Бобби подвел кобылу к возвышению, с которого всаднику легче забраться на лошадь, и остановился. Белла направилась туда же. Она и заметить не успела, как Джеймс оказался рядом.

— Позвольте мне.

Прежде чем она успела ответить, сильные руки взяли ее за талию и посадили в седло. Герцог не сразу убрал руки, и у Беллы снова отчаянно заколотилось сердце. Что-то она совсем распустилась. Нельзя так реагировать на обычное прикосновение. Она поправила юбки и пристально взглянула ему в глаза.

— Прошлая ночь была ошибкой. Ваши усилия ни к чему не приведут.

Герцог удивленно выгнул бровь.

— Просветите меня, пожалуйста, о каких усилиях идет речь.

— Вам не удастся обольстить меня, подчинить своей воле, чтобы заставить уехать.

Он положил руку на грудь.

— Вы оскорбляете меня. Сейчас я всего лишь старался быть вежливым.

Он не выглядел оскорбленным, да и голос вовсе не был обиженным. Похоже, его нисколько не тронуло ее заявление. Скорее он напоминал человека, который с радостью предвкушает возможность схлестнуться с редким оппонентом, который осмеливается бросить ему вызов.

Джеймс сел в седло, и Белла невольно залюбовалась и великолепным конем, и всадником. Крупное животное с блестящей черной шкурой и сильными мускулами было под стать герцогу.

Джеймс с любовью погладил бархатистую морду жеребца.

— Его зовут Максимус. Он много лет брал все главные призы на скачках, но в этом году ушел на покой. Я приехал на нем из Лондона, и он все это время стоял в конюшне «Двух баранов». Но теперь я решил, что держать его в городе нет смысла. Ему необходима каждый день хорошая пробежка.

— Потрясающий конь, — восхищенно пробормотала Белла.

— Он обладает бурным темпераментом и может быть опасным.

Совсем как его хозяин, подумала Белла.

Она взглянула на коричневые бриджи для верховой езды, выгодно подчеркивающие мускулистые ноги. Он не надел куртку, и белая, явно сшитая на заказ рубашка обтягивала его плечи как вторая кожа.

Они медленно поехали по лугу, заросшему высокой травой и полевыми цветами; воздух был насыщен ароматами жимолости и гардении. Джеймс придерживался восточного направления — там располагались фермы арендаторов. Солнце ярко светило, росшие повсюду фруктовые деревья стояли в цвету. Через несколько месяцев на них появятся яблоки, груши и персики. Они проехали мимо пастбищ, на которых мирно паслись овцы.

Скоро впереди показались дома арендаторов. Всего их было пять. Столько семейств обрабатывало сто акров земли. Когда Джеймс и Белла подъехали ближе, из домов вышли их обитатели и остановились в ожидании. Повсюду бегали дети. Одни играли в мяч, другие бросали палку большой рыжей собаке. Заметив Джеймса, они оставили свои дела и бросились ему навстречу.

— Блэквуд! Блэквуд! — раздавались радостные крики.

Джеймс рассмеялся, спрыгнул на землю и стал здороваться с ребятишками. Самого младшего он поднял и посадил на плечи, у другого взял палку и бросил ее собаке.

К немалому удивлению Беллы, оказалось, что герцог знает всех малышей по именам, не говоря уже о взрослых.

Сколько раз он успел здесь побывать?

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Мальчиком я проводил здесь лето.

— Но дети… откуда вы знаете, как их зовут?

Герцог виновато моргнул и осторожно поставил на землю малыша, сидевшего у него на плече.

— Всю последнюю неделю я приходил сюда каждый день.

Как же ей хотелось стереть ухмылку с его красивого лица! Но вместе с тем ее приятно удивило, что герцог проявляет столь искренний интерес к арендаторам. У Роджера было больше земли и арендаторов, однако он никого не знал по именам и уж тем более никогда не интересовался их детьми. Его занимало только своевременное поступление арендной платы, позволявшей ему поддерживать привычный образ жизни и удовлетворять любовь к спиртному.

Трое фермеров с мозолистыми руками и темными от ветра и солнца лицами завели с Джеймсом разговор о том, какое поле оставить под паром и какой можно ожидать в этом году урожай.

Они считают, что он настоящий владелец Уиндмур-Мэнора. Белла помедлила, не зная, как прояснить вопрос, но ей на помощь пришел герцог.

— Позвольте вам представить миссис Синклер. Так получилось, что мы оба претендуем на владение поместьем, но, надеюсь, вопрос будет урегулирован в самом ближайшем будущем.

