Моника Маккарти - Возлюбленная воина

— И ты остался собирать обломки.

— Я же вождь.

Этим было все сказано.

— Но ведь тебе было только десять лет, — возразила Кристина. — Это слишком большая ответственность для любого человека, не говоря уже о ребенке.

Детство ее мужа окончилось слишком рано.

— Я справился.

Она вложила руку в его ладонь.

— И хорошо справился. Твоему клану повезло: у него замечательный вождь.

Все же Тормод Маклауд был удивительным человеком. Кристина всегда это знала, но, услышав, через что ему пришлось пройти, стала гордиться им еще больше. И преисполнилась еще большей уверенности, что после многих лет беззаветной преданности клану он заслужил немного счастья для себя лично.

Не приходилось сомневаться, что пока она больше ничего не добьется. Впрочем, то, что муж все же немного приоткрылся перед ней, было несомненным достижением, почти чудом. Кристине очень хотелось обнять его, привлечь к себе. Она обожала этого человека! Но мир создавался не в один день. Вот и ее муж не может измениться сразу и окончательно.

— Знаешь, мне действительно очень жаль, — сказала она. — Я настолько стремилась к тому, чтобы ты мне доверился, что не вполне понимала, чего требую. Мне действительно очень хочется, чтобы ты мне доверился, но теперь я по крайней мере понимаю, почему ты не можешь этого сделать.

— Я стараюсь защитить тебя, Кристина, а не причинить боль.

— Знаю.

— Я не хочу, чтобы ты вмешивалась, только потому, что это очень опасно. Ты мне веришь?

Она кивнула, хотя и предпочла бы, чтобы доверие было обоюдным.

Тор, казалось, о чем-то напряженно размышлял. Заговорил он очень напряженно, осторожно, тщательно выбирая слова.

— Хочу предложить компромисс.

Глаза Кристины округлились в изумлении.

— Компромисс? Я думала, ты и слова такого не знаешь.

Муж метнул на нее взгляд, полный досады.

— Я не слишком часто его употребляю. Но для тебя готов сделать исключение.

Он поддразнивает ее! Кристина не могла поверить своим ушам.

— Для меня это большая честь, — сообщила она и даже сделала попытку поклониться.

Тор усмехнулся, и ей показалось, что сквозь плотные облака пробился яркий солнечный лучик. Его лицо волшебным образом изменилось, стало моложе.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Тридцать один год, — удивленно ответил он и прокашлявшись сказал: — Если ты согласишься с тем, что я не все могу тебе сказать, тогда я попытаюсь быть более…

Он явно испытывал трудности с подбором слов.

— Откровенным, — подсказала она, с трудом сдерживая улыбку.

У Тора дернулся уголок губ. При некотором воображении это можно было принять за кривую усмешку.

— Да, более откровенным.

Кристина улыбнулась.

— Хорошо.

Этого ей было достаточно. Пока.

Тор убрал волосы, упавшие налицо жены, и смотрел на нее так долго, что она заворочалась и покраснела.

— Я, наверное, выгляжу ужасно, — сказала она.

— Ты выглядишь настоящей красавицей.

Простые слова удивили ее силой искренности. На душе стало теплее. Ей, конечно, и раньше приходилось слышать подобные утверждения, но она не обращала на них внимания.

— Ты никогда этого не говорил.

Муж явно удивился.

— Разве? Зато я думал об этом бессчетное количество раз.

— Я, знаешь ли, пока не слишком хорошо читаю мысли.

Тор засмеялся, и Кристине показалось, что ничего лучшего она в жизни не слышала. Об этом она давно мечтала. Жаль, что нельзя остановить время.

Смех стих, глаза мужчины и женщины встретились.

Воздух между ними заискрился. Кристину бросило в жар, причем вовсе не из-за лихорадки. Она так давно не видела мужа. Ее тело жаждало его так же, как еды, воды, воздуха.

Тор наклонился. У Кристины даже дыхание перехватило от предвкушения. Но вместо ожидаемого поцелуя она почувствовала, как его сухие губы прижались к ее лбу.

— Тебе необходим отдых, — сказал он.

— Я чувствую себя прекрасно, — заспорила Кристина тоном капризного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку.

Но скорее можно было уговорить каменную скалу.

— Я вернусь узнать, как ты себя чувствуешь, позже. Отдыхай. Я пошлю к тебе Мейри.

— В этом нет необходимости.

