляде было что-то пугающее. Подспудно Миа чувствовала, что ответ может оказаться страшнее молчания.

Едва они вошли в номер, Гейб запер дверь. Его сверкающие глаза сосредоточились на Миа. Недавние терпение и нежность сменились неприкрытой жаждой господства.

— Раздевайся.

Она удивленно заморгала. Он говорил не зло, а скорее… решительно. Ей стало не по себе, она замялась, и глаза Гейба недовольно сощурились.

— Я думала… — Миа проглотила слюну. — Я думала, они приедут сюда на коктейли.

Может, у Гейба изменились планы?

— Они приедут.

«Что он задумал?»

— Миа, не заставляй меня повторять, — тихо, но угрожающе произнес Гейб.

Трясущимися руками она взялась за подол, сняла платье через голову и бросила на пол. Потом скинула туфли, и они закувыркались по паркету.

Она хотела сказать тысячу вещей, задать тысячу жгучих вопросов, но при взгляде на Гейба поняла, что нельзя. Сжав губы, она сбросила лифчик и трусики.

— Иди и встань на колени. На середину ковра.

Она медленно направилась к ковру. Гейб собрал одежду и удалился в спальню, оставив ее выполнять приказ. Она опустилась на колени, утонув в мягкой и тонкой овечьей шерсти.

Услышав шаги Гейба, Миа подняла голову и сдавленно вскрикнула: в руках у него была веревка — и не обычная, какую найдешь в хозяйственном магазине, а с атласной оплеткой. Мягкая и даже влекущая, но Миа не сомневалась, что этой веревкой Гейб хочет ее связать.