– Так это были вы, леди Изобел? – Джеймс понимал, что должен отвлечь внимание сумасшедшей, чтобы та забыла о ноже. – Я ведь не ошибся? – Джеймс не делал никаких резких движений. – Ведь это вы наняли тех людей, чтобы они убили нас с Давиной?

– Я столько денег зря потратила на этих жалких неудачников! За что ни возьмутся – все провалят. Мне надо было, чтобы Давина осталась незамужней, чтобы жила при мне, под моим приглядом. Но она, видите ли, уехала встречать Рождество к Маккене, а потом вышла за тебя замуж. Я-то думала, что избавилась от тебя раз и навсегда еще пять лет назад, Джеймс Маккена! – Изобел побагровела от злости. – Как только я узнала, что Давина вышла замуж, сразу же поняла, что она поедет в Торридон вместе с тобой и поселится здесь. И этого я не могла допустить.

– Но почему?! – в отчаянии воскликнула Давина. – Ведь этот маленький замок…

– Дело не в замке, – перебил Джеймс. Сунув руку в карман, он достал оттуда найденный в ручье самородок. – Миледи, вы на это позарились?

По-прежнему держа нож у горла своей племянницы, леди Изобел воскликнула:

– Ах, вот как?! Значит, тайна Торридона раскрыта?!

– Да, именно так, – ответил Джеймс. – Совсем недавно. Я раскрыл эту тайну. Не ожидали, да?! – воскликнул он с нарочитой запальчивостью и сделал маленький шаг вперед. – А вы, леди Изобел, как давно знаете о золоте?

– С тех пор, как умерли родители Давины. Я приехала, чтобы ухаживать за ними во время их болезни, и тогда-то я и узнала секрет ее отца.

– Так это вы… – Давина не смогла договорить – ее душили эмоции.

– Я ли их убила? Нет, не я. Их убила болезнь, хотя, пожалуй, я могла бы ухаживать за ними и лучше. Может, они бы и выздоровели. – Изобел засмеялась каким-то странным лающим смехом. – Ну и поделом им обоим. Отец Давины никогда не рассказывал нам о золоте и никогда не предлагал моему мужу, своему единственному брату, разделить это богатство поровну. А теперь сокровище по праву принадлежит ему.

– Так вам сказал лэрд Армстронг? – спросил Малколм.

– Фергус ничего об этом не знал, – ответила Изобел. – Когда же я ему рассказала, он меня и слушать не захотел! Назвал меня полоумной, когда я сказала ему о золоте. Вот глупец, верно?

Джеймс невольно вздохнул. Он прекрасно понимал, что выбора у него не было – следовало делать все, чтобы Изобел продолжала говорить. Злобная старуха левой рукой держала Давину за волосы, а правой прижимала нож к ее горлу.

– Не сомневаюсь, что лэрд Армстронг изменит свое мнение, когда увидит золото, – сказал Джеймс так, словно вел с Изобел застольную беседу. И одновременно он сделал еще один шаг вперед.

Леди Изобел расплылась в улыбке, но, тут же опомнившись, пристально взглянула на Джеймса и крикнула:

– Не смей приближаться! – И она еще крепче прижала нож к горлу Давины.

Давина вскрикнула, и по шее ее потекла тоненькая струйка крови.

– Мама, пожалуйста, отпусти ее! – внезапно раздался голос Джоан.

Изобел повернулась к дочери, и Джеймс, воспользовавшись моментом, бросился вперед. Оттолкнув в сторону Давину, он схватил старуху за руку, сжимавшую нож, и с силой вывернул ее. Изобел разжала пальцы, нож со звоном упал на каменный пол, и Джеймс поспешил его поднять. И в тот же миг Изобел бросилась в темный тоннель. Малколм и Джоан побежали следом за ней, но она уже исчезла во тьме.

Внезапно раздался оглушительный грохот, а затем – душераздирающий вопль. Из тоннеля вылетело облако пыли, а откуда-то сверху посыпались камни. Но Джеймс успел накрыть своим телом Давину за мгновение до этого. К счастью, дождь из камней продолжался недолго, и Джеймс отделался лишь синяками и ссадинами.

Давина же, придя в себя, со вздохом пробормотала:

– Свод туннеля рухнул.

Какое-то время все молчали, ведь и так было понятно, что произошло.

– Осторожнее, Малколм! – завопил Джеймс, увидев брата, тащившего за собой всхлипывающую Джоан. Она были в пыли и грязи.

– Где Изобел? – спросил Джеймс.

– Погребена под обломками, – ответил Малколм. – Свод тоннеля подпирали балки. Одна из них надломилась, и земля стала осыпаться. Мы с Джоан попятились, а Изобел побежала дальше. Тяжелая балка ударила ее по голове, а через мгновение ее уже всю засыпало землей и камнями.

