— Я знаю, что ты идешь на это, потому что хочешь меня защитить. Но ведь я старше, и именно я должна защищать тебя. — Беатрикс расправила плечи. — Я сильнее, чем кажусь, и могу… — Она с большим трудом сдержала слезы и слабо улыбнулась. — Возможно, все будет не так уж плохо.

Кристина резко остановилась и повернула сестру лицом к себе. Беатрикс очень слаба, а кожа у нее нежная, словно розовый лепесток. Она, конечно, выше Кристины, но такая тщедушная, что кажется маленькой. В сравнении с почти бесплотной хрупкостью сама Кристина обладала довольно-таки пышными формами.

На небе не было ни облачка, но когда Кристина вгляделась в лицо сестры, ей показалось, что повеяло холодом и вокруг потемнело. Бледная, воздушная, тонкая, хрупкая. Невыносимо хрупкая. Непонятно, как в ней держится жизнь, Кристина ценила каждый миг, проведенный с ней, как бесценный дар, который у неё могут в любой момент отнять.

От мысли, что она может потерять сестру, сердце сжималось в страхе. Сколько Кристина себя помнила, они всегда были вдвоем. Их мать умерла вскоре после рождения младшего брата, а потом всех мальчиков отослали на воспитание и обучение далеко от дома. У Кристины не было никого, кроме Беатрикс, и она была намерена во что бы то ни стало защитить ее.

Переполненная эмоциями, Кристина почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не сомневалась, что сестра тоже сделает для нее все от нее зависящее. Она могла только догадываться, как тяжело дались ей эти храбрые слова.

— Я делаю это не для тебя, — проговорила Кристина, — а для нас обеих. Я испугана, так же как и ты, Беа. Поверь, у меня не больше желания выйти замуж за одного их этих грубых варваров, чем у тебя.

— Ты уверена? — все еще сомневаясь, переспросила Беатрикс.

Кристина кивнула и улыбнулась.

— Абсолютно. — Она поднялась на цыпочки и чмокнула сестру в щеку. — А теперь нам лучше поторопиться.

И они пошли дальше по скользкой каменистой тропе к замку.

Кристине пришлось признать, что в Финлаггане не было ничего грубого или варварского. Замок и внешние постройки были такими же привлекательными, как строения на Шотландской низменности.

Еда также оказалась приятной неожиданностью. Кристина втайне опасалась, что им будут подавать только селедку и овсяные лепешки, и очень удивилась большому выбору искусно приготовленных блюд, которыми их потчевали сразу после прибытия. Кроме рыбы им предложили всевозможную дичь, тушеные миноги, овощи, сухофрукты — включая ее любимый и очень дорогой инжир, — теплый хлеб, масло, разные экзотические соусы, марципан, сладкое миндальное молоко и многое другое. Еду подавали на оловянных подносах. На ее отца большое впечатление произвело превосходное французское вино, которое наливали из огромных глиняных кувшинов. Он даже попросил хозяина назвать ему имя купца, поставлявшего вина на острова.

Если тогда это был «легкий ужин», то сегодняшний пир должен поразить воображение. У Кристины даже в животе заурчало в предвкушении вкусной еды.

Она нахмурилась, вспомнив о другом: для людей, столь очевидно поглощенных войной, островитяне слишком глубоко понимали и высоко ценили музыку. Когда огромный светловолосый воин сел и заиграл на кларзаке[7], Кристина была потрясена плавными мелодичными звуками, которые лились из-под его больших, покрытых шрамами и мозолями пальцев, легко касавшихся струн. О том, что поэт, сочинивший стихи, и бард, исполнивший песню, пользуются большим авторитетом в клане, говорило их положение за столом — они сидели рядом с вождем. Ближе к вождю находился только его личный телохранитель.

Но у Кристины не было времени обдумать все увиденное.

Подойдя к большому залу, она увидела столпившихся у входа воинов. У нее тревожно зачастило сердце. Она не предполагала, что такое возможно, но эти мужчины были еще более грозными, чем все, кого она видела раньше. В центре толпы стояли двое. Лиц она не видела, но оба были очень высокими и мускулистыми. Впрочем, на этом сходство между ними заканчивалось. У одного были золотистые волосы, у другого — темные. Однако главное различие было не в цвете волос, а в том, как они держались. Золотоволосый воин стоял, горделиво подняв голову, как король; в его напряженной позе было что-то от хищника.

