Патриция Поттер - Возлюбленный воин

Пытаясь скрыть разочарование, Джулиана снова углубилась в карту.

– Это Нортамберленд, – произнесла она срывающимся голосом. – А это Лондон…

– Море, Денни, – подключилась к делу Кимбра. – Ты помнишь море? Скалы, камни? Может, город и деревню?

– А что насчет семьи? – подхватила Джулиана, обретая контроль над собой. – У тебя есть отец, мать, брат?

В глазах Денни отразился какой-то неясный проблеск, но его взгляд тут же потух. Джулиана могла поклясться, что это была боль, столь глубокая, что она надолго замолчала.

Патрика все больше тяготило чувство вины: она давила на него грузом недавно снятых оков. Когда он подошел к конюшне, Рори уже седлал свою лошадь; другие лошади тоже были готовы.

– Господи, Патрик, а я уже думал, что мне придется будить тебя. «Фелиция» здесь, и ее нужно срочно поставить на якорь.

– Да, я уже видел. Настоящая красавица.

– Э, брат, это не просто красавица: на ней двенадцать пушек, так что она в состоянии за себя постоять. «Фелицию» построили в Глазго по моему проекту. Обычно она уходит в плавание из Эдинбурга, а в Глазго возвращается для ремонта.

– И кто капитан?

– Эймос Макдауэлл. Это надежный моряк, ему можно доверять.

– Что будет сказано команде?

– Что эти люди потерпели кораблекрушение неподалеку от нас. Мы также распространим слух, будто возле Инверлейта затонул неизвестный корабль.

– Маловероятная история, а впрочем… – Патрик хмыкнул и приготовился сесть в седло.

– Это идея Фелиции, – похвастался Рори. – Иногда она бывает очень изобретательна…

– Думаю, у Джулианы есть такие же качества, – заметил Патрик.

– Джулиана приходила ко мне сегодня утром, – сообщил Рори, – и попросила карту Англии. Они с Кимброй надеются с ее помощью разговорить твоего молчаливого англичанина.

– Полагаю, тебе следует забрать карту, – заметил Патрик.

– Думаешь, она попытается скрыться?

– А что сделал бы ты, если бы тебя удерживали против воли?

Патрик вскочил в седло и, взяв под уздцы второго коня, направился к воротам. Через несколько часов, если все пройдет хорошо, бывшие рабы благополучно отбудут навстречу новой жизни. Пожалуй, Патрик уже знал, кто сумеет с пользой потратить полученные деньги, а кто закончит жизнь на виселице. По крайней мере, он надеялся, что у Феликса все сложится хорошо, как и у тех людей, которые помогли ему ставить паруса. Меньшую веру Патрик возлагал на тех, кто, освободившись от оков, первым делом распечатал винные бочонки. Что до мавров, то они держались обособленно, хотя некоторые все же поблагодарили его за освобождение.

Патрик пришпорил лошадь: он хотел прибыть на место до того, как Лахлан ступит на берег. Чем скорее его многонациональный сброд покинет Инверлейт, тем спокойнее будет Маклейнам, хотя проблема Джулианы и ее служанки все равно останется. Патрик не мог отправить их на «Фелиции», как не мог и долго держать в Инверлейте.

И все же ему было любопытно. Зачем Джулиане понадобились эти карты: для Денни или себя? Он все еще не мог исключить того, что она попытается бежать и вернуться домой. А вот в ее попытке помочь Денни, похоже, не было ни капли притворства.

Когда они прибыли в гавань, Лахлан и человек, которого Патрик никогда прежде не видел, ждали на берегу. И вновь Патрика поразила уверенность, с которой держался его брат.

При их приближении Лахлан обернулся.

– Что-то вы долго! – заметил он с улыбкой.

– Да вот братец, оказывается, любит долго спать, – улыбнулся в ответ Рори. – Не уверен, хочет ли он вообще, чтобы его гости уезжали.

Патрик молча прислушивался к разговору братьев. Пройдет еще немного времени, прежде чем он привыкнет к братским шуткам, пусть и добродушным. Добродушие и любовь. У него сжалось горло при воспоминании о своих злоключениях на галере.

Незнакомец, прибывший с Лахланом, приблизился и протянул руку.

– Макдауэлл, – представился он. – Как я слышал, вы желаете, чтобы мы отбыли незамедлительно, и у вас около сотни пассажиров.

– Да, это так.

– Корабль снаряжен и готов принять пассажиров на борт. – Макдауэлл сделал паузу. – Верно ли, что некоторых нужно будет высадить на испанском побережье, а остальных доставить в Марокко?