– Моя мать погибла, – без всякого выражения сказала Джоан.

Джеймс посмотрел на брата, и тот молча кивнул.

– Тем не менее надо распорядиться, чтобы ее тело откопали, – решил Джеймс.

– Я за этим прослежу, – вызвался Малколм. – А ты займись своей женой.


Джеймса душили эмоции. Давина, бледная и несчастная, лежала на кровати, то и дело вздыхая. Предательство тети глубоко ранило ее, а когда страдала жена, то и Джеймс страдал вместе с ней. И он не отходил от Давины с того самого момента, как вынес ее из подземелья. К счастью, вскоре выяснилось, что нога у нее была не сломана, а всего лишь вывихнута. И Колин тотчас же побежал в деревню за лекарем, который вправил вывих и приготовил снадобья, снимавшие боль. Но Давина от лекарств отказалась, сказав, что ей больше поможет покой.

Джеймс смочил чистую тряпицу в прохладной воде и, отжав, приложил ко лбу жены. Затем осторожно ощупал ее голову. Давина вздрогнула, когда он дотронулся до шишки у нее на затылке.

– Через несколько дней пройдет, – сказал Джеймс. – Может, попросить Коллин приготовить тебе какой-нибудь лечебный отвар?

– Нет, у меня и без отвара голова гудит, – пробормотала Давина.

Джеймс присел на край кровати и взял жену за руку.

– Милая, я так за тебя беспокоился… Никогда в жизни не знал такого страха. Но как ты оказалась в этом подземелье?

– Я заглянула в кладовую, чтобы найти место для мыла, и, оказавшись там, вдруг вспомнила, что в детстве однажды видела, как мой отец прошел сквозь стену, вернее, вышел из кладовой через потайную дверь.

– И я, отыскав рычаг, с помощью которого открывалась потайная дверь, решила узнать, что за той дверью. Тетя Изобел, должно быть, воспользовалась подземным ходом, чтобы попасть в замок. Наверное, это она ударила меня по голове и убежала. Я не знаю, зачем она вернулась. – Давина тяжело вздохнула. – Я все еще не понимаю, что ей было нужно…

– Золото, – буркнул Джеймс. – Вот, видишь?…

Давина взяла протянутый Джеймсом самородок и в задумчивости провела по нему пальцем.

– Где ты его нашел?

– На дне ручья у южной границы.

Давина покачала головой.

– Все это так странно… – Мои родители всегда жили очень скромно. И если бы они могли добывать золото, то мы не знали бы, что такое лишения. Мы бы купались в роскоши.

– Я думаю, Изобел переоценила золотые запасы Торридона, – сказал Джеймс. – Если бы золота было много, о нем знала бы вся округа и все пытались бы заниматься его добычей.

Давина поднесла самородок к свету.

– И все же ты с легкостью его нашел.

– Судьба так распорядилась, – с улыбкой ответил Джеймс. – Должно же нам хоть в чем-то везти после всех тех бед, что мы пережили.

Давина крепко сжала руку мужа. В глазах ее блестели слезы.

– Страшно подумать, сколько времени мы потеряли. Если бы не вмешательство тети Изобел, мы бы уже пять лет были женаты.

– Да. И уже успели бы друг другу надоесть, – со смехом проговорил Джеймс.

– Помолчи, Джеймс Маккена!.. – воскликнула Давина, ткнув его пальцем в грудь. – Сэр, вы неисправимы, – добавила она с улыбкой.

Джеймс посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

– Я люблю тебя, Давина. Пора нам оставить прошлое в прошлом и начать строить будущее, о котором мы оба мечтаем.

Давина провела ладонью по его щеке и прошептала:

– Да, ты неисправим, но не по годам умен. Я люблю тебя, Джеймс.

И губы их встретились в страстном поцелуе. Но не только страсть была в этом поцелуе – их чувства друг к другу были гораздо глубже. Джеймс знал, что он никого никогда не смог бы любить так, как любил Давину.

Они принадлежали друг другу в этой жизни и будут принадлежать в жизни следующей – так было предначертано им с самого начала.

И пусть их путь друг к другу оказался длиннее, чем у большинства других счастливых пар, но зато теперь они точно знали, чем владели, и знали, что должны беречь то, что обрели.

Эпилог

Год спустя

Давина открыла глаза, сладко зевнула и еще крепче прижалась к мужу. Его ладонь лежала у него на груди, и она чувствовала, как билось его сердце. А его запах – такой родной и знакомый – приятно щекотал ноздри. «Можно еще немного подремать», – снова зевнув, подумала Давина. И она еще какое-то время наслаждалась теплом и запахом любимого – ужасно хотелось чуть-чуть оттянуть наступление нового дня с его заботами и тревогами.