Фермеры недоуменно посмотрели сначала на Беллу, потом на Джеймса.

— Простите, ваша светлость, но мы очень рады, что не сэр Ривз владеет этой землей. Он пробыл здесь всего несколько дней и сразу заявил, что поднимет арендную плату. Ваш отец, старый герцог, не часто здесь бывал, но всегда относился к нам по справедливости и не поднимал арендную плату, да еще так сильно, как это хотел сделать сэр Ривз.

— Кто бы ни стал здесь хозяином, — решительно сказал Джеймс, — арендная плата не будет повышена.

Почему-то Беллу не возмутило, что решение приняли без нее, кивнув, она подтвердила:

— Его светлость прав.

В это время маленькая девочка — шести лет, не больше, — подошла к Белле и заглянула в корзину.

Белла опустилась на колено и подняла закрывавшую выпечку ткань.

— Хочешь булочку?

Карие глаза малышки округлились от удивления. Она прикусила нижнюю губу, немножко подумала, потом нерешительно протянула ручку и взяла булочку. Откусив немного, она подняла глазенки на Беллу.

— Ты красивая. Ты его жена?

— Нет, мы не женаты, — усмехнулась Белла.

— Но ты же с ним?

— Только сегодня. — Белла взглянула на женщин, стоящих у дверей одного из домов и с интересом наблюдающих за происходящим. — Которая из них твоя мама? — спросила она.

Девочка указала на одну из женщин в самом центре группы.

Белла подошла к селянкам и представилась. Они вели себя сдержанно, не зная, кто она такая. Белла попыталась разговорить их:

— Вам что-нибудь нужно от хозяйки Уиндмура?

Мама девочки, прежде чем ответить, нерешительно посмотрела на остальных.

— Нам необходимо починить крыши, но его светлость после первого же визита сюда выделил средства из собственного кармана.

— А еще он начал строительство нового дома, — вмешалась другая женщина. — У нас две семьи живут вместе, но когда Джастина родила пятого, стало очень уж тесно.

Белла была удивлена щедростью Джеймса. Правда, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что дело вовсе не в щедрости. Просто он ни минуты не сомневается в том, что выйдет победителем из их сражения за эту землю. Но она была бы слепой, если бы не заметила, с каким уважением и обожанием взирают труженики Уиндмура на герцога Блэквуда.

Подошел Джеймс, держа под уздцы и Максимуса, и ее кобылу. Широко улыбнулся, и от его белозубой доброй улыбки у Беллы затрепетало сердце.

— Вернемся?

— Конечно.

Но раньше, чем Белла успела сесть в седло, к ним подбежала маленькая белокурая девочка. Она махнула ей рукой, чтобы та наклонилась, и прошептала прямо в ухо:

— Мама говорит, что если ты выйдешь за него замуж, то можешь остаться.


Вернувшись, Белла обнаружила, что ее с нетерпением ожидает Эвелин, и вспомнила, что они собрались пройтись по магазинам. Мероприятие обещало быть волнующим, ведь Белла целую вечность не имела возможности купить себе даже какую-нибудь мелочь. Роджер испытывал извращенное удовольствие, выбирая для нее платья, которые ей не нравились. Она поспешила переодеться в платье, пристойное для вдовы, потерявшей супруга меньше года назад, и поспешила к Эвелин, прогуливавшейся у дома.

Первым делом они зашли в имеющий хорошую репутацию магазин одежды в Сент-Олбансе. В отличие от худых как щепки, склонных к снобизму французских модисток в Лондоне владелица этого магазина, миссис Фишер, была симпатичной, пышущей здоровьем англичанкой с приветливой улыбкой. У стен стояли вешалки с платьями, на мольбертах — наброски новых моделей, а на столах были сложены рубашки, чулки, веера, зонтики и перчатки.

Эвелин указала на платье аметистового цвета, надетое на манекен, стоящий в углу.

— Вы будете выглядеть в нем восхитительно. Цвет подчеркнет изумрудную зелень ваших глаз.

Белла коснулась кончиками пальцев нежного шелка и восторженно прошептала:

— Красиво.

Эвелин посмотрела на платье Беллы.

— Я заметила, что вы не носите черное дома. Жаль, что на людях можно появляться только в трауре.

Белла ненавидела траурное платье и с радостью сожгла бы его. И хотя Эвелин знала, что ее союз с Роджером не был браком по любви, горожане считали ее горюющей вдовой, и она не имела желания их разубеждать.