Но дверь уже захлопнулась за ним.

Тор вернулся в замок поздно вечером. Он провел много времени у постели жены и, убедившись, что ей лучше, занялся делами, которые больше невозможно было откладывать.

Он не мог припомнить, когда еще так долго пренебрегал исполнением своих обязанностей. Но кроме необходимости вычислить возможного лазутчика среди своих людей, он получил от Макдоналда тревожный приказ приступить к действиям. Это могло нарушить с таким трудом достигнутое в команде равновесие, но выхода не было.

Между прочим, останься он в комнате жены еще хотя бы минуту, то вполне мог забыть, как ей плохо, и наглядно показать, как сильно она его испугала.

Момент, когда она рухнула на землю без чувств, был не из тех, которые ему хотелось бы вспоминать. Сначала ему показалось, что Кристина умерла. Он смог дышать, только убедившись, что ее сердце бьется. Страх слегка уменьшился, когда ее осмотрела знахарка и сказала, что это лихорадка.

Тор никогда не испытывал подобных чувств. Ему хотелось защищать ее, оберегать, лелеять. Обеспечение безопасности жены — долг любого мужа. Но то, что он чувствовал, было превыше долга. Что-то в этой женщине притягивало его, не давало покоя. Она была мягкой, доброй, сострадательной, имела острый ум и обладала способностью заразительно радоваться жизни. Вместе с тем в ней была глубина и сила духа, которых он сначала не заметил. Она возражала ему, бросала вызов… и заботилась о нем.

Эта женщина была воплощением нежности для человека, не знавшего в жизни ничего, кроме борьбы. И как бы он ни пытался, держать ее на расстоянии не получалось.

Тор шел вверх по лестнице и машинально осматривал окрестности. Стража была на месте — вдоль каменных парапетов и в сторожевой башне, нависавшей над воротами. Несколько женщин брали воду из колодца. Слуги несли подносы из зала в кухню, а Кристина…

Что?! Его жена спокойно прогуливалась по стене. Тор был готов взорваться — последнее время такое с ним случалось нередко. Какого черта! Она должна лежать в постели.

Обернувшись, Кристина помахала ему рукой и радостно заулыбалась, но улыбка исчезла, когда она увидела выражение лица мужа.

— Ты вернулся, — пробормотала она. — А я не видела, как ты подошел.

Тор не произнес ни слова. Подойдя к жене, он молча подхватил ее на руки и понес в замок.

— Ты зря беспокоишься, — сказала она тихо и спокойно, словно уговаривая взбешенного зверя. — Со мной все в порядке.

— Не надо, — процедил он сквозь зубы. — Не надо.

Тору казалось, что стоит ему только открыть рот, как эмоции, бурлившие слишком близко к поверхности, вырвутся наружу.

Тяжело вздохнув, Кристина обняла мужа за шею и положила голову ему на грудь. В груди вспыхнуло и начало разливаться тепло, вытесняя гнев. Он чувствовал к ней невероятную, просто неправдоподобную нежность. Да что это с ним происходит!

Войдя в комнату жены и захлопнув дверь ногой, он остановился. Почему-то ему не хотелось выпускать свою ношу из рук. В конце концов он положил ее на кровать и сам сел рядом.

Только теперь Тор почувствовал, что напряжение постепенно отпускает его. Кристина приподнялась и погладила его по щеке.

— Прости, пожалуйста, я не хотела тебя волновать.

— У тебя влажные волосы, — сообщил он, словно это все объясняло.

— Я приняла ванну.

— Ты могла простудиться.

Надо же, девчонке хватило дерзости улыбнуться!

— Твоя тревога ни на чем не основана. Я себя отлично чувствую. Мораг сказала, что я могу идти куда хочу.

Тор лязгнул зубами.

— Что может знать Мораг о такой маленькой нежной штучке, как ты. Она сама здорова и упряма, как шотландский мул.

На этот раз Кристина рассмеялась.

— Возможно, у меня не такой огромный рост, как у всех вас, однако я достаточно сильна и вынослива. — По ее лицу промелькнула тень. — Но если честно, мне иногда хочется, чтобы это было не так.

Странно. Что она такое говорит? Но потом Тор вспомнил.

— Ты рассказывала, что твоя сестра всегда болела, когда вы были маленькими.

Кристина кивнула.

— Беатрикс всегда была очень болезненным ребенком. А я почти никогда не болела. Мне казалось это несправедливым. Я хотела заболеть вместо нее.

