Меган Пол - Возлюбленная Немезида

Меган Пол в компании мужа Филиппа и кошек, число которых периодически меняется, живет в Оссетте — небольшом городке Западного Йоркшира, расположенном между Лидсом и Уэйкфилдом.

Несколько лет она работала в библиотеке и по совместительству в канцелярии муниципалитета, но теперь все свое время посвящает писательскому творчеству.

Член Ассоциации писателей любовных романов, а также активный член Общества британских писателей, Меган Пол, кроме всего прочего, входит в правление Гильдии авторов эротических произведений. Этот жанр занимает в творчестве Меган весьма значительное место. Она опубликовала десять эротических романов, шестьдесят пять рассказов и печатается в различных изданиях и журналах для женщин. В 1995 году Меган Пол стала победительницей конкурса эротического рассказа "Олимпия".

Писательское творчество отнимает у Меган большую часть времени, но в число ее интересов входят также чтение (в основном научно-популярной и научно-фантастической литературы), музыка, кошки, компьютеры, кулинария, спорт и фотографий.

Книги, входящие в серию «Скарлет», публикуются в России по соглашению с лондонским издательством «Robinson Publishing Ltd» и выходят в свет вскоре после английских изданий.

Серию «Скарлет» можно выписать по почте наложенным платежом.

Заявки направляйте по адресу: 111250, Москва, а/я 56, «Скарлет»

О нет! Только не я! — думала Флоренс Тревельян. Прошу вас, не поручайте мне брать интервью у этой свиньи!

Страстный вопль ее души не был услышан окружающими, поскольку с ее пересохших губ не сорвалось ни звука. Она молчала, пребывая в полной растерянности. Ей впервые поручают подготовить статью о знаменитости, чья фотография будет помещена на обложке журнала "Современная женщина". Что подумает Энни, заведующая отделом, если она откажется от столь перспективного задания?

Коллеги Флоренс, сидевшие вокруг стола, с удивлением смотрели на девушку, заинтригованные ее неоправданно затянувшимся молчанием. Любой журналист, если он в здравом уме, уже давно бы расплылся в самодовольной улыбке. Любой журналист, если он в здравом уме, уже давно бы рассыпался перед Энни в благодарностях за оказанную честь и даже озвучил бы две-три идеи о том, как он собирается действовать.

Флоренс упорно молчала. Художественный редактор хмурился, заведующая отделом мод обменялась многозначительным взглядом со своим заместителем, а на лице главного редактора, Энни Макленнан, поселилось обеспокоенное выражение.

— Что-то не так, Фло? — властно спросила она, сохраняя при этом нейтральный тон.

Флоренс сжала в руке карандаш, которым делала пометки в своем блокноте, затем, сообразив, что едва не переломила его на две части, поспешно положила на стол.

— Нет-нет. Все в порядке, — солгала она. — Я просто подумала, почему для этого интервью вы выбрали именно меня, а не Джен или Сюзанну? — Девушка глянула на упомянутых сотрудниц, которые считались гораздо более опытными журналистками, чем она.

Энни наградила ее проницательным взглядом, отчего Флоренс смутилась еще больше. Неужели главному редактору что-то известно? Неужели Энни каким-то образом узнала о том, что произошло десять лет назад? Маловероятно. В сущности, это исключено. Но, с другой стороны, у Энни Макленнан обширнейшая, можно сказать легендарная, сеть осведомителей, и если кто и мог узнать о связи Флоренс с мужчиной, который фигурировал в их сегодняшней повестке дня под первым номером, так это только Энни.

— Ну, во-первых, мне кажется, ты вполне созрела для выполнения подобных заданий, — заметила главный редактор, складывая на столе руки и испытующе глядя в лицо Флоренс. — И потом, мне представляется интересной идея, чтобы мужчину по фамилии Тревельян интервьюировала женщина, которая носит ту же фамилию. Что думаешь по этому поводу?

Я ненавижу, ненавижу, ненавижу его! Ненавижу Джекоба Тревельяна всеми фибрами души! — подумала Флоренс, но в ответ лишь сказала:

— Да, теперь ваша позиция мне ясна. — Она взяла со стола карандаш и тут же положила, добавив: — Я признательна вам за то, что вы предоставили мне возможность проявить себя… — Флоренс уткнулась взглядом в свой блокнот. Ну чего они все вылупились на нее?

— Боже, а ты случаем ему не сестра? — вдруг воскликнула Энни, вынудив Флоренс поднять голову и посмотреть ей в лицо. — Или, лучше того, какая-нибудь неизвестная экс-супруга, на которой он женился тайком от всех? Одно из темных пятен его прошлого?