Но вот пронзительно закричал петух, а потом беспокойно заблеяли овцы. Тихо вздохнув, Давина неохотно рассталась с теплом и негой и, встав с постели, подошла к окну. Утро было довольно прохладное, но ясное весеннее небо обещало теплый и солнечный день.

Давина улыбнулась. Ясное утро – хорошая примета для этого дня. Сегодня начнется стрижка овец, и старый Магнус сказал ей, что это дело пройдет гораздо легче для всех – включая овец, – если погода будет хорошая.

С камышовых болот донесся печальный крик выпи. Давина окинула взглядом крестьянские домики, жавшиеся к крепостной стене, и снова улыбнулась. Свежая солома на крышах, чистые дворы и аккуратные грядки… Леди Айлен поделилась с ней семенами, и Давина постаралась найти им наилучшее применение. К счастью, семян хватило на всех, так что можно было надеяться на то, что зима не будет голодной.

А во дворе, в кузнице, уже кипела работа, и черный дым клубами поднимался в небо. В противоположной стороне двора работали каменщики, укреплявшие стену возле недавно построенной ткацкой мануфактуры. Место же для будущей часовни уже было отмечено столбами и огорожено веревкой.

Давина в очередной раз улыбнулась – картина, открывавшаяся из окна, наполняла ее гордостью и надеждой. Им столько всего полезного удалось сделать всего за год, хотя работы еще предстояло немало. Добиться того, чтобы все живущие на этой земле имели теплый кров и достаточно еды, – ой как это непросто, но для нее и Джеймса не было более важной задачи.

Вначале крестьяне относились к новым хозяевам с некоторой настороженностью, но вскоре осознали, что они с Джеймсом приехали сюда не на время, а навсегда. Конечно, здесь, на этих болотистых пустошах, богатых урожаев ждать не приходилось, но еду всегда можно было купить или обменять на то, что сделано умелыми руками тех, кто жил в Торридоне.

Давина понимала, почему многие местные жители поначалу сомневались в том, что из рыцаря-крестоносца получится хороший хозяин, но Джеймс удивил всех своей хозяйской хваткой и любовью к земле. И, что совсем немаловажно, он был настоящим воином, поэтому знал, как защитить эту землю. И еще он сумел научить здешних мужчин тому, что знал сам.

Золото действительно имелось в ручье на южной границе, но добыть удалось не так уж много, а времени и сил на это ушло порядком. Как и предполагал Джеймс, полагаться на золотодобычу как на главный источник дохода с поместья они не могли.

Дядя Фергус без особого, правда, желания предложил компенсацию за урон, нанесенный его обезумевшей покойной женой, но Давина звонкой монете предпочла нечто более ценное – гарантию независимости. И дядя Фергус с величайшей неохотой согласился передать Торридон клану Маккены. Маккена же, в свою очередь, предоставил Джеймсу полное право на собственность, что означало возможность принятия им любых решений без согласования с вождем клана. И такое положение устраивало все стороны.

Слухи о злодеяниях безумной леди Изобел быстро распространились по всему Нагорью. И каких только сплетен о ней не ходило! Впрочем, для Джоан смерть матери обернулась неожиданной удачей. Арчибальд Фрейзер, узнав о преступлениях тещи, испугался того, что безумие передастся по наследству его детям, и под этим предлогом заявил о намерении развестись с Джоан. От рожденного в браке с ней сына Фрейзер отрекся, и Джоан смогла забрать мальчика в замок Армстронга, где она сейчас и жила как хозяйка.

– Почему ты покинула нашу постель, жена?! – послышался хрипловатый баритон Джеймса.

Ах, этот голос – такой знакомый и родной! Сердце Давины радостно забилось, и она обернулась. Джеймс лежал на животе, подпирая подбородок ладонями, и с улыбкой смотрел на нее. Одеяло сползло с него до пояса, и Давина могла вволю налюбоваться его мускулистой фигурой. Этот мужчина был для нее всем тем, о чем она всегда мечтала, и он, этот чудесный мужчина, принадлежал ей – только ей одной.

Давина вернулась в постель и, скользнув под одеяло, крепко прижалась к мужу. А тот ткнулся носом в ее висок, потом поцеловал в лоб. Давина тихонько зажмурилась от удовольствия; она знала, что любимый мужчина способен защитить ее от любых невзгод.

– Как чувствует себя мой сын этим славным утром? – спросил Джеймс, осторожно проводя ладонью по ее округлившемуся животу.