— Ну, вряд ли мы должны чувствовать вину за то, какими уродились, — сказал Тор.

Он выпалил это не думая. Кристина слегка склонила голову и задумчиво проговорила:

— Ты чувствовал вину за то, что был старшим из близнецов.

Тор инстинктивно насторожился, сделав непроницаемое лицо, но мягкий упрек в ее глазах напомнил о недавней договоренности.

— Возможно. Когда мы были детьми. Мне казалось несправедливым, что из-за разницы в несколько минут я стал вождем. Но потом я научился понимать, что жизнь вообще штука несправедливая и следует играть данные нам роли.

Кристина радостно засмеялась.

— Вот видишь, все не так страшно.

А Тор пробормотал, что лучше бы ему под ногти загоняли иголки. Но его жену это не смутило.

— Увидишь, скоро ты будешь болтать, как маленький Йен.

Вождь Маклауд закатил глаза.

— Упаси Бог. Этот парень никогда не замолкает.

Их глаза встретились. И общее веселье сменилось чем-то другим. Чем-то жарким и первобытным. И очень мощным.

Только сейчас Тор сообразил, что они оба расположились на кровати, почувствовал нежный цветочный аромат мыла, идущий от недавно вымытой кожи, увидел дерзкий изгиб чувственных губ.

Кровь прихлынула в пах. Желание охватило его с невероятной силой.

События последних дней были позабыты. Тор мог думать только о том, как они вместе утонут в непередаваемом блаженстве.

Он склонился над Кристиной. Их губы разделяло всего лишь несколько дюймов. Ее дыхание стало чаще, губы приоткрылись.

Он уже чувствовал ее вкус…

«Проклятие! Возьми себя в руки!» Он резко отпрянул, напомнив себе, что жена еще очень слаба.

— Отдыхай. Я зайду проведать тебя позже.

Лицо Кристины потухло. Темные глаза с тревогой вглядывались в снова ставшее непроницаемым лицо мужа.

— Ты не хочешь…

Потом она опустила глаза, и появившаяся на губах понимающая улыбка заставила волосы на затылке стать дыбом.

— Вижу, что хочешь, — сказала она и положила руку на его бедро, сразу ощутив, как напряглись мышцы.

Она скользнула по бедру и остановилась в дюйме от того места, где он больше всего хотел ее почувствовать.

— Останься, — тихо попросила она.

Рука снова пришла в движение. У Тора вскипела кровь. Он стиснул зубы, изо всех сил стараясь противостоять нежной атаке.

Он уже собрал все силы, чтобы отказаться, но Кристина добавила:

— Ты мне нужен.

— Я боюсь навредить тебе, — прохрипел он.

Ее глаза полыхали огнем.

— Ты не навредишь мне. Никогда.

Она наконец коснулась рукой его мужского достоинства, и Тор глухо застонал.

Он схватил ее руку и отвел в сторону, хотя больше всего на свете желал продолжения ласки.

— Обещай, что скажешь мне, если почувствуешь слабость.

Проказливая улыбка вернулась на милое личико.

— Боюсь, именно это входит в мои намерения. Я хочу почувствовать себя слабой, очень слабой, — Она подалась к мужу и начала покрывать легкими поцелуями его лицо и шею. — И очень довольной.

Что ж, у всех благих намерений есть свой предел. Отпустив ее запястье, Тор отбросил сдержанность и начал с жаром целовать любимую женщину.

Господи, как же ему нравилось это занятие! Ее губы были удивительно мягкими и на вкус напоминали теплый мед. Учащенное дыхание и негромкие стоны сводили с ума.

Тор прервал поцелуй и, услышав недовольное мурлыканье, радостно заулыбался. Кристина напоминала котенка, у которого отобрали мисочку со сметаной. Он встал, и Кристина тут же открыла рот, чтобы запротестовать, решив, что он уходит, но не издала ни звука, увидев, что он начал поспешно избавляться от одежды.

Пожирая мужа глазами, она даже не пыталась скрыть, как ей нравится его широкая мускулистая грудь, плоский живот, но главное в этой ситуации, конечно… От неприкрытого желания в ее глазах у Тора мутилось в голове. А когда она непроизвольно облизнулась, у него подогнулись колени.

Тор чуть отвернулся, и Кристине представилась возможность лицезреть его спину. Ее брови удивленно взлетели.