— Еще года не прошло, как ушел Роджер.

Эвелин легкомысленно улыбнулась:

— Я никогда не была сторонницей строгих норм поведения.

Слава Богу, подумала Белла. Ей нравилась Эвелин, ее прямота, отсутствие склонности осуждать других людей. Чета Хардинг скоро уедет обратно в Лондон, и она лишится только что обретенной подруги. В браке ей не позволялось иметь подруг — это был еще один способ изолировать ее от общества, — и Белла только сейчас поняла, как сильно ей не хватало женского общества.

Подошла миссис Фишер с целой стопкой рисунков, и Белла показала ей на манекен.

— Мне бы хотелось такое платье.

Женщин отвели в заднюю часть магазина. Они шли мимо полок с рулонами тканей. Самые разные по фактуре, они переливались многоцветием красок, словно палитра художника. Рядом находилась дверца в маленькую комнатку, уставленную корзинками с нитками, лентами и разными аксессуарами. На полу были разбросаны яркие лоскутки. Модистка помогла Белле снять платье и примерить обновку из аметистового шелка. Та поднялась на небольшое возвышение и взглянула на себя в зеркало.

Некоторое время она лишь растерянно моргала, не узнавая свое отражение. Глубокий вырез и плотно облегающий лиф подчеркивали грудь. Подол был отделан оборкой, подобранной в тон подкладке длинной вышитой накидки.

Миссис Фишер взяла сантиметр и измерила талию и бедра заказчицы.

— Вы выглядите потрясающе. Этот цвет вам к лицу.

Звякнул колокольчик, сообщив о приходе нового покупателя.

— Извините, я на минуту вас оставляю, — сказала миссис Фишер и выбежала из комнаты.

Эвелин подошла ближе и взглянула на отражение Беллы в зеркале.

— Джеймс падет к вашим ногам. Уверяю вас, очень скоро он подарит вам Уиндмур.

Белла покраснела, вспомнив поцелуи Джеймса, от которых таяло все ее тело — даже кости, и свою реакцию на его ласки.

— Не думаю. Он, похоже, не собирается сдаваться. Боюсь, мне все-таки понадобится солиситор в Лондоне, о котором вы говорили.

— Я вас, конечно же, познакомлю с нужным человеком, но знайте: в глубине души Джеймс очень хороший человек.

Белла подумала об арендаторах Уиндмура. Джеймс обещал им не поднимать арендную плату, за свой счет отремонтировать крыши домов и построить еще один. Она вспомнила, как он вывел ее из «Черной собаки», когда там началась драка, и какими теплыми и надежными были его руки, когда он обнимал ее в экипаже. Неужели все это было лишь уловкой, чтобы завоевать ее доверие? Или он действительно заботится о ней?

— Из всех друзей мужа мне ближе всех Джеймс, — задумчиво сказала Эвелин. — Я его очень хорошо знаю и могу с уверенностью сказать: рядом с вами он ведет себя необычно.

— Что вы имеете в виду?

— Когда вы входите в комнату, его внимание моментально переключается на вас. Да, вы красивы, но Джеймс привык к вниманию красивых женщин. Он пользуется большим успехом у лондонских красавиц. Но вы бросили ему вызов, Белла. Это возбуждает его, беспокоит, делает беспомощным. Причем вы противостоите ему сразу на двух фронтах: не желаете отказаться от Уиндмура и не поддаетесь его чарам.

— Но ведь прошло еще меньше недели.

Эвелин беспечно махнула рукой.

— Любая другая женщина оказалась бы в его постели дня через два после первого знакомства. А вы всецело отвергаете его.

«Ну, не всецело», — подумала Белла.

— Он хочет не меня, а поместье, и думает, что, соблазнив меня, получит свою собственность.

Эвелин окинула подругу задумчивым взглядом.

— Нет, вы ошибаетесь. Возможно, вначале именно так и было, но он увлекся вами, и это спутало все его планы.

Белла почувствовала глубокое волнение. Джеймс Девлин увлекся ею? Было очень приятно знать, что такой удивительный мужчина считает ее привлекательной. Роджер всегда утверждал, что она неполноценна как женщина.

Повинуясь импульсу, Белла выбрала в одной из корзин пару черных шелковых чулок и подвязки. Чулки были тонкие и легкие, словно крылья бабочки. Роджер никогда не позволял ей носить такие чувственные вещи и заставлял надевать шерстяные чулки даже в летнюю жару.