Рори кивнул.

– У вас есть какой-либо другой груз?

– Нет, но я могу на обратном пути остановиться во Франции и взять там товар.

Лахлан вопросительно посмотрел на Патрика:

– Было бы разумно использовать судно с выгодой.

Разумеется, Патрик не стал возражать. Он не имел никакого отношения к коммерческой деятельности Маклейнов, но Лахлан таким образом давал ему понять, что теперь он хозяин и глава семьи.

Патрик продолжал удивляться единодушному согласию братьев, как и Кэмпбеллу, подвергавшему себя риску за других. Все это приводило его в недоумение.

– Итак, начинаем погрузку, – сообщил Макдауэлл.

– У вас надежная команда? – осведомился Патрик. – Возможно, кто-то из пассажиров поведет себя не вполне корректно…

– Лахлан мне уже все объяснил, и я набрал побольше матросов. Не думаю, что возникнут проблемы.

– Среди них есть и люди, которые могли бы стать полезными.

Макдауэлл кивнул:

– Применение лишним рукам у нас всегда найдется.

– Что ж, тогда мы начнем перевозить их, как только вернемся в замок, и первые прибудут уже через час.

Как только Патрик покинул замок, Денни поднялся и вышел во двор: без Патрика он всегда выглядел каким-то потерянным.

У Джулианы защемило сердце; она повернулась к дочери Кимбры и улыбнулась ей. Одра появилась с псом Медведем, который всегда вызывал у Джулианы улыбку. Пес был огромный, с большим, свисающим из пасти языком, однако с девочкой всегда вел себя очень деликатно.

– Лучше держаться подальше от Медведя, когда Одре кто-то угрожает, – предупредила Кимбра. – Однажды он чуть не погиб, сражаясь со стаей волков, пытавшихся напасть на мою дочь.

Наклонясь, Джулиана почесала пса за ухом, и Медведь заурчал от удовольствия.

– Ты ему нравишься, – серьезно заметила Одра. – Он не многих подпускает к себе.

– Как и Магнус, конь твоей матери.

– Ага. – Девочка кивнула.

Джулиана улыбнулась. Она с удовольствием проводила время с Одрой и не хотела с ней расставаться; однако у нее имелись дела, которые ей необходимо было обсудить с Фелицией, находившейся когда-то в таком же положении, как и она. Возможно, Фелиция подскажет ей, как бежать и добраться до Англии.

* * *

Вернувшись в Инверлейт, Патрик разделил бывших гребцов на группы и перед отправлением первой группы предупредил всех о необходимости хранить молчание, поскольку от этого зависели их жизни. Люди охотно клялись держать язык за зубами, но Патрик знал, что чрезмерное употребление спиртного может помешать их благим намерениям, и ему оставалось лишь надеяться, что их пьяным россказням никто не поверит.

Проблема была также в том, когда выдавать деньги: до или после отплытия? Патрик боялся, что, не поверив в искренность его обещания, отплывающие поднимут бунт, поэтому он заранее приготовил кошельки с золотом для каждого.

Когда последний из гребцов забрался в фургон, предназначенный для доставки их к судну, Джулиана подошла к Патрику.

– Можно мне поехать с тобой? – несмело произнесла она. Сначала Патрик хотел отказать ей, но, уловив мольбу в ее глазах, передумал.

– Да, если тебе этого хочется.

Диего тоже собирался поехать с ними, в отличие от Денни, Кармиты и Мануэля. Вероятно, думал Патрик, они стремились как можно быстрее расстаться с гребцами, а заодно и с ужасами прошлого.

Едва Джулиана поставила ногу в сцепленные замком ладони Патрика, собираясь сесть на лошадь, как в нем словно что-то надломилось, и он понял, что провалил устроенную себе проверку.

Глаза Джулианы сияли в предвкушении прогулки, и когда она забирала из его рук поводья, их пальцы соприкоснулись, вызвав в каждом ощущение несбывшихся ожиданий.

– Gracias, – произнесла Джулиана певучим голосом.

Кивнув, Патрик быстро сел в седло, и тут же Диего, пришпорив лошадь, очутился рядом с Джулианой и принялся болтать с ней по-испански о прекрасной погоде и еще более прекрасных дамах. В ответ на его слова Джулиана рассмеялась, и Патрик поморщился: он не помнил, когда в последний раз заставлял ее смеяться и было ли вообще такое.

У него возникло непреодолимое желание вызвать Диего на поединок, и, чтобы не привлекать к себе внимания, он поскакал вперед, на ходу ругая себя за то, что, кажется, окончательно растерял последние остатки здравомыслия.