А поза темноволосого казалась ленивой, даже расслабленной, ноне менее угрожающей.

От них исходила какая-то непонятная опасность, и Кристина инстинктивно замедлила шаг. Ей захотелось спрятаться.

Она обняла сестру за плечи и прижала к себе.

— Опусти голову и иди быстрее, — шепнула она.

Тревога в голосе должна была предупредить сестру об опасности.

Глаза Беатрикс округлились.

— Что случилось?

— Там что-то происходит. Не знаю, что именно, но мне это не нравится.

Когда они подошли ближе, в воздухе словно сгустилось напряжение. С каждым шагом сердце Кристины билось все чаще и чаще. Краем глаза она видела мужчин, стоявших в десяти шагах от нее. Она постаралась справиться с охватившей тело дрожью. Вблизи они выглядели еще более устрашающими.

Неожиданно она услышала, как кто-то выкрикнул проклятие, и вслед за этим раздался звук, от которого кровь застыла в жилах, — лязг металла о металл. Прежде чем Кристина успела среагировать, толпа сомкнулась вокруг них, отрезав путь.

Они попали в ловушку.

Сначала Кристина испугалась, что они тоже могут пострадать во всеобщей неразберихе, но потом увидела, что дерутся только двое — те самые два воина, на которых она обратила внимание раньше.

Сражение на мечах в середине двора? Боже правый, неужели эти варвары дерутся везде?

Сестры в ужасе наблюдали, как воины нападали друг на друга с яростью, которая могла означать только одно — драку не на жизнь, а на смерть. Зрелище было жестокое. Их дикая схватка не имела ничего общего с «цивилизованными» боями, которые Кристина имела возможность наблюдать на турнирах еще ребенком.

Ни на одном из мужчин не было кольчуги, только стеганки, надеваемые под доспехи, — совершенно недостаточная защита против острых мечей. Оба были в мягких кожаных сапогах, заканчивающихся чуть ниже колена.

Золотоволосый воин повернулся спиной к Кристине. Она видела, как напрягаются мышцы его спины, когда он взмахивает тяжеленным двуручным длинным мечом. Меч казался продолжением его руки, как будто он с ним родился.

Темноволосый воин отражал удары двумя короткими мечами. От лязга металла звенело в ушах. Темноволосый опустил было меч, но потом снова взмахнул им над головой, готовясь нанести удар.

Воины обменивались смертоносными ударами, не выказывая никаких признаков усталости. От каждого удара дрожала земля.

Ей не следует смотреть на это. Она должна найти способ спастись. Но Кристина была заворожена разворачивающимся перед ней действом и не могла отвести глаз.

Может быть, то же самое чувствовали римляне, когда наблюдали за боями гладиаторов?

Если бы не было столь очевидно, что воины стараются убить друг друга, их движения можно было бы даже назвать красивыми. Несмотря на мощное телосложение, они перемещались с грацией львов. В их грубой силе было что-то очень мужское и соблазнительное.

Сначала Кристине показалось, что силы дерущихся равны, но потом, присмотревшись, она поняла, что золотоволосый боец искуснее. Его меч ударял сильнее, реакция была быстрее, а движения — точнее.

Она не могла не смотреть на него.

Когда стало ясно, что девушкам ничто не угрожает, Кристина немного расслабилась и принялась рассматривать привлекательного мужчину с удвоенным вниманием. У него была квадратная челюсть, широкий рот и высокий лоб. И гордая, почти королевская осанка. Его волосы были скорее все-таки светло-каштановыми, а не белокурыми, как ей показалось вначале, но солнце высвечивало золотистые пряди, и потому они казались намного светлее.

Кристина с замиранием сердца следила за тем, как при каждом ударе напрягаются и расслабляются его мускулы. Глядя на него, она легко могла представить Ланселота, гнущего стальные прутья. Такая могучая сила должна была испугать ее, но вместо страха Кристи на чувствовала странный жар, охвативший все ее тело.

Золотоволосый воин атаковал с холодной целеустремленностью и точностью, и Кристине пришло в голову, что он просто таким образом проводит свободное время.

Она взглянула в лицо темноволосого воина и ощутила холод, такой сильный, что кровь застыла в жилах. В его глазах был вызов, но больше ничего. Они были пусты, бездушны. И Кристина поняла, хотя не смогла бы объяснить, откуда взялась эта уверенность, что темноволосому все равно, будет он жить или умрет.