За столом раздался оживленный ропот, и Флоренс, впервые за долгое время, почувствовала, что краснеет. Она сейчас станет пунцовая с ног до головы, в отчаянии думала девушка, и ничего тут не поделаешь.

Блондинка с нежной молочной кожей, Флоренс неизменно краснела в минуты стресса. Правда, в последнее время с помощью методики самоконтроля за физиологическим состоянием организма она довольно благополучно справлялась с этим феноменом, пряча смущение под маской невозмутимого спокойствия, — даже когда испытывала неимоверное напряжение. Однако сейчас хладнокровие изменило ей. Она чувствовала, как поднимающийся от груди жар, выползая из нарядного ворота ее белоснежной блузки, пунцовым румянцем заливает шею и лицо, добираясь аж до корней ее коротко остриженных, как у эльфа, волос.

— Мне только этого не хватает для полного счастья, — пробормотала девушка, ловя на себе вопросительные взгляды коллег. Однако кое-какие объяснения касательно ее отношений с Джекобом Тревельяном дать все же придется. Но именно "кое-какие". Распинаться перед ними по всем статьям она не собирается. — Нет, я ему не жена, — заговорила она с полнейшим самообладанием в голосе, хотя щеки ее, наверное, пылали багрянцем. — Но мы действительно связаны родственными отношениями. В некоторой степени… Он мне дальний родственник. Брат. Четвероюродный или пятиюродный.

— Гм… Вообще-то нам это даже на руку, — заметила Энни, не спуская глаз с Флоренс. — Он обычно не очень общителен с прессой. Может, хотя бы с родственницей разговорится.

— Ну, я бы не сказала, что у нас очень уж родственные отношения, — поспешила объяснить Флоренс. — На самом деле последний раз я видела его лет десять назад… — Десять лет, три месяца и семь дней. После похорон Дэвида. Но об этом она тоже не станет рассказывать коллегам. Она даже Рори не поведала подробностей, а Рори, поскольку он был ее самым близким другом из числа мужчин — и, если все удачно сложится, они скоро станут любовниками, — она открыла многое о себе и о том, как складывалась ее жизнь после той ужасной катастрофы, которая случилась в первый год ее учебы в университете.

— Тем не менее это дает тебе весьма весомые преимущества по сравнению с другими журналистами, — оживленно проговорила Энни, как бы оглашая окончательное решение. В сущности, так оно и было. Нравится это Флоренс или нет, интервью ей брать придется. Отказаться от поручения она не имеет права. Энни слыла великодушным и справедливым руководителем, но непрофессионализм не прощала. Так что личные симпатии — антипатии в сторону, и за дело. С Джекобом Тревельяном она встретится и — кровь из носу — возьмет у него суперинтервью, хоть и расстались они десять лет назад не лучшими друзьями. "Будь ты проклят, жалкая двуличная крыса!" — пожелала она ему напоследок.

— Ладно, теперь перейдем к деталям, — решительно заявила Энни, не давая Флоренс возможности пойти на попятную. — У нас есть видеоматериалы, а также еще некоторая информация об интересующем нас мужчине. Если не возражаете, давайте посмотрим. Надеюсь, Флоренс не откажется выслушать наши предложения. Лавиния! — окликнула она помощницу, отвечавшую за видеоаппаратуру. — Давай фильм. Посмотрим, что представляет собой неотразимый господин Тревельян… или "Неистовый Джек Дарвиль", как вскоре нам придется называть его.

На широком экране телевизора, стоявшего на дальнем конце стола, замелькали полосы, через несколько секунд сменившиеся четким изображением человека, при виде которого Флоренс, даже спустя столько лет, стиснула зубы от раздражения и еще куда более темных чувств. Глупое сердце вдруг загрохотало в груди, как отбойный молоток.

— Вуаля, дамы! Джекоб Тревельян! — провозгласила Энни.

На кассете был запечатлен фрагмент телевизионного спектакля, в котором Джекоб снялся около года назад. Он исполнял одну из главных ролей, но это была роль антигероя — его обычное амплуа, в котором он весьма преуспел. Его тонкая, обстоятельная, усложненная манера исполнения приковывала взор. Казалось, будто он с экрана телевизора переместился в комнату редакции и играет непосредственно среди них. И даже Флоренс вынуждена была признать, что выглядит он потрясающе.