Со смешанными чувствами наблюдала Джулиана, как на «Фелиции» поднимают паруса. Она тоже могла бы вернуться в Испанию и тем не менее стояла не шевелясь, пока корабль не скрылся из виду.

– Вам, должно быть обидно, что вас там нет? – поинтересовался Диего, подъезжая ближе.

Джулиана оглянулась. Патрик ехал рядом с Рори, и они о чем-то тихо переговаривались.

Она так и не ответила Диего, потому что сама не знала ответа. Разумеется, ее волновало состояние матери, но все равно отец наверняка снова отправил бы ее в Англию на другом судне. К тому же ей совсем не хотелось покидать Инверлейт и Патрика.

Но и оставаться пешкой ей тоже надоело. Все последнее время ее жизнью играли, сначала отец и дядя, потом Маклейны, и даже теперь Джулиана по-прежнему чувствовала себя пленницей в золотой клетке.

Никто с ней не считался. Патрик полагал, что оберегает ее, но делал это по своим меркам и согласно своему понятию, не думая о том, чего хочет она. К несчастью, он видел в ней сложную проблему, требующую решения, а не живое существо со своими потребностями и чувствами.

А она хотела его.

Когда Патрик покинул ее после тех волшебных моментов, в ней начали набухать ростки гнева. Джулиана подозревала, что теперь он мучается чувством вины из-за того, что переспал с ней, и в этой связи его больше всего беспокоит судьба клана.

Но с какой стати она должна терпеть отношение к себе как к собственности или игрушке, а не как к живому человеку? Джулиана видела, какое уважение оказывается Фелиции и Кимбре. Хотя это было для нее внове, она желала, чтобы и с ней обходились так же; ей хотелось самой принимать решения, как принимали они. Но самое главное, она хотела, чтобы ее ценили, а не считали неудобством или помехой.

Впрочем, Джулиана не собиралась делать ничего такого, чтобы навредить Маклейнам, и не хотела послужить для Патрика причиной новых неприятностей. Но и сделать мать жертвой отцовского гнева она тоже не могла.

В итоге у нее оставалась лишь одна возможность – отправиться в замок Хэнддон в Северной Англии, родовое поместье семьи графа Чадуика и его сына, виконта Кингсли, и сделать это таким образом, чтобы вина ни в коем случае не нала на голову Патрика и его клана. Разумеется, Джулиана сознавала, что ее идея чревата опасностями. Когда она прибудет в Англию, догадается ли Кингсли, что она больше не девственница? Захочет ли он после этого сделать ее своей женой? А если нет – что тогда ждет ее в будущем? Скорее всего монастырь – отца вряд ли устроит меньшее, но зато другие будут спасены.

Торопиться ей, конечно, не следовало. Через несколько часов Фелиция уедет. Но как выспросить у нее о ее давнем побеге из Инверлейта, не выдав собственных планов?

Джулиане очень хотелось пришпорить лошадь и умчаться прочь прямо сейчас, но это было невозможно: ей дали стареющую смирную кобылку, которую без труда догонит скакун Патрика.

Что ж, придется проявить хитрость. Вот только хитрить она, к несчастью, не умела.

– Похоже, вы что-то замышляете, – заметил Диего с лукавой усмешкой.

– Что я могу замышлять? – Джулиана притворно вздохнула.

– Не знаю, но у вас выразительное лицо, сеньорита, и по нему я могу судить, что вас захватила какая-то не совсем обычная мысль.

– О, вероятно, вы привыкли строить хитрые замыслы, – заметила Джулиана резко. – Я не вполне понимаю, зачем вы вообще остались.

– Мне нравятся Маклейны, – ответил Диего просто. – С Испанией меня больше ничто не связывает, и после недель на берегу я вдруг понял, что больше не хочу в море.

Его слова удивили Джулиану, и особенно то, что на этот раз в его голосе не было заметно обычной веселости.

Он был для нее сплошной загадкой. Судя по речи и манере держаться, Диего происходил из благородной семьи и получил превосходное образование; в то же время он с легкостью общался с другими гребцами и солдатами Маклейнов. Глядя на него, Джулиана могла сказать только одно: этот человек очень напоминал ей хамелеона.

– Неужели у вас нет родных? – недоверчиво спросила она.

– Нет.

Джулиана задумалась. Нельзя ли ей использовать этого человека к своей выгоде, заставить его оказать ей помощь? Джулиана была готова поклясться, что Диего – джентльмен в полном смысле слова, но насколько он предан Патрику и Маклейнам?