Она вздрогнула, когда золотоволосый нанес удар по руке соперника и его одежда окрасилась кровью. Темноволосый выронил меч.

Беатрикс уткнулась лицом в плечо сестры и заплакала. Но Кристина не могла заставить себя отвернуться. Она не верила в то, что должно произойти.

Теперь сражение пошло активнее. Быстрее. И каждый удар приближал его к фатальному завершению. Воздух наполнился резким запахом мужского пота. Толпа возбужденно гудела.

Нанося быстрые удары, золотоволосый теснил соперника назад. Было понятно, что темноволосому осталось совсем немного. Сердце Кристины колотилось так сильно, что она едва дышала.

Она снова вздрогнула, когда темноволосый споткнулся и рухнул на спину. Кристина с ужасом заметила, что его губы скривились в улыбке.

Золотоволосый поднял меч над головой, готовясь нанести последний удар.

— Нет! — закричала Кристина.

Его взгляд метнулся к ней. Она оказалась прикованной к месту ледяным взглядом самых пронзительных голубых глаз, которые ей когда-либо приходилось видеть. Эти глаза были суровыми, холодными, безжалостными.

От ужаса Кристина побелела. Что она наделала?

Их взгляды на мгновение встретились, потом золотоволосый воин резко отвернулся.

А ее охватило разочарование. Как она могла ожидать милосердия от такого дикаря? Несмотря на то что он ее, безусловно, привлекал, он был не рыцарем, а грубым предводителем варваров.

Больше она не могла смотреть. Отвернувшись, она опустила голову. Сейчас раздастся общий восхищенный вздох толпы. Это будет означать, что золотоволосый закончил свое дело. Она слышала, как меч просвистел в воздухе и последовал глухой удар, от которого ее тело сотрясла дрожь.

Но восхищенного вздоха, которого она ждала, так и не последовало.

Набравшись мужества, она оглянулась. Оказалось, что золотоволосый уже ушел, а темноволосому кто-то из толпы помогает подняться на ноги. Длинный двуручный меч золотоволосого был воткнут глубоко в землю рядом с тем местом, где лежал темноволосый. Один из воинов тщетно пытался его вытащить.

Кристина услышала шепотки и почувствовала на себе любопытные взгляды, но была слишком ошеломлена, чтобы это ее смутило.

Что произошло? Она никак не могла поверить своим глазам. Неужели он исполнил ее просьбу?

Неожиданно кто-то сильно дернул ее за руку.

— Глупая девчонка!

Кристина замерла, сердце рухнуло в пятки.

Сильные пальцы больно впились ей в плечо.

— Что ты натворила?

— Я… — Она запнулась, не зная, как все объяснить. — Он хотел его убить.

Отец придвинулся ближе и прорычал:

— Зачем ты вмешалась в их бой?

Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.

Она чувствовала, как его насыщенное винными парами дыхание обжигает щеку.

— Дура! Ты хотя бы знаешь, кто это был?

Кристина покачала головой, тщетно стараясь унять отчаянно колотившееся сердце. Она уже поняла, что совершила большую ошибку.

— Тор Маклауд, — с отвращением выговорил отец, — Тот, за которого одна из вас должна выйти замуж.

* * *

Тор чувствовал на себе веселый взгляд Макдоналда, но старался не обращать на него внимания. Очевидно, хозяина развеселило не свойственное Тору проявление милосердия.

Он мог понять почему.

Но Макдоналд был не прав. Дело вовсе не в девчонке — по крайней мере, не только в ней. Призыв к милосердию предполагает, что таковое у него есть. Просто ее крик помог рассеять туман в голове, и Тор все понял. Вовсе не ужас в глазах девушки остановил его руку, а осознание того, что его завлекли в ловушку.

Он был совсем не против вонзить меч в грудь Лахлана Макруайри, но, проклятие, он никогда не станет орудием в руках человека, желающего умереть.

Грубое замечание Макруайри о сестре Тора было сделано только с одной целью, и Тор не понял этого раньше лишь потому, что был застигнут врасплох неожиданным появлением врага.

Он зубами оторвал кусок мяса от ребра и принялся медленно жевать, потом запил его глотком вина и только потом повернулся к хозяину.

— Полагаю, ты уже слышал, что сегодня произошло?