Джекоб Тревельян, в синих джинсах и домашнем свитере, вальяжно развалившись в кресле, с едкой учтивостью высмеивал героиню пьесы. Каждая произнесенная им фраза несла в себе глубокий подтекст; голос густой, резонирующий. Флоренс видела этот спектакль, когда он впервые демонстрировался по телевидению, и тогда, сама того не желая, была взволнована красотой Джекоба, которая с годами стала еще ярче. Нос прямой, твердо очерченный рот, лицо худощавое, чуть вытянутое и широкоскулое, совсем как у нее, хотя Флоренс была приемной дочерью в семье Тревельянов и не имела кровных уз с Джекобом. Ко времени съемок спектакля волосы у него отросли и соблазнительно вились на лбу, за ушами и у самого ворота на шее.

Но прежде всего обращали на себя внимание глаза — чисто голубые, сияющие, как ледяная гладь скованного морозом озера. Флоренс не забыла, как они буравили ее, излучая холодное пренебрежение, сбивая с толку, вызывая головокружение. Вот и сейчас у нее голова пошла кругом.

В последних кадрах короткого фрагмента герой Джекоба внезапно вскакивает с кресла и недоброй поступью начинает мерить шагами комнату, демонстрируя свою статную фигуру и тигриную грацию.

Ты всего лишь несносный позер, Джекоб! — думала Флоренс, подавляя в себе восхищение, хотя сознавала, что никто из сидевших за столом не разделяет ее мнения. Все остальные женщины зачарованно наблюдали за его игрой. Джекоб еще не приобрел ни всемирной известности, ни славы голливудского секс-символа, — что наверняка потешило бы его самолюбие, раздраженно думала Флоренс, — но у представительниц слабого пола Великобритании он пользовался баснословным успехом. Почти каждая женщина, которая заговаривала с ней о Джекобе, — а таковых было немало, ведь они носили одну фамилию, — как правило, или была влюблена в него, или жаждала с ним переспать.

Флоренс, хмуро глядя на экран, слушала Энни, которая зачитывала краткую справку о профессиональной деятельности Джекоба Тревельяна с его первых шагов до настоящего момента: участие в классических постановках пьес Шекспира; роли в паре относительно недорогих английских фильмов, получившие бурно восторженные отзывы критиков; отмеченные наградами роли в телеспектаклях; озвучивание голосов за кадром и чтение стихов на радио.

— Как мы знаем, в Соединенном Королевстве он пользуется большой популярностью, особенно в роли барда с Эйвона, но мировой известности пока не достиг… — Энни кивнула Лавинии, уже державшей в руке другую кассету, и продолжала: — Однако вскоре, возможно, все изменится… Этот кусочек пленки вообще-то не должен существовать… Вы даже не представляете, чего мне стоило раздобыть его. — Лавиния вставила кассету в видеопроигрыватель, и, когда на экране высветилось изображение, Энни объяснила: — Текущий съемочный материал "Возлюбленной Немезиды" еще никто, кроме самих участников съемочной группы, не видел.

О Джекоб, свинья, ты с каждым разом все отвратительнее! — думала Флоренс, приковавшись взглядом к новому образу своего кузена, в котором тот намеревался предстать перед зрителями в грядущем телесериале. Странное, очень странное чувство владело ею, но она вполне отдавала себе отчет в том, что эта последняя вспышка негодования таила в себе парадокс и имела совершенно иной источник происхождения. Она с одинаковой силой ненавидела Джекоба как за его неотразимость, так и за его гнусный поступок в отношении ее самой и Дэвида!

— Ну, а теперь скажите, есть ли среди вас поклонницы Джекоба Тревельяна? — с усмешкой поинтересовалась Энни и, увидев парочку взметнувшихся рук, удивленно вскинула брови. Очевидно, главный редактор никак не ожидала, что в ее команде, состоявшей исключительно из практичных и искушенных профи, найдутся романтические натуры, падкие до чар кинозвезд. Тем более что, будучи сотрудниками журнала "Современная женщина", они общались со знаменитостями почти ежедневно. — Ладно. Раз уж вы оценили его достоинства в других фильмах, думаю, глядя на эти кадры, вам захочется его просто съесть! — продолжала Энни, наградив подчиненных непристойной ухмылкой. Флоренс едва не затошнило от дурного предчувствия. — Джек Дарвиль был известный повеса и волокита, и его любовный роман с леди Оливией Ньюхейвен, как указывается в документальных источниках, отличала особенная страстность. Телевизионщики, разумеется, стараются выжать из этого материала по максимуму, стремятся показать даже то, чего не было… принимая во внимание финансовое обеспечение проекта. По сценарию, как пить дать, предусмотрены любовные сцены с обнажением, так что нам представится возможность полюбоваться великолепным господином Тревельяном во всей его красе! — Энни смачно хмыкнула, а две "поклонницы" и Флоренс покраснели.